Тони Кертис: красавец-мужчина
Завтрашнему дню рождения Тони Кертиса посвящается…
Тони Кертиса я люблю иррационально, не знаю за что. Он очень обаятелен, очень красив, и относится к себе не без юмора. Статья писалась лет 7 назад, она несколько эмоциональная… Не судите строго. ЕЦ
Вы никогда не замечали, насколько снисходительны мы к настоящей Красоте, как слабы и беззащитны перед нею? И сколько бы человечество не придумывало мудрых пословиц типа "С лица воды не пить", каждый в глубине души надеется, что может если не заполучить, то хотя бы увидеть и насладиться Красотой - волшебным очарованием природы, великолепием творений людских рук, совершенством человеческих лиц и тел. Именно на этом играл Голливуд в славное для него "золотое время". Тогда на экране создали "страну чудес", где "все красиво, все в белом", где живут не люди, а "боги и богини", и царят роковые страсти. Расчет студий, до деталей продумавших этот волнующий мираж, был верен: устав от мерзости собственной жизни, зритель готов был отдать последний доллар за то, чтобы на полтора часа забыть о проблемах и погрузиться в мир Красоты - полюбоваться на Грету Гарбо, помечтать о Джин Харлоу, посмотреть на Мужчин, мужественных и эффектных - таких, какие бывают только в кино.
Другим моментом, бесконечно трогавшим Америку, была кажущаяся доступность "дороги в рай": если ты красив и обаятелен - иди и блистай! В конечном итоге, это приводило к трагедиям. В Голливуд со всей страны съезжались юные красотки, уверенные, что их оценят по заслугам. Но "фабрика грез" безжалостно разбивала их иллюзии: пробивались единицы, а остальные шли кто - в статистки, кто - в кордебалет, кто - на панель. Мужчинам везло больше. Настоящих красавцев было немного даже в кино, и поэтому очень красивому, обаятельному и в меру покладистому юноше стать "звездой" было куда легче, - особенно, если он при этом обладал умом, практичностью, характером и хотя бы задатками актерского таланта. Правда, и таких можно было пересчитать по пальцам: Роберт Тейлор и Тайрон Пауэр, Эррол Флинн и Рок Хадсон. И, конечно, блистательный Тони Кертис - олицетворение красоты и обаяния 50-60 годов, один из немногих, кто с возрастом не исчез с экрана, а перешел на характерные роли, и продолжает сниматься до сих пор.
Обложка автобиографии Тони Кертиса
В какой-то степени, Тони Кертис - наглядный пример того, что повезти может каждому. Сын портного-еврея, эмигрировавшего в Америку из Австрии, мальчик из Бронкса, начинавший как маленький грабитель в банде уличной шпаны, он - тогда еще Бернард Шварц - мог считать свое красивое лицо и врожденное обаяние единственным капиталом, данным ему природой. Родители прибавлять к этому дару богов ничего существенного не собирались: семья и так еле сводила концы с концами. Кроме того, Шварц-старший считал, что если сын "пошел по кривой дорожке", то ничего хорошего из него уже не выйдет. Поэтому, когда однажды Берни и его приятелей забрали в полицию, отец отказался брать сына "на поруки", предпочтя, чтобы того отправили в колонию и "кормили за государственный счет".
Впоследствии Тони сказал, что тогда ему даже повезло: именно в колонии он узнал, какие чудеса может творить его обаяние. Не прошло и полгода, как его "заключение" из наказания превратилось почти в удовольствие. Учителям, охранникам, даже посудомойкам на кухне - всем нравился красивый, обходительный и улыбчивый мальчик. "Я был тогда страшно худ, и это очень трогало наших кухарок. Мне часто подкладывали в порцию лучшие куски, а еще чаще - подкармливали чем-нибудь". Надзиратели никогда не поручали Берни грязную или тяжелую работу, а учитель рисования, заметив, что мальчик талантлив, занимался с ним по индивидуальной программе.
