Алексей Герман. Конец классика
В верхнее тематическое оглавление
Тематическое оглавление (За жизнь)
Завтра будут хоронить Алексей Германа. Он давно болел, здоровье у него было неважное, так что неудивительно, что он помер.
Герман считается классиком отечественного кинематографа, хотя он снял только 4 фильма и не окончил пятый. По поводу них есть разные мнения. Я бы не сказала, что они сильно любимы зрителями. Трудно представить, что кто-то хочет пересмотреть «Хрусталев, машину». Но некоторым нравится «20 дней без войны», «Проверка на дорогах», хотя больше любят другие фильмы о войне. Может быть, они и честные, но не о победе. А хочется - о победе. В других фильмах она есть хоть каким-то боком. И даже, если не показывают, то чувствуется. А у Германа люди просто живут в трудных военных условиях.
Лично мне нравится только «Мой друг Иван Лапшин». Этот фильм мне кажется необычным, и я бы его пересмотрела.
Германа всегда хвалят за то, что он мог по году снимать одну сцену, а потом ее выбрасывал. По-моему, это говорит только о том, что те, кто финансировали его фильмы, его очень ценили. В общем, грех ему было жаловаться. В России ему неоднократно давали премии, а за рубежом - не слишком жаловали. Он очень огорчался, что не получил ничего в Каннах в 1998 году.
Тем не менее, Россию Герман сильно критиковал, и ни одного доброго слова не сказал. Он не один такой. Его отношения к стране - типично для целого слоя людей. Герман - сын известного советского писателя лауреата Сталинской премии Юрия Германа. Вот что он вспоминает про свое детство.
"...я был изготовлен в 1937-м году. Поскольку всех вокруг сажали, а многих еще и расстреливали, моя мама принимала героические усилия, чтобы от меня избавиться. Пила какую-то дрянь, принимала ванну из кипятка, прыгала со шкафа"
"Неприятности начались с зачатия. А дальше, понимаешь, страна... Ужасная, голодная, вшивая страна"
"Возвращаясь к отцу, скажу: он долго обожал Сталина, уверял, что в жизни не встречал более обаятельного, остроумного человека. И вдруг после войны возненавидел вождя. Когда 5 марта объявили о смерти Сталина, я зашел в родительскую спальню и сообщил новость. Никогда прежде не видел абсолютно голого отца. Он бегал по квартире и приговаривал: «Сдох! Сдох! Сдох! Хуже не будет, хуже не будет!»"
"Я помню, как мы жили. Это же было на самом-то деле рабское общество. Все эти домработницы, это у нас они ещё жили как нормальные люди, а у ... домработница жила в ванной - ей клали щит на ванну, и она там спала. Это были рабы. При этом - преданные рабы, любящие своих хозяев. Понимаешь?.. При том что мы жили плохо, на кухне всё время щипали фазанов, куропаток, тетеревов... Это ничего не стоило, понимаешь? Шофёр был, автомобили натирались. Кто побогаче - ещё больше. Например, у Черкасова было пять человек прислуги, а у нас было трое. С одной стороны была уникальная бедность и, допустим, семья человека, играющего в хорошем театральном оркестре, должна была подумать - на автобусе поехать или пойти ногами, а с другой стороны - вот так, как у нас было... Не в периоды, когда мой отец становился оруженосцем космополитизма, а в хорошие времена".
При мне были замечательные люди. Шостаковичи, Козинцев, Шварц, потом появился Райкин. Меня жутко раздражало, что кругом все великие. А они и действительно такими были. Черт возьми, это были люди, которые меня окружали! ...я помню одну историю. Бегу по коридору нашей квартиры, распахиваю дверь уборной, а там сидит дама. Огромная, в чем-то красивом, сером. И тут же меня хватает за шиворот отец, затаскивает на кухню и говорит: «Ты с ума сошел! Это гений! Это Ахматова». А я ему: «Ну, если она Ахматова, что же она на крючок не закрывается?»"
"Я, например, никогда не был в комсомоле. Это можно считать моей заслугой, но можно и не считать, потому что я не был в комсомоле не из политических соображений... А просто, ну, не нравилась мне эта компания - бегали, шушукались, Дудинцева клеймили... Они мне не нравились, но я мог себе это позволить при наличии такого папы, вот в чём фокус."
Это, конечно, многое объясняет в его мировоззрении. Уходит это поколение. Царство небесное.