Реконструкция
День накануне дня рождения у ответственного работника питерской мэрии Ращупкина не задался с самого утра. Мало того, что из-за начавшейся в городе «Дней реконструкции героической блокады» была масса дополнительных дел, еще и распространилась весть, что после работы всех соберут и будут инструктировать о том, как им лично участвовать в происходящем действии. В обед сотрудников встретили злые как черти столовские работники, одетые, для пущего духовного единения с героическими защитниками Ленинграда, в кирзовые сапоги и ватники. Вечером всех собрали в столовой, раздали по сто грамм блокадного хлеба и кружке травяного чая, а зам. мэра, одетый для пущего единения с блокадниками в пижамообразный полосатый костюм узника концлагеря, полтора часа толкал речь о духовных скрепах.
Наскоро поужинав, Ращупкин лег спать, но заснуть не успел - в дверь забарабанили. Он пошел открывать - там стояли три посыльных, переодетых в карнавальные костюмы матросов. «К начальству, срочно!» - коротко бросил старший. Ращупкин обреченно вздохнул и пошел одеваться, попутно рассказывая жене все, что он думает о своем креативном начальстве.
=================
Трясясь с воронке, Ращупкин с интересом смотрел в окошечко на ночной город. Машина, однако, свернула с дороги к мэрии. «Интересно, что это?» - меланхолично размышлял Ращупкин. «Телевизионщики очередной розыгрыш устраивают? Или коллеги решили этакий подарочек к дню рождения сделать? Говорят, в Москве это модно».
Машина заехала во двор и остановилась, Ращупкин в сопровождении трех «матросиков» пошел в здание. У двери кабинета его встретил Бадунов, его знакомый из департамента образования. Он обнимал конвоиров за ноги и, безбожно переигрывая, голосил: «Пожалейте, я не сам, я не виноват, это не я ЕГЭ вводил, меня заставили!». Ращупкин посмотрел на разбитую морду Бадунова, оценил профессиональную работу гримера и решил, что без помощи телевизионщиков тут не обошлось. Его толкнули в спину, и он вошел в кабинет следователя.
Следователь сидел за письменным столом, заваленным картонными папочками с веревочными тесемками, и, не поднимая головы, что-то писал. На диване в углу сидели двое красноармейцев и дремали. Ращупкин осмотрел комнату, прикинул, где стоит скрытая камера, и подошел к следователю. Тот дописал лист, положил в папку, завязал ее, взял следующую папку и посмотрел на Ращупкина:
- Садитесь. О, я вижу, Вы не боитесь?
- А чего мне бояться? - пожал плечами Ращупкин - это пусть те дрожат, у кого совесть нечиста. Я же работал честно, взяток не брал. Достаточно посмотреть, как я живу, на старой «девятке» на работу езжу, в Крыму отдыхаю. Нет, конечно, ошибки были, как же без них, но злого умысла не было…
- Это хорошо - лицо следователя потеплело - что не боитесь. Правильно. У чекиста ведь на эмблеме что? Щит и меч! Меч, чтобы карать виновных, но и щит, чтобы защищать невиновных!
Далее следователь долго выспрашивал Ращупкина подробности нашумевшего дела о поставке ржавых водопроводных труб, но Ращупкин был очень далек от того дела, все, что знал, прочел в газетах и при всем желании не мог ничего рассказать. Наконец следователь вызвал конвой, тот вывел его во двор и повел в соседнее здание тюрьмы. Во дворе лежала груда тел, двое красноармейцев с шуточками брали их за руки-ноги, раскачивали и забрасывали в кузов грузовика. Ращупкин пригляделся - в груде лежал Бадунов с затылком, снесенным выстрелом в упор. Ращупкин отвернулся.
==================
Ращупкин проснулся, вспомнил дурацкий кошмар, который ему приснился, что-то там про тюрьму и расстрелы, и осмотрелся. Потом протер глаза и осмотрелся еще раз. Он был в большой камере. Большинство спали или просто лежали на койках. Из угла доносилось однотонное бормотание. Это уже вторые сутки, как после возвращения с суда непрерывно молился один чиновник из департамента образования. Он думал, что его, как и всех остальных чиновников от образования и здравоохранения, пустят в расход, но следователи раскопали его какую-то бумагу о том, что не надо переходить на новую систему до тех пор, пока не отработаны все детали. В результате ему дали два года исправительных работ на дамбе, с формулировкой «за недостаточную настойчивость». С улицы послушался шум. Он подошел к окну и через дырочку заглянул наружу. Там собралась толпа и начался митинг. Митингующие держали плакаты «Казнокрадам, коррупционерам и актуальным художникам - высшую меру социальной защиты!», «Бесплатные паркоместа - только представителям рабочих профессий!», «Кёрлинг - оружие разврата» и, почему-то, «Товарищи! Все - на коммунистическую евхаристию!».
«Ничего» - подумал Ращупкин - «это наше, рабочее-крестьянское пролетарское следствие. Оно во всем разберется и меня выпустит. Я ведь ни в чем не виноват. На крайний случай поработаю на дамбе. Физический труд - это даже очень полезно».
Посвящается Истинному Учителю Истины.
В верхнее тематическое оглавление
Тематическое оглавление (За жизнь)