Главная тайна Римской Республики 4 - как Канны спасли Рим
Сражение при Каннах в том виде как оно произошло по-моему спасло Римскую Республику от поражения в войне с Ганнибалом и гибели. Это поворотный момент войны, известно про него сравнительно много, поэтому стоит на него посмотреть отдельно, опять-таки по-нашему, по конспирологически. Ещё раз «поиграем в солдатиков», те, кому марширующие колонны скучны, ещё чуть-чуть потерпите, уже здесь, во второй половине текста, ввернёмся к любимым политическим интригам.
Итак, сначала коротко вспомним предысторию. 218 год -Ганнибал по суше вторгается в Италию из Испании. Во время сложного похода он теряет очень много пехотинцев и слонов, но сохраняет боеспособное ядро армии, прежде всего отличную нумидийскую и хорошую иберийскую конницу, примерно 6000 кавалеристов, в стычке при Тицине эта конница Ганнибала громит римскую. В Цизальпинской Галлии он пополняет армию наемниками из восставших против Рима галльских племён, доведя её до 40 000 пехоты и 10 000 конницы. Здесь в декабре 218 года происходит первое больше сражение карфагенской армии с соединенными армиями двух римских консулов, Сципиона и Семпрония, битва при Треббии. При Треббии проявились сильные стороны двух армий - преимущества пунов в коннице и римлян в тяжелой пехоте.
Ганнибал выстроил армию так же, как потом построит при Каннах, в центре - менее надёжная галльская и иберийская пехота в линии, по бокам пехотного строя - колонны африканских копейщиков, готовые к охвату вражеского центра, по флангам - конница. У римлян в центре легионная и союзная тяжелая пехота и легкая пехота, по флангам - 4-тысячная конница.
Римляне начали с невыгодной позиции, переправившись через холодную реку, конница их не устояла перед карфагенской, фланги охватили ливийские копейщики, с тыла ударил засадный отряд, но всё же римская пехота прорвала карфагенский центр и 10 тысяч солдат смогли отступить вместе.
В 217 Ганнибал проходит в центральную, а потом южную Италию, уничтожает, заманив в засаду, армию консула Фламиния, потом посланную на соединение с ним конницу второй консульской амии Сервилия, но после Тразимена римляне выбирают диктатора Фабия и тот меняет стратегию. В полевом сражении Ганнибала разбить не получается, и Фабий переходит к стратегии измора - преследует армию Ганнибала, не давая полевых сражений и стараясь ослаблять врага мелкими стычками, не отдавая ему при этом ни одного города. В Риме недолго могут выдержать такую войну, в которой противнику жертвуют сельскую местность, Минуций, начальник конницы получает равные с Фабием полномочия и половину армии и ввязывается в сражение, он попадает в засаду - окружение конницей и пехотой и Фабий со своей половиной армии едва успевает его выручить.
К концу года Ганнибал так и остается в южной Италии, а в Риме в консулы на 216 год выбирают незнатного сторонника решительного сражения Варрона и Эмилия Павла, который, кажется, настроен менее решительно.
Канны совсем близко, останавливаем быструю промотку и смотрим медленней и внимательней. Консулы набирают дополнительные силы - четыре новых легиона к четырем старым и, видимо, удвоенное же число союзной пехоты. При Каннах у римлян оказывается армия с каким-то совершенно невероятным числом пехоты - 80 000 воинов, 40 000 римлян и 40 000 союзников и 6400 конников, 5000 союзных и 1500 римских. Много это? ОЧЕНЬ много, у Ганнибала против Варрона и Павла всего 40 000 пехоты и 10 000 конницы.
Достаточно этого чтобы победить Ганнибала?- нет. И это не послезнание - при Треббии у римлян пехоты тоже было больше, это не помогло. С большим количественным преимуществом в коннице, да ещё и с более качественными контингентами нумидийцев Ганнибал в полевом сражении имел решающее преимущество на флангах, даже без слонов (которые при Треббии у него сражались вместе с конницей) - от такого преимущества до победы буквально один шаг.
