Красота спасёт мир
В связи со святым Франциском, воспетым Джотто, и Джотто, воспетым современниками, а потом и историками искусств, возникает вопрос. Так что же такое красота? И спасет ли она мир.. или ее саму нужно спасать, в себе самом прежде всего?
Цитата "Красота спасёт мир" взята из романа «Идиот» (1868) Ф. М. Достоевского (1821 - 1881).
В романе (ч. 3, гл. V) эти слова произносит 18-летний юноша Ипполит Терентьев, ссылаясь на переданные ему Николаем Иволгиным слова князя Мышкина и иронизируя над последним: «Правда, князь, что вы раз говорили, что мир спасет «красота»? Господа, - закричал он, громко всем, - князь утверждает, что мир спасет красота! А я утверждаю, что у него оттого такие игривые мысли, что он теперь влюблен.
Господа, князь влюблен; давеча, только что он вошел, я в этом убедился. Не краснейте, князь, мне вас жалко станет. Какая красота спасет мир. Мне это Коля пересказал... Вы ревностный христианин? Коля говорит, что вы сами себя называете христианином.
Князь рассматривал его внимательно и не ответил ему».
О какой же красоте идёт речь?
«Генеральша несколько времени, молча и с некоторым оттенком пренебрежения, рассматривала портрет Настасьи Филипповны, который она держала перед собой в протянутой руке, чрезвычайно и эффектно отдалив от глаз.
- Да, хороша, - проговорила она, наконец, - очень даже. Я два раза ее видела, только издали. Так вы такую-то красоту цените? - обратилась она вдруг к князю.
- Да... такую... - отвечал князь с некоторым усилием.
- То есть именно такую?
- Именно такую
- За что?
- В этом лице... страдания много... - проговорил князь, как бы невольно, как бы сам с собою говоря, а не на вопрос отвечая.
- Вы, впрочем, может быть, бредите, - решила генеральша и надменным жестом откинула о себя портрет на стол».
Красота не боится страдания. Более того, по Достоевскому, получается, идет с ним рука об руку, достигается через него. И чем больше страдания, тем красота глубже. Отчего же? Может быть, оттого что только через собственное страдание можно стать сострадательным, и только через страдание приходит очищение, исцеление, искупление грехов.. Но страдание, конечно, не формальное и надуманное, как у святого Франциска, а такое, какого избежать нельзя, не преступив нравственного закона..
"Писатель в своем толковании красоты выступает единомышленником немецкого философа Иммануила Канта (1724-1804), говорившего о «нравственном законе внутри нас», о том, что «прекрасное - это символ морального добра». Эту же мысль Ф. М. Достоевский развивает и в других своих произведениях. Так, если в романе «Идиот» он пишет, что мир красота спасет, то в романе «Бесы» (1872) логически заключает, что «некрасивость (злоба, равнодушие, эгоизм. - Сост.) убьет...»
http://www.pravoslavie.ru/96192.html
Красота спасет мир, а уродство - его убьет.
Достоевский пишет о красоте и об искусстве:
"А мы верим, что у искусства собственная, цельная, органическая жизнь и, следовательно, основные и неизменимые законы для этой жизни... Искусство есть такая же потребность для человека, как есть и пить. Потребность красоты и творчества, воплощающего ее, неразлучна с человеком, и без нее человек, может быть, не захотел бы жить на свете. Человек жаждет ее, находит и принимает красоту без всяких условий, а так потому только, что она красота, и с благоговением преклоняется перед нею, не спрашивая, к чему она полезна и что можно на нее купить. И может быть, в этом-то и заключается величайшая тайна художественного творчества, что образ красоты, созданный им, становится тотчас кумиром без всяких условий. А почему он становится кумиром? Потому что потребность красоты развивается наиболее тогда, когда человек в разладе с действительностью, в негармонии, в борьбе, то есть когда наиболее живет, потому что человек наиболее живет именно в то время, когда чего-нибудь ищет и добивается; тогда в нем и проявляется наиболее естественное желание всего гармонического, спокойствия, а в красоте есть и гармония и спокойствие.
Но все-таки искусство тогда только будет верно человеку, когда не будет стеснять его свободу развития.
И потому первое дело: не стеснять искусство разными целями, не приписывать ему законов, не сбивать его с толку, потому что у него и без того много подводных камней, много соблазнов и уклонений, неразлучных с исторической жизнью человека. Чем свободнее будет оно развиваться, тем нормальнее разовьется, тем скорее найдет настоящий и полезный свой путь. А так как интерес и цель его одна с целями человека, которому оно служит и с которым соединено нераздельно, то чем свободнее будет его развитие, тем более пользы принесет оно человечеству.
