07. Без названия | Книжная ярмарка ДК им. Крупской
http://krupaspb.ru/zhurnal-piterbook/fenklub/07-bez-nazvaniya.html
Не первый раз мне доводится обсуждать книги, не имеющие финала. С тех пор, как части цикла стали публиковаться отдельными книгами, читатель вынужден привыкать к совершенно иным требованиям композиции. Научившись учитывать правила игры, сместив фокус - разговаривать можно. Но вкус неоконченности, потенциальности - все равно остается. Оставим его как рамку, заглянем внутрь.
Девочка предподросткового возраста живет в… интернате? У части детей есть родители, у части - нет. У кого-то родители работают в этом же интернате. Стечение обстоятельств выкидывает девочку в более широкий круг - по острову, на котором она живет; в архипелаг из четырех островов и окружающие его воды; на материк и - ненадолго - в некое место вне очевидного пространства. Мы оставляем героиню на материке, на острие конфликта, одинокую в незнакомой среде.
Так что книга, фактически, дает нам несколько опоясывающих слоев, контекстов, сквозь которые проходит героиня в своем поиске идентичности. Поиск этот не завершен, фактически весь роман, за исключением маленьких второстепенных петель - это экспозиция и переходы из контекста в контекст. На каждом переходе мы узнаем что-то о героях - так что к концу книги конфликт сформулирован, фигуры на четырехсторонней доске расставлены, напряжения натянуты, каждый значимый персонаж успел показать себя. В этом смысле книга гомологична «Хранителям» Толкиена.
Контексты сильно отличаются по уровню проработки. Чувствуется, что автор уделила очень пристальное внимание микросоциуму закрытой школы для почти-что-не-особых детей, почти столь же тщательно продумала реалии острова…. И гораздо меньше уделила внимания устройству других островов архипелага. Перепад между мелкими реалистичными деталями жизни Светлоярска и небрежными мазками, которыми дано постиндустриальное общество Центрального, напоминает контрасты картин Климта. Только что было тонко прорисованное лицо, легкая рука - и вдруг всё обрывается в крупный монотонный орнамент. И дело даже не только в том, сколько уделено каждому из контекстов «экранного времени». Жизнь школы выглядит продуманной и связной до мелочей (буквально с единичными оплошностями), а структура большого города вызывает сомнения.
По порядку. В закрытой школе детей учат рукоделию, физкультуре и пению. Иногда, неофициально, детям разрешаются игры с элементами математики, физики и химии. В тщательно сбитой терминологии, «ничего такого, баловство, что вы, что вы». У части детей в городе есть родня. Часть детей - уже сформировавшиеся подростки с вполне подростковыми проблемами. Дети очень, очень правдоподобные, живые. Доброкачественно показаны запутанные, болезненные и практически всегда инициированные взрослыми детские конфликты. Местами сила напряжения и искры, летящие от чуточку-не-таких детей, напоминают «Дом, в котором». Происходит… что-то. Еще бесформенное, неназываемое, никем не схваченное. Сами герои вот-вот обретут новые имена. Но здесь гораздо меньше усталого понимающего цинизма, которым делятся друг с другом жители «Дома, в котором» - а ощущение нарастающего чуда, оно же угроза, все-таки несет какой-то отсвет надежды. Так что второй ассоциацией хочется назвать «Гуси, гуси, га-га-га» Владислава Крапивина. Школа на острове Светлоярск находится где-то посередине. И то, что в ней происходит, действительно интересно читать.
Второй, более широкий пояс - острова архипелага. Очень странный момент, который хочется проговорить - автор выдерживает имена и часть топонимов в стиле современной российской реальности, но при этом не дает понять, что нон-фикшн реальность как-то задействована. Если Крапивин просто признавал ее одной из граней Великого Кристалла, дети «Дома, в котором» осознавали действующую реальность как существующую, но внешнюю и враждебную им, - то в «Техноведьме» элементы нашего «здесь и сейчас» размазаны достаточно неочевидным образом. Идеальная иллюстрация тому - названия островов. Подчеркнуто чужеродное, гриновское, фэнтезийное (и совершенно обоснованное) Рока-Алада, нейтральные Центральный и Безымянный… и вдруг Светлоярск. Не город, остров. По ходу сюжета мы понимаем обоснованность корня, но так и не узнаем, за что остров назван «городским» именем. Тем более, что поселений на острове - больше одного.
Может быть, такие маленькие нестыковочки - не баг, а фича, и ответ на них появится дальше, не исключаю.
Что касается острова Центральный, то за буквально несколько страниц - множество нестыковок. В одном кадре человекоподобные искины и шумное метро с часом пик (то есть общество еще не миновало индустриальную фазу). Смартфоны наподобие современных (которые нужно доставать, принимать звонок), и в метро - предъявление карточек, но тут же библиотека, в которой получение CD носителя вероятнее, чем бумажной книги. То есть хронотоп крайне нестабильный. Опять же - может быть, это какой-то ход, озадачить читателя «тут проскакали мушкетеры в доспехах, а навстречу им самураи кардинала», но после тщательно выверенной реальности школы впечатление создается диковатое.
