Шарль-Морис Талейран: Все на продажу
Шарль-Морис Талейран, величайший дипломат и хитрец и «профессиональный предатель» ХIХ века до сих пор вызывает у историков очень двойственное отношение. С одной стороны, все гадости, сказанные о нем врагами и завистниками - чистая правда. А называли его - не лжецом даже, но "отцом лжи", "человеком, продававшим всех, кто его покупал", "гением предательства". Его обличали революционеры и аристократы, его ненавидели и презирали император Александр I и Наполеон, а писатели-романтики в 30-е годы 19 века (а он дожил и до них) обличали его со всей присущей романтикам бескомпромиссностью.
Но с другой стороны, со временем у Талейрана появились и поклонники. Он действительно был самым остроумным человеком своего времени. Его выпады - даже против императора - распространялись по Парижу мгновенно, его шуточек - более страшных, чем оскорбления - ждала вся Европа. Талейран был в этом смысле настоящим человеком «галантного18-го века», помнящем, что насмешка сильнее пули, что «светский человек боится не умереть, а быть осмеянным из-за грязи на шелковом чулке».
Но будь Талейран только умен и остроумен - он был бы просто одним из множества великолепных подонков, которых забавно цитировать, но не хочется уважать. Талейран же был великим дипломатом. Он выиграл Венский Конгресс - и вернул Франции все, что потерял своими последними поражениями Наполеон. Бальзак - величайший из поклонников Талейрана - не раз отмечал, что не Наполеона, а Талейрана стоило бы делать кумиром нации. Наполеон утопил Европу в крови, положил в боях во имя своей славы сотни тысяч французов, больше половины всех взрослых мужчин Франции, в конечном итоге, потерял все завоевания - и свои, и республики. А Талейран, на Венском конгрессе, ни пролив ни капли крови, лестью, интригами, уговорами - добился невозможного: Франция осталась в естественных границах, в политическом союзе с Англией и Австрией, осталась одной из сильнейших стран Европы. За одно это князь Беневетский искупил все свои грехи - ибо очень мало политиков во все времена могли похвастаться таким результатом при столь скромных вложениях.
В 21 веке Талейрана помнят в основном, за гениально-бессовестную формулу, ставшую модной: "Вовремя предать - это не предать, а предвидеть". Но не стоит забывать, что автор ее жил во времена, когда за преданность людям, взглядам, режимам, человек лишался не каких-то плюшек или должностей, а свободы и жизни. Французская революция научила тех, кто хотел ее пережить, относиться к принципам легко, и Талейран усвоил урок. Сменяя друг друга, уходили в небытие важные Людовики и Наполеоны, принципиальные Робеспьеры и Мараты… А Талейран оставался - всегда при власти, всегда при сильном, всегда при деньгах. Впрочем, кроме умения вовремя покинуть тонущий корабль, у князя было немало и других полезных в жизни принципов, благодаря которым он был, наверное, самым богатым чиновником за всю историю Франции.
Правда, тех, кто читал про детство и юность князя Беневетского, мало удивляет его знаменитый цинизм и корыстолюбие. "Большую часть жизни я никого не любил, - мог бы сказать о себе Талейран. - Но разве кто-то любил меня?" И действительно, маленький Шарль-Морис, появившийся на свет 13 февраля 1754 года в знатной, но бедной семье Перегоров, долгое время был никому не нужен. Едва поправившись после родов, мать мальчика отдала ребенка кормилице, а сама уехала развлекаться при дворе. Кормилица часто сажала его на огромный шкаф и уходила по делам. То, что однажды малыш упал и серьезно повредил себе ногу, тоже мало кого волновало - и Шарль навсегда остался хромым. Наконец, 4-летнего малыша забрала к себе любящая его прабабка. Но она вскоре умерла, и мальчика сдали в колледж.
Уже в юности, не по годам смышленый юноша быстро "вычислил" причину своих неприятностей: на светскую жизнь при дворе и приличное воспитание троих сыновей нужны были деньги. Семья же была бедной, и сыновей пришлось пристраивать «как получится». Младшим прочили военную карьеру, а Шарля-Мориса, к военной службе из-за ноги негодного - отдали в церковь, в надежде, что со временем он станет аббатом или епископом.
