Кто живет в лесу? (2)

[mareicheva]

3.
Зима пришла почти сразу, как медведи спать улеглись.
Вечером еще было черно, сыро и неуютно, а утром мир побелел. Даже утро не таким мрачным показалось.
Хотя девочка и тосковала по друзьям, в жизни и без них было много интересного. Близились праздники - и улицы расцвечивались гирляндами и елками. В кинотеатре крутили новый фильм. На выходные съездили с родителями в Ригу.
В школе вот тоскливо было. Обе подруги, с которыми девочка не расставалась в прошлом году, ушли - одна в другую школу, а вторая вообще из страны уехала. Больше ни с кем такой дружбы не получалось.
Но всегда было с кем поболтать, зайти за пончиками после уроков, или просто прогуляться.
Аля сама к ней подсела. И прогуляться предложила сама.
Девочке она не очень нравилась. Вроде и училась хорошо, и делала все как надо. И в классе к ней относились неплохо.
Но было что-то в ней такое...
Ну вот, например, в прошлом году, когда Дина долго болела и в школе не появлялась - никому не было дела, а ей было почему-то. В тот день, когда Дина вернулась в класс, Аля подошла к ней на перемене и громко спросила:
- Если ты болела, почему ходила в кафе?
И показала инстаграммный пост в телефоне.
Дина стала было оправдываться, но Аля только фыркала:
- В кафе можешь ходить, можешь и в школу!
Хорошо, учительница это как-то прекратила. Неприятно было, хотя Дина и подругой-то не была.
- Я честная, - говорила Аля, - не люблю вранье!

Она жила в соседнем доме. И ей ходить через парк разрешали!
- Мама говорит, - шмыгала Аля носом, - так здоровее.
Алина мама очень заботилась о здоровье. Сама она всюду на велосипеде ездила и ела только здоровую еду. Из-за этого Але пончики и шоколадки доставались очень редко.
Зато она с девочкиными родителями поговорила. И выпросила для нее разрешение через лес домой возвращаться. Не одной, а с Алей. И не каждый раз, если в школе праздник, или какие-нибудь кружки до темноты, конечно, лучше по улице идти.
- Но мы же их и так встречаем, - говорила она.
А днем, когда в парке народу полно... почему бы и нет? В хорошую погоду одно удовольствие пройтись по снежку и легкому морозцу.
Родители вяло отговаривались, а потом взяли да и рассказали про осеннюю историю. Про то, как дочь с полицией искали.
На это Алина мама заверила их, что ее дочка ходит только проверенной дорогой и подруге никуда свернуть не позволит. Да и их девочка, наверное, урок усвоила, больше так не будет.
И родители согласились.

Мишуку девочка писала письма. Короткие - он все равно читать только учился. Сворачивала "треугольничком" и кидала в почтовый ящик.
У нее накопились для него подарки: игрушки из "Макдональдса", выигранная в школьную лотерею книжка - слишком детская, несколько шоколадок. Девочка укладывала это богатство в яркие коробочки и предвкушала, как весной они пойдут в лес и вот там...
Может, спрятать заранее коробки под кусты и пусть Мишук их ищет? Веселая игра получится. Вот только как это сделать, если ее одну туда не пускают? И размокнут коробки под кустами.

А если...
Это была неправильная и не очень хорошая мысль. Она же маме обещала, и тете Насте, что не будет по парку в одиночку ходить.
Но все равно хотелось посмотреть, как там они.
"Мама мне разрешила! - сказала девочка пробудившейся было совести, - мне теперь можно по парку без взрослых ходить".
Аля ведь не взрослая! А такого, что можно только с Алей, разговора не было.
Та как раз в школу не пришла. Девочка с удивлением поняла, что обрадовалась.
Найти заснеженную тропинку оказалось нелегко, но девочка справилась. И нужный поворот не пропустила. Три шага вбок - и оп! Она уже идет к знакомому дому.
Она знала, что там спят... и все же, наверное, надеялась, что ее встретит знакомый аромат дыма и каши. Потому что когда добралась до крыльца, превратившегося в сугроб, поймала себя на том, что немного раздосадована.
Никто, конечно, кашу не варил. И печку дровами не топили. Дядя Миша осенью котел включил, чтоб не замерзли.
Но форточка приоткрыта была! В том самом окне, через которое она осенью убегала в таком страхе. А значит, там Мишук спит.
Девочка подобралась ближе, смахнула снег с подоконника и попыталсь влезть на него, чтобы добраться до форточки. Это у нее не получилось, но возле поленницы она увидела какой-то ящик. Наверное, дядя Миша и его на дрова хотел разрубить.
Девочка подтащила ящик к окну, влезла на него и протиснула в форточку первый сверток с подарками.
Их накопилось три. На первом она написала: "С Рождеством". На втором - "С Новым Годом!". На третьем было выведено: "Веселой Масленицы", а четвертый подарок, плюшевого мишку, она и упаковывать не стала. Просто прикрепила ему к лапам табличку: "С весной!".
Весной Мишук все подарки и получит. И обрадуется, что о нем и в Рождество не забыли.

