Обернись
Рассказ по теме, скрывавшейся под номером 21 в билетах "Сумрачной лотереи". Почему-то оказавшаяся для меня самой сложной и в то же время самой интересной из выбранных.
Это история началась… Кто бы мог подумать, на кухне. Точнее, на кухне она началась для меня. Для друга же моего, Димки, обзовём его Швабриным, всё это длилось уже несколько мучительных месяцев, и до сих пор оставалось для меня мутным пятном на линзе. Так вот бывает, когда, несмотря на старую дружбу, видишься с человеком раз в несколько лет. Переписываешься в социальных, созваниваешься, но почти не видишь лично. Не лучший способ информирования. А с полгода назад он и вовсе исчез с моего жизненного горизонта: онлайн не появляется, на звонки не отвечает. Лишь спустя какое-то время через общих знакомых дошла грустная новость - Димка, этот всегда весёлый и уравновешенный Димка слёг в психиатрическую. Невозможно было представить, что его туда привело. С работой вроде бы нормально всё, девушка-красавица живет с ним душа в душу, никакими отклонениями ранее вроде бы не отличался. Загадка. Пока дожидался его выписки, чуть сам не тронулся от любопытства.
И вот теперь, спустя все тонкости лечения и возвращения, товарищ сидел передо мной, сам на себя непохожий. Его неведомая проблема будто выпила из него все соки. Такой бледный, со впалыми щёками и каким-то не своим взглядом. Было в этом что-то пугающее. Он сидел, сжимая в руках кружку с чаем - что покрепче не позволял продолжающийся курс лечения. Я сгорал от нетерпения, но прямо в лоб спрашивать казалось как-то неудобно, поэтому какое-то время мы потратили на формальные обсуждения о том, как он себя чувствует, снова вернувшись, что нового со мной и так далее. И только после второй кружки я осторожно поинтересовался:
- Слушай, ты… Мне неудобно спрашивать, но из-за чего с тобой так получилось? Может, помощь какая нужна? - краем глаза я заметил, как Дима плотнее сжал бледными пальцами тонкую керамику. На лице его отразился страх. Похоже, дело серьёзное. Ну, ещё бы.
- Да… Как тебе объяснить, - спотыкаясь не хуже меня, начал камрад, и я в недоумении изогнул бровь. Трудно представить ситуацию, в которой он будет чувствовать себя настолько неуверенно. - Я разбирал наш городской архив на окраине. Помнишь, наверное, мне всегда было такое интересно. Мы… А может, и я… Знаешь, мне почему-то сначала казалось, что я был там не один. В компанию кого-то взял. Или наоборот. Но сейчас, когда много думаю об этом, понимаю, что был совсем один. И сумка одна. И фонарь один.
***
Рассказ его оказался сбивчивым, сумбурным и не поддающимся воспроизведению. Поэтому пересказываю его косвенной речью, восстановив нормальное повествование.
Старое, полуразрушенное здание городского архива где-то на окраинах города всегда притягивало к себе подрастающее поколение. Детишки и подростки находили прогулки по таким злачным местам признаком крутости. Трудно сказать, почему. Чаще ничего страшного подобное из себя не представляло, скорее живой памятник разрухе - всё облупившееся, облезлое и наполовину поломанное. Не тянуло ничем уж таким страшным от загаженных углов. И молодого исследователя истории родного города Дмитрия (язык не поворачивается сказать иначе) это тоже не заставляло трепетать. До какого-то момента он и вовсе думал, что это всего-то лишь очередное пристанище для бомжей.
На этот раз компанию ему мог составить лишь верный плеер. Может, потому что спасать от сырости старые бумажки - то ещё удовольствие, и кому оно, кроме него, упадёт. На них даже городское управление забило болт, хотя среди этой макулатуры должны были попадаться любопытные экземпляры. И все эти любопытные экземпляры заливало мутной, вонючей жижей, некогда бывшей дождевой водой. Чёрт-те разобрал эту старую крышу, но, проходя через подгнившее дерево, вода начинала пахнуть помоями.
