Кардинал Ришелье: Его высокопреосвященство
Моя статья о Жане-Армане дю Плесси кардинале де Ришелье, которому сегодня исполняется 423 года. Предупреждаю - Ришелье я очень люблю, и статья апологетическая.
"Кардинал де Ришелье был наверняка одним из самых великих людей, когда либо существовавших не только во Франции, но и во всей Европе".
"Мемуары мессира д'Артаньяна"
"Великий человек, будь ты сегодня жив, я бы отдал тебе половину моей империи, при условии, что ты научишь меня, как управлять другой ее половиной".
Петр I при посещении гробницы Ришелье
Давно известно, что у историков и литераторов разные, а порой даже противоположные взгляды на одни и те же вещи. Историки превозносят сильных, волевых, прагматичных, пусть даже жестоких правителей и откровенно недолюбливают слабаков, мечтателей, строителей "воздушных замков" и прочих идеалистов и неудачников. "Политика - это искусство возможного", - подчеркивают они, каждый раз напоминая, во сколько тысяч или миллионов - золотом и человеческими жизнями - обошлась миру та или иная возвышенная идея. Писатели же, наоборот, с готовностью подхватывают любые - пусть даже откровенно бредовые идеалы, воспевают "рыцарей без страха и упрека", способных плюнуть на интеренников, порой даже - бандитов и убийц, преподносимых в качестве "благородных разбойников". Единственные, кто никогда не дождется от литераторов доброго слова - это политики-реалисты. Тех, кто был честен и справедлив, писатели сочтут скучно-добродетельными. Властным и жестким борцам за государственное благо грозит участь похлеще: они станут "тиранами", "мучителями", "душителями свобод"... И забавнее всего то, что человечество, как правило, поверит в литературную интерпретацию событий - школьный курс истории мгновенно вылетает из головы, образы же, созданные Дюма, Гюго и другими романтическими писателями, остаются там навсегда.
Самой яркой исторической личностью, в которой недостатки, изобретенные романистами, всегда затмевали реальные - и очень весомые! - достоинства
, был и остается кардинал Ришелье. Один из величайших государственных деятелей за всю европейскую историю, блестящий политик, по значимости сделанного для Франции сопоставимый разве что с Де Голлем, он представал в произведениях романтиков в лучшем случае - умным и злобным интриганом, судорожно вцепи
вшимся во власть, а в худшем - тираном, бессмысленным и беспощадным. Очевидно, Дюма, Гюго и Виньи, отличавшиеся богатырским здоровьем, непомерным себялюбием и страстью к удовольствиям просто не могли понять крайне болезненного, но тем не менее весьма энергичного человека, ставившего интересы страны превыше всего на свете: денег, дружбы, любви, ненависти, и даже - собственного здоровья и жизни.
Жан-Арман дю Плесси де Ришелье родился 9 сентября 1585 года в семье главного прево Франции. Его отец Франсуа де Плесси, храбрый воин и непрактичный человек, преданно служил королю и почти не занимался собственными делами. В результате, когда в 1590 году прево подкосила лихорадка, его вдова осталась почти без средств к существованию и с пятью маленькими детьми на руках. Единственным достоянием семьи было Люссонское епископство, приносившее небольшой, но стабильный доход. Однако, чтобы в будущем сохранить его за собой, один из дю Плесси должен был стать прелатом. Выбор матери пал на среднего сына Альфонса, замкнутого и очень набожного мальчика. Два других ее сына - сильный и красивый Анри и болезненный, но весьма честолюбивый Арман - должны были стать военными. Арману, младшему и самому способному из детей, мать дала отличное образование: он учился в Наваррском колледже, а затем - в военной академии Плювинеля.
Но в 1602 году грянул гром: отказавшись от епископства, Альфонс стал простым монахом. Мадам Дю Плесси была в ужасе: семейство лишалось единственного источника дохода. Оставалась надежда, что место непутевого сына займет Анри или Арман. Старший брат от духовной карьеры отказался наотрез,
зато младший, подумав, внял мольбам любимой матери. Бросив военное дело, он активно занялся теологией, и вскоре, несмотря на юный возраст, приобрел большой авторитет в ученых кругах. К талантливому юноше благоволил сам Генрих IV, упр
осивший Папу утвердить Армана в должности епископа на полтора года раньше положенного срока (Арман был слишком молодым для сана епископа - ЕЦ).