Могли ли Варрон и Павл набрать больше конницы? - да, конечно могли. Полибий во 2 книге приводит роспись мобилизационных возможностей Римской федерации на 225 год:
«необходимо показать военные средства римлян и исчислить войска, имевшиеся у них в то время. С консулами вышли четыре римских легиона, каждый в пять тысяч двести человек пехоты и триста человек конницы. Оба консула имели при себе союзников, общее число их доходило до тридцати тысяч пехоты и двух тысяч конницы. На помощь римлянам в трудном положении их явились в Рим от сабинов и тирренов до четырех тысяч конницы и больше пятидесяти тысяч пехоты. Римляне соединили их вместе и поставили перед границами Тиррении с претором во главе. От умбров и сарсинов, занимающих Апеннины, прибыло всего до двадцати тысяч, с ними соединились также в числе двадцати тысяч венеты и гономаны. Эти войска римляне поставили на границах Галатии, дабы вторжением в землю боев заставить вышедших на войну возвратиться домой. Таковы были войска римлян, выставленные для охраны страны. В Риме ввиду возможных случайностей войны содержалось запасное войско в двадцать тысяч пехоты из самих римлян, вместе с ними полторы тысячи конницы, а от союзников тридцать тысяч пехоты и две тысячи конницы. На доставленных списках значилось латинов восемьдесят тысяч пехоты и пять тысяч конницы, самнитов семьдесят тысяч пехоты и семь тысяч конницы; от япигов и мессапиев было всего пятьдесят тысяч пехоты и шестнадцать тысяч конницы, от луканов тридцать тысяч пехоты и три тысячи конницы, от марсов, маррукинов, ферентанов и вестинов двадцать тысяч пехоты и четыре тысячи конницы. Кроме того, в Италии и Сицилии помещено было два запасных легиона, каждый в четыре тысячи двести человек пехоты и в двести человек конницы. Из римлян и кампанцев набрано было всего около двухсот пятидесяти тысяч пехоты и двадцать три тысячи конницы. Таким образом, для защиты римских владений выставлено было всего более ста пятидесяти тысяч пехоты и около шести тысяч конницы (всего выставлено было 11 тысяч, посчитайте сами - Т), а общее число способных носить оружие как римлян, так и союзников превышало семьсот тысяч пехоты и до семидесяти тысяч конницы».
Конечно, конница понесла большие потери в кампаниях 218 и 217, кроме общих катастроф Треббии и Тразимена конница Сципиона была разгромлена в 218 при Тицине, а в 217 4000 конников Сервилия были наполовину уничтожены, наполовину пленены. Потери в коннице сложнее восстановить. Но всё-таки. Пусть в 218-217 было потеряно 10 000 конников (на самом деле, конечно, меньше, 7-8000), пусть даже, с учётом армии в Испании, всего в Италии не досчиталсь 12 000 (хотя не надо забывать и то, что каждый год подрастало пополнение).
Но, друзья, ТОЛЬКО собственно Рим с Кампанией имел в списках 23 000 гражданской конницы! Допустим, южане - самниты и компания - были ненадежны, но у лояльных сабинов и тирренов было в списках ещё 4000 конников, у верных латинов ещё 5000, у общин центральной Италии ещё 5000! Понятно, что списочный состав отличается от того, сколько реально может быть выставлено, но, судя по данным о пехоте, наверное, минимум треть воинов от списочного состава могли отправиться на войну. Потом, Полибий и другие авторы нам с восторгом рассказывают, как римляне в 260-х за пару лет создали из ничего грандиозный флот с сотнями кораблей и сотнями тысяч свежеобученных гребцов, солдат и моряков,- неужели здесь Республике нельзя было приложить хотя бы НЕБОЛЬШИЕ усилия, чтобы укрепить критически слабое место, купить 2-3 тысячи коней и поучить несколько месяцев (битва при Каннах произошла летом) войне на них столько же отобранной из первого класса граждан молодёжи?! Получилась бы плохая, но конница! Гиерон, союзный царь Сиракуз, прислал в 216 1000 стрелков - можно было попросить у него хотя бы 500 конников? (ответ - да, можно) Были ли ещё союзники, способные дать конницу - да вот хотя бы Массилия и Тарент.
Вместо этого конницы было набрано СТОЛЬКО ЖЕ, сколько в 218 и 217.
То есть консулы (Оба консула! Допустим, Варрон гражданский дятел деятель, но поделить Италию пополам и от своей части союзников потребовать больше конников Павлу, имевшему военный опыт можно было. Да ёлки-палки, у Республики уже был Марк Клавдий Марцелл, на счету которого блестяще выигранное большое именно конное сражение с галлами при Кластидии в 222 году, в 216 его в ранге претора поставили командовать, конечно же, флотом.) специально, не случайно, набрали большую но несбалансированную, с бессмысленно большой и неопытной пехотой и с явной критической слабостью в коннице армию.
Дальше. Я не буду специально писать о том, что действия римской армии в кампании 216 года никак не подтверждают рассказы Ливия что Павл был чуть ли не надеждой Фабия и сторонником избегания сражения. Сошлюсь, например, на Коннолли [Питер Коннолли, "Greece nd Rome at war" - наверное главный научный труд второй половины 20 века о военной истории Рима] оба консула, командуя поочередно, быстро, за несколько дней после сближения с Ганнибалом (не совсем понятно, что армии делали ещё пару месяцев, но тут уж всё изложение истории Второй Пунической у историков такое, «сражениецентричное»), привели дело к генеральному полевому сражению.
Посмотрим, как они построили армию.
В центре консулы расположили всю пехоту с суженным (!) фронтом - воинов поставили теснее обычного, и количество рядов увеличили - и поэтому очень глубоким, практически колонной, построением. На флангах была конница, на правом - 1500 римских конников, на левом 5000 союзных.
Ганнибал выстроил армию как при Треббии, со слабой пехотой в центре, колоннами ливийцев по краям центра и конницей по флангам.
