Несколько слов в защиту Туронка:
У френда _o_tets_нашла ссылку на статью в Литгазете «Прочесть Довлатова - и умереть». Не хочу полемизировать с автором. Уже всем, по-моему, кроме него и Попова, известно, что никакого письма Брежнему СД не писал.
Но несколько слов в защиту Туронка скажу.
По моим воспоминаниям, на работу СДД брал не Туронок. А предыдущий редактор Юхан(?) Юрна. Это был весьма самостоятельный человек(независимых тогда не было). Из старой интеллигентной эстонской семьи. Он был хорошим министром культуры. Потом, говорят, был и хорошим заведующим отделом зарубежных связей ЦК КПЭ. Юрна быстро ушел на повышение. Ему-то на смену и пришел Туронок.
Конечно же, Генрих Францевич Туронок был личностью далеко не чёрно-белой. С одной стороны, он был такой барствующий либерал. С другой стороны, безумный трус. До работы в «Советской Эстонии» он был лектором ЦК компартии Эстонии и к журналистике имел не очень-то отношение. Поэтому он не любил наказывать, не любил конфликты. Но панически боялся, что там наверху, в ЦК, чего-нибудь плохого бы не сказали.
СД, между прочим, никогда пьяным на работе не появлялся. Разве что была рабочая вечеринка. Там в редакции всегда был пьяным Стас Вагин. И это никого в те времена не шокировало.
На работу в «Советскую Эстонию» СДД пригласила(из «Моряка Эстонии») начальник отдела новостей Инна Иосифовна Гати. Юрна не возражал. Но просил решить вопрос с пропиской. Муж Инны Иосифовны работал каким-то большим начальником в системе министерства строительства. И прописал его временно в общежитии.
В день той знаменитой редколлегии СД позвонил мне на работу:
- Тамара, меня вызывают на редколлегию. Будут увольнять думаю. Пишу заявление по собственному!
И положил трубку. Телефон в отделе не отвечал. Я позвонила Гене Розенштейну. Он ничего не знал. Обещал навести справки. И перезвонить. Не позвонил. Перезвонив, узнала, что Розенштейн уехал в срочную командировку.
СД дома появился вечером. Выпивший. Но не сильно. Как я поняла, его утешала Таня Опекина(Марина в «Компромиссе»). Рассказывая о редколлегии, сказал, что первые слова Туронка были:
- Сережа, ну с кем Вы связались?
А основными обличителями были Нейфах и Малышев. Малышев был отцом моего одноклассника. А с сыном Нейфаха я дружила в молодости. Очень маленький город. Туронок уже знал, что подано заявление. И в конце посоветовал СДД пойди поработать на производстве.
В те дни я вспомнила про свою любимую учительницу литературы, Юлию Сергеевну Шишову(Березину). Ее муж, Лев Шишов, был сначала комсомольским работником, потом партийным. В 1975 году он, по-моему, был зав. отделом в ЦК КПЭ. Он выступал на нашем выпускном вечере, после его речи Юлия Николаевна при нас его отчитывала за то, что он её, ученицу Лотмана, позорит. Она учит детей русскому языку и литературе, а собственный муж не владеет даже грамотной русской речью. От нее мы впервые услышали имена Цветаевой, Пастернак, Ахматовой, Мандельштама. К кому как не к ней мне было обратиться! Мы встретились, я принесла ей несколько довлатовских рассказов. Она внимательно меня выслушала, обещала поговорить с мужем и сказала:
- Ты представляешь, мой Лева тоже написал сам книгу, приятно удивив меня!
Больше я до нее не смогла дозвониться, а одна наша одноклассница сказала, что Юлия Николаевна жаловалась на меня:
- Представляешь, с какими делами Тамара ко мне обратилась! Как не стыдно!
Я зашла в книжный магазин - посмотреть, что же за книгу написал Лев Шишов. И нашла - Л. Шишов "Мой партбилет".
Т.е. Туронок не пытался помочь. Главный редактор издательства Аксель Тамм(единственный человек, который боролся за книжку) рассказывал мне, что ему дали понять - СД подписал какое-то там в Питере диссидентское письмо. Поэтому-то разговоры о книжке бессмысленны. Т.е. ему просто наврали… А уж что сказали Туронку там, мы никогда не узнаем.
