Наваждение
Лев Борисович Мушкин имел настолько не примечательную внешность, что, бывало, отойдёт из очереди, а обратно без мордобоя - никак. С такой внешностью хорошо быть шпионом или скрываться от уплаты алиментов. Хотя на вопрос: «Есть ли у вас дети?» Мушкин честно отвечал: «Не знаю». Кто ж из мужиков может с уверенностью сказать: «Нет»? А в шпионы Лев Борисович не годился - хмелел быстро. Выпьет граммов сто - и в лоскуты. В одиночку употреблять, конечно, экономия большая, а вот в компании неудобно. И хоть вёл себя Мушкин положительно - где положат, там и спит, а все одно по утрам смущался. Пробовал бросить - тоска заедала.
В один тихий сентябрьский вечер в холостяцкой квартире Льва Борисовича раздался вкрадчивый стук. Так стучат чужие жены и приятно улыбающиеся налоговые инспекторы. На пороге стояло дивное создание, сотканное из шелка, духов и страстных объятий при полной луне.
- Здравствуйте, я Надя, ваша новая соседка. Извините, вы не поможете прибить книжные полки?
Лев Борисович был потомственным театральным гардеробщиком. А, как известно, творческая интеллигенция и физический труд - вещи несовместимые. Однако, с работой Мушкин, к своему удивлению, справился быстро и даже качественно.
Создание упорхнуло в кухню и оттуда прощебетало:
- Лев Борисович, не погнушайтесь, отведайте наливочки домашней.
Последнее, что запечатлелось в памяти Мушкина, была шершавая клеенка на кухонном столе и музыка Шуберта. Проснулся Лев Борисович от болезненных толчков в область живота и режущего слух крика:
- Это неописуемая наглость! Вы отняли у меня то, что я берегла для будущего замужества. Предупреждаю, что возместить потерю может только сумма в пятьсот долларов.
Мушкин хотел было по-бендеровски пошутить: «Что ж так много-то? Овес нынче дорог?». Но вместо этого слабо произнес: «Конечно, конечно, со временем я все отдам».
- Сегодня же, - возразила Наденька, - Или у вас будет интересная беседа с прокурором.
Безрезультатно посетив нескольких знакомых, которые, конечно, оказались «на мели», едва стемнело, Лев Борисович вышел на большую дорогу. В темном переулке он, прижав к стене какую-то даму, трагическим шепотом произнес: «Извините, давайте делиться». Дама охотно согласилась. Набралось ровно пятьсот. Придя к соседке, Мушкин обнаружил там незнакомую особу в цветастой кофте.
- Это моя подруга Зоя. Она уже в курсе, - объяснила Наденька, приняв деньги, - Может, шампанского на мировую?
- Только глоточек, - согласился Мушкин.
На утро история повторилась, только сумма за компенсацию ущерба подскочила до тысячи. В знакомом переулке, встретив вчерашнюю даму, Лев Борисович даже не успел культурно сформулировать свою просьбу. Дама шумно вздохнула и сползла по стене на землю. «Тысяча, - подсчитал наличность Мушкин. - Отдам деньги и сразу домой».
Дверь открыла Зоя.
- Проходите, Лев Борисович, у Наденьки сегодня именины.
В квартире стояло феминистское веселье. «Штрафную!» - закричали дамы всех возрастов и размеров.
- Я не пью, - твердо сказал Мушкин. - Совсем…
Открыв утром один глаз, Лев Борисович сразу оценил обстановку. Повсюду живописно были разбросаны обнаженные тела. Мушкин пополз к выходу. Дорогу ему преградила Наденькина начальница, как смутно припоминал Лев Борисович.
- Всякое мне приходилось видеть: и в санаториях бывала, и в походы хаживала. Но такое - в первый раз. Вы вчера устроили здесь настоящий Армагеддон. В общем, с вас пять тысяч.