Но маленькое епископство в Пуату было вовсе не пределом мечтаний Ришелье. Юноша с амбициями большого политика грезил о должности министра. Поначалу он надеялся на симпатию к нему Генриха IV, но в 1610 году тот был убит. Новым королем стал юный Людовик XIII, а его мать Мария Медичи - регентшей и фактической правительницей Франции. Правление королевы-матери было бездарным: за несколько лет она и ее фавориты пустили по ветру казну королевства и свели на нет все политические преимущества, которых в свое время добился Генрих IV.
Ришелье осознавал это, как никто другой, но он учитывал и то, что только
благосклонность королевы-матери и ее фаворитов откроют ему путь к власти. Молодой прелат пользовался любыми средствами, чтобы получить министерский пост: безудержно льстил монархине, интриговал, всячески поддерживал влиятельную "испанскую" партию. Мария Медичи даже хотела сделать его духовником своей юной невестки Анны Австрийской, но в последний момент Ришелье получил от нее еще более роскошный подарок - должность государственного секретаря по иностранным делам.
Мария Медичи
На этом посту он продержался почти год и показал себя не только способным дипломатом, но и умным и твердым политиком. В стране вспыхнул очередной мятеж - и Ришелье подавил его железной рукой, что неприятно удивило смутьянов, привыкших скорее к прянику, чем к кнуту. Однако в 1617 году случилось то, чего проницательный министр не предвидел: юный король отстранил мать от власти и вышвырнул из правительства всех ее
ставленников. Вчерашние слуги Марии Медичи, как крысы, бежали с "тонущего корабля", Ришелье же - "остался с королевой в ее печали". Не из благодарности - такого слова в его словаре н
е было. Просто епископ Люссонский понимал: рано или поздно мать еще вернет себе влияние на слабохарактерного сына. "Отбить" у нее короля могла только Анна Австрийская, но юная королева упустила момент - и свекровь сумела убедить сына в легкомысленном и вздорном характере невестки.
Ждать нового возвышения Ришелье пришлось семь лет, но триумфом он насладился сполна. Сначала стараниями своей покровительницы он получил кардинальскую шляпу, а затем - вместе с королевой-матерью - новоиспеченный кардинал вошел в Королевский совет. Став министром, Ришелье сразу же начал искать подход к Людовику XIII: он понимал, что только управляя королем, можно править Францией.
Ахиллесова пята монарха была найдена быстро. Сын Генриха Великого страдал, находясь в тени своего знаменитого отца. Ришелье стал обращаться с ним как с Людовиком Справедливым, отцом нации, достойным продолжателем славных отцовских дел. Это подействовало: незаметно для королевы-матери
Ришелье стал единственным человеком, который мог манипулировать королем, как марионеткой. Отношения Людовика XIII и его первого министра были идиллическими: король даже в официальных речах называл его "очень дорогим и горячо любимым кардиналом" и полностью поддерживал проводим
ую им политику.
Имея за спиной такого патрона, Ришелье круто развернул внешнеполитический курс страны: "происпанская" линия была забыта ради куда более выгодной Франции стратегии подавления власти Габсбургов. "Французский протестант лучше испанского католика", - эта новая формула поначалу вызывала всеобщее недоумение. Страна, где иное вероисповедание было преступлением, а измена родине - нормой, с трудом осваивала новые - патриотические - ценности. Ришелье надеялся, что придет время, когда национальная идея станет популярной, но пока его не понимал никто, кроме короля. Мария Медичи, верная "испанской" линии, проклинала тот день, когда ввела Ришелье в Королевский Совет. Чтобы свалить уже всесильного министра она даже помирилась с Анной Австрийской, но это ничего не дало. Дошло до того, что мать предъявила сыну ультиматум: или я, или Ришелье. Королева была уверена, что сердце Людовика дрогнет - и жестоко ошибалась. Его величество сам отправил ее в ссылку, а подавшему в отставку кардиналу отправил залитое слезами письмо, в котором умолял его вернуться "ради блага Франции". Именно тогда Ришелье понял, что король не мыслит без него управление страной - и с тех пор грозил подать в отставку всякий раз, когда тот колебался с принятием любых непопулярных решений.
