Shingeki no Fandom: Ano hi kara.
Замок с двери в комнату Ливая уже давным-давно был украден, но Эрвин всё же постучал. Ответа не было, и Эрвин дёрнул дверь на себя. Если капрала в комнате нет, то он и не узнает, что сюда кто-то приходил. А если он там и не отвечает, это подозрительно. Эрвин ткнул носком сапога трос, натянутый над порогом, подождал, пока сработает гильотина, и, осторожно перешагнув через грозную систему, вошёл в комнату.
Ливай оказался там - сидел на полу с пистолетом в руке.
- Что ты делаешь? - удивлённо поднял брови Эрвин.
- Собираюсь разок умереть, так что либо иди сюда и присоединяйся, либо иди сюда и убей меня, либо выйди из моей комнаты, я стесняюсь, - буркнул Ливай. - Самоубийство, знаешь ли, вещь интимная.
- Ливай, но ты же... пол запачкаешь.
- Вот именно, - мрачно кивнул Ливай. - Но ты можешь предложить альтернативу. Я обдумаю.
- С удовольствием обсудил бы с тобой лучший способ, но мне придётся попросить тебя задержаться в этом мире ещё на пару минут.
Ливай с лёгким отвращением посмотрел на пистолет в своей руке, положил его на пол.
- Ну, что ещё? Если ты о том, что персонаж не может сам себя убить, то я это знаю. Некоторое время он просто не будет существовать, меня и это устроит.
Но Эрвин лишь покачал головой.
- Думаю, ты получил извещение о том, что к выходу готовится спин-офф?
- Естественно.
- Из-за этого?
- Нет, - негромко ответил Ливай. - Нет, конечно.
- Тогда почему? Насколько я знаю, все остальные в практически тех же условиях, что и ты, но пока никто не пытается свести счёты с жизнью.
- Это просто потому, что весь неканон, отыгрываемый персонажем, стирается из его памяти, - устало откидываясь на тумбочку, пояснил Ливай. - Вот ты в фанфике, выполняешь всё, что хочет увидеть фикрайтер. А вот ты снова в каноне, и пока ты в каноне - для тебя всё по-настоящему. Умер ли в фанфике, сменил ли пол, перекрасился - ты ничего не помнишь. Этого всего для тебя не было.
- Так, - кивнул Эрвин. - Но ты же не хочешь сказать, что ты начал запоминать всё произошедшее?
- Хуже. - Ливай смотрел прямо перед собой. - Я помню, что произойдёт.
Эрвин взглянул на него сначала с недоумением, затем на его лице отразилось понимание:
- Ты так и не смог избавиться от преследования фикрайтеров?
- Не успел. Не знаю, какая часть всего, что я слышал, будет существовать в качестве фанфиков. Но теперь я имею представление обо всём том, что уже было.
- Зная всё это, ты действительно хочешь умереть?
Ливай устало посмотрел на него, потом опустил веки и тихо выдохнул. Имея достаточно сдержанную мимику, он как-то ухитрялся выражать сто эмоций одними глазами. И сейчас Эрвин мог поклясться, что он никогда и никого не видел в таком отчаянии.
- А на кой так жить, Эрвин? - вполголоса, но очень зло спросил он. - Наш создатель даже о противофанатской защите не побеспокоился. Он отдал меня другому автору. Я хочу просто исчезнуть. Чтобы меня никто не помнил. Когда о тебе пишут истории, где ты спариваешься со всеми, начиная от разномастных мерисью и заканчивая своим командиром, действительно хочется сдохнуть. Я не племенной бык. И не шлюха. Но меня слишком... любят, - как сгусток крови, с отвращением, он выплюнул это слово, внёсшее в фразу неприятную двусмысленность, - слишком, чтобы это понять. И я не знаю, что из фанона в следующий раз будет объявлено каноном. Итак, что ты там хотел сказать?
- Ты готов слушать?
- Да.
- Ты выслушаешь меня до конца?
- Да, - уже с оттенком раздражения повторил Ливай.
- Я могу начинать?
Ливай молча сжал веки чуть плотнее - "ты начинаешь действовать мне на нервы, но я всё ещё готов тебя слушать".
Эрвин затворил всё-таки дверь и подошёл ближе. Ливай с подозрением приоткрыл левый глаз, следя за перемещениями командира, но Эрвин просто сел рядом на пол и доверительно сообщил:
- Говорят, персонажи, которые плохо себя вели, после смерти в каноне живут только в фанфиках. Так это или нет, никто не скажет, потому что оставшиеся в каноне не помнят того, что случалось в фанфиках. Вернувшихся в канон - очень мало. Итак, Ливай, ты хорошо себя вёл?
- Конечно, - без тени сомнения отозвался Ливай. - Я всегда себя хорошо веду. Я веду себя лучше всех. Ты не дашь соврать.
- Не дам, - всё тем же мягким тоном согласился Эрвин. - Ни черта ты не послушный мальчик-персонажик. Ты всё время пытался сделать что-то наперекор Автору. Когда ты в последний раз пользовался приводом? Глав десять назад, кажется? Что-то мне подсказывает, что ты не нужен сюжету в качестве сильнейшего воина человечества. Думаю, это чтобы ты, не дай редактор, ничего бы не натворил.
- Ну и что? - наконец открыв глаза, но не глядя на Эрвина, угрюмо спросил Ливай.
- Второй пункт важной информации к размышлению. - Голос Эрвина, кажется, стал ещё мягче. - Я бы на твоём месте не торопился умирать. Нас всех и так это ждёт.