Юному Талейрану очень не нравилась такая перспектива. Он любил жизнь, роскошь и женщин, был циником, как и многие в его время, и своим главным талантом и страстью считал деньги - умение добывать и приумножать их. Но вскоре он понял, что при наличии денег - а французская церковь была богаче короля - сутана не помешает ему наслаждаться всеми удовольствиями того времени. «Кто не жил до Революции, - позже говорил он, - Тот не знает тот не знает всей сладости жизни».
Но за удовольствия надо было платить, и Талейран бросил все силы на добычу денег. Он играл на бирже, занимался спекуляциями, продавал услуги, советы, влияние. За деньги он брался проворачивать даже самые темные и плохо пахнущие дела. Церковники были одновременно в шоке и восхищении от финансового гения юноши В 26 лет Талейран стал генеральным контролером финансов французской церкви. В тот момент очередной королевский министр финансов хотел заставить церковь поделиться своими огромными богатствами - и скромный аббат дал ему такой отпор, на какой не решились бы многие епископы.
Правда, Шарль-Морис вовсе не был таким отчаянным борцом за права церкви. Он просто знал, что при дворе всегда найдется влиятельная дама, которая замолвит за него словечко.
Талейран любил женщин и никогда не забывал, что благосклонность влиятельных дам, их дружба и симпатия - это тоже капитал. Женщины любили его. Да, он не был хорош собой, но в его присутствии самые блестящие кавалеры казались недалекими и скучными. Он привлекал своим умом и остроумием, безупречными манерами, умением говорить то, что так хочется услышать. Покоренные дамы были готовы ради него на все, и Талейран всегда этим пользовался. Денег и комплиментов для женщин он никогда не жалел.
Французская революция застала Талейрана уже епископом Отенским. Он сразу понял то, чего не осознали многие аристократы и церковники - это всерьез и надолго. Сначала Талейран решил «договориться» с революцией. Он внезапно стал большим защитником интересов народа. Будучи избранным в Генеральные Штаты, он перешел из зала духовенства в зал для третьего сословия и подружился с Мирабо. Но после падения Бастилии и открытой конфронтации между аристократами и буржуазией этого было мало.
И Талейран решился на еще одну авантюру. «Третье сословие» собралось требовать отобрать у церкви и вернуть государству церковные земли. А Шарль-Морис решил сыграть на опережение и от имени церкви предложил эти земли просто подарить. Идея повергла в ужас церковников, но зато сделала Талейрана популярным. Верный себе, епископ Отенский на всякий случай помогал и другой стороне - королю. Но надолго в революционной Франции Шарль-Морис не задержался: в 1792 году, когда в воздухе запахло кровью, он хитростью добыл себе дипломатический паспорт и уехал в Англию.
В Англии Талейран обнаружил, что страна наводнена эмигрантами, для которых он предатель и революционер. Ему не подавали руки и открыто называли подлецом. Но что еще хуже - Талейран не видел возможность зарабатывать. Готовый к переменам, он уехал в Америку - и был очень разочарован."Это страна, - шутил он впоследствии. - Где тридцать три религии и только одно блюдо, да и то - несъедобное". Да и об игре на бирже в тогда еще слабо развитых Штатах не могло быть и речи. Кое-что он зарабатывал, но с Францией это было несравнимо. И Шарль-Морис решил вернуться на Родину.
Это был 1795 год - террор уже закончился, а тогдашний хозяин Франции Баррас дружил с одной из бывших любовниц Талейрана - мадам де Сталь. Шарль-Морис долго лебезил перед своей бывшей пассией, и та просила за него Барраса. Талейран казался умным, полезным, тонким политиком и финансистом - и Баррас, политик слабый и недальновидный, решил, что такой талантливый человек ему пригодится. У него пустовало место министра иностранных дел - и Талейран его получил. Узнав об этом «хладнокровнейший политик 19 века» был вне себя от счастья и без конца повторял: "Пост у нас есть, теперь сделаем на нем состояние! Громадное состояние!"
О решимости Талейрана заработать на должности первыми узнали представители иностранных государств. Отныне, чтобы их дела решались быстро и без чиновничьей волокиты, требовалось уважать любовь министра к "сладкому". И на это "сладкое" посильно жертвовать. Поскольку такая практика была не в новинку, европейские послы отнеслись к ней с пониманием. Исключением стали неотесанные американцы, которые никак не понимали, за что должны платить - и платить прилично. Представитель США устроил грандиозный скандал, но политику министерства это не изменило.
