Краткий реферат теории "перманентной революции" от ее автора
Краткий реферат теории "перманентной революции" от ее автора http://web.mit.edu/fjk/www/Trotsky/Permanent/chapter52.html
Можно начинать читать с резюме в конце, там всего одна страничка
Коротко о контексте статьи.
1. Троцкий сформулировал теорию перманентной революции в 1905-1906 году, в работе "итоги и перспективы". Именно по этой теории пошло далее развитие революции 1917-года. Переход буржуазной революции в социалистическую и концепция "диктатуры пролетаритата" (превед сталинистам :-) ), это именно оттуда, и это теоретическое предвидение Троцкого. Ленин в это время до такого еще не додумался. Ленин был озабочен практическими делами, практической организацией субьекта революции (пролетариата) через политическую партию большевиков.
2. Книга Троцкого "перманентная революция" 1930-го года, это в значительной степени ответ на сталинистские обвинения. Для ее чтения нужно знать контекст этих обвинений. При этом, Троцкий оказался в немного странном положении. Ему приходилось преуменьшать свои заслуги, как марксиста-теоретика Октябрьской революции, дабы не выглядеть уменьшителем заслуг Ленина. То есть, по правде Троцкий должен был писать "я был на тот момент умнее Ленина как теоретик", но написать так он не мог по политическим причинам.
3. Возможно поэтому эта работа (помещенная ниже) им так и не была опубликована. Но она в значительной степени свободна от вышеуказанного недостатка, да и короче.
4. К этим трем источникам, по теории перманентной революции нужно бы еще присовокупить краткий реферат этой теории из книги Дойчера, из первого тома. Там все написано популярнее.
Три концепции русской революции.
Троцкий начал писать эту статью для задуманной, начатой в 1933 году, но никогда не законченной биографии Ленина. В августе 1939 года автор решил включить статью в форме приложения к, или главы в его политической биографии «Сталин», не законченной автором из-за смерти от руки подосланного героем книги убийцы в августе 1940 г. Троцкий соответственно дополнил статью анализом позиций Сталина в этом вопросе и в таком виде она включена во все западные публикации биографии советского диктатора. Русские издания этой книги, составленные г. Фельштинским иногда включают эту статью (1985 г., издательство Чалидзе, США), а иногда вычеркивают ее (1990 г., Политиздат, Москва). Статья дает последнюю разработку Львом Троцким вопроса о теории перманентной революции и, поэтому, сохраняет огромное политическое и теоретическое значение. Мы печатаем статью по последнему правленному автором манускрипту, хранящемуся в Архиве Троцкого в Гарвардском Университете (папка bMS Russ 13, T4684).- /И-R/
....начало статьи тут:http://tov-trotsky.livejournal.com/104097.html
Начиная с брошюры «До 9-го января», я неоднократно возвращался к развитию и обоснованию теории перманентной революции. Ввиду значения, которое она приобрела впоследствии в идейной эволюции героя этой биографии, ее необходимо представить здесь в виде точных цитат из моих работ 1905-6 гг.
«Ядром населения в современном городе, по крайней мере, в городе, имеющем хозяйственно-политическое значение, является резко дифференцировавшийся класс наемного труда. Именно этому классу, еще в сущности неизвестному Великой Французской Революции, суждено в нашей сыграть решающую роль… В стране, экономически более отсталой, пролетариат может оказаться у власти раньше, чем в стране капиталистически передовой… Представление о какой-то автоматической зависимости пролетарской диктатуры от технических сил и средств страны представляет собою предрассудок упрощенного до крайности «экономического» материализма. С марксизмом такой взгляд не имеет ничего общего… Несмотря на то, что производительные силы индустрии Соединенных Штатов в десять раз выше чем у нас, политическая роль русского пролетариата, его влияние на политику своей страны, возможность его близкого влияния на мировую политику несравненно выше, чем роль и значение американского пролетариата…» («Итоги и перспективы»).
