Католическая святость != прелесть ?
Небольшой опус-провокация с привлечением ересей теологуменов из моей головы о том, как одни христиане видят подозрительными губительными формы духовности других христиан.
Сразу замечу, что тема относится к тем, за которые человеку моего духовного уровня вообще не стоит браться. Но я берусь, поскольку есть смущающая меня вещь. Я, видимо, многого недопонял, потому жду комментов от френдов, прежде всего православных и католиков.
Одно из стандартных обвинений православных в сторону католичества состоит в том, что многие святые КЦ находятся в духовной прелести. Обычно подтверждается это рядом цитат из неких источников (не всегда католических). Сначала я всему этому верил, а потом пришел к выводу, что нужно будет, как минимум почитать самому в контексте цитируемые труды.
Но, допустим, я соглашаюсь с тем, что некая форма духовности в описанном варианте является неприемлемой и ведущей к духовному самообольщению. Однако мне вспоминается при этом, что когда речь заходит о православных агиографических источниках, в которых упоминается что-то не вполне приемлемое, то это весьма просто объясняется. Вот например, меня очень недавно волновало, должен ли я верить в историю про голову Дионисия Парижского или Дионосия Ареопагита (скажу честно - до сих пор не принимаю ее за истину наряду с рассказом о разговоре Макария с черепом языческого жреца). Оказывается (по Осипову), Дмитрий Ростовский взял такие истории из непроверенных католических источников, а следовательно верить всему не стоит. Я с радостью это объяснение принял, однако потом задумался над тем, что выходит уж больно красивая картинка: это нехорошие католики придумали, а у нас только неповрежденная чистота (в чем сомневаюсь). Также, например, некоторые подвергают сомнению стопроцентную истинность тех же рассказов Мотовилова о Серафиме Саровском, мотивируя это тем, что сам агиограф бел человек не святой. Это звучит логично, однако почему же этот принцип не действует для католицизма, когда речь заходит о католических святых?
Было время, когда я сам считал неприемлемым иконопочитание, а мистицизм был для меня чуть ли не ругательным словом. Потому сейчас я смотрю на то, чего не понимаю по принципу "не хули и не принимай". Однако, как бы там ни было, хуление святых у меня вызывает некое недоумение...
Под конец приведу одну цитатку. Михаил Шелудько, бывший член МЦХ, ставший впоследствии греко-католиком, в ходе одной беседы на Кураевщине оставил сообщение, ответа на которое так до сих пор никто и не дал:
Вот еще показательные цитаты, показывающие, что мистический опыт Западной и Восточной Церкви отличается скорее терминами и менталитетом, нежели духовной сутью:
"Болезную я и страдаю смиренной душою,
Когда в ней является свет Твой, сияющий ярко,
Любовь для меня непрестанной становится болью,
Страдает и плачет душа, потому что не в силах
Тебя я обнять и насытиться, столько желаю".
(преп. Симеон Новый Богослов. Прииди, Свет Истинный. Избранные гимны. пер. еп. Илариона (Алфеева). СПб, 2004, с. 62).
"Вкусив Твою плоть, приобщаюсь Твоей я природы,
А значит, и сущности, Боже, Твоей причащаюсь,
Наследником Бога и общником Божьим бывая.
И, будучи в плоти, являясь превыше бесплотных,
Я мню, что и сыном Твоим становлюсь, как сказал Ты,
Не духов бесплотных, но нас называя богами". (там же, с. 63).
"Любовь к Нему томит меня,
Но как Он мне не видится,
То весь внутри пылаю я,
Горю я сердцем, разумом,
Вздыхаю непрестанно я,
Хожу, палимый жаждою,
И там, и здесь ищу Его,
И не могу нигде найти
Возлюбленного Господа.
Оглядываюсь часто я,
Пытаясь увидать Его -
Желанного душе моей,
Господь же, как невидимый,
Совсем мне не является.
Когда же я рыдать начну
И плакать от отчаянья,
Тогда Он весь мне видится
И зрит меня, Всевидящий.
Я в трепет прихожу тогда
И дивной красоте Его
Дивлюсь и поражаюсь вновь
Тому, как, небеса открыв,
Ко мне Творец склоняется
И славу несказанную
И чудную являет мне.
...
Всего меня объемлет Он,
Всего меня целует Он,
Себя же отдает всего
Мне, грешнику великому
Любовью насыщаюсь я,
Безмерной красотой Его,
Божественнейшей сладостью,
Блаженством наполняюсь я.
...
Сияет все лицо мое,
Как Бога лик любимого,
Все органы телесные
Бывают светоносными" (там же, сс.78-80).
