Профанация
Профанация ныне как умственный феномен достаточно глобальна, чтобы ее можно было признать значимой категорией и соответственно пустить в многострадальный путь употреблений, ссылок, высказываний.
Мир, который с 16 века начал свой скоростной путь к «тело-спасительным» достижениям, пытался реинкарнировать блуждающую во времени «золотую эпоху». Но не получилось, оказалось, что это «драгоценная вещица» капризна в отношении выбора своих обладателей и с давних времен дрейфует в территориальных водах «избранных и достойных». И самые благородные утопии не исполняться не по причине своей фантасмагоричности, или исходя из природной зловредности и неисправимости человека, а потому что их время прошло, их единый шанс упущен. Великий деструктивный пожар революции и массивного обновления был смело потушен мощнейшим и непрекращающимся потоком нейтрального знания. Бородатый провожатый коммунизма был до колкости прав, что нам - бедняцкому отребью - мешали элементарные вещи: нерешительность вкупе с ложным сознанием (теми чужими идеями, которые заполонили родной разум). Но сейчас его острый взор притупился пред железобетонной стеной, прикрывающей вход в наше нутро живительным, экстраординарным мыслям, тем мыслям, которые способны всколыхнуть нашу плоть, взбодрить нас громадным энергетическим зарядом.
Теперь мы подпитываемся от единой батареи, в которой колобродит некое «сверх-нейтральное» вещество. Нейтральность, политкорректность, терпимость - все эти ярчайшие символы постсовременности - не сделали этот мир лучше и добрей, но окончательно заставили обывателей осесть в своих комнатушках и не «рыпаться» в поисках больших благ, интеллектуалов - окопаться в мусоре государственного знания и умереть в ворохе институциональных званий, героям и подвижникам - удариться в словесные авантюры и конформизм. Так, справедливая ненависть трансформируется в подобострастную зависть, познавательная дерзость - в честолюбивый карьеризм, теплота чувств - в экономический эквивалент. На нулевом уровне, где плюс и минус перекрываются, все должно оставаться однородным и не выделяться, поэтому все скверное, отвратительное, «мерзотное» поднимется со дна и будет выставлено на «Божий свет», а некогда святое и величественное смириться с таким неприглядным соседством. Всеобщий индифферентизм стоит за внешней вывеской нейтральности, беспристрастного описания, объективного анализа. Но сегодняшнее равнодушие связано не с обыкновенным ассоциативным рядом: окоченением чувств, эллинской невозмутимостью, нарочитой бесстрастностью. Модифицированный индифферентизм, наоборот, многим интересуется, несчастьям сопереживает, по прошлому ностальгирует, за слабого заступается, но происходит это действо настолько кратковременно, поверхностно, как бы мимоходом, что здесь ощущается скорее не моральная поддержка, а некая извращенная форма издевательства, попытка набить себе очков опыта за счет чужого события. Разве новостной жанр с его искусственно специфическим разнообразием, совмещающим все оттенки цветов жизни в однородную медиа форматную серость, не является ли конкретно-историческим символом чистейшего равнодушия эпохи?
Разве не постсовременные мифологемы с их бесконечными мирами транслируют нам с коммуникационных панелей первертивные служители цивилизационного «тетрарха»? Дело же в неосмысленном морализаторстве, а в том, что знакомая нам традиционная этика, существенна поколебленная еще во времена модерна, сейчас была с головой погружено в медийное пространство. Этическое сознание осело на языках болтливых профессионалов, корыстолюбцев, выродков и армады их непосвященных прислужников, механически рецитирующих заскорузлые банальности учителей. Медиа существует на подпорках собственных правил и принципов, которые чудовищно несообразны с ушедшими ценностями, как бы не старались немногочисленные ретро-носители последних держать их в форме и сохранять их жизнедеятельность. «Криптодемократические» ценности популярности, рейтинга, индекса узнаваемости, статистического доминирование плотным редутом заслонили проход в постсовременность архаике, мифологемам, традициям. Пропуск выдается всем, кто прошел незавидную инициацию вводящую в рынок, лубок, стилизацию, вторичную игру образов.
Будьте добры склонить главу перед уставом завоеванных территорий, Вы, представители «недавнего», отошедшей старины! Откажитесь от былых амбиций, поумерьте пыл своих адептов, взгляните в лик серой действительности. Ведите себя смирно, и вам будет дана возможность править небольшим народом, локальной территорий, частичным знанием, но даже и не помышляйте о глобальном, универсальном, всеобщим, ибо и эти славные сферы стали предметом мыслительных излияний субкультур. Именно субкультур, - религиозных, философских, мифологических, психологических - «рационально» посчитавших, что в области предельных абстракций им нет равных, но забывших разъяснить сию «истину» остальным. Да, все постсовременное одеяло соткано из «лапиков» подобных субкультур, тех, чьи интересы заключены в крошечных компонентах действительности и не более. Чья компетенция сфокусирована на явлении с наименованием из сотни другой уточняющих компонентов-дополнений. Например, я - специалист в области «психологии взаимоотношений детей допубертатного возраста рабочих районов городов средней полосы РФ…», а в других сферах - типичный профан с парочкой «банальнейших и общеупотребимых!!!» заученных фраз на любой тематический вопрос. И подобных «профессионалов» - большинство. Поэтому постсовременная компетенция вылилась в господство узколобых специалистов с глубоко мещанскими мнениями и воспоминаниями за душой.
