Я и выборы. День Г. Вечер.
Предыдущая часть.
Только добираясь от Ленинского Проспекта до Кропоткинской я оценил, сколько же неудобств приносит ремонт Парка Культуры. В 15 часов с небольшим мне выписывали направление наблюдателем в Чертаново. Обещают заплатить после того, как я привезу им протокол. Но я только зря скатался туда и обратно: на участке уже был один наблюдатель от ЛДПР. Поминая недобрыми словами организационные таланты ЛДПРовцев я вернулся в штаб. Теперь меня направляли на участок номер 4, Новинский бульвар 20, и даже подбросили до него на партийном автомобиле.
Тихий, спокойный участок, народу мало. Правда, на часах уже половина шестого. Ни председателя, ни секретаря, ни заместителя на виду нет, их места пустуют. Наконец, дожидаюсь председателя, Павлову Ольгу Владимировну, которая требует от меня помимо направления ещё и заявление от меня лично. Звоню Вадиму, тот нелестно отзывается о председателе, говорит, что заявление необязательно, однако поясняет, что там можно написать. С помощью Ирины (член УИК с правом решающего голоса) нахожу лист бумаги. Жду с написанным заявлением председателя, отмечая про себя, что места наблюдателей в одном конце школьного коридора, а стационарные ящики для голосования - в другом. Да ещё и на линии обзора стоят столики и кабинки для голосования. Так что пока я жду у входа, мне всё видно куда лучше, такой парадокс. Пришедший пожилой избиратель повозмущался вслух, что на месте нет председателя. Обратился к наблюдателям и спросил, что же они тут наблюдают, раз у них даже председатель куда-то делся. Вернувшаяся председательница отказывается посадить меня рядом с полицейским и МЧСником, мол, всем наблюдателям всё хорошо видно со своих мест.
Сажусь, осматриваюсь. Наблюдателей много. В основном молодые люди, кроме одной женщины, делающей пометки после каждого опущенного бюллетеня. Мысленно отмечаю, что она здесь самая профессиональная. Достаю ноутбук, чтобы прояснить кое-какие права и возможности наблюдателя (закон у меня был только в электронном виде, а заранее я не был готов к тому, что придётся быть наблюдателем). Меня терзают сомнения, правомочно ли моё назначение наблюдателем. Выясняю, что член УИК не может быть наблюдателем. А я член УИК или уже нет? Опять же, в направлении от ЛДПР написано, что ограничений, предусмотренных такой-то главой закона, на то, чтобы мне быть наблюдателем, нет и что они гарантируют это. Через некоторое время девушка, сидящая на первом ряду и являющаяся наблюдателем Яблока завязывает разговор. Спрашивает, знаю ли я, какие у меня цели, как у наблюдателя, заплатят ли мне (я говорю, что не знаю, наверное, нет), заявляет, что они здесь все за идею. Ну-ну. Указывает на мою неподготовленность - ноутбуками, мол, пользоваться нельзя. Девушка меня несколько напрягает - как самоуверенный человек, который явно больше в теме, чем я. Узнаю, что ещё одна девушка, её соседка - наблюдатель от Единой России, два парня - наблюдатели от Патриотов России и Справедливой России. Настораживаюсь. Женщина с блокнотом оказывается от КПРФ (я тогда решил, что наблюдатель, но позже оказалось, что она член УИК с правом совещательного голоса). С ней протягивается ниточка взаимопонимания: отлучившись на пару минут она просит меня отмечать кол-во бюллетеней, опущенных в урны. Ирина, когда отлучается, тоже просит смотреть за урнами в оба. Проникаюсь потихоньку паранойей. В отлучку Ирины снова появляется Ольга Владимировна, замечает оставленные ею без присмотра стол с книгой и бюллетенями. По её возвращении делает ей замечание (как я понял, уже не первое). Вот вернулись люди с предыдущего обхода голосующих на дому, среди них наблюдатель от КПРФ Паша. По просьбе Иры иду в следующий обход голосующих. Со мной два члена УИК: спокойная дама (Марина Николаевна) и нервная зампредседателя, и полицейский Женя. Однако голосует всего одна старушка из коммуналки, ещё по одному адресу мы дозваниваемся и узнаём, что та старушка уже проголосовала сама в два часа. По остальным трём адресам мы не можем попасть внутрь и дозвониться через домофон. Интересно сравнить два этих процесса обхода домов: утром, в роли члена УИК на участке 2076, и вечером, в роли наблюдателя, на участке 4. Утром всё было спокойно, главенствовал дух, а не буква закона, хотя и не было ни наблюдателя, ни полицейского. Вечером же нервная зампредседателя на любые мои доброжелательные предложения (позвонить в квартиру по телефону, например), реагировала бурно и гневно. Как я понял, значительная часть моей новой комиссии была сотрудниками социальной службы этого района. Но я всё равно не мог понять, почему эта заместитель сердится из-за того, что соцработник не сообщил, что такие-то не хотят голосовать. Хотя мне казалось логичным, что сообщать нужно о том, что такие-то хотят голосовать. [Впрочем, записывать всех в желающие без их ведома так же плохо, как и считать по умолчанию желающими тех, кто не отказался. Вспомним пример списков от Совета Ветеранов с участка 2076. Чем-то это похоже на услугу "Гудок", не находите?]
