Правдивая история Александрийского столпа
Для Заповедника сказок
Тема проекта - "День Сластёны Неугомонной"
Для Дня Сластены Неугомонной написана-нарисована uh_ya совместно с неугомонным Сэром Максом aka darkmeister
В нынешних интернетах нынче столько всякой лжи да напраслины пишут, что придумали мы возговорить всё взаправду, как есть у нас. Всё, что ни расскажем сейчас- всё истинно, крест на пузе кладём!
Государь анператор завсегда до сладенького охоч был. И это не то, о чём вы тут же возбуждённо подумали, охальники клятые, а в самом гастрономическом смысле!
И вот ту анператорску слабость зная, задумал мусье Монферран огромну колонну возвести на Дворцовой площади, пущего лизоблюдства для. Да что ещё своим хитрым галльским умом измыслил-то! Не из мармору италийского, не из граниту сурового уральского, нет. Изваяли ту колонну из самолучшей коломенской яблочной пастилы, да окромя государевого анператорского семейства, никому о том не сказали. Сюрприз, чтоб, значит был.
Удался сюрприз, ничего не скажу. Государь анператор самолично на открытии ленточку разрезал, торжественну монаршую речь сказал, мусье Монферрану небольшу премию выписал, а всем остальным повелел сиим столпом дивиться преизрядно, да гордость испытывать.
Государь анператор завсегда с пониманием был. Да и по должности ему положено великий умище иметь. Так что сознавал государь прекрасно, что потреблять сей кондитерский монумент надлежит, с самой верхушки начиная. А ведь лестницу приставлять, да телепаться на ей ввиду всего Петербурга - несолидно будет. Невместно самодержавному величию.
Так что ж, интересуетесь вы, так зазря и пропадал сей великий столп, из отменного продукта сляпанный?
Э, нет. У государя анператора в загашниках много преудивительных штук имеется.
Вот как придёт охота Его Величеству сладеньким побаловаться, то и велит он камергеру с кладовки принесть ковёр-самолёт, ещё в давние времена шахом иранским презентованный в счёт неискренних извинений за смертоубийство тогдашнего посла российского в Тегеране, Грибоедова Александра свет Сергеича.
Да-с. Наденет государь анператор зимнюю мантию утеплённу, корону поверх ушанки нахлобучит, на ковёр-самолёт взгромоздится, и зачнёт ковру командовать: "К верхушке подруливай! Да не здесь, здесь государыня анператрица вчерась облизывать изволили, ты давай-ка поправше сместись, ага, вот тут в воздухе и замри, аки истукан шерстяной! Эхма, опять ложку забыл! Ковырять-то оно куда как сподручнее будет, так нет же, снова лизать придётся, яко кот блохастый чресла свои лижет... Ну да ничо..."
Хоть и старался государь император по ночам свои гастрономические оргии устраивать, но как говорится, заточку в мешке не утаишь. Ежели уподобился Карлсону, то будь готов к раскрытию секретов, пусть и державного значения.
Так что, узрев государя анператора, который, на ковре-самолёте сидючи, тёмными ночами Александровский столп довольно облизывает, смекнул народишко, что не так с этим столпом всё просто. Ну и… распробовал.
Градоначальство петербургское, конечно, спохватилось и отреагировало. Караульную инвалидную команду к столпу приставило и шлангбам полосатый ишшо установило, дабы порядок соблюдался. Отрапортовало наверх. Да куда ж караульным, хоть и со шлангбамом в руках, справиться с людишками, до халявы завсегда преохочими?
Короче, вылизал петербургский люд тот сладостный Александрийский столп до состояния древа, бобрами подгрызенного вельми. Тот уж под ветрами петербургскими и пошатываться начал, того гляди упадёт. И ведь ни одна падла придворная за тую опасность потенциальную государю анператору не обмолвилась. Мусье Монферран, может, и сказал бы, да только он в ту пору на воды уехал, в Баден-Баден.
Возвращался как-то вечером государь анператор из трактира домой, в Зимний. Ну, возможно в подпитии небольшом пребываючи. Остановился самодержец, дабы видами Дворцовой площади полюбоваться, да и облокотился не глядючи на что. Затрещал Александрийский столп сурово, заскрипел зловеще, и вся многотонно-пастильно-яблочная масса устремилась…
Да не пугайтесь. Спас государя анператора от участи плачевной один из тех караульных, с инвалидной команды. Ухватил он самодержца верной солдатской рукой за шкварник, да как кутёнка малого в сторонку оттащил.
А столп Александрийский всё ж шмякнулся об Дворцовую, да так, что в Лондонском королевском обществе чутким сейсмографом сей факт отметили.
Славного караульного за спасение анператорской жизни наградили, понятно. Ведро казённой преподнесли, да серебряну мядаль отважную. А опосля того дали десяток шпицрутенов, да сослали в Сибирь, ибо невместно простому солдату государя за шкварник хватать.
На следующее утро особым императорским указом велено было петербуржцам остатки Александровского столпа доедать в срочном порядке, дабы движению гужевому не препятствовали. А что касаемо самого факта падения, то обвинили в готовящемся покушении народовольцев и прочих эсеров, хоть они на исторической арене и не появлялись ещё, как класс. Но превентивные репрессии уже начались. Через то надуманное покушение и Фёдор Михалыч Достоевский пострадал преизрядно, кстати, хоть и подлость это, со стороны государства, конечно. А ежели где какая государственная подлость, то беспременно торчат оттуда волосатые ухи его сиятельства графа Бенкендорфа, вот как бог свят, говорю!
А мусье Монферрану, когда он из Баден-Бадена вернулся, новую колонну заказали сделать. Только в этот раз уже каменну, взаправдашнюю, чтоб стояла нерушимо, как самодержавная монаршая власть!
А когда кто из праздношатающейся публики по старой памяти втихаря пытался тот столп лизнуть, то флаг ему в руки и барабан на шею, зимой особенно. Языком-то и к граниту прилипнуть - дело недолгое.