Опять остановимся, посмотрим, что мы видим. Римляне НИКАК не попытались при построении скомпенсировать слабость на флангах. Они могли: выбрать место сражения с узким фронтом - очевидно, не выбрали, Коннолли даже предполагает, что на узкой равнине между рекой Ауфид и холмами они развернули фронт под углом (у него выходит 1500 м на пехоту и по 500 и 1500 на конницу) чтобы по фронту было больше места. Могли расширить фронт пехоты как угодно (её было более чем достаточно), чтобы оставить хотя бы на одном фланге (у реки) минимум места для обхода - наоборот, сузили. Придать коннице легкую пехоту - обычное дело, так Сципион делал при Тицине - нет, ВСЯ пехота встала в центр. Придать коннице легионную пехоту - Марцелл так делал при Кластидии - нет, ничего подобного. Выделить отряды пехоты для дополнительной защиты флангов - колоннами, как ливийцы у Ганнибала или отдельно в тылу центра - нет.
Как битва проходила и чем кончилась вы знаете - окружением и полным уничтожением римской армии.
Что тут получается - и построением тоже римляне готовили себе поражение. Это, как вы тоже, я думаю, знаете, мысль не новая, вот, например, что об этом говорил Альфред наш фон Шлиффен: «Счастье Ганнибала заключалось в том, что против него был Теренций Варрон, который расположил пехоту в 36 шеренг в глубину и тем самым свел на нет свое превосходство в силах. Совершенное воплощение сражения при Каннах лишь очень редко встречается в военной истории, ибо для него необходимы, с одной стороны, Ганнибал, а с другой - Теренций Варрон, которые оба по-своему содействуют достижению великой цели».
Теперь посмотрим к-логически, презюмируя минимальную разумность акторов (конспирология, как вы знаете, на вопрос «глупость или измена» не думая ни секунды отвечает «конечно, измена!»), какой результат могли предвидеть Варрон и Павл, так собирая и выстраивая армию? Канны - нет, немыслимо, от того, что вышло, все уже 2000 лет в шоке и повторить никто не смог. Нет, ребята, Варрон и Павл предвидели - и пытались повторить ТРЕББИЮ. Глубокая, плотная, чудовищно огромная колонна римской пехоты ДОЛЖНА была проломить карфагенский центр, не могла его не прорвать. Ничего больше она бы сделать не смогла, поражение конницы было подготовлено и предопределено и пехота, потерявшая управляемость, смешавшая строй, избиваемая с флангов и тыла, огромной, вынужденно сплоченной массой пошла бы вперед и вперед, прочь от лагеря, отделенного от нее карфагенской конницей, куда-то к ближайшей крепости (в реальной истории - Канузию) или защищенному месту.
Что было бы дальше, моделируем, зная реальный ход событий - карфагеняне захватили бы римские лагеря, частично пленив, частично дав прорваться оставшимся там римлянам и обозникам. За римской пехотой Ганнибал бы, дав ночь-две передохнуть, отправил конницу, а за ней вслед повел и остальную арию. Тем временем остатки римской конницы во главе с Варроном присоединились бы к пехоте, Варрон бы принял командование от возглавлявших пехоту проконсулов Сервилия и Регула, раненый Павл ему бы не мешал (вообще в этой войне умные-разумные консулы то и дело оказывались в нужный момент ужасно, ужасно тяжело ранеными и неспособными командовать (Сципион при Треббии, Павл при Каннах), из-за чего их оставшиеся единственными командующими ретивые коллеги успевали быстренько проиграть очередное сражение). При достаточно активном преследовании, в шоке от поражения масса солдат не вместилась бы в ближайшие небольшие крепости и не смогла бы, потеряв лагеря с шанцевым инструментом, укрепиться где-то на удобном плато и отступала бы всё дальше на север.
При известии о грандиозной победе Ганнибала весь юг, как в реальности, начал бы переходить на сторону пунов. Римской армии, соответственно, было бы опасно отступать во враждебную Кампанию, так что почти неизбежно её отступление бы остановилось собственно в Риме, да и сенат, конечно, призвал бы её, чтобы защитить Город.
И вот тут начинается уже политика. После поражения должны последовать (1) поиск виновных и наказание, (2) как и в реальности - переворот, отказ от республиканской системы коллективного военного управления и сосредоточение гражданской и военной власти в одних руках.
Наказания - в реальности Варрона не судили и не наказали, а только не назначали больше почти ни на какие должности. А вот оставшихся солдат отправили на Сицилию и долго запрещали им даже ночевать в городах, пока они (те, кто выжил) не доказали верность и храбрость в сражениях.
Переворот - в реальности власть после Канн перешла в руки Фабия и его группы, выборы они оставили только формально, а фактически на много лет отменили и управляли Римом чуть ли не с коня. Об этом мы дальше поговорим.