Когда она пропихивала в форточку медведя, ящик под ногами жалобно затрещал. Она успела отправить игрушку в дом - и ящик развалился. А девочка полетела в сугроб.
Снег тут же набился под капюшон и начал противно таять, покусывая кожу. Бр-р! Хорошо, хоть мягко, синяков не будет. И сломала она на этот раз не стул, а барахло, которое и так для печки приготовили.
Девочка отряхнула куртку и брюки. Настроение у нее немного упало, но несильно. Главное, подарки она Мишуку оставила.
- Спокойной ночи, - прошептала девочка так, словно могла его разбудить. Хотя он только что от грохота не проснулся. Медведь.

Обратная дорога была приятной. Тропинку уже не надо было нащупывать ногой - знай шагай по собственным следам. День выдался хотя и пасмурный, но довольно светлый, кусты, прикрытые снежными покрывалами, пробивались сквозь снег наружу, тянули к ней черные ветки усыпанные красными ягодами и выглядели так нарядно, словно их нарочно к новому году украсили. Белка деловито суетилась в ветках, запасы искала. На сосне забарабанил дятел - стало совсем весело, хоть иди под его дробь "ать-два".
И все было хорошо, пока девочка не вышла на широкую дорогу. Потому что возле развилки стояла Аля - в нешкольной одежде и без рюкзака.
- И что ты там делала? - спросила Аля.

Они шли по знакомой дороге, по которой каждый день ходили, но держаться друг от друга старались подальше.
- Это нечестно! - вздергивала Аля подбородок, - тебе сказали, что в лес одной ходить нельзя!
- Это было давно. Теперь все изменилось. Мы же ходим. И ты - не взрослая.
- Я хожу по тем дорожкам, по которым можно. А ты - нет. Ты в снегу по уши! Вот простынешь...
Снег действительно не удалось стряхнуть с одежды полностью. На перчатки он налип противными комками, а еще забился в ботинки, и это было совсем неприятно.
- Почему ты гуляешь? - спросила девочка, - ты же болеешь?
- Я из поликлиники! - победно ответила Аля, - мама меня туда отвела, а домой я сама... Я не гуляю.
Спорить с этим было бесполезно. Девочка и не спорила.
- Не говори моим родителям, - попросила она после пяти минут молчания. Аля возмущенно фыркнула.
- Это нечестно! Ты им обещала!
Девочка подумала, что ничего плохого, в общем, не случится. Мама расстроится, папа отругает - в основном за то, что слова не сдержала. Ну не пустят ее больше через лес ходить в одиночку - и ничего. Второй раз за зиму она к избушке все равно не пойдет.
- Хорошо! - сказала вдруг Аля, - я никому не скажу!
Девочка даже остановилась. Это было неожиданно.
- Мы ведь друзья? Да? Мы же подруги?
Аля подошла ближе.
- Ты же со мной дружишь? Только со мной, да?
- Дружу... ну да...
- Тогда я не скажу. Друзей не выдают!
Аля повеселела и зашагала бодрее.
- У тебя сладкого не найдется? - спросила она, - конфеты там...
Сладкое нашлось - половинка батончика "Сникерс". Девочка знала, что Але такое есть не разрешают. Аля знала, что она знает.
И знала, что подруга ее не выдаст.