Поймите же нас: мы именно желаем, чтобы искусство всегда соответствовало целям человека, не разрознивалось с его интересами, и если мы и желаем наибольшей свободы искусству, то именно веруя в то, что чем свободнее оно в своем развитии, тем полезнее оно человеческим интересам. Нельзя предписывать искусству целей и симпатий. К чему предписывать, к чему сомневаться в нем, когда оно, нормально развитое, и без ваших предписаний, по закону природы, не может идти вразлад потребностям человеческим? Оно не потеряется и не собьется с дороги. Оно всегда было верно действительности и всегда шло наряду с развитием и прогрессом в человеке. Идеал красоты, нормальности у здорового общества не может погибнуть; и потому оставьте искусство на своей дороге и доверьтесь тому, что оно с нее не собьется. Если и собьется, то тотчас же воротится назад, откликнется на первую же потребность человека. Красота есть нормальность, здоровье. Красота полезна, потому что она красота, потому что в человечестве - всегдашняя потребность красоты и высшего идеала ее. Если в народе сохраняется идеал красоты и потребность ее, значит, есть и потребность здоровья, нормы, а следственно тем самым гарантировано и высшее развитие этого народа".
Интересное наблюдение о том, что красота - это гармония, и тогда более всего нужна, когда человек в разладе с действительностью, в конфликте, когда он борется, добивается чего-то. Но именно тогда он и более всего живой. Что же, получается, в красоте - нет жизни?.. Это только - звезда на горизонте, к которой мы вечно стремимся, но если достигнем ее, то умрем? И Бог, любовь - это смерть. Смерть Эго. И тем не менее мы все равно стремимся, и будем стремиться, т.к. стремление это в нас заложено, и не нужно бояться страдания. Жизнь - не покой и гармония, а вечная борьба.
Можно провести параллель с музыкой, да и с любым художетсвенным произведением, у которого есть классическая Аристотелевская форма, то есть завязка, кульминация и развязка. В музыке сонатная форма строится именно по такому принципу. Есть главная тема, и второстепенная - и они в конфликте, в кульминации они равиваются, и достигают гармонии в финале. В драматургии по такому же принципе строится пьеса. По сути она иллюстрирует закон диалектики Гегеля о единстве и борьбе противоположностей. Противоречие между двумя противоположностями не разрешимо на этом уровне, на котором оно возникло, но разрещается на следующем. Достигается гармония. И так до тех пор, пока достинутое не встречается с новым противоречием, следующего уровня. Чтобы разрешить его, снова нужно тянуться выше. Так и проиходит развитие.
Выходит, стремление к красоте - есть и стремление к развитию одновременно, и готовность к борьбе, и к страданию, то есть, по сути, готовность умереть, готовность принимать и проживать все, что приносит жизнь. Главное, чтобы не погасла звезда.
Цитата "Красота спасёт мир" взята из романа «Идиот» (1868) Ф. М. Достоевского (1821 - 1881).
В романе (ч. 3, гл. V) эти слова произносит 18-летний юноша Ипполит Терентьев, ссылаясь на переданные ему Николаем Иволгиным слова князя Мышкина и иронизируя над последним: «Правда, князь, что вы раз говорили, что мир спасет «красота»? Господа, - закричал он, громко всем, - князь утверждает, что мир спасет красота! А я утверждаю, что у него оттого такие игривые мысли, что он теперь влюблен.
Господа, князь влюблен; давеча, только что он вошел, я в этом убедился. Не краснейте, князь, мне вас жалко станет. Какая красота спасет мир. Мне это Коля пересказал... Вы ревностный христианин? Коля говорит, что вы сами себя называете христианином.
Князь рассматривал его внимательно и не ответил ему».
О какой же красоте идёт речь?
«Генеральша несколько времени, молча и с некоторым оттенком пренебрежения, рассматривала портрет Настасьи Филипповны, который она держала перед собой в протянутой руке, чрезвычайно и эффектно отдалив от глаз.
- Да, хороша, - проговорила она, наконец, - очень даже. Я два раза ее видела, только издали. Так вы такую-то красоту цените? - обратилась она вдруг к князю.
- Да... такую... - отвечал князь с некоторым усилием.
- То есть именно такую?
- Именно такую
- За что?
- В этом лице... страдания много... - проговорил князь, как бы невольно, как бы сам с собою говоря, а не на вопрос отвечая.
- Вы, впрочем, может быть, бредите, - решила генеральша и надменным жестом откинула о себя портрет на стол».
Красота не боится страдания. Более того, по Достоевскому, получается, идет с ним рука об руку, достигается через него. И чем больше страдания, тем красота глубже. Отчего же? Может быть, оттого что только через собственное страдание можно стать сострадательным, и только через страдание приходит очищение, исцеление, искупление грехов.. Но страдание, конечно, не формальное и надуманное, как у святого Франциска, а такое, какого избежать нельзя, не преступив нравственного закона..