Людовик 13-й
А таких решений было более чем достаточно. Кардинал регулярно подавлял мятежи принцев, ограничивал в вольностях дворянство, ввел дуэльный кодекс, по которому не только дуэлянтам, но даже их секундантам грозила казнь. "Дворянин должен отдавать жизнь за короля, а не в случайной драке", - любил говорить его высокопреосвященство, но злые языки болтали, что у него был и личный повод ненавидеть дуэли: в 1619 году в "бессмысленном поединке" погиб его любимый брат - маркиз Анри де Ришелье.
Недовольных политикой кардинала хватало, однако предприимчивый министр всегда успевал разглядеть опасность в зародыше и устранить ее раньше, чем она начинала доставлять неприятности. В политике Ришелье руководствовался принципом "Знание - сила" - он всегда знал все и обо всех. Разветвленная сеть шпионов кардинала под умелым руководством его лучшего помощника - отца Жозефа - охватывала не только всю Францию, но и королевские дворы всей Европы. Именно поэтому терпели поражение многочисленные заговоры против Ришелье: тот всегда узнавал о них раньше, чем дело начало приобретать серьезный оборот.
Однако, несмотря на бесконечные войны, борьбу с принцами-мятежниками и протестантскими автономиями, у кардинала всегда находилось время для забот о просвещении и культуре страны. Ни один французский монарх или министр не сделал для поддержки французской культуры больше, чем Ришелье. Он основал первую официальную газету, куда - под псевдонимом - писал сам и уговорил писать Людовика XIII. Он поддерживал материально людей искусства и, в первую очередь, литераторов. По его приказу была перестроено здание старейшего французского университета - Сорбонны, которой кардинал впоследствии завещал всю свою богатейшую библиотеку. Ришелье основал и знаменитую ныне Французскую Академию. Сам он тоже писал стихи и пьесы и даже гордился этим. Однако политик в нем всегда брал верх над художником: в литературе Ришелье стремился не к изысканности стиля, а к ясному и простому изложению мысли: "Долг (т.е. служба королю) превыше всего - любви, ненависти, личных обид. Долг - это первейшая обязанность любого гражданина страны". Кардинал столь умело поощрял всех, кто писал стихи или пьесы с такой моралью, что во Франции даже появилось новое литературное направление.
Ришелье был первым министром страны 18 лет. И никто даже не догадывался, что все эти годы сильного, умного, контролировавшего все и вся кардинала мучили жесточайшие боли - были периоды, когда он не сомневался, что умирает. Но, как заметил один из его биографов, слабым телом Ришелье управлял могучий разум: любой душевный подъем мог поднять его - умирающего - с постели и вселить в него энергию, которой позавидовал бы двадцатилетний юноша. Однако годы борьбы за власть, за душу слабохарактерного и уставшего быть "отцом нации" короля подорвали здоровье кардинала. По иронии судьбы, "черная кошка" между ним и Людовиком пробежала из-за Анны Австрийской. Его величество много лет ненавидел свою жену и мечтал заточить ее в монастырь. Однако кардинал не поддавался на его уговоры - причем не из "лириче
ских" соображений, которые наверняка приписали бы ему романисты. Просто он понимал то, о чем и слышать не хотел обиженный муж: Папа Римский вряд ли бы дал согласие на расторжение брака, а значит, Людовик не смог бы жениться вновь. Франции же требовался наследник, причем не такое ничтожество, как брат короля Гастон, предававший всех своих друзей и живший на подачки испанского короля. Выбор у Ришелье был небольшой, и он надеялся, что Анна поумнеет и наконец-то родит королю сына.
Анна Австрийская
Анна Австрийская в конце концов и сама поняла, кто является подлинным защитником ее интересов. Последний "антикардинальнский" заговор - Сен-Мара - Ришелье "сдала" именно она. Разбираясь в деталях этого дела, кардинал узнал обидевшую его подробность: король устал от его опеки и сам часто жаловался Сен-Мару на то, что "не может вздохнуть свободно". Кстати, этой радости судьба Людовику XIII так и не доставила: он умер всего черед полгода после смерти своего министра.
_of_Bernini.JPG)
Бюст Ришелье работы великого Бернини
Сам кардинал ушел из жизни в декабре 1642 года. При нем была племянница, герцогиня д'Эгийон, которую Ришелье называл «своей дочерью», а злые языки - его любовницей и любовью всей жизни. Это было практически единственное личное чувство человека, всегда ставившего на первое место интересы родины. Верен своему кредо кардинал остался и на смертном одре. Когда, причащая умирающего, священник произнес традиционное: "Прости врагов своих", Ришелье откликнулся: "У меня не было других врагов, кроме врагов государства. А им я никогда не прощал".