Здесь Эрвин прервался, давая капралу время осмыслить информацию. Фраза, столь тривиальная для обычного человека, несла в себе совершенно иное значение для персонажа. И Ливай быстро понял, что Эрвин имеет в виду.
- Подожди... - медленно произнёс он, впервые с начала разговора повернув голову в сторону Эрвина. - Подожди минутку.
- Жду.
Ливай молчал гораздо меньше минуты. Лицо превратилось в застывшую маску, серые глаза потускнели. Цветом они теперь напоминали не сталь, а пепел. На сильнейшего воина человечества было страшно смотреть.
- Нас создавали, чтобы убить в конце истории.
Не вопрос - утверждение.
Эрвин кивнул.
- Вся наша борьба, все наши жертвы, все наши гимны и песни - изначально всё это вело к нашему поражению. А мои слова о том, что никто не погиб напрасно и не будет забыт - ложь.
Кивок.
- И ты об этом знал.
Снова кивок.
- Сволочь, - коротко резюмировал Ливай, снова отворачиваясь. - Лучше уйди. Иначе я за себя не отвечаю.
- Ну, давай подерёмся, что ли, если тебе от этого станет легче, - вздохнул Эрвин, поднимаясь с пола.
Ливай быстро взглянул на него. В глазах на краткий миг мелькнул отголосок того опасного блеска, который можно было заметить в них, когда капрал наносил первый удар. Пепел ещё тлел.
- Но сначала, - Эрвин прятал в уголках губ усмешку, - третья часть информации к размышлению.
- К чёрту её, - безразлично произнёс Ливай, тоже поднимаясь с пола.
- Ты обещал дослушать меня до конца. Надеюсь, ты понимаешь, что если бы я боялся драки с тобой, я бы мог просто молчать и дальше.
- Быстрее.
Эрвин кивнул в сторону окна:
- Посмотри.
Ливай, равнодушно пожав плечами, подошёл к окну и посмотрел вниз, на лужайку.
На лужайке творилось странное. Около двух десятков фанаток сгрудились вокруг одной и, кажется, пытались запинать её.
- Что это? - вполголоса спросил Ливай. Опасный отблеск в его глазах погас, сменившись недоумением. А это уже - хоть и вялый, но интерес.
- Фикрайтер, - безмятежно пояснил Эрвин, тоже подходя к окну. - Она, кажется, написала историю, в которой ты умираешь. Или собиралась написать. Сможешь ещё раз догадаться, к чему я клоню?
- Не улавливаю, - напряжённо возразил Ливай, пристально глядя вниз.
- Эти люди, - Эрвин обвёл лужайку широким жестом, - стоят на страже твоей безопасности. Если правильно сыграть, они не дадут нам погибнуть.
Ливай, глядя вниз, задумчиво молчал. Потом оперся руками о подоконник, ссутулив плечи и опустив голову, постоял так некоторое время. Когда он повернулся к окну спиной и сел на подоконник, его лицо снова ничего не выражало.
- Для командира Разведки ты слишком наивен. За всё это время ты ещё не понял, что они неспособны к сколько-нибудь организованному движению?
Именно в этот момент с лужайки донесся чей-то звонкий и очень возмущённый голос. Он не принадлежал никому из персонажей. И, что было совсем неожиданно, обладательница голоса говорила чётко и связно, без единого "мимими" и "няняня" в своей гневной отповеди.
- Сколько раз, мерисью мне в фанфики, нужно повторить, чтобы ты запомнила?! Равель - это такой композитор! Левий - это один из двенадцати Апостолов! Левит - третья книга Моисея! Про макароны я вообще молчу! Капрала зовут Ливай! Если ты вдруг последняя азиатка, и в твоём языке нет буквы "л" - Ривай!
Капрал замер на подоконнике, словно боясь обернуться и обнаружить, что всё услышанное - лишь плод воображения.
- Дальше по фамилиям! Эрен - Йегер, Микаса - Аккерман, Армин - Арлерт! А вот этот пендель тебе знаешь, за что?! Вот и я тоже не знаю, почему у тебя вместо Разведывательного Легиона - деревня гомосеков! У них там, блин, полный привет, титаны прут, откуда только могут, так не-е-ет же! По-любому они думают только о том, с кем бы переспать в ночь перед вылазкой! Ты себе это как вообще представляешь?! И потом! Что это ещё за ужасная смерть?! Я готова тебя задушить просто за сам факт, но почему сильнейший воин человечества у тебя умирает, как лох какой-то, простите за мой французский?! Да я такого даже Исаяме бы не простила!
- И я!
- И я!
- И мы!
- Эрвин, ты тоже это слышишь? - тихо спросил капрал.
Командир улыбнулся.
- Поздравляю, капрал, вы их выдрессировали. При отличном знании канона, у них по-прежнему нет ни страха, ни стыда, ни совести. Они не испугаются ни шестидесятиметрового Титана, ни бронированного, ни самого Исаяму Хаджимэ, если их любимцам будет грозить опасность.
- Не поминай автора всуе, - устало усмехнулся Ливай.
- В нашем мире нет причин быть хорошими. - Ответная ухмылка Эрвина была пугающе хищной. - Для нас не предусмотрен рай. Ад тоже.
Капрал передёрнул плечами.
- Не скажи. Каким бы ни был наш канон, а жить только в фанфиках я не хочу. - Он оглянулся на лужайку. - Если бы я в самом деле переживал все фанфики и додзинси, в которых я рыдаю над нашивками моего отряда ночами напролёт, мне бы пришлось заниматься этим еженощно ещё года два. При учёте, что все резко прекратят что-то придумывать на эту тему.