Внутри архива стоял затхлый смрад давно непроветриваемых помещений. Окна на первый взгляд заколочены намертво. На полу множество обломков старой мебели, осколков камня. Битых бутылок нет, что кажется удивительным. Слабый луч фонаря прыгает от одной стены к другой, изучая подгнившие стеллажи. Ощущение, будто бы здесь никого не было с полвека. И ничего больше. Ни следов человеческой жизнедеятельности, ни фекалий животных. Не слышно даже крыс.
Швабрин разбирал маловажные, но интересные для его личной истории документы, сортируя их и отбирая те, которые ещё можно будет реставрировать. Дома парень хранил целую папку подобных находок. Кроме того, среди его трофеев можно было найти вполне осязаемые вещи старого обихода и множество рассказов из уст местных жителей, тщательно законспектированных, среди которых встречались как забавные, так и грустные, иногда страшноватые истории. Иногда после них становилось не по себе. Он их, к слову, часто мне пересказывал, если находил интересными. Из этого можно было бы написать целый сборник. Город дышал полной грудью, и Дима ловил каждый его вздох. Такое уж было его хобби.
Обычно его «рейды» занимали часа по четыре, ввиду большого количества работы и его нежелания приходить в одно и то же место дважды. Но в тот день дело не шло. Молодой человек не поймал особого настроя и с самого начала много отвлекался, позевывал и рассматривал находки поверхностно, много пропуская. На месте его удерживало лишь колоссальное упорство. И когда он уже решил для себя, что пора закругляться, на улицах успели сгуститься сумерки. Дима сладко потянулся в предвкушении хорошего отдыха и… замер в недоумении. Где-то вне пределов его видимости раздался отчётливый скрежет. Звук этот шёл не от входа и не с верхнего этажа здания, а от проёма, в итоге ведущего в подвальное помещение. По спине его пробежал холодок. Время уже позднее, скоро уж и совсем темно станет. А в подвале, должно быть, в любое время суток хоть глаз выколи. Прохожих на улице, естественно, никаких. Совсем один.
Скрежет. Будто кто-то взял немаленькую арматурину и скаблит ею бетонный пол, причём с невероятной силой. Звук приближался.
Инстинктивно внутренне сжавшись, Дима распрямил спину и начал прислушиваться. У всего есть своё объяснение.
Собственное дыхание. Пока что ровное и глубокое. Он старается дышать как можно более спокойно. Вдох - выдох. Лёгкий шорох, скорее даже - шелест. Это ветер, частично прорывая заслон из досок, перекатывает по полу скомканную макулатуру. Шурх-шурх - ползают туда-сюда старые бумажки. Дробный стук, немного отдающийся эхом. Крыша протекает, и вода, собираясь на потолке, по капле срывается вниз.
Дима, застыв в одной позе, смотрит только на тёплый свет фонаря. Держит внимание на единственном источнике света. Вокруг прыгают тени, откладываемые присутствующими рядом предметами. В горле пересохло. «Почему они движутся, ведь это же не свеча?» Парень ещё сильнее сжался, силясь перебороть нарастающий страх.
Всему есть своё объяснение. Вот ещё тихое жужжание. Это, скорее всего, где-то снаружи. Может быть, автомобиль проехал в отдалении.
Скрежет. На что он похож? Мозг напрягается в бессильном поиске ассоциаций. Такие звуки может… Может издавать кровать на металлических ножках, если её, не поднимая, двигать по каменному полу. Но зачем кому-то двигать кровать в заброшенном архиве? К тому же Диме упорно казалось, что то, что он слышит, более резкое и надрывное. Пробирающее до костей своей отвратностью. Кровать будут двигать люди, но шагов не слышно. Не слышно и дыхания.
Молодой человек задерживает собственное, полностью обращаясь в слух.
Скрежет. Движение воздуха по правую руку, словно кто-то прошёл рядом. Без шагов. Без дыхания. Страшно повернуть голову. Скорее всего, зря. Это ветер, что катает бумагу. Наверное, стены отражают звук, а коридоры и переходы его искажают. Здесь точно никого нет! Бездомные делают свои дела в подвале, только и всего. Страх медленно отползает.
