Замечания по текущей ситуации...
Далее под катом находятся некоторые мои замечания по поводу начавшегося и в Северной Корее «ковидного кризиса». Изложу замечания, которые обычно не вписываются (по разным причинам) ни в формат статьи, ни в иные форматы. Предупреждаю заранее: всё будет несколько хаотично.
Замечание 1. Как известно, северокорейские СМИ объявили об обнаружении в стране ковида 12 мая. В соответствии с официальным заявлением, позитивными оказались результаты тестов у нескольких сотрудников некоей «организации» в Пхеньяне, причём тесты эти якобы проводились 8 мая. Очевидно, что вся эта история - фейк. Уже с 13 мая северокорейская печать открыто говорит о том, что «заболевание неизвестной природы, которое характеризуется повышенной температурой», распространяется в КНДР начиная с последних дней апреля (по-корейски это именуется 유열병 / 有熱病, что далее я буду переводить как «синдром повышенной температуры»). Материалы, связанные с пандемией ковида, на протяжении последних двух лет составляют от трети до половины всех сообщений на международные темы в северокорейских СМИ, так что нет сомнений в том, что после появления первых же больных «синдромом повышенной температуры», северокорейские власти озаботились их тестированием. Таким образом, уже в начале мая северокорейское руководство наверняка знало: политика самоизоляции не сработала, ковид проник в КНДР. Судя по всему, высшее руководство тянуло с публикацией официального сообщения дней десять, рассчитывая, что ситуацию, возможно, удастся взять под контроль. После того как стало ясно, что ситуацию под контроль взять всё-таки не удастся, и было, видимо, принято решение опубликовать в СМИ соответствующее сообщение и признать очевидное.
Замечание 2. Северокорейская печать на настоящий момент не использует термин «ковид» при описании ситуации в КНДР. Вместо этого используется термин «синдром повышенной температуры». При этом никто в северокорейских СМИ даже не пытается создать впечатление о том, что этот синдром не является ковидом. По поводу того, чем вызвана такая словесная эквилибристика, можно высказать два предположения.
Во-первых, с формально-технической точки зрения северокорейская позиция имеет некоторые основания. В условиях отсутствия в стране достаточного количества диагностических наборов, северокорейские врачи не могут быть уверены в том, что все те, у кого вдруг обнаружилась повышенная температура, действительно болеют ковидом - ведь в стране могут присутствовать и иные инфекции с похожей симптоматикой. С другой стороны, отсутствие массового тестирования также означает, что неучтённым в статистике остаётся большое количество людей, которые болеют ковидом бессимптомно или со слабо выраженными симптомами.
Во-вторых (и в-главных), северокорейские СМИ воздерживаются от использования термина «ковид» потому, что он в последнее время стал, скажем так, «политически заряженным». На протяжении последних двух лет северокорейская печать, обосновать необходимость в полном закрытии границ страны и максимальной осторожности, описывала ковид как болезнь с высокой вирулентностью и смертностью. У читателя северокорейских газет создавалось впечатление, что за пределами страны свирепствует эпидемия, по своим масштабам, и главное по своей опасности вполне сравнимая, скажем, с «чёрной смертью» XIV века, когда в заражённых городах умирала треть населения. Термин «ковид» в итоге оказался крайне загружен негативными коннотациями, и применение этого термина к ситуации внутри страны может перепугать собственное население.
Замечание 3. Склонен предполагать, что вакцинация всё-таки будет проводиться. Быть «диванным эпидемиологом» я не хочу, но я пообщался с профессионалами. Эти люди считают, что при проведении вакцинации лучше исходить из принципа «лучше поздно, чем никогда».
Полагаю, что вакцинация, которая начнётся через несколько недель, будет проводиться в соответствии с политической, а не медицинской логикой. Вакцинировать сначала будут тех, чьё благополучие важно для сохранения стабильности и чью поддержку власть не хочет терять. Начнут, полагаю, со средней и высшей номенклатуры, а также силовиков, а потом дело дойдёт до жителей Пхеньяна и низового чиновничества. Только после этого займутся остальным населением.
Не ясно, какую вакцину северокорейцы будут использовать. Южнокорейские власти в последние дни делают заявления о том, что они готовы отгрузить в Северную Корею большое количество помощи, включая и миллионы доз вакцин. Однако условием такой отгрузки является получение со стороны Пхеньяна официального запроса на её предоставление. Пхеньян пока не очень хочет отправлять этот запрос, ибо считает процедуру несколько унизительной.