- О, слушай, а мы-то с Ханджи всё гадаем - почему у тебя вечно такие глубокие круги под глазами? - давя усмешку, задумчиво изрёк Эрвин.
- Себя-то давно в зеркале видел? - ехидно парировал Ливай. - Все мы сейчас с мешками под глазами и нервным тиком. Паноптикум, а не Разведка, на зачистке в Тросте меньше крови испортилось...
- Ничего. Недолго осталось.
Армин, обескураженный и встревоженный после неудавшегося разговора с Эрвином, медленно брёл обратно, к кабинету Ханджи. Там его ждали остальные. С новостями...
И что теперь он им сообщит? Сколько ещё ждать неведомого "времени"? И окажется ли информация хорошими новостями?
Поглощённый своими невесёлыми мыслями, он не заметил, что пропустил нужный поворот. Снова осознавать себя он начал, когда уже вышел во двор. Подняв голову, Армин осмотрелся, больше по привычке, чем в самом деле желая обезопасить себя от фанаток.
Отметил, что почти у входа в тайник находится фанартер с мольбертом. А рядом с фанартером, держа в руках рисунок и с любопытством его разглядывая, стояла... Саша!
Армин так удивился, что даже рискнул подойти ближе. Но нет, это и вправду была Саша. Более того, у фанартера в руках была половинка печёной картошки!
На глазах у Армина только что свершилось несколько вещей, которые он никогда не мыслил вероятными.
Первая. Фанатка стояла рядом с персонажем. Они ни бежали друг за другом, ни убегали друг от друга.
Вторая. Вечно голодная Саша поделилась едой с кем-то малознакомым!
Саша чуть повернулась, и Армин увидел, что на листке нарисовано что-то переливающееся оттенками синего и зелёного.
- ...Иногда там поднимается ужасная огромная волна, которая называется "цунами", и всё скрывается под водой... - донёсся до него обрывок фразы фанартера.
Это слово тоже принадлежало миру, откуда явились фанатки. Но его Армин знал.
- Нет, это правда так... - прошептал Армин, чувствуя, что на глаза наворачиваются слёзы. - Она нарисовала океан!
Как во сне, он сделал несколько шагов вперёд. Саша и девушка-фанартер, заметив наконец его присутствие, обернулись.
- Смотри, Армин, - Саша благоговейно протянула ему рисунок, - они видели океан... он правда существует!
На рисунке догорал закат, отражаясь в спокойной воде, растекаясь зыбкими оранжевыми полосами по зелени и лазури. В небесах застыли тёмные, резко очерченные силуэты острокрылых чаек. Ниже, на светлом песчаном берегу стоял человек. Океан начинался прямо перед ним и... не заканчивался. От светлого песка и до полыхающего солнца - только величественная синь. Солнце словно гасло в этой воде, одновременно скрепляя её с небом огненным мостом заката.
Невозможно было понять, кто именно смотрел на океан, фанартер изобразила его стоящим спиной к зрителю. Но эмблема - два скрещенных крыла, синее и белое - была бережно и чётко выписана на трепещущем зелёном плаще.
- Это прекрасно, - тихо сказал Армин. - Я думаю, каждый из нас хотел бы оказаться этим разведчиком.
- И когда-нибудь окажетесь, ведь так? - вполголоса ответила фанартер, глядя на Армина внимательно и серьёзно. - Каждый из вас будет на его месте. Я жду этого. Совсем не так, как вы, но тоже...
Армин хотел было ответить, но не смог - перехватило горло.
- Надо Эрену показать. - Сашка улыбалась во весь рот. - Я пойду звать остальных, а ты, - она обернулась к фанартеру, - позови всех, кто так же хорошо рисует! И тех, кто хорошо рассказывает. Я хочу знать, что там, в мире за Стенами.
Через несколько минут во дворе образовалась небольшая толпа, в которой персонажи смешивались с фанатами. Первые наперебой задавали вопросы, вторые - наперебой отвечали. Фикрайтеры импровизировали, как только могли, описывая всё то, чего не было внутри Стен. Фанартеры не жалели красок и карандашей, стараясь передать всё то, о чём говорили фикрайтеры. Они рисовали бескрайние степи, огромные водопады, вечные льды, огненные долины, цветущие гортензии, жёлтые пески, сполохи северного сияния...
Когда начало смеркаться, фанартеров с миром отпустили - было уже слишком темно, чтобы рисовать или рассматривать рисунки. Фикрайтеров мучали расспросами, пока из окна, под которым они стояли, не высунулся злющий Мике и не сообщил, что он, чёрт возьми, хочет спать. После этого он подробно перечислил, что сделает с теми, кто продолжит буянить у него под окнами. Фикрайтеры и персонажи, устыдившись, разошлись.
До утра.
Утром процесс обмена информацией продолжился. Армин на радостях пообещал сдать всю матчасть, кроме устройства приводов, чем привёл фикрайтеров в совершеннейший восторг.
Идиллия длилась несколько дней. А потом лагерь быстро облетела новость о том, что Эрвин устраивает общее собрание. Не в кабинете Ханджи, а на плацу, как в первый раз.
Когда чистое летнее небо потемнело до глубокого синего цвета, фанаты и персонажи выстроились перед трибуной. Первых распирало от любопытства, вторые были напряжены и насторожены.
Выйдя на трибуну, Эрвин сначала некоторое время молча смотрел на тех, кто стоял перед ним.