Скрежет словно дошёл до затылка и остановился, стихая. Швабрин облегчённо выдохнул. Зря себя накрутил. Остался всего один штрих - взглянуть страху в лицу и понять, что его нет. Чуть колеблясь, он обернулся.
***
- И что же ты там увидел? - задумчиво поинтересовался я, пододвигая другу вазочку с конфетами. От упоминания скрежета и у меня мурашки побежали, но всё же ожидалось нечто большее. Димка сидел в той же позе, даже чаю в его кружке не убавилось. Глаза его лихорадочно бегали, а руки, кажется, начали дрожать, от чего мне стало ещё больше не по себе.
- Я… Я видел… Но оно знает, что я видел! - истерично закричал он в ответ и резко встал, одним неосторожным движением руки снеся на пол посуду. Зазвенели осколки. Я тоже подскочил от неожиданности и попытался предотвратить нарастающий припадок. Но Диму уже было не остановить. Он с дикими воплями вырывался и всё кричал про то, что оно видело. Про то, что не стоило оборачиваться. «Ты меня слышишь? Никогда, никогда в жизни не оборачивайся! Даже когда хочется! Не повторяй мою ошибку! Обязательно…» Вопли его отскакивали от стен и потолка. В конце концов, мне удалось усадить его обратно на табурет и усесться рядом, успокаивая, как ребенка, и придерживая за плечи. А он всё качался из стороны в сторону, держался за голову и что-то приговаривал. Прислушавшись к его бормотанию, я разобрал только:
- Я должен… Не смогу… Уже совсем… Не могу так больше… - может быть, он говорил что-то ещё. Не знаю. Меня больше волновало его состояние. Что могло довести взрослого, адекватного человека до такого? Мы ещё долго так сидели, Димка - причитая, а я успокаивая и уверяя, что понял его совет.
***
Следующая наша встреча случилась спустя целых два месяца после тревожной беседы. Впечатления от того дня уже успели сгладиться, да и товарищ не позволял себе таких бурных всплесков. Только ходил немного подавленный, будто бы всё это время его что-то тревожило. Это мне вновь рассказала его девушка, потому как сам я, чего уж, побаивался с ним лишний раз сталкиваться и трусливо ждал, когда непогода стихнет. Хватило и того, что добрую неделю после разговора меня душили кошмары про монстров из-за спины. Хоть и к мистике, как правило, отношусь с долей скептицизма. Проблема была в том, что Швабрин тоже. Ему не могло причудиться, а если и причудилось - это не повод слечь в больничку. Это и вызывало тревогу. И всё же, в конце концов, я пришёл к мысли, что связь между архивом и истерическими припадками нашлись по принципу параноидальных идей. Что подтвердил и сам бывший «больной» в одном из вынужденных телефонных разговоров, где и извинился за своё некорректное поведение в тот день. После этого я как-то совсем успокоился и больше старался об этом не думать - рационализм брал своё.
И вот, в один прекрасный вечер от него пришла СМС: «Приходи к заброшенному архиву. Срочно». Недовольно поморщившись, я набрал, чтобы спросить, какого чёрта и насколько срочно. Может быть, можно и обойтись на сегодня? Идея валить куда-то в сумерках вместо того, чтобы валяться на диване, не вдохновляла не на йоту. На том конце линии сбросили. Сразу всплыла история, рассказанная Димкой в тот вечер. На душе стало как-то тоскливо, но здравый смысл подсказывал, что это, скорее всего, разумная попытка человека преодолеть болезненный страх. Может быть, ему просто нужно крепкое дружеское плечо рядом.
Как назло, архив этот расположился аккурат на окраинах, и когда я добрался до него, уже окончательно стемнело, а по дороге ещё и полил дождь. Не самый приятный набор, стоит признать, учитывая, что в этой части города почти нет заселенных зданий, всё стоит раздолбленное и уныло-пустое. Сейчас мне даже показалось, что не только квартал, но и все город вымер. Где-то отрывисто каркнула ворона, и я вздрогнул. Жутко. И, в довершение туповатой ситуации, виновника происходящего нет на обозримом горизонте. И спрятаться куда-нибудь, откуда можно было просматривать пространство перед зданием, не представлялось возможным. Ну, кроме самого крипового архива, разумеется… Куда я, глубоко вздохнув, и зашёл, усиленно игнорируя тёмные провалы окон.