А что бы было здесь. Фабий опирался на «дежнтри», всадников, состоятельные верхние классы римского общества. А Варрона, Фламиния, Минуция, анти-сенатских демагогов, побеждавших на выборах в 218-16 годах под лозунгами защиты отечества, решительной битвы с Ганнибалом, измены знати (посмотрите пример их речей в части 2) и всего такого подобного, к власти приводили низы. При новой Треббии «верхи» понесут приличные потери, воюя в коннице (их вообще не так много, считаные десятки тысяч), а электорат Варрона - пехота (можно себе представить, что набирая 40-тысячное пополнение Варрон и ко отбирали в солдаты кого надо - Фламиниевых колонистов и других своих сторонников) - в основном выйдет из сражения. По пути в Рим Варрон станет её лидером, спасителем армии, честно сражавшейся и победившей в своей части битвы пехоты, а виноватыми в поражении окажутся предатели-союзники и знать. При этом войско будет бояться наказания за поражение, и залогом безопасности, того, что сенат не накажет легионы, а суд не приговорит Варрона и других «народных» командиров за поражение к изгнанию для солдат станет Варрон, а для Варрона - солдаты. Напомню, что противостояние между партиями в Риме ещё на выборах на 216 год достигло очень высокого напряжения, даже стоеросовый патриот Ливий пишет, мол, плебс сильно ожесточился против сената и голосовал против всех, только за Варрона.
Вообще типаж Варрона, сына мясника, простого парняги, взлетевшего к власти на противостоянии со знатью и поддержке низов, в античности прекрасно известен, это архитипичнейший, за 100 километров узнаваемый тиран-демагог, такой вот сын горшечника Агафокл стал тираном и царем Сиракуз. В общем, в Риме, друзья, уже с 216 года, как только армия с Варроном вернется в Город, взойдет заря прекрасной эры демократии, начнутся суды, изгнания, конфискации, а там и казни знати, прежде всего подлых Фабиев-Марцеллов, реформ комиций и власти толпы, усиления поборов с союзников и колоний и продолжения переходов союзников к Ганнибалу, выведения новых колоний на территории изменников и так далее. Понятно, что лет через самое большее пять такого веселья с Ганнибалом придется заключать мир, признав отложение южной Италии и получив компенсации в Галлии, ну и дальше тоже понятно, вниз по всем кочкам, смотри историю Афинского морского союза. Понятно, что я несколько ускоряю и упрощаю дело, но во всяком случае ни о каком переходе руководства войной к нормальным и действительно патриотичным военным лидерам не было бы и речи, как вариант продолжались бы чехарда в политике и качели между измором и сокрушением, ведущие к новым военным катастрофам.
Вот это и есть та, как сказал Шлиффен, «великая цель», которой вместе добивались Варрон, Павл и Ганнибал при Каннах.
Коннолли удивляется, как это вышло, что командующий в день сражения консул Варрон возглавлял не центр или гражданскую конницу - обычные места в бою командующего-консула, а союзную кавалерию, и даже делает вывод, что не Варрон, выходит, в день Канн командовал, а Павл. Да нет, я думаю, командовал Варрон, и место себе он выбрал такое, на котором легче уцелеть и сбежать, а потом рассказывать об измене. И всё у него получилось, кроме главного. Правильная конспирология тем и отличается, что исходит из того, что за власть борются вдолгую, систематически и по тайным планам - но планы эти редко реализуются, в основном из-за сопротивления оппонентов, которые реализуют свой контр-план, но иногда просто из-за случайности. Ганнибал честно играл свою часть игры, выставил в центр галлов и испанцев, которые должны были не выдержать удар легионов - а они выдержали! И вся римская армия погибла, Варрон возглавил жалкие остатки солдат, которых никто даже не преследовал.
Ганнибал после Канн просто растерялся и долго оставался на месте (вспоминаем Наполеона в Москве, ага) - к нему никто не пришёл просить мира, идти на Рим смысла не было. Если бы всё пошло по рельсам Треббии, Ганнибал бы, сразу после Канн, конечно, подошел, преследуя армию Варрона, к Риму, чтобы ещё подогреть огонь в римской политической печке и помочь Варрону захватить-укрепить власть, может, дал бы сражение, в котором Варрон показал себя доблестным защитников Города и заставил пунийца отступить...
Но вышло так, что в катастрофе погибла вся «массовка» Варрона (Ганнибал ещё попытался хотя бы часть её вернуть в Рим, начав сразу после Канн переговоры о возврате пленных за выкуп, но сенат и Фабий от такого счастья отказались), и сам Варрон, и вся политика «патриотов» были страшно, безнадёжно скомпрометированы таким провалом, так что на какое-то время в Риме у власти не осталось тех, у кого с Ганнибалом была одна «великая цель». Ненадёжная часть италийской федерации Рима в результате так и так отпала, а вот в самом Риме и у оставшейся половины союзников Канны, наоборот, привели к резкому отрезвлению и укреплению внутреннего единства. Всё это и позволило Фабию перехватить власть. Так, собственно, уже один раз случилось после Тразимена (там, я думаю, вышла у Фламиния - очевидного, хорошо и задолго подготовленного демократического вождя Республики, примерно такая же как при Каннах фатальная незадача, вот и пришлось выходить на сцену следующему, гораздо более внезапному и менее подходящему «Ильичу», без военного опыта, Варрону), когда Фабию удалось, используя такой же шок от похожего разгрома, ненадолго прорваться к рулю и затормозить государство перед пропастью, но в тот раз он удержался ненадолго.