К тому времени тонкий нюх новоиспеченного министра уловил, что Директории вот-вот придет конец. А на горизонте появился молодой и талантливый генерал Бонапарт, который готов был оценить поддержку и преданность Талейрана. С благодетелем Баррасом, правда, получилось неловко: победивший Наполеон именно Талейрана послал дать Баррасу взятку за отречение от власти. Талейран приехал - и понял, что насмерть напуганный Баррас уйдет и так, без всяких условий. Поэтому деньги - а Наполеон не поскупился - он скромно оставил себе.
В середине 1790-х годов Талейран встретил первую из двух женщин, которых он по-настоящему любил. Катрин Гран была дамой не его круга. Дочь торговца из Индии, восхитительно прелестная «блондинка», обладавшая, как говорили завистницы, «энциклопедическим невежеством», была на самом деле женщиной неглупой и практичной, хотя и абсолютно не светской. Она бросила мужа, уехала из Индии и появилась в Париже еще 80-х годах. Сначала Катрин вела беззаботную жизнь, полагаясь на богатых покровителей. Но во время революции, когда на прекрасные шеи стал все чаше опускаться нож гильотины, мадам Гран вовремя сбежала в Англию, а влюбленный в нее моряк вернулся в Париж и перевез в Лондон спрятанные ею драгоценности. В 1795 году 33-летняя красавица вернулась во Францию - и там пленила Талейрана.
Катрин Гран в конце 80-х. Портрет Э.Виже Лебрен
Они жили вместе уже полгода, когда Директория заподозрила бывшую эмигрантку в шпионаже. Катрин арестовали - и тогда Талейран второй и последний раз в жизни потерял контроль над собой. Он написал отчаянное письмо Баррасу, где назвал Катрин «очень красивой, очень ленивой, наименее занятой из всех женщин», уверял, что она не способна вмешиваться в какие-то дела, говорил, что любит ее и готов поручиться за нее всем, что имеет. Катрин отпустили.
Свет дивился связи между образованным интеллектуалом и «красивой дурочкой», не понимая, что мадам Гран была и умна, и дальновидна - просто несколько тщеславна и совсем не образованна. Она играла на бирже, помогала Талейрану «доить» послов, могла в лицо сказать то, чего говорить никак не полагалось. Наполеон настоял, чтобы Талейран женился на ней, для чего оба год выманивали у Папы Римского разрешение на брак для бывшего священника.
Катрин, жена Талейрана
Быстрее всех об этом браке пожалел сам Наполеон: мадам Талейран за словом в карман не лезла, и на его совет быть менее легкомысленной пообещала, что "во всем будет следовать примеру гражданки Бонапарт".
Наполеоновская империя была для Талейрана неиссякающим источником богатства. Пытаясь купить его верность, Император осыпал его титулами, званиями, деньгами, землями. Князь Беневетский имел огромное влияние в Европе. Он, можно сказать, открыто торговал захваченными Наполеоном немецкими княжествами, брал деньги у всех претендентов, а поддерживал тех, кто давал наибольшую сумму. Дошло до того, что дать взятку Талейрану считалось просто хорошим тоном - независимо от того, есть ли к нему просьба.
Наполеон очень ценил дипломатический талант князя Беневетского, но ничуть не обманывался по поводу его душевных качеств. Поэтому после почти театрального примирения Талейрана со старым врагом Фуше, император заменил князя на глупого, но верного Маре, которого по этому поводу произвели в герцоги Бассано. На следующий день по всему Парижу ходила шутка Талейрана: "Во Франции теперь есть больший глупец, чем Маре. Это герцог Бассано".
Талейран был оскорблен поступком Наполеона, а еще больше публичной выволочкой, когда император, потеряв контроль над собой, кричал: «Вы - грязь в шелковых чулках!». Талейран публично ответил на эту истерику одной лишь фразой, которую возвращали Наполеону потом еще не один год: «Как жаль, что такой великий человек так дурно воспитан». Тихо же он решил, что бывший покровитель тоже годится для продажи.