- Как я и предупреждал, смертность в Разведывательном Легионе очень высокая, - начал он. - Насколько я могу судить, из пяти сотен осталась едва ли одна. К вам, выжившие, я сейчас обращаюсь. Те, кто стоит сейчас передо мной, остались в этом мире неслучайно. Это произошло лишь потому, что вам удалось доказать своё право на место в Разведке. Теперь никто, кроме Автора, не знает канон лучше, чем вы. Но сегодня я попрошу вас удалиться.
Персонажи тревожно переглянулись.
- С моей стороны было бы просто подло не предупредить вас. Я хотел бы, чтобы каждый, у кого есть возможность выжить или хотя бы просто не видеть всего, что начнётся здесь через несколько дней, использовал эту возможность. Потому что у нас её, этой возможности, нет.
Теперь уже тревожно переглядывались фанаты. Часть персонажей молча смотрела на Эрвина, словно надеясь, что следующая фраза опровергнет страшную догадку, остальные, сникнув, опустили головы.
- Вы наверняка не догадывались, - продолжал Эрвин, - что в нашей реальности должны погибнуть все. Создавая нас, Автор отмерил каждому срок жизни, и он не так уж велик. Как бы мы ни боролись, этого уже не изменить. Если вы останетесь здесь, погибнете, как статисты. Спасибо, что рассказывали нам о мире за Стенами. Потому что мы никогда не увидим океан, - тихо закончил он.
Фанаты взволнованно зашумели. Забыв о всякой дисциплине, они обсуждали новость, возмутившую до глубин их верные фанатские души - правда ли? не ошибка? что делать, если это и вправду так? как автор мог так поступить? Временами они с жалостью оглядывались на персонажей, сбившихся в одну молчаливую группку. Для них информация тоже была новостью. Можно было только догадываться, что они чувствовали в этот момент.
- Эрвин-дантё, можно, я одну вещь скажу? - К трибуне с трудом протолкался кто-то из фикрайтеров.
Командир взглянул на неё словно бы с лёгким удивлением, но всё же помог забраться на трибуну.
- Ну что, пораженцы, скисли, да?! - яростно восликнула она, подойдя к самому краю трибуны. - Эрвин-дантё прав, нам действительно придётся покинуть эту Вселенную. Но не потому, что мы хотим спасти свои шкуры! У каждой из нас есть дело в мире, где живёт Исаяма Хаджимэ! Мы не можем просто ждать следующей главы или серии, ожидая, что Автор вдруг почему-то изменит свои планы! Если все мы объединимся, если все мы заявим, что не согласны - ну, что он нам сделает?! Придумает страшную историю про нас?! Ну и бронированный с ним, нас ему не одолеть! Даже у разведчиков это не получилось! Мы - фанаты! Мы будем МАМОРУ и ТАТАКАЭ! Потому что мы - самая страшная сила, и мы же движущая сила фандома! И имя нам - Легион! Разведывательный, вашу бету, Легион!!!
И она с силой прижала к груди кулак правой руки в идеально точном салюте.
Сотня уцелевших словно взорвалась звуком. Кричали они в большинстве нечто бессвязное, но общий смысл был ясен - они не намерены сдаваться. Они намерены МАМОРУ И ТАТАКАЭ.
Эрвин, всё это время прилагавший титанические (простите за каламбур) усилия, чтобы не рассмеяться, подошёл к фикрайтеру, легонько хлопнул её по плечу.
- Отличная речь. Ничего более вдохновляющего я не слышал.
Фикрайтер зарделась и смущённо опустила глаза.
- Так я ведь в первый же день увидела достойный пример, Эрвин-дантё.
Шум не стихал. Фанатки спешно обменивались контактами, заключали союзы и строили коварные планы. Наконец одна из них, подойдя ближе к трибуне, подняла голову.
- Простите, Эрвин-дантё, что я бросаю вас в такой момент, - подрагивающим от злости голосом начала она, - но мне нужно кой-кому написать кое-что в твиттер.
- Да и на почту не мешало бы, - подхватила ещё одна.
- Мне тоже нужен отпуск - съездить в Японию и кой-кому морду набить, - мрачно сообщила третья.
- Ногами...
- О, какое совпадение! - всплеснула руками четвёртая. - Не одна ли у нас, случайно, цель?
- Совершенно случайно!
- И не только у вас...
Фикрайтер, спустившись с трибуны, подошла к своим собратьям на левом краю плаца и что-то им сказала. Те, кивнув, передали сказанное ближайшим соседям, и вскоре по толпе словно прокатилась волна, гасящая звук - так пробегает пламя по островку травы, засыпанной тополиным пухом, не оставляя на зелени даже пепла.
Сотня фанаток снова выстроилась перед трибуной. И снова, как в первый день, каждая из них - салютовала. В ночном воздухе, в огнях факелов медленно таяли их силуэты, ряд за рядом.
Девушка-фанартер вдруг обернулась, подбежала к той стороне плаца, где стояли персонажи, протянула Саше рисунок - тот самый, с океаном.
- А не жалко? - с беспокойством спросила Саша, нерешительно взяв листок.
Фанартер лишь качнула головой, улыбнувшись. И исчезла.
Вскоре на плацу остались лишь персонажи. О нашествии фанаток более ничего не напоминало, кроме рисунка в руках у Саши.
Благословенная тишина снизошла на штаб Разведывательного Корпуса. Пустели тайники и схроны. Разведчики понемногу отвыкали передвигаться короткими перебежками и обходить углы по широкой дуге. У командного состава постепенно проходил нервный тик.
Всё было спокойно.
Все были спокойны.
