Нам пишут...
Интересный материал из газеты "Каргополье" за 1994 год прислал Илья Леонов, один из администраторов сайта Онегаонлайн.ру - о разрушении Красноляжской Рождественской церкви, из брёвен которой построено здание (ныне тоже разрушающееся) мастерских на восточной окраине Печниково. Кое-где перепутаны посвящения, но в то же время масса любопытной информации - о разрушенном кладбище, о некогда стоявшей часовне у деревни Зенкова, о том, что Сретено-Михайловская церковь была выкрашена, вопреки известной реконструкции А.Б. Боде, в голубой, а не желтый цвет... Ну а "никому не нужная часовенка" на фотографии в правом углу - это уже тогда аварийная, но ещё держащаяся Крестовоздвиженская часовня в Зимницах - вот как она выглядит теперь: http://sobory.ru/article/?object=16345 .
Ниже - распознанный текст:
Красноляжье
А. А. Головин
Украденное кладбище
«Как можно украсть кладбище?» - подумает читатель.
А я вас уверяю, что это действительно было.
В селе Красная Ляга погостов было счётом три, осталось только два. Куда исчез третий, ведь это не какое-то по своей форме и архитектуре уникальнейшее сооружение, каких немало переброшено в Малые Корелы под Архангельск. Всего лишь обыкновенное деревенское кладбище, где издавна хоронили умерших.
Недалеко от деревни Зенково в поле была так называемая по-местному горушка. Невелика по размеру, всего чуть больше ста метров в длину, пятьдесят, а может, шестьдесят метров в ширину и около трёх высотой. На одной половине её росли исключительно одни сосны. Нигде я не видел таких в наших лесах. Сами по себе невысокие, но очень толстые в комле, без сучков, лишь утончённые их вершины покрыты густыми кудрявыми кронами. Сосны-уродцы, да и только. Но если всмотреться в них внимательнее, то они просто поражали своей, такой вот причудливой красотой.
На второй половине горушки стояли осины - стройные, высокие, с мелкими, всегда трепещущими листьями. Это был удивительный памятник, созданный самой матерью-природой. На самой вершине этой горушки издавна красовалась маленькая голубая часовенка.
В советское время она была подвергнута разрушению. Местный старожил Степан Иванович Шарков на месте часовенки поставил крест. И довольно часто приходил сюда. Кто у него здесь похоронен, никто об этом так и не узнал. Ныне здесь глубочайшая, метров в шесть или семь, впадина, следы человеческих рук и механизмов. Удивительный памятник природы исчез навсегда.
По-видимому, это было самое древнее кладбище в наших местах. Когда вскрыли карьер и стали брать щебёнку на ремонт дороги Красная Ляга - Кучепалда, были обнаружены под вековыми деревьями захоронения. Длительное время валялись на проезжей части человеческие черепа и кости. Вот так надругались мы, живые, над своими же предками, которые самыми первыми пришли сюда, построили себе жилища у глубоководной Ляги и дали ей такое ласковое и красивое название - Красная.
Кладбище очень древнее. Когда построили и освятили шатровую церковь, то стали хоронить умерших рядом со святой обителью, которой в 1995 году исполнится 340 лет. И сейчас ещё отчётливо видны рядом с ней могильные холмики. Намного позднее была поставлена рядом с шатровой другая, Рождественская церковь, ныне не существующая. Тогда было отведено под кладбище новое место возле дороги Красная Ляга - Печниково. Вот так здесь оказались в трёх местах захоронения, по ним можно предугадывать начало жизни села Красная Ляга.