Дружить с Алей оказалось невесело.
Стоило пойти на перемене в столовую не с ней, сесть с кем-нибудь другим на уроке, или согласиться готовить проект с кем-то другим, она надувала губы, раздраженно крутила косицу и цедила:
- Я думала, мы подруги!
Других подруг она признавать не хотела.
На каникулах было полегче. Хотя Аля и строила планы, как они будут встречаться чуть ли не каждый день, ее мама решила по-своему. И объявила, что они с дочерью уезжают к родным на Рождество, а там - куда-то за границу, Новый год отмечать.
Попрощаться все же пришлось. Девочка сидела в гостях, жевала полезные сладости из кураги и орехов и ей даже было вкусно.
Даже травяной чай понравился - он пах лесными травами и земляникой.
Все было бы ничего, только в прихожей, когда уже прощались, Алина мама вдруг сунула в руки девочке небольшой пакет и попросила:
- Машенька... очень прошу тебя, больше так не делай.
В пакете были шоколадки. Дешевые и очень сладкие.
- Что не делай? - не поняла девочка.
- Ты прекрасно знаешь. Я не разрешаю Але есть такое... пожалуйста, если тебе родители позволяют, держи это дома. И у себя Алю не корми.
- Я не... - девочка попыталась возразить, но встретилась с Алей взглядом и поправилась: - я не буду.
- Очень хорошо, - кивнула женщина, - хороших тебе праздников.

- Ну а что? - фыркнула Аля, когда девочка позвонила ей и спросила, что это значило, - тебе хорошо, тебе все можно. Тебе может и эти штуки, которые мама делает, нравятся. Попробовала бы ты каждый день так!
- Но ты бы хоть предупредила... Я не знала даже.
- А как? Я вообще не думала, она в комнату вошла, подняла мое платье со стула, а там...
- Прятать надо было лучше!
- Я перепрятывала... - слушай, - зашептала она, - ты их не съешь? Я на свои карманные покупаю.
- Не съем. Вернешься - отдам.
- А ты можешь, - зашептала Аля еще тише и жарче, - не отдавать, а приносить мне в школу по одной? Ну пожа-а-а... Мы же подруги!
"Ты же честная!" - хотела сказать девочка, но не сказала, а пообещала, что будет приносить.
Шоколадки она все равно бы есть не стала. Даже если бы Аля разрешила.

"Как там мои медведи?"
Девочка представила, как Мишук поворачивается с боку на бок, как ему снится то, что обязательно должно быть у маленького мальчика: елка, подарки, Дед Мороз... Весной он может об этом вспомнит, когда будет подарки открывать.
Потом настанет лето и вот уж они находятся, нагуляются, все вчетвером.
"А мама?" - кольнул укор совести, но девочка отмахнулась: мама все равно работает. Она не обидится.
"А как же Аля?"
Девочка вздохнула. Отмахнуться от Али так просто не получалось. Оставалось надеяться, что мама ей запретит дружить с девочкой, которая в дом вредные сладости носит.
Не запретила, конечно. Даже в гости отпускала - только родителей предупредила, что Але нельзя ни колы, ни покупных конфет, ни белого хлеба.