- Изменится ли к лучшему наша жизнь? - задумчиво спросил Эрен, глядя в синюю даль, где угадывались очертания Стены.
- Я думаю, мы, по крайней мере, можем надеяться, что изменится к лучшему наша смерть, - уверенно ответил Армин.
Ливай оказался там - сидел на полу с пистолетом в руке.
- Что ты делаешь? - удивлённо поднял брови Эрвин.
- Собираюсь разок умереть, так что либо иди сюда и присоединяйся, либо иди сюда и убей меня, либо выйди из моей комнаты, я стесняюсь, - буркнул Ливай. - Самоубийство, знаешь ли, вещь интимная.
- Ливай, но ты же... пол запачкаешь.
- Вот именно, - мрачно кивнул Ливай. - Но ты можешь предложить альтернативу. Я обдумаю.
- С удовольствием обсудил бы с тобой лучший способ, но мне придётся попросить тебя задержаться в этом мире ещё на пару минут.
Ливай с лёгким отвращением посмотрел на пистолет в своей руке, положил его на пол.
- Ну, что ещё? Если ты о том, что персонаж не может сам себя убить, то я это знаю. Некоторое время он просто не будет существовать, меня и это устроит.
Но Эрвин лишь покачал головой.
- Думаю, ты получил извещение о том, что к выходу готовится спин-офф?
- Естественно.
- Из-за этого?
- Нет, - негромко ответил Ливай. - Нет, конечно.
- Тогда почему? Насколько я знаю, все остальные в практически тех же условиях, что и ты, но пока никто не пытается свести счёты с жизнью.
- Это просто потому, что весь неканон, отыгрываемый персонажем, стирается из его памяти, - устало откидываясь на тумбочку, пояснил Ливай. - Вот ты в фанфике, выполняешь всё, что хочет увидеть фикрайтер. А вот ты снова в каноне, и пока ты в каноне - для тебя всё по-настоящему. Умер ли в фанфике, сменил ли пол, перекрасился - ты ничего не помнишь. Этого всего для тебя не было.
- Так, - кивнул Эрвин. - Но ты же не хочешь сказать, что ты начал запоминать всё произошедшее?
- Хуже. - Ливай смотрел прямо перед собой. - Я помню, что произойдёт.
Эрвин взглянул на него сначала с недоумением, затем на его лице отразилось понимание:
- Ты так и не смог избавиться от преследования фикрайтеров?
- Не успел. Не знаю, какая часть всего, что я слышал, будет существовать в качестве фанфиков. Но теперь я имею представление обо всём том, что уже было.
- Зная всё это, ты действительно хочешь умереть?
Ливай устало посмотрел на него, потом опустил веки и тихо выдохнул. Имея достаточно сдержанную мимику, он как-то ухитрялся выражать сто эмоций одними глазами. И сейчас Эрвин мог поклясться, что он никогда и никого не видел в таком отчаянии.
- А на кой так жить, Эрвин? - вполголоса, но очень зло спросил он. - Наш создатель даже о противофанатской защите не побеспокоился. Он отдал меня другому автору. Я хочу просто исчезнуть. Чтобы меня никто не помнил. Когда о тебе пишут истории, где ты спариваешься со всеми, начиная от разномастных мерисью и заканчивая своим командиром, действительно хочется сдохнуть. Я не племенной бык. И не шлюха. Но меня слишком... любят, - как сгусток крови, с отвращением, он выплюнул это слово, внёсшее в фразу неприятную двусмысленность, - слишком, чтобы это понять. И я не знаю, что из фанона в следующий раз будет объявлено каноном. Итак, что ты там хотел сказать?
- Ты готов слушать?
- Да.
- Ты выслушаешь меня до конца?
- Да, - уже с оттенком раздражения повторил Ливай.
- Я могу начинать?
Ливай молча сжал веки чуть плотнее - "ты начинаешь действовать мне на нервы, но я всё ещё готов тебя слушать".
Эрвин затворил всё-таки дверь и подошёл ближе. Ливай с подозрением приоткрыл левый глаз, следя за перемещениями командира, но Эрвин просто сел рядом на пол и доверительно сообщил:
- Говорят, персонажи, которые плохо себя вели, после смерти в каноне живут только в фанфиках. Так это или нет, никто не скажет, потому что оставшиеся в каноне не помнят того, что случалось в фанфиках. Вернувшихся в канон - очень мало. Итак, Ливай, ты хорошо себя вёл?
- Конечно, - без тени сомнения отозвался Ливай. - Я всегда себя хорошо веду. Я веду себя лучше всех. Ты не дашь соврать.
- Не дам, - всё тем же мягким тоном согласился Эрвин. - Ни черта ты не послушный мальчик-персонажик. Ты всё время пытался сделать что-то наперекор Автору. Когда ты в последний раз пользовался приводом? Глав десять назад, кажется? Что-то мне подсказывает, что ты не нужен сюжету в качестве сильнейшего воина человечества. Думаю, это чтобы ты, не дай редактор, ничего бы не натворил.
- Ну и что? - наконец открыв глаза, но не глядя на Эрвина, угрюмо спросил Ливай.
- Второй пункт важной информации к размышлению. - Голос Эрвина, кажется, стал ещё мягче. - Я бы на твоём месте не торопился умирать. Нас всех и так это ждёт.
Здесь Эрвин прервался, давая капралу время осмыслить информацию. Фраза, столь тривиальная для обычного человека, несла в себе совершенно иное значение для персонажа. И Ливай быстро понял, что Эрвин имеет в виду.