Тут, конечно, вам хочется спросить, а откуда вдруг взялся такой деловой Варрон, как это он один выскочил ниоткуда и чуть не проиграл войну и не перевернул Рим вверх дном. Не один, друзья, совсем не один. Об этом в следующих частях.
Итак, сначала коротко вспомним предысторию. 218 год -Ганнибал по суше вторгается в Италию из Испании. Во время сложного похода он теряет очень много пехотинцев и слонов, но сохраняет боеспособное ядро армии, прежде всего отличную нумидийскую и хорошую иберийскую конницу, примерно 6000 кавалеристов, в стычке при Тицине эта конница Ганнибала громит римскую. В Цизальпинской Галлии он пополняет армию наемниками из восставших против Рима галльских племён, доведя её до 40 000 пехоты и 10 000 конницы. Здесь в декабре 218 года происходит первое больше сражение карфагенской армии с соединенными армиями двух римских консулов, Сципиона и Семпрония, битва при Треббии. При Треббии проявились сильные стороны двух армий - преимущества пунов в коннице и римлян в тяжелой пехоте.
Ганнибал выстроил армию так же, как потом построит при Каннах, в центре - менее надёжная галльская и иберийская пехота в линии, по бокам пехотного строя - колонны африканских копейщиков, готовые к охвату вражеского центра, по флангам - конница. У римлян в центре легионная и союзная тяжелая пехота и легкая пехота, по флангам - 4-тысячная конница.
Римляне начали с невыгодной позиции, переправившись через холодную реку, конница их не устояла перед карфагенской, фланги охватили ливийские копейщики, с тыла ударил засадный отряд, но всё же римская пехота прорвала карфагенский центр и 10 тысяч солдат смогли отступить вместе.
В 217 Ганнибал проходит в центральную, а потом южную Италию, уничтожает, заманив в засаду, армию консула Фламиния, потом посланную на соединение с ним конницу второй консульской амии Сервилия, но после Тразимена римляне выбирают диктатора Фабия и тот меняет стратегию. В полевом сражении Ганнибала разбить не получается, и Фабий переходит к стратегии измора - преследует армию Ганнибала, не давая полевых сражений и стараясь ослаблять врага мелкими стычками, не отдавая ему при этом ни одного города. В Риме недолго могут выдержать такую войну, в которой противнику жертвуют сельскую местность, Минуций, начальник конницы получает равные с Фабием полномочия и половину армии и ввязывается в сражение, он попадает в засаду - окружение конницей и пехотой и Фабий со своей половиной армии едва успевает его выручить.
К концу года Ганнибал так и остается в южной Италии, а в Риме в консулы на 216 год выбирают незнатного сторонника решительного сражения Варрона и Эмилия Павла, который, кажется, настроен менее решительно.
Канны совсем близко, останавливаем быструю промотку и смотрим медленней и внимательней. Консулы набирают дополнительные силы - четыре новых легиона к четырем старым и, видимо, удвоенное же число союзной пехоты. При Каннах у римлян оказывается армия с каким-то совершенно невероятным числом пехоты - 80 000 воинов, 40 000 римлян и 40 000 союзников и 6400 конников, 5000 союзных и 1500 римских. Много это? ОЧЕНЬ много, у Ганнибала против Варрона и Павла всего 40 000 пехоты и 10 000 конницы.
Достаточно этого чтобы победить Ганнибала?- нет. И это не послезнание - при Треббии у римлян пехоты тоже было больше, это не помогло. С большим количественным преимуществом в коннице, да ещё и с более качественными контингентами нумидийцев Ганнибал в полевом сражении имел решающее преимущество на флангах, даже без слонов (которые при Треббии у него сражались вместе с конницей) - от такого преимущества до победы буквально один шаг.
Могли ли Варрон и Павл набрать больше конницы? - да, конечно могли. Полибий во 2 книге приводит роспись мобилизационных возможностей Римской федерации на 225 год:
«необходимо показать военные средства римлян и исчислить войска, имевшиеся у них в то время. С консулами вышли четыре римских легиона, каждый в пять тысяч двести человек пехоты и триста человек конницы. Оба консула имели при себе союзников, общее число их доходило до тридцати тысяч пехоты и двух тысяч конницы. На помощь римлянам в трудном положении их явились в Рим от сабинов и тирренов до четырех тысяч конницы и больше пятидесяти тысяч пехоты. Римляне соединили их вместе и поставили перед границами Тиррении с претором во главе. От умбров и сарсинов, занимающих Апеннины, прибыло всего до двадцати тысяч, с ними соединились также в числе двадцати тысяч венеты и гономаны. Эти войска римляне поставили на границах Галатии, дабы вторжением в землю боев заставить вышедших на войну возвратиться домой. Таковы были войска римлян, выставленные для охраны страны. В Риме ввиду возможных случайностей войны содержалось запасное войско в двадцать тысяч пехоты из самих римлян, вместе с ними полторы тысячи конницы, а от союзников тридцать тысяч пехоты и две тысячи конницы. На доставленных списках значилось латинов восемьдесят тысяч пехоты и пять тысяч конницы, самнитов семьдесят тысяч пехоты и семь тысяч конницы; от япигов и мессапиев было всего пятьдесят тысяч пехоты и шестнадцать тысяч конницы, от луканов тридцать тысяч пехоты и три тысячи конницы, от марсов, маррукинов, ферентанов и вестинов двадцать тысяч пехоты и четыре тысячи конницы. Кроме того, в Италии и Сицилии помещено было два запасных легиона, каждый в четыре тысячи двести человек пехоты и в двести человек конницы. Из римлян и кампанцев набрано было всего около двухсот пятидесяти тысяч пехоты и двадцать три тысячи конницы. Таким образом, для защиты римских владений выставлено было всего более ста пятидесяти тысяч пехоты и около шести тысяч конницы (всего выставлено было 11 тысяч, посчитайте сами - Т), а общее число способных носить оружие как римлян, так и союзников превышало семьсот тысяч пехоты и до семидесяти тысяч конницы».