В марте они почти рассорились - одноклассница Рита вдруг предложила девочке сделать вместе сценку к празднику. Аля как раз свалилась с ангиной, ревновать было некому. Но она все равно устроила скандал:
- Предательница! - вопила Аля, захлебываясь рыданиями, - это со мной ты должна была играть, со мной!
Девочка только руками разводила: Рита сама и сценку нашла, и роли распределила, и даже песенку подобрала. Ей только слова выучить оставалось и на сцене не опозориться.
Когда Аля бросила трубку, девочка даже вздохнула с облегчением. Но тут же испугалась - а что если та маме про ту зимнюю встречу расскажет?
Вроде уже и времени много прошло... но все равно неприятно.
Ничего не случилось, тем же вечером Аля прибежала извиняться.
- Мне просто очень обидно стало, - говорила она, - я тут с горлом больным, а вы там на сцене.
- Я же не виновата, что у тебя горло болит, - буркнула подруга. Но она уже не так сердилась.
Они выпили чай с принесенными Алей орешками и изюмом. Потом Аля быстро сжевала полпачки желатиновых конфет и выглотала полстакана кока-колы.
- Когда я вырасту, - мрачно пообещала она, - буду каждый день такое есть. И бургеры.
- Растолстеешь на бургерах, - поддела ее девочка. Она все-таки еще злилась.
- Как растолстею, так и похудею. У меня сила воли есть.
Аля закинула в рот последнюю конфету и заторопилась домой.
- Давай тоже что-нибудь сыграем, - предложила она, - только лучше.
Так и не сыграли.
Рита еще несколько раз предлагала попробовать что-то сделать, или просто погулять вместе. Но всякий раз рядом вырастала Аля и оттирала ее в сторону.
Как-то даже сказала громко, чтоб весь класс слышал: "Она со мной дружит! Мы вместе всегда!"
В другой раз опять не вышло работать вместе: готовили проект по английскому и учительница, не допуская никаких споров, сама распределила, кто с кем работает.
Але не повезло, тут никто даже спорить бы не стал. Кирилл - это все знали, - больше болтал, чем делал. Кое-как справились, но именно кое как.
- Могла бы и ко мне попроситься, - шипела Аля, когда они возвращались домой, - мы бы лучше сделали.
Девочка плечами пожала. Она даже и просилась, но учительница сказала: нет! А то будете бегать друг от друга, кто-то вообще без напарника останется.
- Могла бы хотя бы от нее отказаться, - продолжала Аля бухтеть, - опять ты с ней...
- Хватит, - оборвала ее девочка, - это Ольга Евгеньевна ее мне назначила.
- Ага, ага... Рита то, Рита се... Я думала, мы с тобой подруги.
А ведь год назад сама с Ритой дружила. Потом перестала. Или Рита с ней? Девочка прекрасно понимала, почему.
- Хватит, - попросила она еще раз, - я тебе не собственность.
- Тебе кто угодно дороже меня. Рита, Эрика...
- Эрика при чем?
- Ты с ней сидишь на музыке!
- Ох...
Она все еще пыталась решить дело миром, но терпение уже готово было лопнуть.
- Илья этот... ты влюбилась в него, что ли?
- Так...
Они уже почти подошли к дому. Девочка готова была высказать все, что думает, но прервалась.
- Ну? Чего сказать-то хотела? - Аля хотела продолжить нытье, но заметила, что смотрят уже не на нее и тоже повернулась в сторону крыльца.
А там под весенним солнцем стоял Мишук и держал в руке игрушечного мишку.

- Привет! - крикнула ему девочка.
Мальчик заулыбался и прижал игрушку к груди. Подойти он стеснялся.
- А... - негромко сказала Аля, - этот урод.
- Что-о?
- Я его знаю, - фыркнула Аля, - в поликлинике сталкивались. Его к доктору водят, с головой у него не так... они соседи ваши, что ли?
- Он не урод, - начала закипать девочка, - ясно тебе?
- Да он говорить не может... в садик его не отдают. С головой у него плохо. Мама говорит...
- Да плевать мне, что говорит твоя мама! - закричала девочка, но вспомнила, что Мишук рядом и немного сбавила тон, - он не урод, ясно? Они хорошие, ясно тебе?
- Ой, тоже мне... Он тебе кто, брат, что ли?
- Он мой друг, - отрезала девочка, - хотя и маленький. Мы дружим. Понятно?
- Вот как...
Аля сузила глаза.
- Я думала, ты дружишь со мной.
- С тобой...
Девочка набрала в грудь воздуха, но тут Мишук перестал стесняться и закосолапил к ней, по-прежнему улыбаясь. При нем ругаться не хотелось.
- Мишук, - спокойно сказала она, - Мишенька... я сегодня приду, подожди меня минутку, хорошо?
- А тебя кто сюда звал? - рявкнула Аля.
Красная от злости, она развернулась к Мишуку:
- Не видишь, старшие разговаривают? Пошел отсюда?
- Мишук!
Он стоял, растерянно хлопая глазенками и уже не улыбаясь. Вдруг резко развернулся и кинулся к крыльцу.
- Мишук!
Девочка почти его догнала, но он успел вскочить в лифт. Дверца захлопнулась перед самым ее носом.
- Мишук, - бессильно проговорила девочка, - Мишук...
Аля стояла на прежнем месте, все такая же злая и красная.
- Что? И урод этот дороже меня?
- Ты...
"Если я ей сейчас врежу, - подумала девочка, - меня же драчуньей назовут".
- Это не он урод, - заговорила она, - это ты. Ты его в поликлинике видела? Это потому, что тебе там голову лечат! От уродства. Это ты уродка! А он просто говорит не со всеми.
- Неправда! - закричала Аля и разревелась.
- Ты! Это тебя мама к врачу для дураков водит. И сладкое поэтому не дает...
Она просто так это сказала, но, похоже, угадала. Аля совсем побагровела и вдруг швырнула в нее сумку. Целилась в голову, но промахнулась. Вообще не попала.
Сумка раскрылась, карандаши и ручки разлетелись по асфальту. Тетрадка плюхнулась в грязь - хорошо, она в обложке была.
- Ты и правда дура, - сказала девочка. Развернулась и пошла в дом.
- Эй! - крикнула Аля, - мы больше не дружим, да?
- Мы и так не дружили. Это не дружба.
- Тогда я могу все рассказать? М?
- Говори, - отозвалась девочка.
- Расскажу, - кивнула Аля, - и маме твоей, и в школе расскажу, как тебя с полицией искали?
Девочка тоже замахнулась сумкой, но глянула на тетрадку в грязи и передумала.
- Я честная! - сказала Аля, - я все скажу.