- Подожди... - медленно произнёс он, впервые с начала разговора повернув голову в сторону Эрвина. - Подожди минутку.
- Жду.
Ливай молчал гораздо меньше минуты. Лицо превратилось в застывшую маску, серые глаза потускнели. Цветом они теперь напоминали не сталь, а пепел. На сильнейшего воина человечества было страшно смотреть.
- Нас создавали, чтобы убить в конце истории.
Не вопрос - утверждение.
Эрвин кивнул.
- Вся наша борьба, все наши жертвы, все наши гимны и песни - изначально всё это вело к нашему поражению. А мои слова о том, что никто не погиб напрасно и не будет забыт - ложь.
Кивок.
- И ты об этом знал.
Снова кивок.
- Сволочь, - коротко резюмировал Ливай, снова отворачиваясь. - Лучше уйди. Иначе я за себя не отвечаю.
- Ну, давай подерёмся, что ли, если тебе от этого станет легче, - вздохнул Эрвин, поднимаясь с пола.
Ливай быстро взглянул на него. В глазах на краткий миг мелькнул отголосок того опасного блеска, который можно было заметить в них, когда капрал наносил первый удар. Пепел ещё тлел.
- Но сначала, - Эрвин прятал в уголках губ усмешку, - третья часть информации к размышлению.
- К чёрту её, - безразлично произнёс Ливай, тоже поднимаясь с пола.
- Ты обещал дослушать меня до конца. Надеюсь, ты понимаешь, что если бы я боялся драки с тобой, я бы мог просто молчать и дальше.
- Быстрее.
Эрвин кивнул в сторону окна:
- Посмотри.
Ливай, равнодушно пожав плечами, подошёл к окну и посмотрел вниз, на лужайку.
На лужайке творилось странное. Около двух десятков фанаток сгрудились вокруг одной и, кажется, пытались запинать её.
- Что это? - вполголоса спросил Ливай. Опасный отблеск в его глазах погас, сменившись недоумением. А это уже - хоть и вялый, но интерес.
- Фикрайтер, - безмятежно пояснил Эрвин, тоже подходя к окну. - Она, кажется, написала историю, в которой ты умираешь. Или собиралась написать. Сможешь ещё раз догадаться, к чему я клоню?
- Не улавливаю, - напряжённо возразил Ливай, пристально глядя вниз.
- Эти люди, - Эрвин обвёл лужайку широким жестом, - стоят на страже твоей безопасности. Если правильно сыграть, они не дадут нам погибнуть.
Ливай, глядя вниз, задумчиво молчал. Потом оперся руками о подоконник, ссутулив плечи и опустив голову, постоял так некоторое время. Когда он повернулся к окну спиной и сел на подоконник, его лицо снова ничего не выражало.
- Для командира Разведки ты слишком наивен. За всё это время ты ещё не понял, что они неспособны к сколько-нибудь организованному движению?
Именно в этот момент с лужайки донесся чей-то звонкий и очень возмущённый голос. Он не принадлежал никому из персонажей. И, что было совсем неожиданно, обладательница голоса говорила чётко и связно, без единого "мимими" и "няняня" в своей гневной отповеди.
- Сколько раз, мерисью мне в фанфики, нужно повторить, чтобы ты запомнила?! Равель - это такой композитор! Левий - это один из двенадцати Апостолов! Левит - третья книга Моисея! Про макароны я вообще молчу! Капрала зовут Ливай! Если ты вдруг последняя азиатка, и в твоём языке нет буквы "л" - Ривай!
Капрал замер на подоконнике, словно боясь обернуться и обнаружить, что всё услышанное - лишь плод воображения.
- Дальше по фамилиям! Эрен - Йегер, Микаса - Аккерман, Армин - Арлерт! А вот этот пендель тебе знаешь, за что?! Вот и я тоже не знаю, почему у тебя вместо Разведывательного Легиона - деревня гомосеков! У них там, блин, полный привет, титаны прут, откуда только могут, так не-е-ет же! По-любому они думают только о том, с кем бы переспать в ночь перед вылазкой! Ты себе это как вообще представляешь?! И потом! Что это ещё за ужасная смерть?! Я готова тебя задушить просто за сам факт, но почему сильнейший воин человечества у тебя умирает, как лох какой-то, простите за мой французский?! Да я такого даже Исаяме бы не простила!
- И я!
- И я!
- И мы!
- Эрвин, ты тоже это слышишь? - тихо спросил капрал.
Командир улыбнулся.
- Поздравляю, капрал, вы их выдрессировали. При отличном знании канона, у них по-прежнему нет ни страха, ни стыда, ни совести. Они не испугаются ни шестидесятиметрового Титана, ни бронированного, ни самого Исаяму Хаджимэ, если их любимцам будет грозить опасность.
- Не поминай автора всуе, - устало усмехнулся Ливай.
- В нашем мире нет причин быть хорошими. - Ответная ухмылка Эрвина была пугающе хищной. - Для нас не предусмотрен рай. Ад тоже.
Капрал передёрнул плечами.
- Не скажи. Каким бы ни был наш канон, а жить только в фанфиках я не хочу. - Он оглянулся на лужайку. - Если бы я в самом деле переживал все фанфики и додзинси, в которых я рыдаю над нашивками моего отряда ночами напролёт, мне бы пришлось заниматься этим еженощно ещё года два. При учёте, что все резко прекратят что-то придумывать на эту тему.
- О, слушай, а мы-то с Ханджи всё гадаем - почему у тебя вечно такие глубокие круги под глазами? - давя усмешку, задумчиво изрёк Эрвин.