Постепенно рисование захватило Шварца так, что он собрался посвятить ему всю жизнь. Но судьба распорядилась иначе. В декабре 1941 года Америка вступила во Вторую Мировую войну. Через полгода, едва достигнув семнадцати лет, Берни был зачислен во флот. Для него, еще мальчишки, ставшего матросом на военном корабле, годы службы были кошмарным сном. "То, что я выжил, было чистой случайностью, просто чудом. Однажды во время разгрузки боеприпасов меня распластала на палубе четырехметровая торпеда. Сначала врач решил, что мне раздробило позвоночник. Но потом выяснилось, что все в порядке - кости целы".
Именно война превратила худого, хотя и приятного юношу в мужчину - эффектного, циничного, знающего себе цену. В ласковых темных глазах, видевших смерть, теперь светились сила и стальной блеск, от природы великолепное тело обрело редкую пластическую выразительность: стройный, широкоплечий, узкобедрый, весь, как стальная пружина, Берни казался сильным и грациозным.
Война изменила и представление Шварца о жизни. Романтические мечты о карьере художника ушли в прошлое. Живопись была ремеслом ненадежным, а уцелевший в войне, Берни жаждал только одного - успеха. Денег на учебу не было, а без образования, с исправительной колонией за плечами, он не мог рассчитывать на сколько-нибудь приличную работу. Оставался только один шанс - кино. Берни часто слышал в свой адрес восхищенное: "Вот это красавчик!", и, глядя в зеркало, убеждался, что люди не преувеличивают. Но ехать в Голливуд и завоевывать себе "место под солнцем" он не спешил. По его мнению, сначала надо было научиться играть - и будущий актер поступил в театральную школу в Нью-Йорке.
Но в театре Берни не задержался. После участия в нескольких любительских спектаклях его заметил голливудский агент по актерам Голдстейн, который и вызвал его в Лос-Анджелес. Правда, "добрый фей" Голдстейн не торопился добиваться для Берни роли в каком-нибудь фильме: по его мнению, Шварц сначала должен пообтесаться в Голливуде, завести нужные знакомства... И, в первую очередь, сменить свое "полунемецкое" имя на что-нибудь более приличное. Протеже не спорил: он на последние деньги он купил новый костюм, сделал модную стрижку и, превратившись в Тони Кертиса, стал разгуливать по студиям, наблюдать за съемками, болтать "за жизнь" с техперсоналом.
Естественно, все это Тони делал вовсе не ради собственного удовольствия. Он заводил полезные знакомства, ослеплял каждого улыбкой, какая и не снилась Тому Крузу, согревал лучами обаяния, с интересом выслушивал все последние сплетни о "звездах". Через месяц он был уже в курсе всех перипетий голливудской жизни, а через полгода юного Антиноя знали все - от вахтеров и техников до продюсеров и "звезд".
После этого Голдстейн решил, что время настало. Он предложил кандидатуру Кертиса на одну из центральных ролей в малобюджетном фильме "Крест-накрест". Режиссер и продюсер ничего против не имели - они хорошо знали Тони, и считали его "славным парнем", с которым можно будет легко сработаться. Правда, никто не думал, что первое явление в кино начинающего актера может наделать шуму. А зря: после выхода ленты зрительницы завалили студию письмами - они хотели знать, кто этот "дивный юноша".
Зрительниц можно было понять. Молодой Кертис был сказочно хорош собой: правильные черты лица, длинные ресницы, бездонный взгляд голубых глаз, в которых утопали сердца его поклонниц, чувственный изгиб губ... И улыбка - открытая, ослепительная, "на миллион долларов" - в то же время улыбка человека, готового иронизировать над всеми и в первую очередь над собой. Беззаботное обаяние и веселый цинизм, с которыми Тони шел по жизни, только добавляли ему шарма - ведь взлет Кертиса пришелся на время, когда Америка устала от героев, учивших жить. В лице Тони страна получила нового кумира - красавчика-плейбоя, перед которым не устоит ни одна девушка, и который пусть не гениален, но зато хорош и убедителен во всех жанрах - от детектива и триллера до комедии или мелодрамы.