Теперь по линии сюжета. К основному его движению не хочется придираться вовсе. Главная героиня, волшебный помощник (а может, и вовсе заколдованный принц), беспечный мудрый советчик, он же загадыватель загадок - отличные. Сюжетная арка орлана и белой балерины - отличная (даже несмотря на то, что она очевидно будет продолжаться, уже написанного достаточно для уверенного «Да!»). Вообще линия двух конкурирующих рас магических людей, одни из которых смогли адаптироваться к авторитарному социуму, а другие нет - это просто блеск, мне вообще эта модель раньше не попадалась. Что-то смутно похожее пытался делать Перумов, но уровень Перумова таких моделей не держит, после заявки все обычно рушится в пыщ-пыщ.
Что напрягло. Тот факт, что совершенно не сыграл учебник физики. Это прямо плохо. Когда дочь железного дракона находит спрятанный гримуар об управлении драконами, Суэнвик тратит страниц тридцать (и почти год жизни героини) на его изучение. Учебник - не амулет, его недостаточно ИМЕТЬ. Здесь вообще непонятно, успела ли героиня его хоть раз открыть, уж не говоря о том, чтобы освоить. Соответственно, начинает колебаться базовая посылка техномагии - воздействие на неживые сложные объекты. Понятно, звуковые и световые сигналы, ритм, гармоники, поляризованные колебания - скорее всего, способности техномагов лежат где-то там. Но за весь первый том героиня успела только заподозрить, каковы механизмы происходящего. И значит, ощущение сокровища, которое дал героине учебник , посылка уникальной ценности знания - оказались пустыми. А ведь именно в волшебной ценности реальных знаний - главная фишка фантдопущения «Техноведьмы»
Так понравилась ли мне книга или нет? Сложно сказать. Очевидно, что я пролетаю мимо целевой группы как бы не на двадцать лет. С другой стороны, и среди моих ровесников есть люди, которые высоко ценят - читают и перечитывают - Крапивина, Петросян, Роулинг. Роман взросления, на мой взгляд, абсолютно удался. Насколько удался сеттинг, насколько удалось автору выстроить кружево второстепенных сюжетов и несущую арку основного - будет видно по циклу в целом. Но, как мне кажется, прогноз благоприятный.
Не первый раз мне доводится обсуждать книги, не имеющие финала. С тех пор, как части цикла стали публиковаться отдельными книгами, читатель вынужден привыкать к совершенно иным требованиям композиции. Научившись учитывать правила игры, сместив фокус - разговаривать можно. Но вкус неоконченности, потенциальности - все равно остается. Оставим его как рамку, заглянем внутрь.
Девочка предподросткового возраста живет в… интернате? У части детей есть родители, у части - нет. У кого-то родители работают в этом же интернате. Стечение обстоятельств выкидывает девочку в более широкий круг - по острову, на котором она живет; в архипелаг из четырех островов и окружающие его воды; на материк и - ненадолго - в некое место вне очевидного пространства. Мы оставляем героиню на материке, на острие конфликта, одинокую в незнакомой среде.
Так что книга, фактически, дает нам несколько опоясывающих слоев, контекстов, сквозь которые проходит героиня в своем поиске идентичности. Поиск этот не завершен, фактически весь роман, за исключением маленьких второстепенных петель - это экспозиция и переходы из контекста в контекст. На каждом переходе мы узнаем что-то о героях - так что к концу книги конфликт сформулирован, фигуры на четырехсторонней доске расставлены, напряжения натянуты, каждый значимый персонаж успел показать себя. В этом смысле книга гомологична «Хранителям» Толкиена.
Контексты сильно отличаются по уровню проработки. Чувствуется, что автор уделила очень пристальное внимание микросоциуму закрытой школы для почти-что-не-особых детей, почти столь же тщательно продумала реалии острова…. И гораздо меньше уделила внимания устройству других островов архипелага. Перепад между мелкими реалистичными деталями жизни Светлоярска и небрежными мазками, которыми дано постиндустриальное общество Центрального, напоминает контрасты картин Климта. Только что было тонко прорисованное лицо, легкая рука - и вдруг всё обрывается в крупный монотонный орнамент. И дело даже не только в том, сколько уделено каждому из контекстов «экранного времени». Жизнь школы выглядит продуманной и связной до мелочей (буквально с единичными оплошностями), а структура большого города вызывает сомнения.
