Полёт над гнездом дятла

Oct 24, 2011 17:27

Вот завершилась страда-череда групп, которых нужно было выгуливать и воспитывать, когда у меня на каждый день запланировано гораздо больше подвигов, чем успел бы совершить барон Мюнхгаузен, когда я работаю двадцать четыре часа в сутки, впрочем, за вычетом сна - всего лишь около двадцати.

Двенадцатого октября приезжала моя личная украинская группа, пятьдесят четыре человека, все освітяни. Чудесные, милые фасилитаторы, все прекрасно долетели, все с багажом (если б не все, это была бы моя особая головная боль), только формы для налоговой нам забыли передать, не будем говорить кто, хотя это был слонёнок. Необходимость срочно заполнить сорок пять сложных форм с паспортными данными и неясными полями и каждую подписать у делегата весьма раскрасила пребывание группы в Диси, просто чтобы ориентации не были похожи одна на другую и каждая чем-нибудь запомнилась. Вот эта - переполохом с налоговыми формами. На день ориентации я гордо вызвалась вести делегации на три встречи в Конгрессе подряд (повела бы и на четыре, если б две не проходили одновременно). В какой-то момент я поняла, что я уже очень-очень устала, что у меня позади уже целый насыщенный день работы, что сил у меня осталось буквально чуть-чуть, а это было только одиннадцать утра. Но усталость перестала накапливаться, она как-то plateaued, просто осталась на том же уровне ещё на двое суток. Обед, лекции, экскурсия. Наконец-то приём в посольстве. Мой долгожданный приём в посольстве.

Дело в том, что мне пришла в голову блестящая, совершенно гениальная мысль, я буду гордиться ею всю жизнь, я даже боюсь, что ничего гениальнее мне в голову уже вообще никогда не придёт, это останется вершиной моей мысли. Я ведь могу совершенно легально в жопу набухаться выпить в посольстве Украины! Вы, наверное, не понимаете. Двадцать один год мне исполнится через месяц. И в течение предыдущих четырёх лет пребывания в Америке незаконность употребления алкоголя внутрь меня совершенно меня не беспокоила. Но в Диси всё совсем по-другому. Это уже не маленький университет в забытом богом городке, где по причине остутствия клубов и баров все вечеринки проходят у студентов дома (а дома у любого студента есть холодильник, набитый пивом). Это не милый Бостон, где можно спокойно зайти в бар, взять лимонада и отпивать пиво у своего совершеннолетнего спутника. Или где парню, работающему на входе в комеди клуб, лень разбираться в украинском паспорте, и он просто пропускает тебя,а ты спокойно выдуваешь половину scorpion bowl (это такой тазик с алкогольным коктейлем, составляющие которого заведением не раскрываются). Это столица, здесь без ID, свидетельствующего о твоём совершеннолетии, ты даже вечером не можешь зайти в ресторан, если он не семейный, конечно. Короче, жизнь в Диси ОЧЕНЬ и ОЧЕНЬ сложна. Нет, конечно, пока я жила с Наташей, мы перепробовали все виды совиньона из ближайшего магазина. А уже, переехав в свою квартиру, я гордо спускала в мусоропровод мешок с двенадцатью бутылками из-под пива, слушая их мелодичный звон. Но законно, не таясь, выпить в самом крутом районе Вашингтона, в посольстве - это показать средний палец всем и вся, это было бы так красиво! Родина всегда придёт на помощь своим отчаявшимся гражданам.