Как в самом дурном фильме ужасов. Молния с грохотом разрезает тучи, косой ливень хлещет по мостовой, а наивный дурачок лезет прямиком в заброшенное здание, о котором слышал неудачную страшилку. Один. Я искренне надеялся, что на этом сходство должно закончиться, потому как ведь никаких монстров не существует, верно? Сейчас откуда-нибудь вынырнет Димон, и мы вместе обойдём этот оплот разрухи, заглянем в подвал и убедимся в том, что кроме мусора там ничего и никого нет. Я даже достал мобильник и включил встроенный фонарь, чтобы получше рассмотреть окружающее пространство.
Тут мало что отличалось от того, что я слышал. Только окна не заколоченные. Даже намёка на это нет. Странно. Но вонь, кстати, действительно стоит такая, что начинает подташнивать. Её не развеивают даже врывающиеся потоки свежего воздуха. Как он тут столько просидел? А может, этот запах сводит с ума? Зря Дима так безбожно опаздывает, я же с удовольствием домыслю всё самостоятельно. На попытку вызова опять последовал лишь сброс. Засранец.
По полу потянуло холодком, что хорошо ощутилось сквозь тонкие джинсы и кроссовки. Ну, куда же он подевался? Не верю - это, конечно, хорошо, вот только полутёмное помещение навевает жути и без прячущихся по углу монстров. Чтобы хоть как-то отвлечься от этого неприятного и будоражащего ощущения, я начал осматриваться. Поломанные стеллажи, пропитавшиеся влагой бумаги. Капающая с потолка вода. Всё, как и рассказывал этот припадочный. Шорох. Он был прав, ветер шуршит тем, что ещё не успело промокнуть. Постояв ещё минут пятнадцать и рассматривая облупившуюся краску на стенах, я поймал себя на мысли о том, что кое-кто мог бы не сбрасывать. А если и сбрасывать, то кинуть месседж. А если это писал не он?
Скрежет.
Я чуть не подпрыгнул, когда это раздалось где-то сзади. По спине пробежал предательский холодок, и вся моя уверенность, будь она проклята, куда-то испарилась. А если не соврал? Встречаться лицом к лицу с тем, что так напугало крепкого Дмитрия, не хотелось. Противный звук был перебит раскатами грома за окном. Скрежет приближался. Медленно, словно растягивая удовольствие. Напряженно прислушиваясь, я даже отметил, что он будто бы переходит не только по прямой, но и с места на место. Секунду назад он казался просто за дверью, а теперь - будто на втором этаже… Непонятно почему, но внутри зашевелилась какая-то непонятная, давящая на внутренности паника. Грохот. Только это уже не гром… Это стало последней каплей, и я, не разбирая дороги, кинулся к выходу. О чём тогда думал? Да ни о чём, наверное. Как всё время до этого. Всё могло быть совсем по-другому, если бы я задумался над словами друга чуть больше. А так…
Чья-то рука легла мне на плечо, едва не заставив завизжать, как школьницу. Но это оказался Дима. Он похлопал меня по спине, вроде бы как успокаивая и привлекая внимание. Только как можно оставаться спокойным, если за спиной беснуется скрежет и что-то грохочет похлеще грома за окном? Меня заколотила дрожь.
- Пойдём отсюда скорее! На улице…
- Нет, Олег, - Димон сжал моё плечо и посмотрел в глаза. От его спокойного, почти елейного голоса меня прошиб холодный пот. Кажется, он совсем свихнулся. Теперь мало того, что бледный, так ещё и глаза широко распахнуты, а рот растянут в маниакальной улыбке. - Погоди.
- Нет! - я рванулся, но без толку. В руках больного, изможденного страхом человека появилась такая сила, что не было возможности сделать и пару шагов в сторону. Дима смотрел на меня, не мигая, этим своим новым, странным взглядом, вынимающим душу. Скрежет подошёл уже совсем близко.