«Русская революция создает, на наш взгляд, такие условия, при которых власть может (при победе революции должна) перейти в руки пролетариата, прежде чем политики буржуазного либерализма получат возможность в полном виде развернуть свой государственный гений…» (там-же). «Русская буржуазия сдает пролетариату все революционные позиции. Ей придется сдать и революционную гегемонию над крестьянством. Пролетариат у власти предстанет пред крестьянством как класс-освободитель… Пролетариат, опираясь на крестьянство, приведет в движение все силы для повышения культурного уровня в деревне и развития в крестьянстве политического сознания…» (там-же).
«Но может быть само крестьянство оттеснит пролетариат и займет его место? Это невозможно. Весь исторический опыт протестует против этого предположения. Он показывает, что крестьянство совершенно неспособно к самостоятельной политической роли… Из сказанного ясно, как мы смотрим на идею «диктатуры пролетариата и крестьянства». Суть не в том, считаем ли мы ее принципиально допустимой, «хотим» ли мы или «не хотим» такой формы политической кооперации. Но мы считаем ее неосуществимой - по крайней мере, в прямом и непосредственном смысле…» (там-же).
Уже сказанное показывает, насколько неправильно утверждение, будто излагаемая здесь концепция «перепрыгивала через буржуазную революцию», как повторялось позже без конца.
«Борьба за демократическое обновление России… - писал я тогда же - целиком выросла из капитализма, ведется силами, сложившимися на основе капитализма и, непосредственно, в первую очередь, направлена против феодально-крепостнических помех, стоящих на пути развития капиталистического общества».
Вопрос состоял, однако, в том, какие силы и какими методами способны сбросить эти помехи.
«Можно ограничивать рамки всех вопросов революции утверждением, что наша революция - буржуазна по своим объективным целям и, значит, по своим неизбежным результатам, и можно при этом закрывать глаза на тот факт, что главным деятелем этой буржуазной революции является пролетариат, который всем ходом революции толкается к власти… Можно успокаивать себя тем, что социальные условия России еще не созрели для социалистического хозяйства, - и можно при этом не задумываться над тем, что, став у власти, пролетариат неизбежно, всей логикой своего положения, будет толкаться к ведению хозяйства за государственный счет… Вступая в правительство, не как бессильные заложники, а как руководящая сила, представители пролетариата тем самым разрушают грань между минимальной и максимальной программой, т.е. ставят коллективизм в порядок дня. На каком пункте пролетариат будет остановлен в этом направлении, это зависит от соотношения сил, но никак не от первоначальных намерений партии пролетариата…» (там-же).
«Но уже сейчас можно поставить перед собой вопрос: должна ли неизбежно диктатура пролетариата разбиться о рамки буржуазной революции или же, на данных мировых исторических основаниях, она может открыть пред собой перспективу победы, разбив эти ограниченные рамки?… Можно одно сказать с уверенностью: без прямой государственной поддержки европейского пролетариата рабочий класс России не сможет удержаться у власти и превратить свое временное господство в длительную социалистическую диктатуру» …
Отсюда отнюдь не вытекает, однако, пессимистический прогноз:
«Политическое раскрепощение, руководимое рабочим классом России, поднимает руководителя на небывалую в истории высоту, передает в его руки колоссальные силы и средства и делает его инициатором мировой ликвидации капитализма, для которой история создала все объективные предпосылки…» (там-же).
Относительно того, в какой мере международная социалдемократия окажется способной выполнить свою революционную задачу, я писал в 1906 г.:
«Европейские социалистические партии - и в первую голову наиболее могучая из них, германская - выработали свой консерватизм, который тем сильнее, чем большие массы захватывает социализм и чем выше организованность и дисциплина этих масс. В силу этого социал-демократия, как организация, воплощающая политический опыт пролетариата, может стать в известный момент непосредственным препятствием на пути открытого столкновения рабочих с буржуазной реакцией» (там-же).
Я заканчивал, однако, свой анализ выражением уверенности в том, что
«восточная революция заражает западный пролетариат революционным идеализмом и рождает в нем желание заговорить с врагом «по-русски»…» (там-же).