Но по-настоящему популярным Тони сделали даже не фильмы, в которых он снимался практически без отдыха, а пресса - газеты и журналы, постоянно публиковавшие его фотографии, интервью, анекдоты и сплетни из его жизни. Кертис вовремя сообразил, что с журналистами лучше дружить - тогда их симпатии будут на твоей стороне. "Я никогда не отказывал никому в интервью. Мне всегда было, что рассказать журналистам, и я всегда относился к ним с симпатией и уважением. Они ведь делают свою работу - как и я свою".
С женой Джанет Ли
Даже пять браков и четыре развода, шумно освященные в газетах и на ТВ, не поссорили Кертиса с "четвертой властью". В конце концов, пресса всегда сочувствовала ему, а не его супругам. Хотя, когда он разводился с первой женой - Джанет Ли, матерью его дочери Джемми Ли Кертис, у Тони был шанс оказаться в идиотском положении. Чтобы насолить мужу, загулявшему с молоденькой, Джанет вышла замуж снова... через несколько часов после развода. Но верная пресса дала Кертису блестящий шанс выкрутиться: на следующий день все газеты напечатали его ответ на "шутку" бывшей жены. "Джанет - прелесть! Она сэкономила мне кучу денег! Ведь по условиям развода я должен был платить ей сказочное содержание. Теперь эти деньги пойдут на нашу с Кристиной свадьбу!"
Но последующие браки - с Кристиной Кауфман, Лесли Аллен и Лайзой Денч - не сделали Тони счастливым. "Все мои жены почему-то считали своим долгом перекраивать меня на свой лад. Когда выяснялось, что у них ничего не получится, брак распадался". После очередного развода, Кертис с горечью бросил журналистам: "По-моему, я всю жизнь работаю только на содержание женам и детям". И в этом была доля истины - "достойное" содержание шестерых детей и предусмотрительно не выходивших замуж бывших жен ежегодно поглощало большую часть заработанных Тони денег.
Но зато в отличие от других "звезд", ушедших в небытие вместе со старым Голливудом, Тони Кертис успешно снимался и в 70-е, и в 80-е годы. Он был хорош в минисериале "Сыщики-любители экстракласса", где начисто переиграл будущего "Джеймса Бонда" Роджера Мура. Даже эпизодическое появление Тони в фильме запоминалось. Так в детективе "Зеркало треснуло" Кертис - в крошечной роли продюсера - был весел, напорист, узнаваем, насмешлив и весьма эффектен.
В 90-е годы Тони по-прежнему снимался, хотя и не так много, как раньше. Но дело было вовсе не в возрасте,а в двух новых увлечениях - живописи и Джилл Ванденберг. Кертис на старости лет все-таки стал модным художником - его картины пользуются спросом, их даже выставляют на выставках в музеях. А вдохновляет Тони его пятая жена Джилл - блондинка с необъятным бюстом и необыкновенно длинными ногами. Они женаты уже больше десяти лет, и Кертис утверждает, что он счастлив.
Кто-то сказал, что беда всех красавцев в кино - это их невозможность доказать остальным, что они не просто "совершенные лица" и "совершенные тела", а "лицедеи, актеры божьей милостью". Тони Кертис никогда не сталкивался с проблемами подобного рода, поскольку не претендовал на лавры великого актера. Он горд и доволен уже тем, что в каждой статье о его жизни больше 50 лет мелькают одни и те же определения - "секс-символ 60-х", "воплощенное обаяние", и, естественно, "красавец-мужчина".