(с) Елена ЦЫМБАЛ
"Кардинал де Ришелье был наверняка одним из самых великих людей, когда либо существовавших не только во Франции, но и во всей Европе".
"Мемуары мессира д'Артаньяна"
"Великий человек, будь ты сегодня жив, я бы отдал тебе половину моей империи, при условии, что ты научишь меня, как управлять другой ее половиной".
Петр I при посещении гробницы Ришелье
Давно известно, что у историков и литераторов разные, а порой даже противоположные взгляды на одни и те же вещи. Историки превозносят сильных, волевых, прагматичных, пусть даже жестоких правителей и откровенно недолюбливают слабаков, мечтателей, строителей "воздушных замков" и прочих идеалистов и неудачников. "Политика - это искусство возможного", - подчеркивают они, каждый раз напоминая, во сколько тысяч или миллионов - золотом и человеческими жизнями - обошлась миру та или иная возвышенная идея. Писатели же, наоборот, с готовностью подхватывают любые - пусть даже откровенно бредовые идеалы, воспевают "рыцарей без страха и упрека", способных плюнуть на интеренников, порой даже - бандитов и убийц, преподносимых в качестве "благородных разбойников". Единственные, кто никогда не дождется от литераторов доброго слова - это политики-реалисты. Тех, кто был честен и справедлив, писатели сочтут скучно-добродетельными. Властным и жестким борцам за государственное благо грозит участь похлеще: они станут "тиранами", "мучителями", "душителями свобод"... И забавнее всего то, что человечество, как правило, поверит в литературную интерпретацию событий - школьный курс истории мгновенно вылетает из головы, образы же, созданные Дюма, Гюго и другими романтическими писателями, остаются там навсегда.
Самой яркой исторической личностью, в которой недостатки, изобретенные романистами, всегда затмевали реальные - и очень весомые! - достоинства
, был и остается кардинал Ришелье. Один из величайших государственных деятелей за всю европейскую историю, блестящий политик, по значимости сделанного для Франции сопоставимый разве что с Де Голлем, он представал в произведениях романтиков в лучшем случае - умным и злобным интриганом, судорожно вцепи
вшимся во власть, а в худшем - тираном, бессмысленным и беспощадным. Очевидно, Дюма, Гюго и Виньи, отличавшиеся богатырским здоровьем, непомерным себялюбием и страстью к удовольствиям просто не могли понять крайне болезненного, но тем не менее весьма энергичного человека, ставившего интересы страны превыше всего на свете: денег, дружбы, любви, ненависти, и даже - собственного здоровья и жизни.
Жан-Арман дю Плесси де Ришелье родился 9 сентября 1585 года в семье главного прево Франции. Его отец Франсуа де Плесси, храбрый воин и непрактичный человек, преданно служил королю и почти не занимался собственными делами. В результате, когда в 1590 году прево подкосила лихорадка, его вдова осталась почти без средств к существованию и с пятью маленькими детьми на руках. Единственным достоянием семьи было Люссонское епископство, приносившее небольшой, но стабильный доход. Однако, чтобы в будущем сохранить его за собой, один из дю Плесси должен был стать прелатом. Выбор матери пал на среднего сына Альфонса, замкнутого и очень набожного мальчика. Два других ее сына - сильный и красивый Анри и болезненный, но весьма честолюбивый Арман - должны были стать военными. Арману, младшему и самому способному из детей, мать дала отличное образование: он учился в Наваррском колледже, а затем - в военной академии Плювинеля.
Но в 1602 году грянул гром: отказавшись от епископства, Альфонс стал простым монахом. Мадам Дю Плесси была в ужасе: семейство лишалось единственного источника дохода. Оставалась надежда, что место непутевого сына займет Анри или Арман. Старший брат от духовной карьеры отказался наотрез,
зато младший, подумав, внял мольбам любимой матери. Бросив военное дело, он активно занялся теологией, и вскоре, несмотря на юный возраст, приобрел большой авторитет в ученых кругах. К талантливому юноше благоволил сам Генрих IV, упр
осивший Папу утвердить Армана в должности епископа на полтора года раньше положенного срока (Арман был слишком молодым для сана епископа - ЕЦ).