Конечно, конница понесла большие потери в кампаниях 218 и 217, кроме общих катастроф Треббии и Тразимена конница Сципиона была разгромлена в 218 при Тицине, а в 217 4000 конников Сервилия были наполовину уничтожены, наполовину пленены. Потери в коннице сложнее восстановить. Но всё-таки. Пусть в 218-217 было потеряно 10 000 конников (на самом деле, конечно, меньше, 7-8000), пусть даже, с учётом армии в Испании, всего в Италии не досчиталсь 12 000 (хотя не надо забывать и то, что каждый год подрастало пополнение).
Но, друзья, ТОЛЬКО собственно Рим с Кампанией имел в списках 23 000 гражданской конницы! Допустим, южане - самниты и компания - были ненадежны, но у лояльных сабинов и тирренов было в списках ещё 4000 конников, у верных латинов ещё 5000, у общин центральной Италии ещё 5000! Понятно, что списочный состав отличается от того, сколько реально может быть выставлено, но, судя по данным о пехоте, наверное, минимум треть воинов от списочного состава могли отправиться на войну. Потом, Полибий и другие авторы нам с восторгом рассказывают, как римляне в 260-х за пару лет создали из ничего грандиозный флот с сотнями кораблей и сотнями тысяч свежеобученных гребцов, солдат и моряков,- неужели здесь Республике нельзя было приложить хотя бы НЕБОЛЬШИЕ усилия, чтобы укрепить критически слабое место, купить 2-3 тысячи коней и поучить несколько месяцев (битва при Каннах произошла летом) войне на них столько же отобранной из первого класса граждан молодёжи?! Получилась бы плохая, но конница! Гиерон, союзный царь Сиракуз, прислал в 216 1000 стрелков - можно было попросить у него хотя бы 500 конников? (ответ - да, можно) Были ли ещё союзники, способные дать конницу - да вот хотя бы Массилия и Тарент.
Вместо этого конницы было набрано СТОЛЬКО ЖЕ, сколько в 218 и 217.
То есть консулы (Оба консула! Допустим, Варрон гражданский дятел деятель, но поделить Италию пополам и от своей части союзников потребовать больше конников Павлу, имевшему военный опыт можно было. Да ёлки-палки, у Республики уже был Марк Клавдий Марцелл, на счету которого блестяще выигранное большое именно конное сражение с галлами при Кластидии в 222 году, в 216 его в ранге претора поставили командовать, конечно же, флотом.) специально, не случайно, набрали большую но несбалансированную, с бессмысленно большой и неопытной пехотой и с явной критической слабостью в коннице армию.
Дальше. Я не буду специально писать о том, что действия римской армии в кампании 216 года никак не подтверждают рассказы Ливия что Павл был чуть ли не надеждой Фабия и сторонником избегания сражения. Сошлюсь, например, на Коннолли [Питер Коннолли, "Greece nd Rome at war" - наверное главный научный труд второй половины 20 века о военной истории Рима] оба консула, командуя поочередно, быстро, за несколько дней после сближения с Ганнибалом (не совсем понятно, что армии делали ещё пару месяцев, но тут уж всё изложение истории Второй Пунической у историков такое, «сражениецентричное»), привели дело к генеральному полевому сражению.
Посмотрим, как они построили армию.
В центре консулы расположили всю пехоту с суженным (!) фронтом - воинов поставили теснее обычного, и количество рядов увеличили - и поэтому очень глубоким, практически колонной, построением. На флангах была конница, на правом - 1500 римских конников, на левом 5000 союзных.
Ганнибал выстроил армию как при Треббии, со слабой пехотой в центре, колоннами ливийцев по краям центра и конницей по флангам.