С 1807 года Талейран стал продавать Наполеона - сначала Австрии, а потом и России. Австрия платила хорошо, а вот русский император Александр, ненавидящий Талейрана, денег жалел, и жалованье "кузену Анри" (одна из конспиративных кличек Талейрана) приходилось брать торговыми лицензиями. Попутно он продал Польше свою поддержку против России, а сам попросил Александра сосватать Эдмону де Перигору (своему племяннику) Доротею Курляндскую, одну из богатейших невест Европы.
Талейран даже не представлял, что восхитительный подарок он сделал СЕБЕ: прошло всего несколько лет, и юная Доротея де Перигор полюбила его, стала его другом, возлюбленной и помощницей во всех делах.
К началу 1810-х Талейран уже понимал, что военная мания Наполеона может закончиться только катастрофой. После провала русского похода он играл против Наполеона уже почти в открытую, и продавал потенциальным хозяевам страны - королевской династии Бурбонов - все, что можно было продать - знания, влияние, документа. Поэтому после свержения Наполеона Талейран легко стал "преданным слугой его величества Людовика XVIII".
Безусловном шедевром дипломатических талантов князя Беневетского был Венский конгресс: если приехал туда Талейран, как представитель побежденной страны, которую вот-вот поделят победители, то уехал, с нерушимыми французскими "естественными границами" (нынешняя территория Франции) и тайным союзом Франции, Австрии и Англии против Пруссии и России. Более того, победителю Наполеона Александру даже не дали возможности "премировать" верную ему Пруссию саксонскими землями. Саксонскому королю это, правда, обошлось в весьма приличную сумму.
Доротея де Перигор
Его победам на Венском конгрессе помогла его новая любовь. Талейран уже давно поссорился с женой. «Эта женщина стала его крестом. Он перестал ее любить. Тщеславие и болтливость мадам Гран возрастали вместе с увеличением объема ее талии». Но другие женщины были просто «другими», пока жена племянника - юная и прекрасная Доротея, не обнаружила, что ее дружба и взаимопонимание с «дядей» переросли в нечто большее. Мадам де Перигор, которую король по просьбе Талейрана сделал герцогиней Дино, была главным помощником Талейрана в дипломатических играх в Вене, причем помогала ей не только красота - дочь курляндского герцога была в родстве со всеми европейскими дворами, включая русский. По понятным причинам Шарль-Морис и Доротея не могли пожениться, но это было и не нужно. Они и так были вместе до конца его жизни. Доротея развелась с мужем только в 1824 году, но покинула его значительно раньше. Ее младшая дочь Паулина была единственным ребенком Талейрана, и он обожал ее и очень баловал.
Жозефина-Полина де Талейран-Перигор
Но, невзирая на все заслуги Талейрана, королю Людовику пришлось убрать его из правительства - слишком многие еще помнили революционного епископа Отенского. Уходя, Талейран вынес из министерства более 800 ценных бумаг, которые предложил купить за полмиллиона франков австрийскому канцлеру Меттерниху. Бумаги рекламировались как "личная переписка" Наполеона. Австрия деньги выложила - и тут же об этом пожалела: автографов императора было меньше ста, а все остальное не представляло никакого интереса.
20-е годы ХІХ века Талейран жил так тихо, что газеты несколько раз печатали его некролог. Ему во всем помогала Доротея, чьей любви не мешала даже 40-летняя разница в возрасте. Мир уже забыл о Талейране. А зря. Когда в конце 1820-х годов положение Карла Х было непрочным, именно к князю Беневетскому пришел за советом "претендент" - будущий Луи-Филипп. 76-летний старик благословил принца на переворот и согласился принять из его рук должность посла в Англии. Переворот удался, но европейские монархи сначала не желали признавать Луи-Филиппа. Пока не узнавали, что принца поддержал Талейран. "Жаль, значит, это всерьез и надолго" - комментировал Николай І, с неохотой подписывая ноту о признании Луи-Филиппа.
В Англии старый дипломат заключил ряд соглашений (и на них тоже умудрился заработать). В 1834 году он подал в отставку, а в 1838 - тихо умер на руках Доротеи, оставив ей все, что имел. 84-летний старик пережил всех своих врагов, при жизни стал живой легендой, которую называли уже не "продажный", а "великий". Впрочем, в никто не забывал о его корыстолюбии и хитроумии. В день его похорон по Парижу ходила шутка: "Знаете, Талейран умер. Интересно, зачем это ему понадобилось?"
(с) Елена ЦЫМБАЛ