Елена ЦЫМБАЛ
PS Тони Кертис умер 29 сентября 2010 года, в 85 лет. ЕЦ
Тони Кертиса я люблю иррационально, не знаю за что. Он очень обаятелен, очень красив, и относится к себе не без юмора. Статья писалась лет 7 назад, она несколько эмоциональная… Не судите строго. ЕЦ
Вы никогда не замечали, насколько снисходительны мы к настоящей Красоте, как слабы и беззащитны перед нею? И сколько бы человечество не придумывало мудрых пословиц типа "С лица воды не пить", каждый в глубине души надеется, что может если не заполучить, то хотя бы увидеть и насладиться Красотой - волшебным очарованием природы, великолепием творений людских рук, совершенством человеческих лиц и тел. Именно на этом играл Голливуд в славное для него "золотое время". Тогда на экране создали "страну чудес", где "все красиво, все в белом", где живут не люди, а "боги и богини", и царят роковые страсти. Расчет студий, до деталей продумавших этот волнующий мираж, был верен: устав от мерзости собственной жизни, зритель готов был отдать последний доллар за то, чтобы на полтора часа забыть о проблемах и погрузиться в мир Красоты - полюбоваться на Грету Гарбо, помечтать о Джин Харлоу, посмотреть на Мужчин, мужественных и эффектных - таких, какие бывают только в кино.
Другим моментом, бесконечно трогавшим Америку, была кажущаяся доступность "дороги в рай": если ты красив и обаятелен - иди и блистай! В конечном итоге, это приводило к трагедиям. В Голливуд со всей страны съезжались юные красотки, уверенные, что их оценят по заслугам. Но "фабрика грез" безжалостно разбивала их иллюзии: пробивались единицы, а остальные шли кто - в статистки, кто - в кордебалет, кто - на панель. Мужчинам везло больше. Настоящих красавцев было немного даже в кино, и поэтому очень красивому, обаятельному и в меру покладистому юноше стать "звездой" было куда легче, - особенно, если он при этом обладал умом, практичностью, характером и хотя бы задатками актерского таланта. Правда, и таких можно было пересчитать по пальцам: Роберт Тейлор и Тайрон Пауэр, Эррол Флинн и Рок Хадсон. И, конечно, блистательный Тони Кертис - олицетворение красоты и обаяния 50-60 годов, один из немногих, кто с возрастом не исчез с экрана, а перешел на характерные роли, и продолжает сниматься до сих пор.
Обложка автобиографии Тони Кертиса
В какой-то степени, Тони Кертис - наглядный пример того, что повезти может каждому. Сын портного-еврея, эмигрировавшего в Америку из Австрии, мальчик из Бронкса, начинавший как маленький грабитель в банде уличной шпаны, он - тогда еще Бернард Шварц - мог считать свое красивое лицо и врожденное обаяние единственным капиталом, данным ему природой. Родители прибавлять к этому дару богов ничего существенного не собирались: семья и так еле сводила концы с концами. Кроме того, Шварц-старший считал, что если сын "пошел по кривой дорожке", то ничего хорошего из него уже не выйдет. Поэтому, когда однажды Берни и его приятелей забрали в полицию, отец отказался брать сына "на поруки", предпочтя, чтобы того отправили в колонию и "кормили за государственный счет".
Впоследствии Тони сказал, что тогда ему даже повезло: именно в колонии он узнал, какие чудеса может творить его обаяние. Не прошло и полгода, как его "заключение" из наказания превратилось почти в удовольствие. Учителям, охранникам, даже посудомойкам на кухне - всем нравился красивый, обходительный и улыбчивый мальчик. "Я был тогда страшно худ, и это очень трогало наших кухарок. Мне часто подкладывали в порцию лучшие куски, а еще чаще - подкармливали чем-нибудь". Надзиратели никогда не поручали Берни грязную или тяжелую работу, а учитель рисования, заметив, что мальчик талантлив, занимался с ним по индивидуальной программе.