- Олег, - повторил он. - Обернись.
Это история началась… Кто бы мог подумать, на кухне. Точнее, на кухне она началась для меня. Для друга же моего, Димки, обзовём его Швабриным, всё это длилось уже несколько мучительных месяцев, и до сих пор оставалось для меня мутным пятном на линзе. Так вот бывает, когда, несмотря на старую дружбу, видишься с человеком раз в несколько лет. Переписываешься в социальных, созваниваешься, но почти не видишь лично. Не лучший способ информирования. А с полгода назад он и вовсе исчез с моего жизненного горизонта: онлайн не появляется, на звонки не отвечает. Лишь спустя какое-то время через общих знакомых дошла грустная новость - Димка, этот всегда весёлый и уравновешенный Димка слёг в психиатрическую. Невозможно было представить, что его туда привело. С работой вроде бы нормально всё, девушка-красавица живет с ним душа в душу, никакими отклонениями ранее вроде бы не отличался. Загадка. Пока дожидался его выписки, чуть сам не тронулся от любопытства.
И вот теперь, спустя все тонкости лечения и возвращения, товарищ сидел передо мной, сам на себя непохожий. Его неведомая проблема будто выпила из него все соки. Такой бледный, со впалыми щёками и каким-то не своим взглядом. Было в этом что-то пугающее. Он сидел, сжимая в руках кружку с чаем - что покрепче не позволял продолжающийся курс лечения. Я сгорал от нетерпения, но прямо в лоб спрашивать казалось как-то неудобно, поэтому какое-то время мы потратили на формальные обсуждения о том, как он себя чувствует, снова вернувшись, что нового со мной и так далее. И только после второй кружки я осторожно поинтересовался:
- Слушай, ты… Мне неудобно спрашивать, но из-за чего с тобой так получилось? Может, помощь какая нужна? - краем глаза я заметил, как Дима плотнее сжал бледными пальцами тонкую керамику. На лице его отразился страх. Похоже, дело серьёзное. Ну, ещё бы.
- Да… Как тебе объяснить, - спотыкаясь не хуже меня, начал камрад, и я в недоумении изогнул бровь. Трудно представить ситуацию, в которой он будет чувствовать себя настолько неуверенно. - Я разбирал наш городской архив на окраине. Помнишь, наверное, мне всегда было такое интересно. Мы… А может, и я… Знаешь, мне почему-то сначала казалось, что я был там не один. В компанию кого-то взял. Или наоборот. Но сейчас, когда много думаю об этом, понимаю, что был совсем один. И сумка одна. И фонарь один.
***
Рассказ его оказался сбивчивым, сумбурным и не поддающимся воспроизведению. Поэтому пересказываю его косвенной речью, восстановив нормальное повествование.
Старое, полуразрушенное здание городского архива где-то на окраинах города всегда притягивало к себе подрастающее поколение. Детишки и подростки находили прогулки по таким злачным местам признаком крутости. Трудно сказать, почему. Чаще ничего страшного подобное из себя не представляло, скорее живой памятник разрухе - всё облупившееся, облезлое и наполовину поломанное. Не тянуло ничем уж таким страшным от загаженных углов. И молодого исследователя истории родного города Дмитрия (язык не поворачивается сказать иначе) это тоже не заставляло трепетать. До какого-то момента он и вовсе думал, что это всего-то лишь очередное пристанище для бомжей.
На этот раз компанию ему мог составить лишь верный плеер. Может, потому что спасать от сырости старые бумажки - то ещё удовольствие, и кому оно, кроме него, упадёт. На них даже городское управление забило болт, хотя среди этой макулатуры должны были попадаться любопытные экземпляры. И все эти любопытные экземпляры заливало мутной, вонючей жижей, некогда бывшей дождевой водой. Чёрт-те разобрал эту старую крышу, но, проходя через подгнившее дерево, вода начинала пахнуть помоями.