"Писатель в своем толковании красоты выступает единомышленником немецкого философа Иммануила Канта (1724-1804), говорившего о «нравственном законе внутри нас», о том, что «прекрасное - это символ морального добра». Эту же мысль Ф. М. Достоевский развивает и в других своих произведениях. Так, если в романе «Идиот» он пишет, что мир красота спасет, то в романе «Бесы» (1872) логически заключает, что «некрасивость (злоба, равнодушие, эгоизм. - Сост.) убьет...»
http://www.pravoslavie.ru/96192.html
Красота спасет мир, а уродство - его убьет.
Достоевский пишет о красоте и об искусстве:
"А мы верим, что у искусства собственная, цельная, органическая жизнь и, следовательно, основные и неизменимые законы для этой жизни... Искусство есть такая же потребность для человека, как есть и пить. Потребность красоты и творчества, воплощающего ее, неразлучна с человеком, и без нее человек, может быть, не захотел бы жить на свете. Человек жаждет ее, находит и принимает красоту без всяких условий, а так потому только, что она красота, и с благоговением преклоняется перед нею, не спрашивая, к чему она полезна и что можно на нее купить. И может быть, в этом-то и заключается величайшая тайна художественного творчества, что образ красоты, созданный им, становится тотчас кумиром без всяких условий. А почему он становится кумиром? Потому что потребность красоты развивается наиболее тогда, когда человек в разладе с действительностью, в негармонии, в борьбе, то есть когда наиболее живет, потому что человек наиболее живет именно в то время, когда чего-нибудь ищет и добивается; тогда в нем и проявляется наиболее естественное желание всего гармонического, спокойствия, а в красоте есть и гармония и спокойствие.
Но все-таки искусство тогда только будет верно человеку, когда не будет стеснять его свободу развития.
И потому первое дело: не стеснять искусство разными целями, не приписывать ему законов, не сбивать его с толку, потому что у него и без того много подводных камней, много соблазнов и уклонений, неразлучных с исторической жизнью человека. Чем свободнее будет оно развиваться, тем нормальнее разовьется, тем скорее найдет настоящий и полезный свой путь. А так как интерес и цель его одна с целями человека, которому оно служит и с которым соединено нераздельно, то чем свободнее будет его развитие, тем более пользы принесет оно человечеству.
Поймите же нас: мы именно желаем, чтобы искусство всегда соответствовало целям человека, не разрознивалось с его интересами, и если мы и желаем наибольшей свободы искусству, то именно веруя в то, что чем свободнее оно в своем развитии, тем полезнее оно человеческим интересам. Нельзя предписывать искусству целей и симпатий. К чему предписывать, к чему сомневаться в нем, когда оно, нормально развитое, и без ваших предписаний, по закону природы, не может идти вразлад потребностям человеческим? Оно не потеряется и не собьется с дороги. Оно всегда было верно действительности и всегда шло наряду с развитием и прогрессом в человеке. Идеал красоты, нормальности у здорового общества не может погибнуть; и потому оставьте искусство на своей дороге и доверьтесь тому, что оно с нее не собьется. Если и собьется, то тотчас же воротится назад, откликнется на первую же потребность человека. Красота есть нормальность, здоровье. Красота полезна, потому что она красота, потому что в человечестве - всегдашняя потребность красоты и высшего идеала ее. Если в народе сохраняется идеал красоты и потребность ее, значит, есть и потребность здоровья, нормы, а следственно тем самым гарантировано и высшее развитие этого народа".
Интересное наблюдение о том, что красота - это гармония, и тогда более всего нужна, когда человек в разладе с действительностью, в конфликте, когда он борется, добивается чего-то. Но именно тогда он и более всего живой. Что же, получается, в красоте - нет жизни?.. Это только - звезда на горизонте, к которой мы вечно стремимся, но если достигнем ее, то умрем? И Бог, любовь - это смерть. Смерть Эго. И тем не менее мы все равно стремимся, и будем стремиться, т.к. стремление это в нас заложено, и не нужно бояться страдания. Жизнь - не покой и гармония, а вечная борьба.
Можно провести параллель с музыкой, да и с любым художетсвенным произведением, у которого есть классическая Аристотелевская форма, то есть завязка, кульминация и развязка. В музыке сонатная форма строится именно по такому принципу. Есть главная тема, и второстепенная - и они в конфликте, в кульминации они равиваются, и достигают гармонии в финале. В драматургии по такому же принципе строится пьеса. По сути она иллюстрирует закон диалектики Гегеля о единстве и борьбе противоположностей. Противоречие между двумя противоположностями не разрешимо на этом уровне, на котором оно возникло, но разрещается на следующем. Достигается гармония. И так до тех пор, пока достинутое не встречается с новым противоречием, следующего уровня. Чтобы разрешить его, снова нужно тянуться выше. Так и проиходит развитие.
Выходит, стремление к красоте - есть и стремление к развитию одновременно, и готовность к борьбе, и к страданию, то есть, по сути, готовность умереть, готовность принимать и проживать все, что приносит жизнь. Главное, чтобы не погасла звезда.