О ненависти и презрении «русской творческой интеллигенции» к своему народу
Сегодня смотрела по Ютубу диалог Ксении Лариной и Евгением Киселевым. До чего же они оба ненавидят Россию и русских! На это видео я вышла из-за того, что Венедиктов возмутился одним из высказываний Киселева. Тот сказал, что у нас и, в том числе, у него сформировался неправильный образ войны 1941-1945 года из-за того, что ветераны молчали вместо того, чтобы рассказать о ней истинную правду. Как было в стишке:
«ты рассказал мне просто правду
а я ужасную хочу
такую чтобы обосраться
завыть забиться захрипеть».
В его неокрепшей душе сформировался неправильный образ. Так и сказал, будто у него есть душа. Видимо, ветераны должны были рассказывать как насиловали немок, распинали детей и т.д. А то обманули бедного мальчика, будто мир спасли.
«Ветераны виновны», - считает он. Венедиктову это не понравилось, потому что не упомянули Путина.
Ларина же стала фантазировать, что через несколько лет Путин начнет рассказывать, что сам воевал и был сном полка. Все-таки она - дура.
Но я бы хотела поговорить не об этом. Ларина (Баршева), Киселев, Илья Понамарев - русские, также, как и Данилов из Совета национальной безопасности и обороны Украины. Именно эти люди говорят самые ужасные вещи про Россию и русских.
Есть такой феномен, что когда идет война, то предатели своего народа становится самыми ярыми врагами своих бывших соотечественников. Но Ларина и Киселев были такими еще до 2024 или 2014 года.
Наверное, их поведением руководит не только желание быть святее папы Римского, но и что-то еще. Понятно, что эти, выше названные, полностью отмороженные, но ведь и среди других представителей креативного класса прослеживается ненависть к русскому народу.
Киселев начал свое выступление с того, что он не любит глубинный народ, и что вот от этого мужичка-богоносца (по Достоевскому) - все зло.
Но почему же русский журналист не любит русского мужичка? Он сам разве не русский? Разве не мужичок?
А все дело вот в этом слове - «мужичек». Имеется ввиду не мужчина, не мужик в современном смысле, а мужик в смысле - крестьянин. Когда-то люди в России делились на бар и на мужиков, и мужиком было быть плохо, а барином хорошо.
Русский мужик был крепостной, он был зависим от барина, не имел многих прав. Плюс к этому - община. Мы недооцениваем того, как жизнь в общине влияла на людей. Люди платили повинности не каждый сам по себе, а все вместе, что создало привычку решать вопросы сообща. Сгорел дом - строили новый все вместе. Часто происходил передел общинных земель: считалось несправедливым, если у одного участок земли был хороший, а у другого - плохой. Нет, уж: сегодня у тебя земля хорошая, а завтра у меня. Или у кого-то членов семьи (мужчин) прибыло, а у кого-то - убыло - надо перераспределить участки, чтобы по справедливости было. До 1861 года переделами занимался помещик, после - община. И делалось это часто. Например, в 1893 году право на передел ограничили 12 годами.
Совсем не так жили сами владельцы крепостных и другие свободные люди. Никаких тебе общин, частная собственность, персональная ответственность. Но таких людей в России было гораздо меньше, чем крестьян. Если говорить о дворянах, то их было примерно 1%, остальные 9% были купцы, ремесленники и др.
Между крестьянами, мужиками, и этими 10% была глубочайшая пропасть. А вот в Европе такого разделения не было. Да, одни были богаче других, и некоторые очень богаты, но все же их уравнивало то, что все они были поданными одного короля, герцога, а потом гражданами государства. И права у них постепенно становились одинаковыми, в отличие от возможностей. Низшие классы тянулись за высшими: перенимали у них моды, поведенческие привычки. Так в Польше - все паны и пани, во Франции - мсье и мадам, мистер и миссис. А ведь изначально так обращались только к представителям высших классов.
В России же обращение типа господин и госпожа никак не применялось в крестьянской среде. И до сих пор не применяется. Чувствуете разницу?
А все дело в том, что крепостное право исчезло в Европе уже к 15 веку. Да, оставались отдельные элементы этой практики вплоть до 19 века, и называлось это вторичное закрепощение крестьян, но оно не имело такого размаха, как в России, и свободных людей было намного больше, чем у нас.
Почему у нас получилось так, а у них иначе? Разные условия существования, разный климат, разное географическое положение, разная история. Сейчас не время разбирать этот вопрос. Но факт остается фактом: в Европе прошло примерно 500 лет со времени конца крепостного права, а у нас - 150. Не хватило нам 350 лет на то, чтобы убрать пропасть между основной массой народа и правящими классами. И поэтому у нас так страшно тем, кто чуть приподнялся над общей массой, признать свою принадлежность к большинству.