Резюмируем.
Народничество, вслед за славянофильством, исходило из иллюзии о совершенно самобытных путях развития России, минуя капитализм и буржуазную республику. Марксизм Плеханова сосредоточился на доказательстве принципиального тождества исторических путей России и Запада. Выросшая отсюда программа игнорировала вполне реальные, отнюдь не мистические особенности социальной структуры и революционного развития России. Меньшевистский взгляд на революцию, очищенный от эпизодических наслоений и индивидуальных отклонений, сводился к следующему: победа русской буржуазной революции мыслима лишь под руководством либеральной буржуазии и должна передать власть этой последней. Демократический режим позволит затем русскому пролетариату с несравненно большим успехом, чем раньше, догонять своих старших западных братьев на пути борьбы за социализм.
Перспектива Ленина может быть кратко выражена в следующих словах: запоздалая русская буржуазия неспособна довести свою собственную революцию до конца. Полная победа революции, через посредство «демократической диктатуры пролетариата и крестьянства», очистит страну от средневековья, придаст американские темпы развитию русского капитализма, укрепит пролетариат в городе и деревне и откроет широкие возможности борьбы за социализм. С другой стороны, победа русской революции даст могущественный толчок социалистической революции на Западе, а эта последняя не только оградит Россию от опасностей реставрации, но и позволит русскому пролетариату в сравнительно короткий исторический срок прийти к завоеванию власти.
Перспектива перманентной революции может быть резюмирована следующим образом: полная победа демократической революции в России мыслима не иначе, как в форме диктатуры пролетариата, опирающегося на крестьянство. Диктатура пролетариата, которая неминуемо поставит в порядок дня не только демократические, но и социалистические задачи, даст, в то же время, могущественный толчок международной социалистической революции. Только победа пролетариата на Западе оградит Россию от буржуазной реставрации и обеспечит ей возможность довести социалистическое строительство до конца.
В этой сжатой формулировке одинаково отчетливо выступают и однородность обеих последних концепций в их непримиримом противоречии с либерально-меньшевистской перспективой, и их крайне существенное отличие друг от друга в вопросе о социальном характере и задачах той «диктатуры», которая должна вырасти из революции. Нередкое в писаниях нынешних московских теоретиков возражение, что программа диктатуры пролетариата была «преждевременной» в 1905 г., лишено содержания. В эмпирическом смысле столь же «преждевременной» оказалась и программа демократической диктатуры пролетариата и крестьянства. Неблагоприятное соотношение сил в эпоху первой революции делало невозможной не диктатуру пролетариата, как таковую, а победу революции вообще. Между тем все революционные течения исходили из надежды на полную победу; без такой надежды была бы невозможна беззаветная революционная борьба. Разногласия касались общей перспективы революции и вытекавшей отсюда стратегии. Перспектива меньшевизма была в корне ложна: она указывала пролетариату совсем не ту дорогу. Перспектива большевизма была не полна: она правильно указывала общее направление борьбы, но неправильно характеризовала ее этапы. Недостаточность перспективы большевизма не раскрылась в 1905 г. только потому, что сама революция не получила дальнейшего развития. Зато в начале 1917 г. Ленину пришлось в прямой борьбе со старыми кадрами партии менять перспективу.
Политический прогноз не может претендовать на точность астрономического; достаточно и того, если он правильно намечает общую линию развития и помогает ориентироваться в реальном ходе событий, который неизбежно отклоняет основную линию вправо и влево. В этом смысле невозможно не видеть, что концепция перманентной революции полностью выдержала историческое испытание. В первые годы советского режима этого никто не отрицал; наоборот, факт этот нашел признание в ряде официальных изданий. Но когда на успокоившихся и остывших верхах советского общества открылась бюрократическая реакция против Октября, она с самого начала направилась против той теории, которая полнее всего отразила первую пролетарскую революцию и вместе с тем открыто обнаруживала ее незавершенный, ограниченный, частичный характер. Так, путем отталкивания, возникла теория социализма в отдельной стране, основной догмат сталинизма.