Другой вариант - это вакцины китайские. Однако в Северной Корее к китайским (и к российским) вакцинам относятся с определённой подозрительностью. Об этом северокорейские дипломаты неоднократно говорили своим иностранным коллегам. Тем не менее, получение вакцин из Китая не создаст для северокорейского руководства таких политических проблем, которые могут быть спровоцированы появлением в стране большого количества южнокорейских вакцин (а также южнокорейских медработников, без участия которых проведение массовой вакцинации будет затруднительно). В силу всего этого я пока склонен думать, что северокорейское руководство всё-таки предпочтёт китайские вакцины - несмотря на сомнения в их качестве.
Замечание 4. Проблемой при проведении вакцинации может стать та позиция, которую на протяжении последнего года занимали северокорейские СМИ. Первое время, где-то до конца весны 2021 года, северокорейские СМИ не сообщали о существовании вакцин против ковида. Когда о них стали говорить, в сообщениях СМИ постоянно подчёркивалась их ненадёжность. Делалось это по понятным политическим соображениям: таким образом северокорейские СМИ обосновывали то обстоятельство, что в КНДР вакцинация не проводится. Однако в нынешней ситуации подобная пропаганда может превратиться в проблему: на протяжении долгого времени северокорейцев убеждали в том, что вакцины работают плохо, и сейчас, когда от них потребуют вакцинироваться, они, с большой вероятностью, будут относиться к этому решению с подозрением. Впрочем, в последние дни северокорейские СМИ переобуваются в прыжке - в газетах вдруг стали писать о том, насколько эффективна вакцинация.
Замечание 5. Потенциально едва ли не самая главная проблема, связанная с борьбой со вспышкой ковида - это, скажем так, «соблазн локдаунов». На северокорейскую политику больше влияние оказывает Китай, который на протяжении последних двух десятилетий является для северокорейской элиты почти что единственным окном в большой мир. Позиция Китая хорошо известна, и следует ожидать, что её во многом будут копировать и в Корее. В этой связи следует обратить внимание на замечание Ким Чен Ына, который в первые дни эпидемии сказал, что следует «изучать богатый опыт Китая» в деле борьбы с эпидемией.
Однако политика локдаунов создаёт немалое напряжение даже в Китае. Трудно представить, как на неё будут реагировать в северокорейской глубинке, в местах, где реальный ВВП на душу человека может быть и менее 1000 долларов в год (по оценкам Пхеньяна, уровень ВВП на душу населения составляет чуть больше 1300 долларов год). Вдобавок, в отличие от Китая, в Северной Корее не существует курьерских служб доставки продовольствия.
Это означает, что проведение локдаунов по китайскому образцу в Северной Корее может привести к катастрофическим последствиям. В случае локдауна прекратят функционировать магазины и, главное, рынки, с которых (само)снабжается большинство населения. Нельзя исключать того, что государство самонадеянно возьмёт на себя обязанности по доставке продовольствия тем горожанам, которые окажутся запертыми в своих квартирах. Однако северокорейская бюрократия не имеет возможностей реализовать подобный амбициозный план. В результате может возникнуть ситуация, когда северокорейские горожане окажутся запертыми в своих квартирах, и столкнуться там с вполне реальной угрозой голода. Таким образом, локдаун создаст серьёзные экономические проблемы.
Точка зрения эпидемиологов, с которыми я консультировался, однозначна: при таком уровне заболеваемости, о котором говорит нынешняя северокорейская статистика, использование локдауна будет бесполезным.
У этой ситуации есть ещё одно немаловажное измерение. В мае в Северной Корее идёт посевная - то есть высадка рисовой рассады. Эта работа в Северной Корее практически не механизирована, посевная проводится силами горожан и студентов, которые отправляются в это время на село. Если сейчас людей из-за локдаунов не отправят на село, то посевная будет сорвана. В результате к концу года продовольственное положение КНДР станет ещё более тяжёлым.
Тем не менее, велика угроза, что северокорейское руководство всё-таки пойдёт на проведение локдауна. Результат может оказаться весьма печальным. С одной стороны, все те кто погибнет о коронавируса, всё равно от него в итоге погибнет. А с другой стороны, к ним добавится большое количество людей, смерть или болезнь которых будет спровоцирована проведением локдауна.
Замечание 6. Как следует относиться к северокорейской официальной статистике: Похоже, что данные о количестве заболевших «синдромом повышенной температуры» соответствуют действительности. Однако очевидно также и то, что данные о количестве умерших безбожно фальсифицируются. По мировым оценкам, смертность от штамма омикрон, который распространяется в Северной Корее, составляет примерно 0,15%. В Северной Корее, учитывая хроническое недоедание значительной части населения в провинции, можно ожидать более высокой смертности. Простейший расчёт показывает, что в условиях, когда количество заболевших перевалило за миллион, следует ожидать по меньшей мере тысячи летальных исходов. Однако северокорейские СМИ сообщают цифру, которая меньше примерно в 10 раз.