Но маленькое епископство в Пуату было вовсе не пределом мечтаний Ришелье. Юноша с амбициями большого политика грезил о должности министра. Поначалу он надеялся на симпатию к нему Генриха IV, но в 1610 году тот был убит. Новым королем стал юный Людовик XIII, а его мать Мария Медичи - регентшей и фактической правительницей Франции. Правление королевы-матери было бездарным: за несколько лет она и ее фавориты пустили по ветру казну королевства и свели на нет все политические преимущества, которых в свое время добился Генрих IV.
Ришелье осознавал это, как никто другой, но он учитывал и то, что только
благосклонность королевы-матери и ее фаворитов откроют ему путь к власти. Молодой прелат пользовался любыми средствами, чтобы получить министерский пост: безудержно льстил монархине, интриговал, всячески поддерживал влиятельную "испанскую" партию. Мария Медичи даже хотела сделать его духовником своей юной невестки Анны Австрийской, но в последний момент Ришелье получил от нее еще более роскошный подарок - должность государственного секретаря по иностранным делам.
Мария Медичи
На этом посту он продержался почти год и показал себя не только способным дипломатом, но и умным и твердым политиком. В стране вспыхнул очередной мятеж - и Ришелье подавил его железной рукой, что неприятно удивило смутьянов, привыкших скорее к прянику, чем к кнуту. Однако в 1617 году случилось то, чего проницательный министр не предвидел: юный король отстранил мать от власти и вышвырнул из правительства всех ее
ставленников. Вчерашние слуги Марии Медичи, как крысы, бежали с "тонущего корабля", Ришелье же - "остался с королевой в ее печали". Не из благодарности - такого слова в его словаре н
е было. Просто епископ Люссонский понимал: рано или поздно мать еще вернет себе влияние на слабохарактерного сына. "Отбить" у нее короля могла только Анна Австрийская, но юная королева упустила момент - и свекровь сумела убедить сына в легкомысленном и вздорном характере невестки.
Ждать нового возвышения Ришелье пришлось семь лет, но триумфом он насладился сполна. Сначала стараниями своей покровительницы он получил кардинальскую шляпу, а затем - вместе с королевой-матерью - новоиспеченный кардинал вошел в Королевский совет. Став министром, Ришелье сразу же начал искать подход к Людовику XIII: он понимал, что только управляя королем, можно править Францией.
Ахиллесова пята монарха была найдена быстро. Сын Генриха Великого страдал, находясь в тени своего знаменитого отца. Ришелье стал обращаться с ним как с Людовиком Справедливым, отцом нации, достойным продолжателем славных отцовских дел. Это подействовало: незаметно для королевы-матери
Ришелье стал единственным человеком, который мог манипулировать королем, как марионеткой. Отношения Людовика XIII и его первого министра были идиллическими: король даже в официальных речах называл его "очень дорогим и горячо любимым кардиналом" и полностью поддерживал проводим
ую им политику.
Имея за спиной такого патрона, Ришелье круто развернул внешнеполитический курс страны: "происпанская" линия была забыта ради куда более выгодной Франции стратегии подавления власти Габсбургов. "Французский протестант лучше испанского католика", - эта новая формула поначалу вызывала всеобщее недоумение. Страна, где иное вероисповедание было преступлением, а измена родине - нормой, с трудом осваивала новые - патриотические - ценности. Ришелье надеялся, что придет время, когда национальная идея станет популярной, но пока его не понимал никто, кроме короля. Мария Медичи, верная "испанской" линии, проклинала тот день, когда ввела Ришелье в Королевский Совет. Чтобы свалить уже всесильного министра она даже помирилась с Анной Австрийской, но это ничего не дало. Дошло до того, что мать предъявила сыну ультиматум: или я, или Ришелье. Королева была уверена, что сердце Людовика дрогнет - и жестоко ошибалась. Его величество сам отправил ее в ссылку, а подавшему в отставку кардиналу отправил залитое слезами письмо, в котором умолял его вернуться "ради блага Франции". Именно тогда Ришелье понял, что король не мыслит без него управление страной - и с тех пор грозил подать в отставку всякий раз, когда тот колебался с принятием любых непопулярных решений.
Людовик 13-й
А таких решений было более чем достаточно. Кардинал регулярно подавлял мятежи принцев, ограничивал в вольностях дворянство, ввел дуэльный кодекс, по которому не только дуэлянтам, но даже их секундантам грозила казнь. "Дворянин должен отдавать жизнь за короля, а не в случайной драке", - любил говорить его высокопреосвященство, но злые языки болтали, что у него был и личный повод ненавидеть дуэли: в 1619 году в "бессмысленном поединке" погиб его любимый брат - маркиз Анри де Ришелье.