С уловом в один бюллетень мы вернулись на участок. Время голосования подходило к концу, а обстановка в нашей комиссии - к скандалу. Ольга Владимировна объявила всем, что за нарушения и за доведение зампредседательницы до нервного срыва (к ней даже приезжала скорая), Ирина отстраняется от работы комиссии. После чего её попытались вывести с милицией, однако Ира сидела на своём месте, и объясняла, что никуда не пойдёт, консультируясь с кем-то (в штабе?) по телефону.
В этот момент появились иностранные (или международные, я не уловил) наблюдатели. Кажется, итальянцы. Они сели рядом с нами и наблюдатель от Яблока стала рассказывать им, что вот есть такая плохая Ира, которая всё нарушила и которую за это хотят выгнать. Иностранные гости слушали и солидно кивали, вникая в ситуацию.
Тем временем наступает 20.00 и участок закрывается.
Наступает ночь, просыпается ... кхм ...
Только добираясь от Ленинского Проспекта до Кропоткинской я оценил, сколько же неудобств приносит ремонт Парка Культуры. В 15 часов с небольшим мне выписывали направление наблюдателем в Чертаново. Обещают заплатить после того, как я привезу им протокол. Но я только зря скатался туда и обратно: на участке уже был один наблюдатель от ЛДПР. Поминая недобрыми словами организационные таланты ЛДПРовцев я вернулся в штаб. Теперь меня направляли на участок номер 4, Новинский бульвар 20, и даже подбросили до него на партийном автомобиле.
Тихий, спокойный участок, народу мало. Правда, на часах уже половина шестого. Ни председателя, ни секретаря, ни заместителя на виду нет, их места пустуют. Наконец, дожидаюсь председателя, Павлову Ольгу Владимировну, которая требует от меня помимо направления ещё и заявление от меня лично. Звоню Вадиму, тот нелестно отзывается о председателе, говорит, что заявление необязательно, однако поясняет, что там можно написать. С помощью Ирины (член УИК с правом решающего голоса) нахожу лист бумаги. Жду с написанным заявлением председателя, отмечая про себя, что места наблюдателей в одном конце школьного коридора, а стационарные ящики для голосования - в другом. Да ещё и на линии обзора стоят столики и кабинки для голосования. Так что пока я жду у входа, мне всё видно куда лучше, такой парадокс. Пришедший пожилой избиратель повозмущался вслух, что на месте нет председателя. Обратился к наблюдателям и спросил, что же они тут наблюдают, раз у них даже председатель куда-то делся. Вернувшаяся председательница отказывается посадить меня рядом с полицейским и МЧСником, мол, всем наблюдателям всё хорошо видно со своих мест.