Можно начинать читать с резюме в конце, там всего одна страничка
Коротко о контексте статьи.
1. Троцкий сформулировал теорию перманентной революции в 1905-1906 году, в работе "итоги и перспективы". Именно по этой теории пошло далее развитие революции 1917-года. Переход буржуазной революции в социалистическую и концепция "диктатуры пролетаритата" (превед сталинистам :-) ), это именно оттуда, и это теоретическое предвидение Троцкого. Ленин в это время до такого еще не додумался. Ленин был озабочен практическими делами, практической организацией субьекта революции (пролетариата) через политическую партию большевиков.
2. Книга Троцкого "перманентная революция" 1930-го года, это в значительной степени ответ на сталинистские обвинения. Для ее чтения нужно знать контекст этих обвинений. При этом, Троцкий оказался в немного странном положении. Ему приходилось преуменьшать свои заслуги, как марксиста-теоретика Октябрьской революции, дабы не выглядеть уменьшителем заслуг Ленина. То есть, по правде Троцкий должен был писать "я был на тот момент умнее Ленина как теоретик", но написать так он не мог по политическим причинам.
3. Возможно поэтому эта работа (помещенная ниже) им так и не была опубликована. Но она в значительной степени свободна от вышеуказанного недостатка, да и короче.
4. К этим трем источникам, по теории перманентной революции нужно бы еще присовокупить краткий реферат этой теории из книги Дойчера, из первого тома. Там все написано популярнее.
Три концепции русской революции.
Троцкий начал писать эту статью для задуманной, начатой в 1933 году, но никогда не законченной биографии Ленина. В августе 1939 года автор решил включить статью в форме приложения к, или главы в его политической биографии «Сталин», не законченной автором из-за смерти от руки подосланного героем книги убийцы в августе 1940 г. Троцкий соответственно дополнил статью анализом позиций Сталина в этом вопросе и в таком виде она включена во все западные публикации биографии советского диктатора. Русские издания этой книги, составленные г. Фельштинским иногда включают эту статью (1985 г., издательство Чалидзе, США), а иногда вычеркивают ее (1990 г., Политиздат, Москва). Статья дает последнюю разработку Львом Троцким вопроса о теории перманентной революции и, поэтому, сохраняет огромное политическое и теоретическое значение. Мы печатаем статью по последнему правленному автором манускрипту, хранящемуся в Архиве Троцкого в Гарвардском Университете (папка bMS Russ 13, T4684).- /И-R/
....начало статьи тут:http://tov-trotsky.livejournal.com/104097.html
Начиная с брошюры «До 9-го января», я неоднократно возвращался к развитию и обоснованию теории перманентной революции. Ввиду значения, которое она приобрела впоследствии в идейной эволюции героя этой биографии, ее необходимо представить здесь в виде точных цитат из моих работ 1905-6 гг.
«Ядром населения в современном городе, по крайней мере, в городе, имеющем хозяйственно-политическое значение, является резко дифференцировавшийся класс наемного труда. Именно этому классу, еще в сущности неизвестному Великой Французской Революции, суждено в нашей сыграть решающую роль… В стране, экономически более отсталой, пролетариат может оказаться у власти раньше, чем в стране капиталистически передовой… Представление о какой-то автоматической зависимости пролетарской диктатуры от технических сил и средств страны представляет собою предрассудок упрощенного до крайности «экономического» материализма. С марксизмом такой взгляд не имеет ничего общего… Несмотря на то, что производительные силы индустрии Соединенных Штатов в десять раз выше чем у нас, политическая роль русского пролетариата, его влияние на политику своей страны, возможность его близкого влияния на мировую политику несравненно выше, чем роль и значение американского пролетариата…» («Итоги и перспективы»).