- Себя-то давно в зеркале видел? - ехидно парировал Ливай. - Все мы сейчас с мешками под глазами и нервным тиком. Паноптикум, а не Разведка, на зачистке в Тросте меньше крови испортилось...
- Ничего. Недолго осталось.
Армин, обескураженный и встревоженный после неудавшегося разговора с Эрвином, медленно брёл обратно, к кабинету Ханджи. Там его ждали остальные. С новостями...
И что теперь он им сообщит? Сколько ещё ждать неведомого "времени"? И окажется ли информация хорошими новостями?
Поглощённый своими невесёлыми мыслями, он не заметил, что пропустил нужный поворот. Снова осознавать себя он начал, когда уже вышел во двор. Подняв голову, Армин осмотрелся, больше по привычке, чем в самом деле желая обезопасить себя от фанаток.
Отметил, что почти у входа в тайник находится фанартер с мольбертом. А рядом с фанартером, держа в руках рисунок и с любопытством его разглядывая, стояла... Саша!
Армин так удивился, что даже рискнул подойти ближе. Но нет, это и вправду была Саша. Более того, у фанартера в руках была половинка печёной картошки!
На глазах у Армина только что свершилось несколько вещей, которые он никогда не мыслил вероятными.
Первая. Фанатка стояла рядом с персонажем. Они ни бежали друг за другом, ни убегали друг от друга.
Вторая. Вечно голодная Саша поделилась едой с кем-то малознакомым!
Саша чуть повернулась, и Армин увидел, что на листке нарисовано что-то переливающееся оттенками синего и зелёного.
- ...Иногда там поднимается ужасная огромная волна, которая называется "цунами", и всё скрывается под водой... - донёсся до него обрывок фразы фанартера.
Это слово тоже принадлежало миру, откуда явились фанатки. Но его Армин знал.
- Нет, это правда так... - прошептал Армин, чувствуя, что на глаза наворачиваются слёзы. - Она нарисовала океан!
Как во сне, он сделал несколько шагов вперёд. Саша и девушка-фанартер, заметив наконец его присутствие, обернулись.
- Смотри, Армин, - Саша благоговейно протянула ему рисунок, - они видели океан... он правда существует!
На рисунке догорал закат, отражаясь в спокойной воде, растекаясь зыбкими оранжевыми полосами по зелени и лазури. В небесах застыли тёмные, резко очерченные силуэты острокрылых чаек. Ниже, на светлом песчаном берегу стоял человек. Океан начинался прямо перед ним и... не заканчивался. От светлого песка и до полыхающего солнца - только величественная синь. Солнце словно гасло в этой воде, одновременно скрепляя её с небом огненным мостом заката.
Невозможно было понять, кто именно смотрел на океан, фанартер изобразила его стоящим спиной к зрителю. Но эмблема - два скрещенных крыла, синее и белое - была бережно и чётко выписана на трепещущем зелёном плаще.
- Это прекрасно, - тихо сказал Армин. - Я думаю, каждый из нас хотел бы оказаться этим разведчиком.
- И когда-нибудь окажетесь, ведь так? - вполголоса ответила фанартер, глядя на Армина внимательно и серьёзно. - Каждый из вас будет на его месте. Я жду этого. Совсем не так, как вы, но тоже...
Армин хотел было ответить, но не смог - перехватило горло.
- Надо Эрену показать. - Сашка улыбалась во весь рот. - Я пойду звать остальных, а ты, - она обернулась к фанартеру, - позови всех, кто так же хорошо рисует! И тех, кто хорошо рассказывает. Я хочу знать, что там, в мире за Стенами.
Через несколько минут во дворе образовалась небольшая толпа, в которой персонажи смешивались с фанатами. Первые наперебой задавали вопросы, вторые - наперебой отвечали. Фикрайтеры импровизировали, как только могли, описывая всё то, чего не было внутри Стен. Фанартеры не жалели красок и карандашей, стараясь передать всё то, о чём говорили фикрайтеры. Они рисовали бескрайние степи, огромные водопады, вечные льды, огненные долины, цветущие гортензии, жёлтые пески, сполохи северного сияния...
Когда начало смеркаться, фанартеров с миром отпустили - было уже слишком темно, чтобы рисовать или рассматривать рисунки. Фикрайтеров мучали расспросами, пока из окна, под которым они стояли, не высунулся злющий Мике и не сообщил, что он, чёрт возьми, хочет спать. После этого он подробно перечислил, что сделает с теми, кто продолжит буянить у него под окнами. Фикрайтеры и персонажи, устыдившись, разошлись.
До утра.
Утром процесс обмена информацией продолжился. Армин на радостях пообещал сдать всю матчасть, кроме устройства приводов, чем привёл фикрайтеров в совершеннейший восторг.
Идиллия длилась несколько дней. А потом лагерь быстро облетела новость о том, что Эрвин устраивает общее собрание. Не в кабинете Ханджи, а на плацу, как в первый раз.
Когда чистое летнее небо потемнело до глубокого синего цвета, фанаты и персонажи выстроились перед трибуной. Первых распирало от любопытства, вторые были напряжены и насторожены.
Выйдя на трибуну, Эрвин сначала некоторое время молча смотрел на тех, кто стоял перед ним.
- Как я и предупреждал, смертность в Разведывательном Легионе очень высокая, - начал он. - Насколько я могу судить, из пяти сотен осталась едва ли одна. К вам, выжившие, я сейчас обращаюсь. Те, кто стоит сейчас передо мной, остались в этом мире неслучайно. Это произошло лишь потому, что вам удалось доказать своё право на место в Разведке. Теперь никто, кроме Автора, не знает канон лучше, чем вы. Но сегодня я попрошу вас удалиться.