Уплыл в былое белый пароход
Майским днём тысяча девятьсот шестьдесят пятого года в селе Красная Ляга, где к этому времени оставалось всего два семейства, нежданно-негаданно, как будто с небес упали, появились два человека. Они неторопливо, по зелёной, никем не примятой шелковистой траве подошли к Рождественской церкви [(1)], так же неторопливо по деревянным скрипучим ступенькам поднялись на крыльцо и, раскрыв пошире незапертые двери, вошли внутрь помещения. Сколько они там находились, об этом никто не знает, но так же неторопливо они вышли, обогнули кругом церковное здание, тщательно рассматривая его снаружи. Идущий впереди вдоль западной стены в обшивочном материале увидел очень узкую продолговатую расщелину, приставил к ней остриё топора. И тут только произнёс вслух одно-единственное за всё время слово, обращаясь к своему товарищу: «Колони-ка», - сказал он, и тот, другой, молча ударил несколько раз обухом своего топора. Когда лезвие углубилось и щель расширилась настолько, что уже можно было вложить в неё лезвие другого топора, с силой нажав на топорища, они оба с большим трудом смогли оторвать небольшой кусок доски. Этого было недостаточно, чтобы проверить качество строительного леса, пришлось ещё расширять отверстие. Тогда обнажили уже потемневшее от времени толстое бревно, постучали его обухами своих топоров и произнесли вслух оба второе слово: «Пойдёт», и так же неторопливо удалились.
На второй день они прибыли сюда на грохочущем дизельном тракторе в прицепной телеге. Их было уже пятеро. Неторопливо спустившись на зелёную, немного примятую шелковистую траву, направились к святой обители и там, удобно устроившись на ступеньках крыльца, стали закручивать «козьи ножки». Вдоволь накурившись, самый старший зычным голосом строго приказал: «За дело!». И «дело» пошло. Один пропиливал «Дружбой» в обшивке четырёхугольные окна, другой вкладывал конец троса, вытаскивал из другого и подцеплял к трактору. Третий давал знак водителю. Когда трос натягивался до отказа, тогда со скрежетом и треском срывались большие и малые куски искорёженного обшивного материала.
И, действительно, к вечеру Рождественскую церковь было не узнать. Ободранная, она имела страшный, убогий вид, а через несколько дней её вообще не стало. Верхний свод с изображением Страшного суда, видимо, был сброшен с высоты, и доски по отдельности лежали на траве, и здесь же, рядом с ними, несколько чудом уцелевших настенных икон. Все пять куполов без крестов остались ржаветь вокруг фундамента. Варвары не пощадили и два старых хвойных дерева, стоявших рядом с церковью. А ведь при закладке этой святой обители ёлочки были совсем маленькие, но плотники-мастеровые сохранили их.
Кому же и для чего потребовалось это церковное здание? Оказывается, для хозяйственных нужд совхозу «Печниковский». Сделано это было не без ведома бывшего директора хозяйства Ивана Игнатьевича Володина, других управленцев. Примерно в это время прибыла в наш район по служебным делам энергичная женщина, сотрудник Московского института истории и архитектуры Гали Владимировна Алфёрова. Узнав от кого-то о случившемся, поспешила на Красную Лягу, но было уже поздно. Увидев свежие следы разрушения, она очень и очень разволновалась и всё в сердцах повторяла: «Судить таких надо, судить таких надо!». А немного успокоившись, попросила меня помочь собрать валявшиеся вокруг уцелевшие, а в большинстве своём поломанные иконы. Потом мы их долго сносили в стоявшее неподалёку нежилое помещение. На прощание она оставила мне свой адрес, попросила: «Если будут рушить и шатровую церковь, немедленно сообщите».
Но, к счастью, этого делать не пришлось. Были у кого-то намерения перебросить её в Малые Корелы, но по какой-то причине этого не случилось, и поныне стоит она сиротливым одиноким памятником, напоминая всем нам о том, что здесь веками, из поколения в поколение, жили крестьяне. Трудились для себя и для блага своего Отечества, молились Господу Богу, поминали усопших, широко отмечали православные праздники, играли шумные свадьбы, венчались, рождались и умирали, умирали и рождались. До Красного Октября в селе Красная Ляга насчитывалось пятьдесят четыре хозяйства. Столько же было амбаров, столько же было бань, немного поменьше - гумен, столько же было коров и лошадей, и в пять раз было больше овец и кур.