«Русская революция создает, на наш взгляд, такие условия, при которых власть может (при победе революции должна) перейти в руки пролетариата, прежде чем политики буржуазного либерализма получат возможность в полном виде развернуть свой государственный гений…» (там-же). «Русская буржуазия сдает пролетариату все революционные позиции. Ей придется сдать и революционную гегемонию над крестьянством. Пролетариат у власти предстанет пред крестьянством как класс-освободитель… Пролетариат, опираясь на крестьянство, приведет в движение все силы для повышения культурного уровня в деревне и развития в крестьянстве политического сознания…» (там-же).
«Но может быть само крестьянство оттеснит пролетариат и займет его место? Это невозможно. Весь исторический опыт протестует против этого предположения. Он показывает, что крестьянство совершенно неспособно к самостоятельной политической роли… Из сказанного ясно, как мы смотрим на идею «диктатуры пролетариата и крестьянства». Суть не в том, считаем ли мы ее принципиально допустимой, «хотим» ли мы или «не хотим» такой формы политической кооперации. Но мы считаем ее неосуществимой - по крайней мере, в прямом и непосредственном смысле…» (там-же).
Уже сказанное показывает, насколько неправильно утверждение, будто излагаемая здесь концепция «перепрыгивала через буржуазную революцию», как повторялось позже без конца.
«Борьба за демократическое обновление России… - писал я тогда же - целиком выросла из капитализма, ведется силами, сложившимися на основе капитализма и, непосредственно, в первую очередь, направлена против феодально-крепостнических помех, стоящих на пути развития капиталистического общества».
Вопрос состоял, однако, в том, какие силы и какими методами способны сбросить эти помехи.
«Можно ограничивать рамки всех вопросов революции утверждением, что наша революция - буржуазна по своим объективным целям и, значит, по своим неизбежным результатам, и можно при этом закрывать глаза на тот факт, что главным деятелем этой буржуазной революции является пролетариат, который всем ходом революции толкается к власти… Можно успокаивать себя тем, что социальные условия России еще не созрели для социалистического хозяйства, - и можно при этом не задумываться над тем, что, став у власти, пролетариат неизбежно, всей логикой своего положения, будет толкаться к ведению хозяйства за государственный счет… Вступая в правительство, не как бессильные заложники, а как руководящая сила, представители пролетариата тем самым разрушают грань между минимальной и максимальной программой, т.е. ставят коллективизм в порядок дня. На каком пункте пролетариат будет остановлен в этом направлении, это зависит от соотношения сил, но никак не от первоначальных намерений партии пролетариата…» (там-же).
«Но уже сейчас можно поставить перед собой вопрос: должна ли неизбежно диктатура пролетариата разбиться о рамки буржуазной революции или же, на данных мировых исторических основаниях, она может открыть пред собой перспективу победы, разбив эти ограниченные рамки?… Можно одно сказать с уверенностью: без прямой государственной поддержки европейского пролетариата рабочий класс России не сможет удержаться у власти и превратить свое временное господство в длительную социалистическую диктатуру» …
Отсюда отнюдь не вытекает, однако, пессимистический прогноз:
«Политическое раскрепощение, руководимое рабочим классом России, поднимает руководителя на небывалую в истории высоту, передает в его руки колоссальные силы и средства и делает его инициатором мировой ликвидации капитализма, для которой история создала все объективные предпосылки…» (там-же).
Относительно того, в какой мере международная социалдемократия окажется способной выполнить свою революционную задачу, я писал в 1906 г.:
«Европейские социалистические партии - и в первую голову наиболее могучая из них, германская - выработали свой консерватизм, который тем сильнее, чем большие массы захватывает социализм и чем выше организованность и дисциплина этих масс. В силу этого социал-демократия, как организация, воплощающая политический опыт пролетариата, может стать в известный момент непосредственным препятствием на пути открытого столкновения рабочих с буржуазной реакцией» (там-же).
Я заканчивал, однако, свой анализ выражением уверенности в том, что
«восточная революция заражает западный пролетариат революционным идеализмом и рождает в нем желание заговорить с врагом «по-русски»…» (там-же).
Резюмируем.