Персонажи тревожно переглянулись.
- С моей стороны было бы просто подло не предупредить вас. Я хотел бы, чтобы каждый, у кого есть возможность выжить или хотя бы просто не видеть всего, что начнётся здесь через несколько дней, использовал эту возможность. Потому что у нас её, этой возможности, нет.
Теперь уже тревожно переглядывались фанаты. Часть персонажей молча смотрела на Эрвина, словно надеясь, что следующая фраза опровергнет страшную догадку, остальные, сникнув, опустили головы.
- Вы наверняка не догадывались, - продолжал Эрвин, - что в нашей реальности должны погибнуть все. Создавая нас, Автор отмерил каждому срок жизни, и он не так уж велик. Как бы мы ни боролись, этого уже не изменить. Если вы останетесь здесь, погибнете, как статисты. Спасибо, что рассказывали нам о мире за Стенами. Потому что мы никогда не увидим океан, - тихо закончил он.
Фанаты взволнованно зашумели. Забыв о всякой дисциплине, они обсуждали новость, возмутившую до глубин их верные фанатские души - правда ли? не ошибка? что делать, если это и вправду так? как автор мог так поступить? Временами они с жалостью оглядывались на персонажей, сбившихся в одну молчаливую группку. Для них информация тоже была новостью. Можно было только догадываться, что они чувствовали в этот момент.
- Эрвин-дантё, можно, я одну вещь скажу? - К трибуне с трудом протолкался кто-то из фикрайтеров.
Командир взглянул на неё словно бы с лёгким удивлением, но всё же помог забраться на трибуну.
- Ну что, пораженцы, скисли, да?! - яростно восликнула она, подойдя к самому краю трибуны. - Эрвин-дантё прав, нам действительно придётся покинуть эту Вселенную. Но не потому, что мы хотим спасти свои шкуры! У каждой из нас есть дело в мире, где живёт Исаяма Хаджимэ! Мы не можем просто ждать следующей главы или серии, ожидая, что Автор вдруг почему-то изменит свои планы! Если все мы объединимся, если все мы заявим, что не согласны - ну, что он нам сделает?! Придумает страшную историю про нас?! Ну и бронированный с ним, нас ему не одолеть! Даже у разведчиков это не получилось! Мы - фанаты! Мы будем МАМОРУ и ТАТАКАЭ! Потому что мы - самая страшная сила, и мы же движущая сила фандома! И имя нам - Легион! Разведывательный, вашу бету, Легион!!!
И она с силой прижала к груди кулак правой руки в идеально точном салюте.
Сотня уцелевших словно взорвалась звуком. Кричали они в большинстве нечто бессвязное, но общий смысл был ясен - они не намерены сдаваться. Они намерены МАМОРУ И ТАТАКАЭ.
Эрвин, всё это время прилагавший титанические (простите за каламбур) усилия, чтобы не рассмеяться, подошёл к фикрайтеру, легонько хлопнул её по плечу.
- Отличная речь. Ничего более вдохновляющего я не слышал.
Фикрайтер зарделась и смущённо опустила глаза.
- Так я ведь в первый же день увидела достойный пример, Эрвин-дантё.
Шум не стихал. Фанатки спешно обменивались контактами, заключали союзы и строили коварные планы. Наконец одна из них, подойдя ближе к трибуне, подняла голову.
- Простите, Эрвин-дантё, что я бросаю вас в такой момент, - подрагивающим от злости голосом начала она, - но мне нужно кой-кому написать кое-что в твиттер.
- Да и на почту не мешало бы, - подхватила ещё одна.
- Мне тоже нужен отпуск - съездить в Японию и кой-кому морду набить, - мрачно сообщила третья.
- Ногами...
- О, какое совпадение! - всплеснула руками четвёртая. - Не одна ли у нас, случайно, цель?
- Совершенно случайно!
- И не только у вас...
Фикрайтер, спустившись с трибуны, подошла к своим собратьям на левом краю плаца и что-то им сказала. Те, кивнув, передали сказанное ближайшим соседям, и вскоре по толпе словно прокатилась волна, гасящая звук - так пробегает пламя по островку травы, засыпанной тополиным пухом, не оставляя на зелени даже пепла.
Сотня фанаток снова выстроилась перед трибуной. И снова, как в первый день, каждая из них - салютовала. В ночном воздухе, в огнях факелов медленно таяли их силуэты, ряд за рядом.
Девушка-фанартер вдруг обернулась, подбежала к той стороне плаца, где стояли персонажи, протянула Саше рисунок - тот самый, с океаном.
- А не жалко? - с беспокойством спросила Саша, нерешительно взяв листок.
Фанартер лишь качнула головой, улыбнувшись. И исчезла.
Вскоре на плацу остались лишь персонажи. О нашествии фанаток более ничего не напоминало, кроме рисунка в руках у Саши.
Благословенная тишина снизошла на штаб Разведывательного Корпуса. Пустели тайники и схроны. Разведчики понемногу отвыкали передвигаться короткими перебежками и обходить углы по широкой дуге. У командного состава постепенно проходил нервный тик.
Всё было спокойно.
Все были спокойны.
- Изменится ли к лучшему наша жизнь? - задумчиво спросил Эрен, глядя в синюю даль, где угадывались очертания Стены.
- Я думаю, мы, по крайней мере, можем надеяться, что изменится к лучшему наша смерть, - уверенно ответил Армин.