По порядку. В закрытой школе детей учат рукоделию, физкультуре и пению. Иногда, неофициально, детям разрешаются игры с элементами математики, физики и химии. В тщательно сбитой терминологии, «ничего такого, баловство, что вы, что вы». У части детей в городе есть родня. Часть детей - уже сформировавшиеся подростки с вполне подростковыми проблемами. Дети очень, очень правдоподобные, живые. Доброкачественно показаны запутанные, болезненные и практически всегда инициированные взрослыми детские конфликты. Местами сила напряжения и искры, летящие от чуточку-не-таких детей, напоминают «Дом, в котором». Происходит… что-то. Еще бесформенное, неназываемое, никем не схваченное. Сами герои вот-вот обретут новые имена. Но здесь гораздо меньше усталого понимающего цинизма, которым делятся друг с другом жители «Дома, в котором» - а ощущение нарастающего чуда, оно же угроза, все-таки несет какой-то отсвет надежды. Так что второй ассоциацией хочется назвать «Гуси, гуси, га-га-га» Владислава Крапивина. Школа на острове Светлоярск находится где-то посередине. И то, что в ней происходит, действительно интересно читать.
Второй, более широкий пояс - острова архипелага. Очень странный момент, который хочется проговорить - автор выдерживает имена и часть топонимов в стиле современной российской реальности, но при этом не дает понять, что нон-фикшн реальность как-то задействована. Если Крапивин просто признавал ее одной из граней Великого Кристалла, дети «Дома, в котором» осознавали действующую реальность как существующую, но внешнюю и враждебную им, - то в «Техноведьме» элементы нашего «здесь и сейчас» размазаны достаточно неочевидным образом. Идеальная иллюстрация тому - названия островов. Подчеркнуто чужеродное, гриновское, фэнтезийное (и совершенно обоснованное) Рока-Алада, нейтральные Центральный и Безымянный… и вдруг Светлоярск. Не город, остров. По ходу сюжета мы понимаем обоснованность корня, но так и не узнаем, за что остров назван «городским» именем. Тем более, что поселений на острове - больше одного.
Может быть, такие маленькие нестыковочки - не баг, а фича, и ответ на них появится дальше, не исключаю.
Что касается острова Центральный, то за буквально несколько страниц - множество нестыковок. В одном кадре человекоподобные искины и шумное метро с часом пик (то есть общество еще не миновало индустриальную фазу). Смартфоны наподобие современных (которые нужно доставать, принимать звонок), и в метро - предъявление карточек, но тут же библиотека, в которой получение CD носителя вероятнее, чем бумажной книги. То есть хронотоп крайне нестабильный. Опять же - может быть, это какой-то ход, озадачить читателя «тут проскакали мушкетеры в доспехах, а навстречу им самураи кардинала», но после тщательно выверенной реальности школы впечатление создается диковатое.
Теперь по линии сюжета. К основному его движению не хочется придираться вовсе. Главная героиня, волшебный помощник (а может, и вовсе заколдованный принц), беспечный мудрый советчик, он же загадыватель загадок - отличные. Сюжетная арка орлана и белой балерины - отличная (даже несмотря на то, что она очевидно будет продолжаться, уже написанного достаточно для уверенного «Да!»). Вообще линия двух конкурирующих рас магических людей, одни из которых смогли адаптироваться к авторитарному социуму, а другие нет - это просто блеск, мне вообще эта модель раньше не попадалась. Что-то смутно похожее пытался делать Перумов, но уровень Перумова таких моделей не держит, после заявки все обычно рушится в пыщ-пыщ.
Что напрягло. Тот факт, что совершенно не сыграл учебник физики. Это прямо плохо. Когда дочь железного дракона находит спрятанный гримуар об управлении драконами, Суэнвик тратит страниц тридцать (и почти год жизни героини) на его изучение. Учебник - не амулет, его недостаточно ИМЕТЬ. Здесь вообще непонятно, успела ли героиня его хоть раз открыть, уж не говоря о том, чтобы освоить. Соответственно, начинает колебаться базовая посылка техномагии - воздействие на неживые сложные объекты. Понятно, звуковые и световые сигналы, ритм, гармоники, поляризованные колебания - скорее всего, способности техномагов лежат где-то там. Но за весь первый том героиня успела только заподозрить, каковы механизмы происходящего. И значит, ощущение сокровища, которое дал героине учебник , посылка уникальной ценности знания - оказались пустыми. А ведь именно в волшебной ценности реальных знаний - главная фишка фантдопущения «Техноведьмы»
Так понравилась ли мне книга или нет? Сложно сказать. Очевидно, что я пролетаю мимо целевой группы как бы не на двадцать лет. С другой стороны, и среди моих ровесников есть люди, которые высоко ценят - читают и перечитывают - Крапивина, Петросян, Роулинг. Роман взросления, на мой взгляд, абсолютно удался. Насколько удался сеттинг, насколько удалось автору выстроить кружево второстепенных сюжетов и несущую арку основного - будет видно по циклу в целом. Но, как мне кажется, прогноз благоприятный.