Народничество, вслед за славянофильством, исходило из иллюзии о совершенно самобытных путях развития России, минуя капитализм и буржуазную республику. Марксизм Плеханова сосредоточился на доказательстве принципиального тождества исторических путей России и Запада. Выросшая отсюда программа игнорировала вполне реальные, отнюдь не мистические особенности социальной структуры и революционного развития России. Меньшевистский взгляд на революцию, очищенный от эпизодических наслоений и индивидуальных отклонений, сводился к следующему: победа русской буржуазной революции мыслима лишь под руководством либеральной буржуазии и должна передать власть этой последней. Демократический режим позволит затем русскому пролетариату с несравненно большим успехом, чем раньше, догонять своих старших западных братьев на пути борьбы за социализм.
Перспектива Ленина может быть кратко выражена в следующих словах: запоздалая русская буржуазия неспособна довести свою собственную революцию до конца. Полная победа революции, через посредство «демократической диктатуры пролетариата и крестьянства», очистит страну от средневековья, придаст американские темпы развитию русского капитализма, укрепит пролетариат в городе и деревне и откроет широкие возможности борьбы за социализм. С другой стороны, победа русской революции даст могущественный толчок социалистической революции на Западе, а эта последняя не только оградит Россию от опасностей реставрации, но и позволит русскому пролетариату в сравнительно короткий исторический срок прийти к завоеванию власти.
Перспектива перманентной революции может быть резюмирована следующим образом: полная победа демократической революции в России мыслима не иначе, как в форме диктатуры пролетариата, опирающегося на крестьянство. Диктатура пролетариата, которая неминуемо поставит в порядок дня не только демократические, но и социалистические задачи, даст, в то же время, могущественный толчок международной социалистической революции. Только победа пролетариата на Западе оградит Россию от буржуазной реставрации и обеспечит ей возможность довести социалистическое строительство до конца.
В этой сжатой формулировке одинаково отчетливо выступают и однородность обеих последних концепций в их непримиримом противоречии с либерально-меньшевистской перспективой, и их крайне существенное отличие друг от друга в вопросе о социальном характере и задачах той «диктатуры», которая должна вырасти из революции. Нередкое в писаниях нынешних московских теоретиков возражение, что программа диктатуры пролетариата была «преждевременной» в 1905 г., лишено содержания. В эмпирическом смысле столь же «преждевременной» оказалась и программа демократической диктатуры пролетариата и крестьянства. Неблагоприятное соотношение сил в эпоху первой революции делало невозможной не диктатуру пролетариата, как таковую, а победу революции вообще. Между тем все революционные течения исходили из надежды на полную победу; без такой надежды была бы невозможна беззаветная революционная борьба. Разногласия касались общей перспективы революции и вытекавшей отсюда стратегии. Перспектива меньшевизма была в корне ложна: она указывала пролетариату совсем не ту дорогу. Перспектива большевизма была не полна: она правильно указывала общее направление борьбы, но неправильно характеризовала ее этапы. Недостаточность перспективы большевизма не раскрылась в 1905 г. только потому, что сама революция не получила дальнейшего развития. Зато в начале 1917 г. Ленину пришлось в прямой борьбе со старыми кадрами партии менять перспективу.
Политический прогноз не может претендовать на точность астрономического; достаточно и того, если он правильно намечает общую линию развития и помогает ориентироваться в реальном ходе событий, который неизбежно отклоняет основную линию вправо и влево. В этом смысле невозможно не видеть, что концепция перманентной революции полностью выдержала историческое испытание. В первые годы советского режима этого никто не отрицал; наоборот, факт этот нашел признание в ряде официальных изданий. Но когда на успокоившихся и остывших верхах советского общества открылась бюрократическая реакция против Октября, она с самого начала направилась против той теории, которая полнее всего отразила первую пролетарскую революцию и вместе с тем открыто обнаруживала ее незавершенный, ограниченный, частичный характер. Так, путем отталкивания, возникла теория социализма в отдельной стране, основной догмат сталинизма.