И о православии
Высшая степень православного служения - старчество. Духовное наставничество, основанное не на знании текстов, а на личном молитвенном и мистическом опыте. Дар прозорливости и понимания того, что сокрыто от прочих. На всех сохранившихся изображениях и фото - удивительно добрые и спокойные лица. Часто улыбка, иногда ирония. Никогда - обличительная злоба и пафос священной борьбы. Верные признаки лжестарчества - тяжелейшего соблазна и глубочайшего в православии падения. Но я не об этом.
Я вот о чем. Листаю сборник жизнеописаний православных старцев. Их всего-то около ста. С 19 века до наших дней. Примерно половина - пережили революционную смуту и репрессии. И ключевое слово - пережили. Никто не убит в годы революции. Только двое расстреляно в 38-ом. А ведь это были лидеры, неформальные вожди православия. К ним ехали тысячами, к ним писали и прислушивались к каждому слову сотни тысяч. Для миллионов их мнение было значимо. Казалось бы, именно их должны были извести поголовно и под корень - но нет. Тут есть о чем подумать.
И еще - ни один из них не оказался в эмиграции. Лишь несколько оказались за рубежом вместе с отошедшим к Финляндии Валаамом. И самое важное, при всем их негативном восприятии революции (понимаемой как наказание за грехи и испытание веры) ни один не поддержал словом или делом белое движение. Что-то им, в их прозорливости, на этот счет было ясно. И тут тем более есть, над чем подумать.