4.
Когда дверь закрылась, девочке стало легко-легко. Даже почти радостно.
Только радоваться было нечему. Мама будет недовольна. Папа тоже начнет - лгать стыдно, лгать близким еще стыднее... А то она не знает!
И Мишук.Мишук.
Но если с мамой и папой она ничего поделать не может - не извиняться ж перед Алечкой, - то с Мишуком можно поговорить прямо сейчас.
Дверь открыла тетя Настя.
- Привет! - сказала она, - ты Мишука привела?
- Нет...
"Он что, не пришел?"
- Он у крылечка стоял. Сказал, тебя дождаться хочет. Я разрешила - в окно его видно, с крыльца он не уходил...
- Я видела, как он в подъезд заходит, - сказала девочка почти правду, - поэтому к вам пришла.
- Так где же он?..
Девочка осталась караулить возле двери, а тетя Настя пошла проверять этажи. Мишука не было нигде.
Вытащили из квартиры соседа-пенсионера. Еще раз проверили дом от подвала до чердака.
Через час дом гудел как улей. На улицу высыпали все, кто оказался дома. В поисках помочь они ничем не могли, зато наговорились всласть.
- А чего ждать, - гудела над ухом тетка из восьмой, - и так ребенок проблемный, а его без присмотра оставляют.
- Напридумывают тоже, - ворчал ее сосед, - сколько ему, шесть? Я в булочную в его годы сам ходил, с ключом на шее. Все так делали... развели снежинок, ничего сами не могут. Нянчатся с ними, лосями здоровыми...
- Ну вот вам не снежинка, - ехидно отозвалась тетка, - полицию вызывать надо. Еще что опека скажет - сейчас с этим строго.
Они принялись обсуждать все подряд: опеку здесь, опеку в Норвегии, президента. Девочке хотелось закричать: замолчите все! Или стукнуть. Швырнуть в них рюкзаком - и пусть тетрадка в лужу падает, не жалко.
Но тут ее кто-то дернул за рукав.
- Идем домой, - сказала мама.
- Мама, Мишук...
Мама молчала. И когда поднимались в лифте слова не произнесла, и когда квартиру отпирала.
- Я Алю встретила, - сказала она уже в прихожей... а я-то думала, тебе хоть после того случая верить можно.

И что ей было делать?
Она пыталась объяснить, рассказать что-то... но это было невозможно.
Мама чудесная. Мама любит лес. Мама бы все поняла.
Взять бы ее за руку, отвести к той избушке. Рассказать про малыша, у которого никогда не было елки.
Но тайна была чужая, приходилось молчать.

А еще с папой объясняться придется. Тоже не сахар.
Но объяснений не было. Вечером зашла тетя Настя - совсем убитая. Мишук так и не нашелся. Зато нашли плюшевого медвежонка - возле запасного выхода.
То есть, он в парадную вбежал, в лифте уехал... а потом спустился по лестнице и через другую дверь ушел.
- Почему ее не заперли? - не к месту спросила мама. И вздохнула, понимая, что вопрос нелепый.
- Только бы не в лес убежал, - качал головой папа, - замерзнет.
Родители Мишука вскинули головы.
На лес у них и была надежда. А замерзнуть мишке шуба не дает. В городе медвежонку придется куда хуже.