Опять остановимся, посмотрим, что мы видим. Римляне НИКАК не попытались при построении скомпенсировать слабость на флангах. Они могли: выбрать место сражения с узким фронтом - очевидно, не выбрали, Коннолли даже предполагает, что на узкой равнине между рекой Ауфид и холмами они развернули фронт под углом (у него выходит 1500 м на пехоту и по 500 и 1500 на конницу) чтобы по фронту было больше места. Могли расширить фронт пехоты как угодно (её было более чем достаточно), чтобы оставить хотя бы на одном фланге (у реки) минимум места для обхода - наоборот, сузили. Придать коннице легкую пехоту - обычное дело, так Сципион делал при Тицине - нет, ВСЯ пехота встала в центр. Придать коннице легионную пехоту - Марцелл так делал при Кластидии - нет, ничего подобного. Выделить отряды пехоты для дополнительной защиты флангов - колоннами, как ливийцы у Ганнибала или отдельно в тылу центра - нет.
Как битва проходила и чем кончилась вы знаете - окружением и полным уничтожением римской армии.
Что тут получается - и построением тоже римляне готовили себе поражение. Это, как вы тоже, я думаю, знаете, мысль не новая, вот, например, что об этом говорил Альфред наш фон Шлиффен: «Счастье Ганнибала заключалось в том, что против него был Теренций Варрон, который расположил пехоту в 36 шеренг в глубину и тем самым свел на нет свое превосходство в силах. Совершенное воплощение сражения при Каннах лишь очень редко встречается в военной истории, ибо для него необходимы, с одной стороны, Ганнибал, а с другой - Теренций Варрон, которые оба по-своему содействуют достижению великой цели».
Теперь посмотрим к-логически, презюмируя минимальную разумность акторов (конспирология, как вы знаете, на вопрос «глупость или измена» не думая ни секунды отвечает «конечно, измена!»), какой результат могли предвидеть Варрон и Павл, так собирая и выстраивая армию? Канны - нет, немыслимо, от того, что вышло, все уже 2000 лет в шоке и повторить никто не смог. Нет, ребята, Варрон и Павл предвидели - и пытались повторить ТРЕББИЮ. Глубокая, плотная, чудовищно огромная колонна римской пехоты ДОЛЖНА была проломить карфагенский центр, не могла его не прорвать. Ничего больше она бы сделать не смогла, поражение конницы было подготовлено и предопределено и пехота, потерявшая управляемость, смешавшая строй, избиваемая с флангов и тыла, огромной, вынужденно сплоченной массой пошла бы вперед и вперед, прочь от лагеря, отделенного от нее карфагенской конницей, куда-то к ближайшей крепости (в реальной истории - Канузию) или защищенному месту.
Что было бы дальше, моделируем, зная реальный ход событий - карфагеняне захватили бы римские лагеря, частично пленив, частично дав прорваться оставшимся там римлянам и обозникам. За римской пехотой Ганнибал бы, дав ночь-две передохнуть, отправил конницу, а за ней вслед повел и остальную арию. Тем временем остатки римской конницы во главе с Варроном присоединились бы к пехоте, Варрон бы принял командование от возглавлявших пехоту проконсулов Сервилия и Регула, раненый Павл ему бы не мешал (вообще в этой войне умные-разумные консулы то и дело оказывались в нужный момент ужасно, ужасно тяжело ранеными и неспособными командовать (Сципион при Треббии, Павл при Каннах), из-за чего их оставшиеся единственными командующими ретивые коллеги успевали быстренько проиграть очередное сражение). При достаточно активном преследовании, в шоке от поражения масса солдат не вместилась бы в ближайшие небольшие крепости и не смогла бы, потеряв лагеря с шанцевым инструментом, укрепиться где-то на удобном плато и отступала бы всё дальше на север.
При известии о грандиозной победе Ганнибала весь юг, как в реальности, начал бы переходить на сторону пунов. Римской армии, соответственно, было бы опасно отступать во враждебную Кампанию, так что почти неизбежно её отступление бы остановилось собственно в Риме, да и сенат, конечно, призвал бы её, чтобы защитить Город.
И вот тут начинается уже политика. После поражения должны последовать (1) поиск виновных и наказание, (2) как и в реальности - переворот, отказ от республиканской системы коллективного военного управления и сосредоточение гражданской и военной власти в одних руках.
Наказания - в реальности Варрона не судили и не наказали, а только не назначали больше почти ни на какие должности. А вот оставшихся солдат отправили на Сицилию и долго запрещали им даже ночевать в городах, пока они (те, кто выжил) не доказали верность и храбрость в сражениях.
Переворот - в реальности власть после Канн перешла в руки Фабия и его группы, выборы они оставили только формально, а фактически на много лет отменили и управляли Римом чуть ли не с коня. Об этом мы дальше поговорим.
А что бы было здесь. Фабий опирался на «дежнтри», всадников, состоятельные верхние классы римского общества. А Варрона, Фламиния, Минуция, анти-сенатских демагогов, побеждавших на выборах в 218-16 годах под лозунгами защиты отечества, решительной битвы с Ганнибалом, измены знати (посмотрите пример их речей в части 2) и всего такого подобного, к власти приводили низы. При новой Треббии «верхи» понесут приличные потери, воюя в коннице (их вообще не так много, считаные десятки тысяч), а электорат Варрона - пехота (можно себе представить, что набирая 40-тысячное пополнение Варрон и ко отбирали в солдаты кого надо - Фламиниевых колонистов и других своих сторонников) - в основном выйдет из сражения. По пути в Рим Варрон станет её лидером, спасителем армии, честно сражавшейся и победившей в своей части битвы пехоты, а виноватыми в поражении окажутся предатели-союзники и знать. При этом войско будет бояться наказания за поражение, и залогом безопасности, того, что сенат не накажет легионы, а суд не приговорит Варрона и других «народных» командиров за поражение к изгнанию для солдат станет Варрон, а для Варрона - солдаты. Напомню, что противостояние между партиями в Риме ещё на выборах на 216 год достигло очень высокого напряжения, даже стоеросовый патриот Ливий пишет, мол, плебс сильно ожесточился против сената и голосовал против всех, только за Варрона.