Недовольных политикой кардинала хватало, однако предприимчивый министр всегда успевал разглядеть опасность в зародыше и устранить ее раньше, чем она начинала доставлять неприятности. В политике Ришелье руководствовался принципом "Знание - сила" - он всегда знал все и обо всех. Разветвленная сеть шпионов кардинала под умелым руководством его лучшего помощника - отца Жозефа - охватывала не только всю Францию, но и королевские дворы всей Европы. Именно поэтому терпели поражение многочисленные заговоры против Ришелье: тот всегда узнавал о них раньше, чем дело начало приобретать серьезный оборот.
Однако, несмотря на бесконечные войны, борьбу с принцами-мятежниками и протестантскими автономиями, у кардинала всегда находилось время для забот о просвещении и культуре страны. Ни один французский монарх или министр не сделал для поддержки французской культуры больше, чем Ришелье. Он основал первую официальную газету, куда - под псевдонимом - писал сам и уговорил писать Людовика XIII. Он поддерживал материально людей искусства и, в первую очередь, литераторов. По его приказу была перестроено здание старейшего французского университета - Сорбонны, которой кардинал впоследствии завещал всю свою богатейшую библиотеку. Ришелье основал и знаменитую ныне Французскую Академию. Сам он тоже писал стихи и пьесы и даже гордился этим. Однако политик в нем всегда брал верх над художником: в литературе Ришелье стремился не к изысканности стиля, а к ясному и простому изложению мысли: "Долг (т.е. служба королю) превыше всего - любви, ненависти, личных обид. Долг - это первейшая обязанность любого гражданина страны". Кардинал столь умело поощрял всех, кто писал стихи или пьесы с такой моралью, что во Франции даже появилось новое литературное направление.
Ришелье был первым министром страны 18 лет. И никто даже не догадывался, что все эти годы сильного, умного, контролировавшего все и вся кардинала мучили жесточайшие боли - были периоды, когда он не сомневался, что умирает. Но, как заметил один из его биографов, слабым телом Ришелье управлял могучий разум: любой душевный подъем мог поднять его - умирающего - с постели и вселить в него энергию, которой позавидовал бы двадцатилетний юноша. Однако годы борьбы за власть, за душу слабохарактерного и уставшего быть "отцом нации" короля подорвали здоровье кардинала. По иронии судьбы, "черная кошка" между ним и Людовиком пробежала из-за Анны Австрийской. Его величество много лет ненавидел свою жену и мечтал заточить ее в монастырь. Однако кардинал не поддавался на его уговоры - причем не из "лириче
ских" соображений, которые наверняка приписали бы ему романисты. Просто он понимал то, о чем и слышать не хотел обиженный муж: Папа Римский вряд ли бы дал согласие на расторжение брака, а значит, Людовик не смог бы жениться вновь. Франции же требовался наследник, причем не такое ничтожество, как брат короля Гастон, предававший всех своих друзей и живший на подачки испанского короля. Выбор у Ришелье был небольшой, и он надеялся, что Анна поумнеет и наконец-то родит королю сына.
Анна Австрийская
Анна Австрийская в конце концов и сама поняла, кто является подлинным защитником ее интересов. Последний "антикардинальнский" заговор - Сен-Мара - Ришелье "сдала" именно она. Разбираясь в деталях этого дела, кардинал узнал обидевшую его подробность: король устал от его опеки и сам часто жаловался Сен-Мару на то, что "не может вздохнуть свободно". Кстати, этой радости судьба Людовику XIII так и не доставила: он умер всего черед полгода после смерти своего министра.
Бюст Ришелье работы великого Бернини
Сам кардинал ушел из жизни в декабре 1642 года. При нем была племянница, герцогиня д'Эгийон, которую Ришелье называл «своей дочерью», а злые языки - его любовницей и любовью всей жизни. Это было практически единственное личное чувство человека, всегда ставившего на первое место интересы родины. Верен своему кредо кардинал остался и на смертном одре. Когда, причащая умирающего, священник произнес традиционное: "Прости врагов своих", Ришелье откликнулся: "У меня не было других врагов, кроме врагов государства. А им я никогда не прощал".
(с) Елена ЦЫМБАЛ