Наверно, крушение всех таллиннских(и в итоге советских) надежд как-то у СД воплотилось в образе Туронка…
Но несколько слов в защиту Туронка скажу.
По моим воспоминаниям, на работу СДД брал не Туронок. А предыдущий редактор Юхан(?) Юрна. Это был весьма самостоятельный человек(независимых тогда не было). Из старой интеллигентной эстонской семьи. Он был хорошим министром культуры. Потом, говорят, был и хорошим заведующим отделом зарубежных связей ЦК КПЭ. Юрна быстро ушел на повышение. Ему-то на смену и пришел Туронок.
Конечно же, Генрих Францевич Туронок был личностью далеко не чёрно-белой. С одной стороны, он был такой барствующий либерал. С другой стороны, безумный трус. До работы в «Советской Эстонии» он был лектором ЦК компартии Эстонии и к журналистике имел не очень-то отношение. Поэтому он не любил наказывать, не любил конфликты. Но панически боялся, что там наверху, в ЦК, чего-нибудь плохого бы не сказали.
СД, между прочим, никогда пьяным на работе не появлялся. Разве что была рабочая вечеринка. Там в редакции всегда был пьяным Стас Вагин. И это никого в те времена не шокировало.
На работу в «Советскую Эстонию» СДД пригласила(из «Моряка Эстонии») начальник отдела новостей Инна Иосифовна Гати. Юрна не возражал. Но просил решить вопрос с пропиской. Муж Инны Иосифовны работал каким-то большим начальником в системе министерства строительства. И прописал его временно в общежитии.
В день той знаменитой редколлегии СД позвонил мне на работу:
- Тамара, меня вызывают на редколлегию. Будут увольнять думаю. Пишу заявление по собственному!
И положил трубку. Телефон в отделе не отвечал. Я позвонила Гене Розенштейну. Он ничего не знал. Обещал навести справки. И перезвонить. Не позвонил. Перезвонив, узнала, что Розенштейн уехал в срочную командировку.
СД дома появился вечером. Выпивший. Но не сильно. Как я поняла, его утешала Таня Опекина(Марина в «Компромиссе»). Рассказывая о редколлегии, сказал, что первые слова Туронка были:
- Сережа, ну с кем Вы связались?
А основными обличителями были Нейфах и Малышев. Малышев был отцом моего одноклассника. А с сыном Нейфаха я дружила в молодости. Очень маленький город. Туронок уже знал, что подано заявление. И в конце посоветовал СДД пойди поработать на производстве.
В те дни я вспомнила про свою любимую учительницу литературы, Юлию Сергеевну Шишову(Березину). Ее муж, Лев Шишов, был сначала комсомольским работником, потом партийным. В 1975 году он, по-моему, был зав. отделом в ЦК КПЭ. Он выступал на нашем выпускном вечере, после его речи Юлия Николаевна при нас его отчитывала за то, что он её, ученицу Лотмана, позорит. Она учит детей русскому языку и литературе, а собственный муж не владеет даже грамотной русской речью. От нее мы впервые услышали имена Цветаевой, Пастернак, Ахматовой, Мандельштама. К кому как не к ней мне было обратиться! Мы встретились, я принесла ей несколько довлатовских рассказов. Она внимательно меня выслушала, обещала поговорить с мужем и сказала:
- Ты представляешь, мой Лева тоже написал сам книгу, приятно удивив меня!
Больше я до нее не смогла дозвониться, а одна наша одноклассница сказала, что Юлия Николаевна жаловалась на меня:
- Представляешь, с какими делами Тамара ко мне обратилась! Как не стыдно!
Я зашла в книжный магазин - посмотреть, что же за книгу написал Лев Шишов. И нашла - Л. Шишов "Мой партбилет".
Т.е. Туронок не пытался помочь. Главный редактор издательства Аксель Тамм(единственный человек, который боролся за книжку) рассказывал мне, что ему дали понять - СД подписал какое-то там в Питере диссидентское письмо. Поэтому-то разговоры о книжке бессмысленны. Т.е. ему просто наврали… А уж что сказали Туронку там, мы никогда не узнаем.
Наверно, крушение всех таллиннских(и в итоге советских) надежд как-то у СД воплотилось в образе Туронка…