Вообще типаж Варрона, сына мясника, простого парняги, взлетевшего к власти на противостоянии со знатью и поддержке низов, в античности прекрасно известен, это архитипичнейший, за 100 километров узнаваемый тиран-демагог, такой вот сын горшечника Агафокл стал тираном и царем Сиракуз. В общем, в Риме, друзья, уже с 216 года, как только армия с Варроном вернется в Город, взойдет заря прекрасной эры демократии, начнутся суды, изгнания, конфискации, а там и казни знати, прежде всего подлых Фабиев-Марцеллов, реформ комиций и власти толпы, усиления поборов с союзников и колоний и продолжения переходов союзников к Ганнибалу, выведения новых колоний на территории изменников и так далее. Понятно, что лет через самое большее пять такого веселья с Ганнибалом придется заключать мир, признав отложение южной Италии и получив компенсации в Галлии, ну и дальше тоже понятно, вниз по всем кочкам, смотри историю Афинского морского союза. Понятно, что я несколько ускоряю и упрощаю дело, но во всяком случае ни о каком переходе руководства войной к нормальным и действительно патриотичным военным лидерам не было бы и речи, как вариант продолжались бы чехарда в политике и качели между измором и сокрушением, ведущие к новым военным катастрофам.
Вот это и есть та, как сказал Шлиффен, «великая цель», которой вместе добивались Варрон, Павл и Ганнибал при Каннах.
Коннолли удивляется, как это вышло, что командующий в день сражения консул Варрон возглавлял не центр или гражданскую конницу - обычные места в бою командующего-консула, а союзную кавалерию, и даже делает вывод, что не Варрон, выходит, в день Канн командовал, а Павл. Да нет, я думаю, командовал Варрон, и место себе он выбрал такое, на котором легче уцелеть и сбежать, а потом рассказывать об измене. И всё у него получилось, кроме главного. Правильная конспирология тем и отличается, что исходит из того, что за власть борются вдолгую, систематически и по тайным планам - но планы эти редко реализуются, в основном из-за сопротивления оппонентов, которые реализуют свой контр-план, но иногда просто из-за случайности. Ганнибал честно играл свою часть игры, выставил в центр галлов и испанцев, которые должны были не выдержать удар легионов - а они выдержали! И вся римская армия погибла, Варрон возглавил жалкие остатки солдат, которых никто даже не преследовал.
Ганнибал после Канн просто растерялся и долго оставался на месте (вспоминаем Наполеона в Москве, ага) - к нему никто не пришёл просить мира, идти на Рим смысла не было. Если бы всё пошло по рельсам Треббии, Ганнибал бы, сразу после Канн, конечно, подошел, преследуя армию Варрона, к Риму, чтобы ещё подогреть огонь в римской политической печке и помочь Варрону захватить-укрепить власть, может, дал бы сражение, в котором Варрон показал себя доблестным защитников Города и заставил пунийца отступить...
Но вышло так, что в катастрофе погибла вся «массовка» Варрона (Ганнибал ещё попытался хотя бы часть её вернуть в Рим, начав сразу после Канн переговоры о возврате пленных за выкуп, но сенат и Фабий от такого счастья отказались), и сам Варрон, и вся политика «патриотов» были страшно, безнадёжно скомпрометированы таким провалом, так что на какое-то время в Риме у власти не осталось тех, у кого с Ганнибалом была одна «великая цель». Ненадёжная часть италийской федерации Рима в результате так и так отпала, а вот в самом Риме и у оставшейся половины союзников Канны, наоборот, привели к резкому отрезвлению и укреплению внутреннего единства. Всё это и позволило Фабию перехватить власть. Так, собственно, уже один раз случилось после Тразимена (там, я думаю, вышла у Фламиния - очевидного, хорошо и задолго подготовленного демократического вождя Республики, примерно такая же как при Каннах фатальная незадача, вот и пришлось выходить на сцену следующему, гораздо более внезапному и менее подходящему «Ильичу», без военного опыта, Варрону), когда Фабию удалось, используя такой же шок от похожего разгрома, ненадолго прорваться к рулю и затормозить государство перед пропастью, но в тот раз он удержался ненадолго.
Тут, конечно, вам хочется спросить, а откуда вдруг взялся такой деловой Варрон, как это он один выскочил ниоткуда и чуть не проиграл войну и не перевернул Рим вверх дном. Не один, друзья, совсем не один. Об этом в следующих частях.