Но не судьба. Мы приехали в посольство, несмотря на совершенно дикий, горизонтальный дождь. И тут одной девушке стало плохо. В таких случаях больного в больницу везёт фасилитатор. Но беда была в том, что больная девушка - это и был фасилитатор, так что поехала я. Впервые побывала в американской больнице, в которой, чтобы получить помощь, нужно час отвечать на вопросы, заполнять бумажки и сидеть в очереди на право посидеть в следующей очереди. В определённый момент мне казалось, что я в американском сериале: коридоры, занавесочки, стонущие пациенты, голопопые наоборотные распашонки... Я успела примерить резиновые перчатки, потыкать в кнопочки на мониторе состояния пациента (муахахаха, какая я плохая) и была принята за пациентку одним симпатичным доктором. Всё закончилось благополучно, к тому времени, когда моей подопечной сделали укол, у неё уже и так всё прошло. По выходе из гостиницы мы обе вспомнили, как проголодались, ведь остальные в посольстве поужинали. Мне удалось договориться в ресторане отеля о бесплатном ужине для двоих, правда, ресторан обманул и потом выставил моей компании счёт. В отеле я ещё до поздней ночи занималась разными вопросами, успевая делать только восемь дел одновременно из необходимых четырнадцати, но в результате чудно поспала в номере, жалко, мало. С утра был бешеный базар-вокзал, когда я собирала формы W7, W8, DS и копии паспортов делегатов у девяти фасилитаторов, а фасилитаторы это всё готовили на коленке, в это же время пытаясь завтракать на второй коленке. Я поехала с ними в аэропорт, в автобусе пытаясь проверить правильность заполнения форм, которые, конечно, были заполнены неверно, а пустые формы делегаты подписывать отказались. Уже потом выяснилось, что на формах можно исправлять корректором, что существенно облегчило мою задачу и обессмыслило такую бравую сознательность наших делегатов. При этом всём я вообще не следила за оборудованием, которое нужно было не потерять (хорошо, что Вася такой хороший и всё правильно сделал). Оборудование не потерялось. Группа разлетелась по своим штатам, а я с прижимаемыми к сердцу формами и чемоданом, где оборудование, плюхнулась в такси, где водитель меня закономерно спросил, как полёт. Полёт проходил нормально.

До вечера в офисе я с корректором в руке делала из каждой формы картину «Белый квадрат», но в результате нам удалось всё сдать в наш финансовый отдел вовремя. Ура-ура. Поймала себя на том, что после двух дней говорения на украинском, начала на нём думать, чуть ли не впервые в жизни. Вообще собой горжусь: у нас никто не произносит приветственно-пояснительную речь в автобусе по-украински, даже владеющие им, я же настроилась и чудненько, глядя в русский конспект, выступила по-украински, тем более, что группа подобралась совершенно украиноговорящая. Единственный момент, когда я перешла на русский - это когда мы только приехали в больницу и сидели в коридоре, моей подопечной было особенно плохо, и я была вся на нервах. Потом, в палате мы уже весело лялякали на женские темы на государственном.

Около месяца я готовилась к приезду этой группы, и вот во время приезда стали всплывать ошибки, которые я всё же допустила. Из мелочей - я сделала недостаточное количество дисков с фасилитаторскими отчётами и один раз была уверена, что за мной уже никого нет, а за мной была ещё целая делегация. Из более серьёзного - я неправильно заказала автобус, вернее, я не перезаказала его, когда у нас поменялась программа, и я не положила информацию о своей группе в emergency folder, но об этом я просто понятия не имела. Все ошибки оказались поправимы, а на общем фоне вовсе терялись.

Затем была передышка в виде выходных. Не хотелось ни спать, ни отдыхать - хотелось ещё подвигов.

На прошлой неделе полёт продолжился. На девятнадцатом числе у нас сошёлся клином свет - у нас прилетало три разные группы одновременно. Мне досталось встречать молдавскую делегацию. Они очень странные люди, очень. Доброжелательные, но как с другой планеты. Очень тактильные и не очень тактичные. Все пятеро считали совершенно нормальным меня обнимать и хватать за руки и другие части тела при каждом удобном случае. Я как-то при этом терялась. В этом не было ничего оскорбительного, это было просто странно. Зато полюбили они меня всей душой. Передали мне кучу вкусного молдавского шоколада, вот всем офисом едим теперь. Но с ними непросто. Вечером я полезла на стенку. Ну в смысле, буквально. Пошла в зал для скалолазания с друзьями. Офигенно, я должна сказать, просто офигенно. Во-первых, совершенно сюрреалистическое впечатление, когда заходишь. Огромное помещение с высоченными кривыми розовыми стенками, сплошь усыпанными разноцветными камнями. Во-вторых, сам процесс. Мне никогда не была свойственна боязнь высоты. А тут ты лезешь, лезешь, смотришь только на эти камешки, рассчитываешь своё следующее движение, и ещё одно, и ещё одно, ты ещё не слишком устал, ты держишь свой вес на своих мышцах, ты знаешь, что упасть не можешь, но твой вес полностью держится на твоих руках и ногах, высоты даже и не чувствуешь, поскольку сконцентрирован на камешках, и тут ты случайно бросаешь взгляд вниз... Ещё очень приятно потом спускаться, ты как будто летишь. Откидываешься назад, отталкиваешься ногами от стенки и паришь, плавными рывками спускаясь. Я осилила подъёмы сложностью до 5.6, ни разу не сорвалась и всегда доходила до конца, кроме одного раза, когда почувствовала, что просто не смогу. Это тоже был 5.6, но там стенка была с наклоном на тебя, то есть гораздо больше напряжения на руки, чем на ноги. Если при занятии в тренажёрке, на зумбе, пилатесе, спиннинге, танцах ты устаёшь, то у тебя снижается точность и темп движений, но ты можешь продолжать. А тут если ты устаёшь - то всё. Тут как boolean: либо 1, либо 0. И когда у меня уже руки заметно устали, я полезла на эту стенку с отрицательным наклоном, я поднялась на пару метров и поняла, что всё. Что я уже устала так, что еле держусь, я бы дотянула, если б я была уже у самой вершины, но у меня ещё впереди вся эта чёртова стенка была. Ещё там очень прикольное общение между людьми: общаются между собой все. Это не обычный зал, где каждый надел наушники и бежит по своей дорожке. Здесь, во-первых, есть как минимум один человек, с которым ты общаешься - тот, кто тебя страхует. А во-вторых, люди постоянно делятся опытом, впечатлением от конкретных подъёмов, советами насчёт каких-то движений. Есть стенка для bouldering - там люди вообще чудеса вытворяют. Только очень оно далеко. Вернулась домой уже на последнем поезде.