Наши предки были бы совершенно наивными, не устроив вот здесь, на высоком угоре, для себя погоста. Сретенский шатровый храм, освящённый в 1655 году, уникальнейший по своей архитектуре, расположен на самой высокой точке равнинного суходола. И сейчас ещё отчётливо видны вокруг него могильные холмики. Здесь похоронены первые поселенцы здешней округи. На два столетия позднее воздвигнута рядом вторая Рождественская церковь, более вместительная, с пятью куполами и колокольней. Оба культовообрядовых здания были обнесены деревянной узорчатой оградой с центральными воротами, с правой стороны которых была поставлена маленькая часовенка-сторожка. Сторожа в ней, как водится у нас на Руси, не было. Рядом с оградой стоял просторный дом со всеми хозяйственными службами, с баней и колодцем, построенный специально для священнослужителей. Так сложился красноляжский Сретено-Михайловский приход, он являлся своеобразным центром духовности и культуры прихожан. Когда разрушали Рождественскую церковь, на ней не было охранной грамоты, поэтому точно никто не знает даты её освящения [(2)]. Местные жители ласково называли её белым пароходом. Шатровый храм и ограда были покрашены голубой краской, а Рождественская церковь стояла как снег белой. И если доводилось смотреть на неё издалека летним туманным утром, то действительно, она как будто плыла по слегка волнующейся голубой воде.
Об утерянном навсегда вспоминать нелегко. На нашей земле за период большевистского руководства были уничтожены сотни, тысячи уникальнейших творений людских рук. Горько и обидно за русский народ, поддавшийся на обман и ограбивший самого себя. А ведь памятники создавались не только на средства купцов и других богачей, безвозмездно жертвовали на их строительство и сами верующие, поэтому надо считать все памятники народным достоянием. А Рождественская церковь на Красной Ляге стала уже одной из последних жертв советского режима.
*
[А. А. Головин].
г. Каргополь.
{Каргополье, 1994, 15 сентября.}
*
[(1)] В оригинале статьи перепутаны посвящения храмов: Рождественская церковь названа Сретено-Михайловской. Здесь и далее исправлены некоторые неточности.
[(2)] Строилась с 1872 по 1880 гг., освящена в 1880 г.
Ниже - распознанный текст:
Красноляжье
А. А. Головин
Украденное кладбище
«Как можно украсть кладбище?» - подумает читатель.
А я вас уверяю, что это действительно было.
В селе Красная Ляга погостов было счётом три, осталось только два. Куда исчез третий, ведь это не какое-то по своей форме и архитектуре уникальнейшее сооружение, каких немало переброшено в Малые Корелы под Архангельск. Всего лишь обыкновенное деревенское кладбище, где издавна хоронили умерших.
Недалеко от деревни Зенково в поле была так называемая по-местному горушка. Невелика по размеру, всего чуть больше ста метров в длину, пятьдесят, а может, шестьдесят метров в ширину и около трёх высотой. На одной половине её росли исключительно одни сосны. Нигде я не видел таких в наших лесах. Сами по себе невысокие, но очень толстые в комле, без сучков, лишь утончённые их вершины покрыты густыми кудрявыми кронами. Сосны-уродцы, да и только. Но если всмотреться в них внимательнее, то они просто поражали своей, такой вот причудливой красотой.
На второй половине горушки стояли осины - стройные, высокие, с мелкими, всегда трепещущими листьями. Это был удивительный памятник, созданный самой матерью-природой. На самой вершине этой горушки издавна красовалась маленькая голубая часовенка.
В советское время она была подвергнута разрушению. Местный старожил Степан Иванович Шарков на месте часовенки поставил крест. И довольно часто приходил сюда. Кто у него здесь похоронен, никто об этом так и не узнал. Ныне здесь глубочайшая, метров в шесть или семь, впадина, следы человеческих рук и механизмов. Удивительный памятник природы исчез навсегда.