Представьте себе крепостного, который каким-то образом выкупился из крепости. Это далось ему нелегко. Как правило, он потом плохо относился к своим бывшим собратьям. Он рассуждал так: «Я сумел, а они - нет. Значит, я лучше них».
Крепостное право окончилось не в один момент. В 19 веке образовалось прослойка так называемых разночинцев. Они были уже не народ, но еще не высший класс. Впоследствии разночинцы превратились в интеллигенцию, так как они имели какое-то образование. И в их среде вопрос об отношении к народу был важен.Среди этих людей было принято сочувственно относиться к крестьянам, пытаться их просвещать, освобождать.
В советское время интеллигенция сохранилась, так как еще долго людей с высшим образованием было не так много. Но их отношение к народу сильно изменилось. Скорее всего, это было вызвано именно тем феноменом освободившегося раба, как «Я смог, а они - нет», так как многие вышли из крестьянской среды. К этому добавилось и то, что именно крестьяне и рабочие официально считались гегемонами, а интеллигенция называлась прослойкой и всегда находилось под подозрением. Обидно же.
Однако и обожание народа и ненависть к нему - вещи одного порядка. Они означают только одно: то, что интеллигенты (а сегодня креативный класс) отделяют себя от народа, не признают себя одним из всех. Это похоже на отношение к евреям (или, например к неграм). Некоторые говорят: «Я ненавижу евреев». Их заслуженно считают антисемитами. Но чем лучше те, кто говорят: «Я обожаю евреев»? Евреи на это обижаются и говорят, что они не мороженое, чтобы их обожать.
Но интеллигент или либерал (так условно называют представителей креативного класса) не может жить в одной ненависти, как и любой человек. Ему надо кого-то любить, но это должен быть кто-то достойный. Самый достойный объект для них - это Запад, потому что там богато, красиво.
Вот отсюда и эта искренняя, незамутненная ненависть к русскому народу.
Некоторые считают, что высшие классы и вчерашняя интеллигенция, сегодняшние элитарии считают себя колонизаторами, а народ - туземцами. Не совсем так. Настоящий колонизатор, имеющий дело с настоящими туземцами, никак не может превратиться в этого туземца. Он презирает туземцев, но не ненавидит их. Ненавидят равных. Наш элитарий отличается от тех, кого он мило последнее время стал величать глубинным народом, только тем, что родился и рос в лучших условиях. Не зря они так любят вставлять в свои биографии, что родились в роддоме им. Грауэрмана (на Арбате). Вот вы знаете номер роддома, где родились? А если и знаете, то рассказываете об этом? Они лучше питались, лучше одевались, им были доступны поездки за границу, редкие книги, закрытые кинопросмотры. И после 1991 года они жили лучше остальных. Представить себе, что придется жить в хрущевке, не в Москве, получать среднюю российскую зарплату в 34 тыс. руб. или пенсию в 8 тыс. руб - это кошмар для них. Ненависть к народу - от страха сравняться по условиям жизни с этим народом.
Например, Ксения Ларина. Ее отец, Андрей Баршев, 1935 г.р., окончил институт иностранных языков им. Мориса Тереза, работал переводчиком в советских военных миссиях в Сирии и Алжире. Позже преподавал французский язык в Военно-дипломатической академии при Министерстве иностранных дел СССР. Большую часть жизни он работал на радио во французской редакции Иновещания. Его специальностью была французская эстрада: ставил прослушать песенки и переводил слова, рассказывал о певце или певице.
Мама Лариной работала во Внешторге. Представите сочетание французских песенок с шмотками из заграницы - вот вам и Ларина.
Ларина не рассказывает о своих более дальних корнях. Думаю, если бы было, чем хвалиться, рассказала бы. Но она, как и многие из ее круга везде пишет: «Я родилась в роддоме им. Грауэрмана», что означает принадлежность к московской элите. Окончила школу на улице Усачева - аналогично. Затем ГИТИС. Карьера в театре что-то не задалась: внешности нет, характер - мерзкий, видимо, и способностей особых не было. Но папа порекомендовал идти на только что образованное двумя его коллегами по работе «Эхо Москвы». И там пригодилось все, что умела Ларина к этому времени: способность говорить проникновенным голосом, темперамент, снобизм, сочетавшийся со свойским обращением к своим по духу (Этот артист, этот журналист - это для вас фигуры, а мы на одном горшке сидели).
Вначале у нее были передачи про искусство, потом, при изменении политики станции на политическое радио, она получила возможность излагать свои взгляды. Взгляды эти были самые либеральные.
От своих коллег Ларина отличается тем, что не стесняется. Будучи в ранге «маленькая собачка до старости - щенок» она думает, что очень мила, и ей все можно.
Впрочем, и остальные ее собратья по разуму не лучше: просто умнее и не несут в эфир все, что думают и о чем говорят между собой.
В верхнее тематическое оглавление
Тематическое оглавление (Идеологические размышлизмы)