Внутри архива стоял затхлый смрад давно непроветриваемых помещений. Окна на первый взгляд заколочены намертво. На полу множество обломков старой мебели, осколков камня. Битых бутылок нет, что кажется удивительным. Слабый луч фонаря прыгает от одной стены к другой, изучая подгнившие стеллажи. Ощущение, будто бы здесь никого не было с полвека. И ничего больше. Ни следов человеческой жизнедеятельности, ни фекалий животных. Не слышно даже крыс.
Швабрин разбирал маловажные, но интересные для его личной истории документы, сортируя их и отбирая те, которые ещё можно будет реставрировать. Дома парень хранил целую папку подобных находок. Кроме того, среди его трофеев можно было найти вполне осязаемые вещи старого обихода и множество рассказов из уст местных жителей, тщательно законспектированных, среди которых встречались как забавные, так и грустные, иногда страшноватые истории. Иногда после них становилось не по себе. Он их, к слову, часто мне пересказывал, если находил интересными. Из этого можно было бы написать целый сборник. Город дышал полной грудью, и Дима ловил каждый его вздох. Такое уж было его хобби.
Обычно его «рейды» занимали часа по четыре, ввиду большого количества работы и его нежелания приходить в одно и то же место дважды. Но в тот день дело не шло. Молодой человек не поймал особого настроя и с самого начала много отвлекался, позевывал и рассматривал находки поверхностно, много пропуская. На месте его удерживало лишь колоссальное упорство. И когда он уже решил для себя, что пора закругляться, на улицах успели сгуститься сумерки. Дима сладко потянулся в предвкушении хорошего отдыха и… замер в недоумении. Где-то вне пределов его видимости раздался отчётливый скрежет. Звук этот шёл не от входа и не с верхнего этажа здания, а от проёма, в итоге ведущего в подвальное помещение. По спине его пробежал холодок. Время уже позднее, скоро уж и совсем темно станет. А в подвале, должно быть, в любое время суток хоть глаз выколи. Прохожих на улице, естественно, никаких. Совсем один.
Скрежет. Будто кто-то взял немаленькую арматурину и скаблит ею бетонный пол, причём с невероятной силой. Звук приближался.
Инстинктивно внутренне сжавшись, Дима распрямил спину и начал прислушиваться. У всего есть своё объяснение.
Собственное дыхание. Пока что ровное и глубокое. Он старается дышать как можно более спокойно. Вдох - выдох. Лёгкий шорох, скорее даже - шелест. Это ветер, частично прорывая заслон из досок, перекатывает по полу скомканную макулатуру. Шурх-шурх - ползают туда-сюда старые бумажки. Дробный стук, немного отдающийся эхом. Крыша протекает, и вода, собираясь на потолке, по капле срывается вниз.
Дима, застыв в одной позе, смотрит только на тёплый свет фонаря. Держит внимание на единственном источнике света. Вокруг прыгают тени, откладываемые присутствующими рядом предметами. В горле пересохло. «Почему они движутся, ведь это же не свеча?» Парень ещё сильнее сжался, силясь перебороть нарастающий страх.
Всему есть своё объяснение. Вот ещё тихое жужжание. Это, скорее всего, где-то снаружи. Может быть, автомобиль проехал в отдалении.
Скрежет. На что он похож? Мозг напрягается в бессильном поиске ассоциаций. Такие звуки может… Может издавать кровать на металлических ножках, если её, не поднимая, двигать по каменному полу. Но зачем кому-то двигать кровать в заброшенном архиве? К тому же Диме упорно казалось, что то, что он слышит, более резкое и надрывное. Пробирающее до костей своей отвратностью. Кровать будут двигать люди, но шагов не слышно. Не слышно и дыхания.
Молодой человек задерживает собственное, полностью обращаясь в слух.
Скрежет. Движение воздуха по правую руку, словно кто-то прошёл рядом. Без шагов. Без дыхания. Страшно повернуть голову. Скорее всего, зря. Это ветер, что катает бумагу. Наверное, стены отражают звук, а коридоры и переходы его искажают. Здесь точно никого нет! Бездомные делают свои дела в подвале, только и всего. Страх медленно отползает.