Потом была ориентация большой русской группы, где на мне было две встречи в Конгрессе. Тут всё прошло почти гладко. Я познакомилась со своим московским коллегой, очень хорошим таким.




На фото работник аппарата сенатора Рида, делегаты и мой затылок.
А вот я с делегатами в коридоре в офисном здании Сената им. Харта.




А это я в офисе пару недель назад.




На ориентации у нас выступал и отвечал на вопросы довольно высокопоставленный гость, политик местного масштаба из Мэриленда. Когда время уже поджимало, Наташа попросила кого-нибудь задать один последний коротенький вопрос. Девушка в белом сарафане поднялась и сказала: «Знаете, у нас в России очень плохо с оппозицией. У вас нет рецепта, как бы нам создать сильную оппозицию?»

На следующий день была ориентация казахов и молдаван, где моей главной задачей было проследить за сохранностью оборудования (которое у нас ещё ни разу не доживало до конца в целости с этими группами). Но на самом деле я за этот день получила опыт, который получает учительница младших классов, впервые вывезшая всю параллель на природу.

Во время докладов и вопросов-ответов они сидели тихо, провокационных вопросов не задавали, рассказывали всякую ерунду. Больше отжигали наши американские судьи, в частности, судья Беннет. На фразе «лично я не верю, что где-либо в мире хоть один человек становится судьёй ради того, чтобы брать взятки» мы с Андреем синхронно упали в фейспалм и просидели в нём, то стыдливо краснея, то хихикая, пока судья Беннет не сменил тему.

Судья Бэйли остался с нами на экскурсию в Верховный Суд, в котором он, как оказалось, никогда не был (ха-ха, судья не был, а я уже второй раз ходила). И в Верховном Суде началась самая жесть. Вроде бы мне просто нужно провести восемнадцать взрослых людей из одного помещения в другое с заходом в сувенирную лавку, а ощущение, что я пытаюсь провести целую параллель первых классов от 1-А до 1-Г в кабинет зубного врача мимо лотков с мороженым и парка аттракционов, причём у них есть собственные деньги и они все хотят в туалет. Какое уж там оборудование. Это люди, которые не понимают ни фразы «десять минут», ни слова «опоздаем», которые накупают карандашиков в виде молоточков и запонок с гравировкой весов на $150-200, которые в момент, когда мы ищем аудиторию, где уже началась обзорная лекция, исчезают в туалете. Спокойно, Ипполит, спокойно. К концу у меня уже не было терпения вообще, я с горем пополам загрузила их в автобус и сдала Рустаму, после чего сорвалась на таксисте, который считал, что можно одновременно говорить со мной и с кем-то по-арабски по телефону и что он лучше знает, какой мне нужен чек. Ничего, вряд ли у него будет другой случай пообщаться с пассажиром в духе одесской маршрутки, эксклюзивный калчерал экспириенс. Пришла в офис и буквально за рукав поймала нашего переводчика, который принял у меня оборудование, пересчитал и объявил, что всё на месте, вот это был успех операции.

Как-то так я живу.

picturae, vita brevis, officium

Previous post Next post
Up