Родители продолжали говорить с соседями, уже не в квартире, а на площадке у лифта. А девочка уже знала, что должна сделать.
Она вышла на пожарный балкончик. Здесь можно было спуститься вниз никем не замеченной. Сюда даже окна квартир не выходили.
Было еще холодно, но ветер уже дышал весенним теплом и сыростью. Девочка не стала надевать зимнюю куртку, решила обойтись демисезонным тонким пуховичком. Ничего, не мерзла.
Ее, конечно, могли увидеть с другой стороны дома, но она надеялась, что родители не в окна сейчас смотрят. Девочка завернула за угол, постояла несколько секунд, собираясь с духом, а потом побежала во все лопатки в сторону черных - уже черных, а не заснеженных, - деревьев.
Затея была глупая. И опасная, что уж тут говорить.
Но какой-то голос - чутье? волшебство? - подсказывал ей, что иначе нельзя.
Это из-за нее пропал Мишук - и это она должна его вернуть. Никто больше его не найдет.
Полиция будет искать просто ребенка. Хорошо, "особенного", как они говорят.
Родители будут искать испуганного, потерянного, но любящего сына. Который очень хочет, чтобы его нашли и будет звать их особенным звериным зовом, они его за версту почуют.
И только она знает, кого ищет. Мальчика, которого предали.
"Я не виновата! - дернулось у нее что-то внутри, - это не я".
И сама себе ответила - он же этого не знает. Поэтому и прячется и не хочет, чтобы его нашли. Хочет уйти из мира людей.
Поэтому найти его сможет только она. Может быть.

В лесу зима еще не совсем сдалась, снег кое-где еще оставался, было холоднее, чем возле дома. Еще и туман пополз - девочка всерьез испугалась, что сама потеряется.
Ну хоть телефон у нее заряжен был. Она проверила.
Идти туда, где указатели и дорожки для велосипедов, она и не собиралась - там полиция все прочешет, да и не пойдет Мишук туда.
Очень хотелось пойти прямо в медвежий дом. Было бы здорово застать его там, возле печки... хотя печку не растапливали, они же зимуют с котлом, так тепло и безопасно.
Ну пусть не у печки, пусть на кроватке сидит. Маленький и грустный. Но она придет, она его друг...
Очень хотелось, чтобы так оно и было. Но было ясно: тетя Настя с дядей Мишей там уже побывали. И сейчас они ищут его совсем в других уголках леса, диких и запущенных. И ходят по лесу они в медвежьих шкурах.
- Куда же мне идти? - сказала девочка вслух? - где он?
- Эй! - крикнула она лесу. Закашлялась, смутилась. Выглядело это очень глупо.
- Эй! - повторила она, - ты... скажи, где Мишук?
Лес равнодушно шевелил голыми верхушками крон. Что ему до Мишука? Он тут рос, когда даже города не было, не то что этих существ у корней.
- Ты же живой, - бессильно проговорила девочка, - ты же не такой... не сквер какой-нибудь! Ты же их прячешь. У тебя же сказка по-правде...
Она плакала, понимая, что все бесполезно. И надо идти домой, пока сама не замерзла и не заблудилась. Потому что сказок не бывает.
Это болезнь. Просто наука пока ей названия не придумала. А так... ну превращались же люди в медведей. В книжку того француза она даже заглядывала зимой. Не понравилось, хотя и про медведей.

- Ну скажи уж хоть что-нибудь! - просила она.
- Гу! - ответил лес.
Девочка подняла глаза. На ветке сидел филин. Которого здесь быть не могло - филины в лесу не водились. Она об этом специально узнавала, еще в начале зимы.

- И куда мне? - спросила девочка. Филин повернул голову, сверкнул глазами и взлетел.
Она знала, куда он летит. В сторону той самой петляющей тропы, которая ее чуть не погубила. Девочка больше туда не совалась. Медведи тоже - она им рассказала, как от нее уберечься.
Что ж, если филин говорит, что надо туда - значит, надо.
Но он вернулся. Вновь сорвался с места, но на сей раз полетел не к тропе.
- Ну и куда я идти должна-то? - разозлилась девочка. Филин сделал круг над поляной и сел на ветку ели, росшей неподалеку.
- Да куда же...
Девочка замолчала, подошла к ели и тронула холодный шершавый ствол ладонью. "Надо было перчатки надеть, - вяло подумала она, - противосолонь... это как? В какую сторону?"
- Три раза противосолонь, - говорил дядя Миша и обходил ель... как ее обходят, когда заколдовываются? Кажется, все же против часовой стрелки.
Со стрелками получалось хотя бы понятнее.
Девочка обошла ель раз, два... на третий раз поскользнулась - да хоть одно приключение в этом лесу обойдется без синяков! - но не полетела привычно носом в грязь, а упала на четвереньки.
На четыре лапы. Сильные, могучие и мохнатые.