Постепенно рисование захватило Шварца так, что он собрался посвятить ему всю жизнь. Но судьба распорядилась иначе. В декабре 1941 года Америка вступила во Вторую Мировую войну. Через полгода, едва достигнув семнадцати лет, Берни был зачислен во флот. Для него, еще мальчишки, ставшего матросом на военном корабле, годы службы были кошмарным сном. "То, что я выжил, было чистой случайностью, просто чудом. Однажды во время разгрузки боеприпасов меня распластала на палубе четырехметровая торпеда. Сначала врач решил, что мне раздробило позвоночник. Но потом выяснилось, что все в порядке - кости целы".
Именно война превратила худого, хотя и приятного юношу в мужчину - эффектного, циничного, знающего себе цену. В ласковых темных глазах, видевших смерть, теперь светились сила и стальной блеск, от природы великолепное тело обрело редкую пластическую выразительность: стройный, широкоплечий, узкобедрый, весь, как стальная пружина, Берни казался сильным и грациозным.
Война изменила и представление Шварца о жизни. Романтические мечты о карьере художника ушли в прошлое. Живопись была ремеслом ненадежным, а уцелевший в войне, Берни жаждал только одного - успеха. Денег на учебу не было, а без образования, с исправительной колонией за плечами, он не мог рассчитывать на сколько-нибудь приличную работу. Оставался только один шанс - кино. Берни часто слышал в свой адрес восхищенное: "Вот это красавчик!", и, глядя в зеркало, убеждался, что люди не преувеличивают. Но ехать в Голливуд и завоевывать себе "место под солнцем" он не спешил. По его мнению, сначала надо было научиться играть - и будущий актер поступил в театральную школу в Нью-Йорке.
Но в театре Берни не задержался. После участия в нескольких любительских спектаклях его заметил голливудский агент по актерам Голдстейн, который и вызвал его в Лос-Анджелес. Правда, "добрый фей" Голдстейн не торопился добиваться для Берни роли в каком-нибудь фильме: по его мнению, Шварц сначала должен пообтесаться в Голливуде, завести нужные знакомства... И, в первую очередь, сменить свое "полунемецкое" имя на что-нибудь более приличное. Протеже не спорил: он на последние деньги он купил новый костюм, сделал модную стрижку и, превратившись в Тони Кертиса, стал разгуливать по студиям, наблюдать за съемками, болтать "за жизнь" с техперсоналом.
Естественно, все это Тони делал вовсе не ради собственного удовольствия. Он заводил полезные знакомства, ослеплял каждого улыбкой, какая и не снилась Тому Крузу, согревал лучами обаяния, с интересом выслушивал все последние сплетни о "звездах". Через месяц он был уже в курсе всех перипетий голливудской жизни, а через полгода юного Антиноя знали все - от вахтеров и техников до продюсеров и "звезд".
После этого Голдстейн решил, что время настало. Он предложил кандидатуру Кертиса на одну из центральных ролей в малобюджетном фильме "Крест-накрест". Режиссер и продюсер ничего против не имели - они хорошо знали Тони, и считали его "славным парнем", с которым можно будет легко сработаться. Правда, никто не думал, что первое явление в кино начинающего актера может наделать шуму. А зря: после выхода ленты зрительницы завалили студию письмами - они хотели знать, кто этот "дивный юноша".
Зрительниц можно было понять. Молодой Кертис был сказочно хорош собой: правильные черты лица, длинные ресницы, бездонный взгляд голубых глаз, в которых утопали сердца его поклонниц, чувственный изгиб губ... И улыбка - открытая, ослепительная, "на миллион долларов" - в то же время улыбка человека, готового иронизировать над всеми и в первую очередь над собой. Беззаботное обаяние и веселый цинизм, с которыми Тони шел по жизни, только добавляли ему шарма - ведь взлет Кертиса пришелся на время, когда Америка устала от героев, учивших жить. В лице Тони страна получила нового кумира - красавчика-плейбоя, перед которым не устоит ни одна девушка, и который пусть не гениален, но зато хорош и убедителен во всех жанрах - от детектива и триллера до комедии или мелодрамы.