Сажусь, осматриваюсь. Наблюдателей много. В основном молодые люди, кроме одной женщины, делающей пометки после каждого опущенного бюллетеня. Мысленно отмечаю, что она здесь самая профессиональная. Достаю ноутбук, чтобы прояснить кое-какие права и возможности наблюдателя (закон у меня был только в электронном виде, а заранее я не был готов к тому, что придётся быть наблюдателем). Меня терзают сомнения, правомочно ли моё назначение наблюдателем. Выясняю, что член УИК не может быть наблюдателем. А я член УИК или уже нет? Опять же, в направлении от ЛДПР написано, что ограничений, предусмотренных такой-то главой закона, на то, чтобы мне быть наблюдателем, нет и что они гарантируют это. Через некоторое время девушка, сидящая на первом ряду и являющаяся наблюдателем Яблока завязывает разговор. Спрашивает, знаю ли я, какие у меня цели, как у наблюдателя, заплатят ли мне (я говорю, что не знаю, наверное, нет), заявляет, что они здесь все за идею. Ну-ну. Указывает на мою неподготовленность - ноутбуками, мол, пользоваться нельзя. Девушка меня несколько напрягает - как самоуверенный человек, который явно больше в теме, чем я. Узнаю, что ещё одна девушка, её соседка - наблюдатель от Единой России, два парня - наблюдатели от Патриотов России и Справедливой России. Настораживаюсь. Женщина с блокнотом оказывается от КПРФ (я тогда решил, что наблюдатель, но позже оказалось, что она член УИК с правом совещательного голоса). С ней протягивается ниточка взаимопонимания: отлучившись на пару минут она просит меня отмечать кол-во бюллетеней, опущенных в урны. Ирина, когда отлучается, тоже просит смотреть за урнами в оба. Проникаюсь потихоньку паранойей. В отлучку Ирины снова появляется Ольга Владимировна, замечает оставленные ею без присмотра стол с книгой и бюллетенями. По её возвращении делает ей замечание (как я понял, уже не первое). Вот вернулись люди с предыдущего обхода голосующих на дому, среди них наблюдатель от КПРФ Паша. По просьбе Иры иду в следующий обход голосующих. Со мной два члена УИК: спокойная дама (Марина Николаевна) и нервная зампредседателя, и полицейский Женя. Однако голосует всего одна старушка из коммуналки, ещё по одному адресу мы дозваниваемся и узнаём, что та старушка уже проголосовала сама в два часа. По остальным трём адресам мы не можем попасть внутрь и дозвониться через домофон. Интересно сравнить два этих процесса обхода домов: утром, в роли члена УИК на участке 2076, и вечером, в роли наблюдателя, на участке 4. Утром всё было спокойно, главенствовал дух, а не буква закона, хотя и не было ни наблюдателя, ни полицейского. Вечером же нервная зампредседателя на любые мои доброжелательные предложения (позвонить в квартиру по телефону, например), реагировала бурно и гневно. Как я понял, значительная часть моей новой комиссии была сотрудниками социальной службы этого района. Но я всё равно не мог понять, почему эта заместитель сердится из-за того, что соцработник не сообщил, что такие-то не хотят голосовать. Хотя мне казалось логичным, что сообщать нужно о том, что такие-то хотят голосовать. [Впрочем, записывать всех в желающие без их ведома так же плохо, как и считать по умолчанию желающими тех, кто не отказался. Вспомним пример списков от Совета Ветеранов с участка 2076. Чем-то это похоже на услугу "Гудок", не находите?]
С уловом в один бюллетень мы вернулись на участок. Время голосования подходило к концу, а обстановка в нашей комиссии - к скандалу. Ольга Владимировна объявила всем, что за нарушения и за доведение зампредседательницы до нервного срыва (к ней даже приезжала скорая), Ирина отстраняется от работы комиссии. После чего её попытались вывести с милицией, однако Ира сидела на своём месте, и объясняла, что никуда не пойдёт, консультируясь с кем-то (в штабе?) по телефону.
В этот момент появились иностранные (или международные, я не уловил) наблюдатели. Кажется, итальянцы. Они сели рядом с нами и наблюдатель от Яблока стала рассказывать им, что вот есть такая плохая Ира, которая всё нарушила и которую за это хотят выгнать. Иностранные гости слушали и солидно кивали, вникая в ситуацию.
Тем временем наступает 20.00 и участок закрывается.
Наступает ночь, просыпается ... кхм ...