Мир, который с 16 века начал свой скоростной путь к «тело-спасительным» достижениям, пытался реинкарнировать блуждающую во времени «золотую эпоху». Но не получилось, оказалось, что это «драгоценная вещица» капризна в отношении выбора своих обладателей и с давних времен дрейфует в территориальных водах «избранных и достойных». И самые благородные утопии не исполняться не по причине своей фантасмагоричности, или исходя из природной зловредности и неисправимости человека, а потому что их время прошло, их единый шанс упущен. Великий деструктивный пожар революции и массивного обновления был смело потушен мощнейшим и непрекращающимся потоком нейтрального знания. Бородатый провожатый коммунизма был до колкости прав, что нам - бедняцкому отребью - мешали элементарные вещи: нерешительность вкупе с ложным сознанием (теми чужими идеями, которые заполонили родной разум). Но сейчас его острый взор притупился пред железобетонной стеной, прикрывающей вход в наше нутро живительным, экстраординарным мыслям, тем мыслям, которые способны всколыхнуть нашу плоть, взбодрить нас громадным энергетическим зарядом.
Теперь мы подпитываемся от единой батареи, в которой колобродит некое «сверх-нейтральное» вещество. Нейтральность, политкорректность, терпимость - все эти ярчайшие символы постсовременности - не сделали этот мир лучше и добрей, но окончательно заставили обывателей осесть в своих комнатушках и не «рыпаться» в поисках больших благ, интеллектуалов - окопаться в мусоре государственного знания и умереть в ворохе институциональных званий, героям и подвижникам - удариться в словесные авантюры и конформизм. Так, справедливая ненависть трансформируется в подобострастную зависть, познавательная дерзость - в честолюбивый карьеризм, теплота чувств - в экономический эквивалент. На нулевом уровне, где плюс и минус перекрываются, все должно оставаться однородным и не выделяться, поэтому все скверное, отвратительное, «мерзотное» поднимется со дна и будет выставлено на «Божий свет», а некогда святое и величественное смириться с таким неприглядным соседством. Всеобщий индифферентизм стоит за внешней вывеской нейтральности, беспристрастного описания, объективного анализа. Но сегодняшнее равнодушие связано не с обыкновенным ассоциативным рядом: окоченением чувств, эллинской невозмутимостью, нарочитой бесстрастностью. Модифицированный индифферентизм, наоборот, многим интересуется, несчастьям сопереживает, по прошлому ностальгирует, за слабого заступается, но происходит это действо настолько кратковременно, поверхностно, как бы мимоходом, что здесь ощущается скорее не моральная поддержка, а некая извращенная форма издевательства, попытка набить себе очков опыта за счет чужого события. Разве новостной жанр с его искусственно специфическим разнообразием, совмещающим все оттенки цветов жизни в однородную медиа форматную серость, не является ли конкретно-историческим символом чистейшего равнодушия эпохи?
Разве не постсовременные мифологемы с их бесконечными мирами транслируют нам с коммуникационных панелей первертивные служители цивилизационного «тетрарха»? Дело же в неосмысленном морализаторстве, а в том, что знакомая нам традиционная этика, существенна поколебленная еще во времена модерна, сейчас была с головой погружено в медийное пространство. Этическое сознание осело на языках болтливых профессионалов, корыстолюбцев, выродков и армады их непосвященных прислужников, механически рецитирующих заскорузлые банальности учителей. Медиа существует на подпорках собственных правил и принципов, которые чудовищно несообразны с ушедшими ценностями, как бы не старались немногочисленные ретро-носители последних держать их в форме и сохранять их жизнедеятельность. «Криптодемократические» ценности популярности, рейтинга, индекса узнаваемости, статистического доминирование плотным редутом заслонили проход в постсовременность архаике, мифологемам, традициям. Пропуск выдается всем, кто прошел незавидную инициацию вводящую в рынок, лубок, стилизацию, вторичную игру образов.
Будьте добры склонить главу перед уставом завоеванных территорий, Вы, представители «недавнего», отошедшей старины! Откажитесь от былых амбиций, поумерьте пыл своих адептов, взгляните в лик серой действительности. Ведите себя смирно, и вам будет дана возможность править небольшим народом, локальной территорий, частичным знанием, но даже и не помышляйте о глобальном, универсальном, всеобщим, ибо и эти славные сферы стали предметом мыслительных излияний субкультур. Именно субкультур, - религиозных, философских, мифологических, психологических - «рационально» посчитавших, что в области предельных абстракций им нет равных, но забывших разъяснить сию «истину» остальным. Да, все постсовременное одеяло соткано из «лапиков» подобных субкультур, тех, чьи интересы заключены в крошечных компонентах действительности и не более. Чья компетенция сфокусирована на явлении с наименованием из сотни другой уточняющих компонентов-дополнений. Например, я - специалист в области «психологии взаимоотношений детей допубертатного возраста рабочих районов городов средней полосы РФ…», а в других сферах - типичный профан с парочкой «банальнейших и общеупотребимых!!!» заученных фраз на любой тематический вопрос. И подобных «профессионалов» - большинство. Поэтому постсовременная компетенция вылилась в господство узколобых специалистов с глубоко мещанскими мнениями и воспоминаниями за душой.