Заметьте, если бы подобные молитвы нашли у католического мистика, его тут же бы обвинили в прелести.
Сразу замечу, что тема относится к тем, за которые человеку моего духовного уровня вообще не стоит браться. Но я берусь, поскольку есть смущающая меня вещь. Я, видимо, многого недопонял, потому жду комментов от френдов, прежде всего православных и католиков.
Одно из стандартных обвинений православных в сторону католичества состоит в том, что многие святые КЦ находятся в духовной прелести. Обычно подтверждается это рядом цитат из неких источников (не всегда католических). Сначала я всему этому верил, а потом пришел к выводу, что нужно будет, как минимум почитать самому в контексте цитируемые труды.
Но, допустим, я соглашаюсь с тем, что некая форма духовности в описанном варианте является неприемлемой и ведущей к духовному самообольщению. Однако мне вспоминается при этом, что когда речь заходит о православных агиографических источниках, в которых упоминается что-то не вполне приемлемое, то это весьма просто объясняется. Вот например, меня очень недавно волновало, должен ли я верить в историю про голову Дионисия Парижского или Дионосия Ареопагита (скажу честно - до сих пор не принимаю ее за истину наряду с рассказом о разговоре Макария с черепом языческого жреца). Оказывается (по Осипову), Дмитрий Ростовский взял такие истории из непроверенных католических источников, а следовательно верить всему не стоит. Я с радостью это объяснение принял, однако потом задумался над тем, что выходит уж больно красивая картинка: это нехорошие католики придумали, а у нас только неповрежденная чистота (в чем сомневаюсь). Также, например, некоторые подвергают сомнению стопроцентную истинность тех же рассказов Мотовилова о Серафиме Саровском, мотивируя это тем, что сам агиограф бел человек не святой. Это звучит логично, однако почему же этот принцип не действует для католицизма, когда речь заходит о католических святых?
Было время, когда я сам считал неприемлемым иконопочитание, а мистицизм был для меня чуть ли не ругательным словом. Потому сейчас я смотрю на то, чего не понимаю по принципу "не хули и не принимай". Однако, как бы там ни было, хуление святых у меня вызывает некое недоумение...
Под конец приведу одну цитатку. Михаил Шелудько, бывший член МЦХ, ставший впоследствии греко-католиком, в ходе одной беседы на Кураевщине оставил сообщение, ответа на которое так до сих пор никто и не дал:
Вот еще показательные цитаты, показывающие, что мистический опыт Западной и Восточной Церкви отличается скорее терминами и менталитетом, нежели духовной сутью:
"Болезную я и страдаю смиренной душою,
Когда в ней является свет Твой, сияющий ярко,
Любовь для меня непрестанной становится болью,
Страдает и плачет душа, потому что не в силах
Тебя я обнять и насытиться, столько желаю".
(преп. Симеон Новый Богослов. Прииди, Свет Истинный. Избранные гимны. пер. еп. Илариона (Алфеева). СПб, 2004, с. 62).
"Вкусив Твою плоть, приобщаюсь Твоей я природы,
А значит, и сущности, Боже, Твоей причащаюсь,
Наследником Бога и общником Божьим бывая.
И, будучи в плоти, являясь превыше бесплотных,
Я мню, что и сыном Твоим становлюсь, как сказал Ты,
Не духов бесплотных, но нас называя богами". (там же, с. 63).
"Любовь к Нему томит меня,
Но как Он мне не видится,
То весь внутри пылаю я,
Горю я сердцем, разумом,
Вздыхаю непрестанно я,
Хожу, палимый жаждою,
И там, и здесь ищу Его,
И не могу нигде найти
Возлюбленного Господа.
Оглядываюсь часто я,
Пытаясь увидать Его -
Желанного душе моей,
Господь же, как невидимый,
Совсем мне не является.
Когда же я рыдать начну
И плакать от отчаянья,
Тогда Он весь мне видится
И зрит меня, Всевидящий.
Я в трепет прихожу тогда
И дивной красоте Его
Дивлюсь и поражаюсь вновь
Тому, как, небеса открыв,
Ко мне Творец склоняется
И славу несказанную
И чудную являет мне.
...
Всего меня объемлет Он,
Всего меня целует Он,
Себя же отдает всего
Мне, грешнику великому
Любовью насыщаюсь я,
Безмерной красотой Его,
Божественнейшей сладостью,
Блаженством наполняюсь я.
...
Сияет все лицо мое,
Как Бога лик любимого,
Все органы телесные
Бывают светоносными" (там же, сс.78-80).
Заметьте, если бы подобные молитвы нашли у католического мистика, его тут же бы обвинили в прелести.