Ничего не видящий Мушкин вышел на улицу. Прохожие оглядывались на этого странного человека, вслепую бредущего по утренним проспектам. Уже знакомая дама, издали заметив Льва Борисовича, бухнулась прямо на мостовую. Мушкин не заметил бы ее, если бы не споткнулся о лежащее тело. Взяв деньги, Лев Борисович отправился на вокзал, купил билеты до самой дальней станции и, усевшись в вагон, произнес вслух: «В глушь, к медведям, к чертям собачьим, и чтоб никаких баб».
Проводница приветливо улыбнулась Мушкину и предложила заплатить за постельные принадлежности.
В один тихий сентябрьский вечер в холостяцкой квартире Льва Борисовича раздался вкрадчивый стук. Так стучат чужие жены и приятно улыбающиеся налоговые инспекторы. На пороге стояло дивное создание, сотканное из шелка, духов и страстных объятий при полной луне.
- Здравствуйте, я Надя, ваша новая соседка. Извините, вы не поможете прибить книжные полки?
Лев Борисович был потомственным театральным гардеробщиком. А, как известно, творческая интеллигенция и физический труд - вещи несовместимые. Однако, с работой Мушкин, к своему удивлению, справился быстро и даже качественно.
Создание упорхнуло в кухню и оттуда прощебетало:
- Лев Борисович, не погнушайтесь, отведайте наливочки домашней.
Последнее, что запечатлелось в памяти Мушкина, была шершавая клеенка на кухонном столе и музыка Шуберта. Проснулся Лев Борисович от болезненных толчков в область живота и режущего слух крика:
- Это неописуемая наглость! Вы отняли у меня то, что я берегла для будущего замужества. Предупреждаю, что возместить потерю может только сумма в пятьсот долларов.
Мушкин хотел было по-бендеровски пошутить: «Что ж так много-то? Овес нынче дорог?». Но вместо этого слабо произнес: «Конечно, конечно, со временем я все отдам».
- Сегодня же, - возразила Наденька, - Или у вас будет интересная беседа с прокурором.
Безрезультатно посетив нескольких знакомых, которые, конечно, оказались «на мели», едва стемнело, Лев Борисович вышел на большую дорогу. В темном переулке он, прижав к стене какую-то даму, трагическим шепотом произнес: «Извините, давайте делиться». Дама охотно согласилась. Набралось ровно пятьсот. Придя к соседке, Мушкин обнаружил там незнакомую особу в цветастой кофте.
- Это моя подруга Зоя. Она уже в курсе, - объяснила Наденька, приняв деньги, - Может, шампанского на мировую?
- Только глоточек, - согласился Мушкин.
На утро история повторилась, только сумма за компенсацию ущерба подскочила до тысячи. В знакомом переулке, встретив вчерашнюю даму, Лев Борисович даже не успел культурно сформулировать свою просьбу. Дама шумно вздохнула и сползла по стене на землю. «Тысяча, - подсчитал наличность Мушкин. - Отдам деньги и сразу домой».
Дверь открыла Зоя.
- Проходите, Лев Борисович, у Наденьки сегодня именины.
В квартире стояло феминистское веселье. «Штрафную!» - закричали дамы всех возрастов и размеров.
- Я не пью, - твердо сказал Мушкин. - Совсем…
Открыв утром один глаз, Лев Борисович сразу оценил обстановку. Повсюду живописно были разбросаны обнаженные тела. Мушкин пополз к выходу. Дорогу ему преградила Наденькина начальница, как смутно припоминал Лев Борисович.
- Всякое мне приходилось видеть: и в санаториях бывала, и в походы хаживала. Но такое - в первый раз. Вы вчера устроили здесь настоящий Армагеддон. В общем, с вас пять тысяч.
Ничего не видящий Мушкин вышел на улицу. Прохожие оглядывались на этого странного человека, вслепую бредущего по утренним проспектам. Уже знакомая дама, издали заметив Льва Борисовича, бухнулась прямо на мостовую. Мушкин не заметил бы ее, если бы не споткнулся о лежащее тело. Взяв деньги, Лев Борисович отправился на вокзал, купил билеты до самой дальней станции и, усевшись в вагон, произнес вслух: «В глушь, к медведям, к чертям собачьим, и чтоб никаких баб».
Проводница приветливо улыбнулась Мушкину и предложила заплатить за постельные принадлежности.