- А-а-а!!! - заорал какой-то дядька, некстати вышедший на поляну.
Он таращил на девочку побелевшие от ужаса глаза. Стуча зубами, еле выговорил:
- Медве-едь... опять медведь!
- Что вы! - ответила девочка, - я собака!
- А... - мужик немного успокоился, - а почему говорящая?
- Гав! - сказала девочка и прошествовала мимо.
В другой день дразнить пьяницу было бы весело. Но сейчас ее занимало только одно. Чуткий нос уловил запах испуганного детеныша. Там, на петлистой тропке.
Она побежала.

- Это я, - сказала девочка, - я. Маша.
Медвежонок смотрел на нее совершенно звериным глазом и недовольно вякал и порыкивал.
- Я пришла за тобой.
Похоже, он не понимал. Или притворялся.
Ходить на четырех лапах в медвежьем облике было удобно, но она встала на две. И заговорила по-медвежьи.
- Мишук, - сказала она, - пойдем домой.
- Р-р-ры!
- Я так скучала.
Она подошла ближе, медвежонок взвизгнул.
- Это не я, - говорила девочка, - прости ее. Она дура.
- Р-р-ра!
- Ага, дура. С ней дружить никто не хочет, поэтому она друзей... ну как в плен берет, понимаешь? чтобы они только с ней дружили.
- Р-р-ра!
- Дура, да. Она разозлилась, что я хочу дружить с тобой, вот и наговорила гадостей. А ты не такой.
- Р-р-р!
- Ты лучший Рр на свете, - сказала девочка, - и тебя любят. И мама, и папа, и я...
- Р-р!!
- И я. И мои мама с папой тоже.
- Р-р!
- И весь дом о тебе беспокоится. Ищут.
Теперь она стояла совсем близко. Он мог ее укусить, если бы захотел.
- Я мишку нашла, - сказала девочка, - я его тебе хотела на весну подарить. И на Рождество подарок оставила, и на Новый год.
Медвежонок больше не рычал, просто смотрел внимательно.
- Мне тебя порадовать хотелось.
- Р-р-ри...
- Я вас очень ждала.
- Р-ри...
- Особенно тебя ждала. Ты ведь замечательный.
- Р-р-ри... Мар-ри... Мар-р-рия!
Медвежонок тоже встал на задние лапы. Глаза у него стали совсем человеческими.
- Мар-рия, - прорычал он.
И повторил уже по-человечески:
- Мария... Маша, я хочу к маме!

...Без шкуры, в человеческом облике, стало холоднее, но так было нужно.
Мишук - уже не медвежонок, а человек, подошел к ней и вдруг обнял, прижался, уткнулся лицом в плечо.
- Не плачь, - сказала она, - все хорошо.
В кармане куртки заорал телефон. Похоже, он давно надрывался.
Интересно, а вещи из карманов куда деваются, когда перекидываешься? И сами карманы? И вся одежда?
- Я его нашла, - сказала девочка, не слушая, что ей выскажет мама. С тем, что влетит крепко, она смирилась.
Она устала и решила не сражаться сейчас с петляющей тропинкой, а оставаться на месте. Медведи их найдут.
И они пришли. Но еще прежде, чем к ним вышли две мохнатые туши, в кустах заметался свет фонарей и на тропинке появились двое. Люди.
- Ну вот и все, - шепнула девочка Мишуку. Она очень устала.
А он смотрел на людей с фонарями и улыбался.
- Тетя... Аня, - выговорил он, впервые обратившись к девочкиной маме, да и вообще к кому-то кроме нее и собственных родителей, - здрасьте!
И, переведя взгляд на папу, добавил:
- Здрасьте, дядя Слава!

Темы - Больше яблок, больше мёда! от kattrend, В виде Аннушки, в виде Машеньки, в виде Розамунды от garrido_a и "нам повезло с соседями" от меня (тоже пролезла).