По-видимому, это было самое древнее кладбище в наших местах. Когда вскрыли карьер и стали брать щебёнку на ремонт дороги Красная Ляга - Кучепалда, были обнаружены под вековыми деревьями захоронения. Длительное время валялись на проезжей части человеческие черепа и кости. Вот так надругались мы, живые, над своими же предками, которые самыми первыми пришли сюда, построили себе жилища у глубоководной Ляги и дали ей такое ласковое и красивое название - Красная.
Кладбище очень древнее. Когда построили и освятили шатровую церковь, то стали хоронить умерших рядом со святой обителью, которой в 1995 году исполнится 340 лет. И сейчас ещё отчётливо видны рядом с ней могильные холмики. Намного позднее была поставлена рядом с шатровой другая, Рождественская церковь, ныне не существующая. Тогда было отведено под кладбище новое место возле дороги Красная Ляга - Печниково. Вот так здесь оказались в трёх местах захоронения, по ним можно предугадывать начало жизни села Красная Ляга.
Уплыл в былое белый пароход
Майским днём тысяча девятьсот шестьдесят пятого года в селе Красная Ляга, где к этому времени оставалось всего два семейства, нежданно-негаданно, как будто с небес упали, появились два человека. Они неторопливо, по зелёной, никем не примятой шелковистой траве подошли к Рождественской церкви [(1)], так же неторопливо по деревянным скрипучим ступенькам поднялись на крыльцо и, раскрыв пошире незапертые двери, вошли внутрь помещения. Сколько они там находились, об этом никто не знает, но так же неторопливо они вышли, обогнули кругом церковное здание, тщательно рассматривая его снаружи. Идущий впереди вдоль западной стены в обшивочном материале увидел очень узкую продолговатую расщелину, приставил к ней остриё топора. И тут только произнёс вслух одно-единственное за всё время слово, обращаясь к своему товарищу: «Колони-ка», - сказал он, и тот, другой, молча ударил несколько раз обухом своего топора. Когда лезвие углубилось и щель расширилась настолько, что уже можно было вложить в неё лезвие другого топора, с силой нажав на топорища, они оба с большим трудом смогли оторвать небольшой кусок доски. Этого было недостаточно, чтобы проверить качество строительного леса, пришлось ещё расширять отверстие. Тогда обнажили уже потемневшее от времени толстое бревно, постучали его обухами своих топоров и произнесли вслух оба второе слово: «Пойдёт», и так же неторопливо удалились.
На второй день они прибыли сюда на грохочущем дизельном тракторе в прицепной телеге. Их было уже пятеро. Неторопливо спустившись на зелёную, немного примятую шелковистую траву, направились к святой обители и там, удобно устроившись на ступеньках крыльца, стали закручивать «козьи ножки». Вдоволь накурившись, самый старший зычным голосом строго приказал: «За дело!». И «дело» пошло. Один пропиливал «Дружбой» в обшивке четырёхугольные окна, другой вкладывал конец троса, вытаскивал из другого и подцеплял к трактору. Третий давал знак водителю. Когда трос натягивался до отказа, тогда со скрежетом и треском срывались большие и малые куски искорёженного обшивного материала.
И, действительно, к вечеру Рождественскую церковь было не узнать. Ободранная, она имела страшный, убогий вид, а через несколько дней её вообще не стало. Верхний свод с изображением Страшного суда, видимо, был сброшен с высоты, и доски по отдельности лежали на траве, и здесь же, рядом с ними, несколько чудом уцелевших настенных икон. Все пять куполов без крестов остались ржаветь вокруг фундамента. Варвары не пощадили и два старых хвойных дерева, стоявших рядом с церковью. А ведь при закладке этой святой обители ёлочки были совсем маленькие, но плотники-мастеровые сохранили их.