Но по-настоящему популярным Тони сделали даже не фильмы, в которых он снимался практически без отдыха, а пресса - газеты и журналы, постоянно публиковавшие его фотографии, интервью, анекдоты и сплетни из его жизни. Кертис вовремя сообразил, что с журналистами лучше дружить - тогда их симпатии будут на твоей стороне. "Я никогда не отказывал никому в интервью. Мне всегда было, что рассказать журналистам, и я всегда относился к ним с симпатией и уважением. Они ведь делают свою работу - как и я свою".
С женой Джанет Ли
Даже пять браков и четыре развода, шумно освященные в газетах и на ТВ, не поссорили Кертиса с "четвертой властью". В конце концов, пресса всегда сочувствовала ему, а не его супругам. Хотя, когда он разводился с первой женой - Джанет Ли, матерью его дочери Джемми Ли Кертис, у Тони был шанс оказаться в идиотском положении. Чтобы насолить мужу, загулявшему с молоденькой, Джанет вышла замуж снова... через несколько часов после развода. Но верная пресса дала Кертису блестящий шанс выкрутиться: на следующий день все газеты напечатали его ответ на "шутку" бывшей жены. "Джанет - прелесть! Она сэкономила мне кучу денег! Ведь по условиям развода я должен был платить ей сказочное содержание. Теперь эти деньги пойдут на нашу с Кристиной свадьбу!"
Но последующие браки - с Кристиной Кауфман, Лесли Аллен и Лайзой Денч - не сделали Тони счастливым. "Все мои жены почему-то считали своим долгом перекраивать меня на свой лад. Когда выяснялось, что у них ничего не получится, брак распадался". После очередного развода, Кертис с горечью бросил журналистам: "По-моему, я всю жизнь работаю только на содержание женам и детям". И в этом была доля истины - "достойное" содержание шестерых детей и предусмотрительно не выходивших замуж бывших жен ежегодно поглощало большую часть заработанных Тони денег.
Но зато в отличие от других "звезд", ушедших в небытие вместе со старым Голливудом, Тони Кертис успешно снимался и в 70-е, и в 80-е годы. Он был хорош в минисериале "Сыщики-любители экстракласса", где начисто переиграл будущего "Джеймса Бонда" Роджера Мура. Даже эпизодическое появление Тони в фильме запоминалось. Так в детективе "Зеркало треснуло" Кертис - в крошечной роли продюсера - был весел, напорист, узнаваем, насмешлив и весьма эффектен.
В 90-е годы Тони по-прежнему снимался, хотя и не так много, как раньше. Но дело было вовсе не в возрасте,а в двух новых увлечениях - живописи и Джилл Ванденберг. Кертис на старости лет все-таки стал модным художником - его картины пользуются спросом, их даже выставляют на выставках в музеях. А вдохновляет Тони его пятая жена Джилл - блондинка с необъятным бюстом и необыкновенно длинными ногами. Они женаты уже больше десяти лет, и Кертис утверждает, что он счастлив.
Кто-то сказал, что беда всех красавцев в кино - это их невозможность доказать остальным, что они не просто "совершенные лица" и "совершенные тела", а "лицедеи, актеры божьей милостью". Тони Кертис никогда не сталкивался с проблемами подобного рода, поскольку не претендовал на лавры великого актера. Он горд и доволен уже тем, что в каждой статье о его жизни больше 50 лет мелькают одни и те же определения - "секс-символ 60-х", "воплощенное обаяние", и, естественно, "красавец-мужчина".
Елена ЦЫМБАЛ
PS Тони Кертис умер 29 сентября 2010 года, в 85 лет. ЕЦ