Скрежет словно дошёл до затылка и остановился, стихая. Швабрин облегчённо выдохнул. Зря себя накрутил. Остался всего один штрих - взглянуть страху в лицу и понять, что его нет. Чуть колеблясь, он обернулся.
***
- И что же ты там увидел? - задумчиво поинтересовался я, пододвигая другу вазочку с конфетами. От упоминания скрежета и у меня мурашки побежали, но всё же ожидалось нечто большее. Димка сидел в той же позе, даже чаю в его кружке не убавилось. Глаза его лихорадочно бегали, а руки, кажется, начали дрожать, от чего мне стало ещё больше не по себе.
- Я… Я видел… Но оно знает, что я видел! - истерично закричал он в ответ и резко встал, одним неосторожным движением руки снеся на пол посуду. Зазвенели осколки. Я тоже подскочил от неожиданности и попытался предотвратить нарастающий припадок. Но Диму уже было не остановить. Он с дикими воплями вырывался и всё кричал про то, что оно видело. Про то, что не стоило оборачиваться. «Ты меня слышишь? Никогда, никогда в жизни не оборачивайся! Даже когда хочется! Не повторяй мою ошибку! Обязательно…» Вопли его отскакивали от стен и потолка. В конце концов, мне удалось усадить его обратно на табурет и усесться рядом, успокаивая, как ребенка, и придерживая за плечи. А он всё качался из стороны в сторону, держался за голову и что-то приговаривал. Прислушавшись к его бормотанию, я разобрал только:
- Я должен… Не смогу… Уже совсем… Не могу так больше… - может быть, он говорил что-то ещё. Не знаю. Меня больше волновало его состояние. Что могло довести взрослого, адекватного человека до такого? Мы ещё долго так сидели, Димка - причитая, а я успокаивая и уверяя, что понял его совет.
***
Следующая наша встреча случилась спустя целых два месяца после тревожной беседы. Впечатления от того дня уже успели сгладиться, да и товарищ не позволял себе таких бурных всплесков. Только ходил немного подавленный, будто бы всё это время его что-то тревожило. Это мне вновь рассказала его девушка, потому как сам я, чего уж, побаивался с ним лишний раз сталкиваться и трусливо ждал, когда непогода стихнет. Хватило и того, что добрую неделю после разговора меня душили кошмары про монстров из-за спины. Хоть и к мистике, как правило, отношусь с долей скептицизма. Проблема была в том, что Швабрин тоже. Ему не могло причудиться, а если и причудилось - это не повод слечь в больничку. Это и вызывало тревогу. И всё же, в конце концов, я пришёл к мысли, что связь между архивом и истерическими припадками нашлись по принципу параноидальных идей. Что подтвердил и сам бывший «больной» в одном из вынужденных телефонных разговоров, где и извинился за своё некорректное поведение в тот день. После этого я как-то совсем успокоился и больше старался об этом не думать - рационализм брал своё.
И вот, в один прекрасный вечер от него пришла СМС: «Приходи к заброшенному архиву. Срочно». Недовольно поморщившись, я набрал, чтобы спросить, какого чёрта и насколько срочно. Может быть, можно и обойтись на сегодня? Идея валить куда-то в сумерках вместо того, чтобы валяться на диване, не вдохновляла не на йоту. На том конце линии сбросили. Сразу всплыла история, рассказанная Димкой в тот вечер. На душе стало как-то тоскливо, но здравый смысл подсказывал, что это, скорее всего, разумная попытка человека преодолеть болезненный страх. Может быть, ему просто нужно крепкое дружеское плечо рядом.
Как назло, архив этот расположился аккурат на окраинах, и когда я добрался до него, уже окончательно стемнело, а по дороге ещё и полил дождь. Не самый приятный набор, стоит признать, учитывая, что в этой части города почти нет заселенных зданий, всё стоит раздолбленное и уныло-пустое. Сейчас мне даже показалось, что не только квартал, но и все город вымер. Где-то отрывисто каркнула ворона, и я вздрогнул. Жутко. И, в довершение туповатой ситуации, виновника происходящего нет на обозримом горизонте. И спрятаться куда-нибудь, откуда можно было просматривать пространство перед зданием, не представлялось возможным. Ну, кроме самого крипового архива, разумеется… Куда я, глубоко вздохнув, и зашёл, усиленно игнорируя тёмные провалы окон.