Кому же и для чего потребовалось это церковное здание? Оказывается, для хозяйственных нужд совхозу «Печниковский». Сделано это было не без ведома бывшего директора хозяйства Ивана Игнатьевича Володина, других управленцев. Примерно в это время прибыла в наш район по служебным делам энергичная женщина, сотрудник Московского института истории и архитектуры Гали Владимировна Алфёрова. Узнав от кого-то о случившемся, поспешила на Красную Лягу, но было уже поздно. Увидев свежие следы разрушения, она очень и очень разволновалась и всё в сердцах повторяла: «Судить таких надо, судить таких надо!». А немного успокоившись, попросила меня помочь собрать валявшиеся вокруг уцелевшие, а в большинстве своём поломанные иконы. Потом мы их долго сносили в стоявшее неподалёку нежилое помещение. На прощание она оставила мне свой адрес, попросила: «Если будут рушить и шатровую церковь, немедленно сообщите».
Но, к счастью, этого делать не пришлось. Были у кого-то намерения перебросить её в Малые Корелы, но по какой-то причине этого не случилось, и поныне стоит она сиротливым одиноким памятником, напоминая всем нам о том, что здесь веками, из поколения в поколение, жили крестьяне. Трудились для себя и для блага своего Отечества, молились Господу Богу, поминали усопших, широко отмечали православные праздники, играли шумные свадьбы, венчались, рождались и умирали, умирали и рождались. До Красного Октября в селе Красная Ляга насчитывалось пятьдесят четыре хозяйства. Столько же было амбаров, столько же было бань, немного поменьше - гумен, столько же было коров и лошадей, и в пять раз было больше овец и кур.
Наши предки были бы совершенно наивными, не устроив вот здесь, на высоком угоре, для себя погоста. Сретенский шатровый храм, освящённый в 1655 году, уникальнейший по своей архитектуре, расположен на самой высокой точке равнинного суходола. И сейчас ещё отчётливо видны вокруг него могильные холмики. Здесь похоронены первые поселенцы здешней округи. На два столетия позднее воздвигнута рядом вторая Рождественская церковь, более вместительная, с пятью куполами и колокольней. Оба культовообрядовых здания были обнесены деревянной узорчатой оградой с центральными воротами, с правой стороны которых была поставлена маленькая часовенка-сторожка. Сторожа в ней, как водится у нас на Руси, не было. Рядом с оградой стоял просторный дом со всеми хозяйственными службами, с баней и колодцем, построенный специально для священнослужителей. Так сложился красноляжский Сретено-Михайловский приход, он являлся своеобразным центром духовности и культуры прихожан. Когда разрушали Рождественскую церковь, на ней не было охранной грамоты, поэтому точно никто не знает даты её освящения [(2)]. Местные жители ласково называли её белым пароходом. Шатровый храм и ограда были покрашены голубой краской, а Рождественская церковь стояла как снег белой. И если доводилось смотреть на неё издалека летним туманным утром, то действительно, она как будто плыла по слегка волнующейся голубой воде.
Об утерянном навсегда вспоминать нелегко. На нашей земле за период большевистского руководства были уничтожены сотни, тысячи уникальнейших творений людских рук. Горько и обидно за русский народ, поддавшийся на обман и ограбивший самого себя. А ведь памятники создавались не только на средства купцов и других богачей, безвозмездно жертвовали на их строительство и сами верующие, поэтому надо считать все памятники народным достоянием. А Рождественская церковь на Красной Ляге стала уже одной из последних жертв советского режима.
*
[А. А. Головин].
г. Каргополь.
{Каргополье, 1994, 15 сентября.}
*
[(1)] В оригинале статьи перепутаны посвящения храмов: Рождественская церковь названа Сретено-Михайловской. Здесь и далее исправлены некоторые неточности.
[(2)] Строилась с 1872 по 1880 гг., освящена в 1880 г.