Как в самом дурном фильме ужасов. Молния с грохотом разрезает тучи, косой ливень хлещет по мостовой, а наивный дурачок лезет прямиком в заброшенное здание, о котором слышал неудачную страшилку. Один. Я искренне надеялся, что на этом сходство должно закончиться, потому как ведь никаких монстров не существует, верно? Сейчас откуда-нибудь вынырнет Димон, и мы вместе обойдём этот оплот разрухи, заглянем в подвал и убедимся в том, что кроме мусора там ничего и никого нет. Я даже достал мобильник и включил встроенный фонарь, чтобы получше рассмотреть окружающее пространство.
Тут мало что отличалось от того, что я слышал. Только окна не заколоченные. Даже намёка на это нет. Странно. Но вонь, кстати, действительно стоит такая, что начинает подташнивать. Её не развеивают даже врывающиеся потоки свежего воздуха. Как он тут столько просидел? А может, этот запах сводит с ума? Зря Дима так безбожно опаздывает, я же с удовольствием домыслю всё самостоятельно. На попытку вызова опять последовал лишь сброс. Засранец.
По полу потянуло холодком, что хорошо ощутилось сквозь тонкие джинсы и кроссовки. Ну, куда же он подевался? Не верю - это, конечно, хорошо, вот только полутёмное помещение навевает жути и без прячущихся по углу монстров. Чтобы хоть как-то отвлечься от этого неприятного и будоражащего ощущения, я начал осматриваться. Поломанные стеллажи, пропитавшиеся влагой бумаги. Капающая с потолка вода. Всё, как и рассказывал этот припадочный. Шорох. Он был прав, ветер шуршит тем, что ещё не успело промокнуть. Постояв ещё минут пятнадцать и рассматривая облупившуюся краску на стенах, я поймал себя на мысли о том, что кое-кто мог бы не сбрасывать. А если и сбрасывать, то кинуть месседж. А если это писал не он?
Скрежет.
Я чуть не подпрыгнул, когда это раздалось где-то сзади. По спине пробежал предательский холодок, и вся моя уверенность, будь она проклята, куда-то испарилась. А если не соврал? Встречаться лицом к лицу с тем, что так напугало крепкого Дмитрия, не хотелось. Противный звук был перебит раскатами грома за окном. Скрежет приближался. Медленно, словно растягивая удовольствие. Напряженно прислушиваясь, я даже отметил, что он будто бы переходит не только по прямой, но и с места на место. Секунду назад он казался просто за дверью, а теперь - будто на втором этаже… Непонятно почему, но внутри зашевелилась какая-то непонятная, давящая на внутренности паника. Грохот. Только это уже не гром… Это стало последней каплей, и я, не разбирая дороги, кинулся к выходу. О чём тогда думал? Да ни о чём, наверное. Как всё время до этого. Всё могло быть совсем по-другому, если бы я задумался над словами друга чуть больше. А так…
Чья-то рука легла мне на плечо, едва не заставив завизжать, как школьницу. Но это оказался Дима. Он похлопал меня по спине, вроде бы как успокаивая и привлекая внимание. Только как можно оставаться спокойным, если за спиной беснуется скрежет и что-то грохочет похлеще грома за окном? Меня заколотила дрожь.
- Пойдём отсюда скорее! На улице…
- Нет, Олег, - Димон сжал моё плечо и посмотрел в глаза. От его спокойного, почти елейного голоса меня прошиб холодный пот. Кажется, он совсем свихнулся. Теперь мало того, что бледный, так ещё и глаза широко распахнуты, а рот растянут в маниакальной улыбке. - Погоди.
- Нет! - я рванулся, но без толку. В руках больного, изможденного страхом человека появилась такая сила, что не было возможности сделать и пару шагов в сторону. Дима смотрел на меня, не мигая, этим своим новым, странным взглядом, вынимающим душу. Скрежет подошёл уже совсем близко.
- Олег, - повторил он. - Обернись.