Молитва о заблудшем, сиречь молитва обо мне
Господи Боже,
проти меня,
это снова я.
В общем, тут у нас
любо-мило,
ни шатко ни валко,
живём-можем,
храни нас, Боже,
крутимся-вертимся,
выкручиваемся.
Сам понимаешь.
Только дело не в этом,
а совсем в другом.
Наберись терпения,
послушай.
Дело в этой дороге,
чудесной дороге,
что приходит,
проходит
и уходит,
но не прямо,
как должна бы,
и не криво,
как могла бы -
нет.
Ни с того ни с сего
она сходит на нет.
Поверь, не в унижение Тебе, надо бы всё это растолковать, ибо дело тут людское, а не Божеское: вот была дорога - и нет её, пропала, как сквозь землю провалилась; Тебе такое, понятно, и не снилось: дело людское, а люди - они сегодня есть, а завтра - только их и видели, сбились с пути, ищи-свищи. Понимаешь, о чём я? О моей дороге. У каждого она своя, кому как не Тебе об этом знать, ведь ты, между прочим, не в стороне стоял, когда затеялся этот механизм, коим являемся все мы, всякий на свой манер. У каждого внутри своя дорога, так-то оно и шагается легче. Хотя иной раз наоборот. Вот как сейчас. Она сходит на нет, уже сошла, окаянная, нет её больше. Такое бывает. Поверь. Приятного мало.
Так что дело именно в этом: вокруг меня много дорог, а внутри - ни одной. Летит моя коляска, а куда - не знаю. Когда же ненароком задумываюсь над ответом, сознание покрывается мраком.
И я беру этот мрак,
и вкладываю его
в Твои ладони.
И прошу Тебя,
Милостливый Боже,
подержать его у Себя -
всего часок,
подержать на ладонях -
всего-навсего,
чтобы выветрилась чернота,
выветрилось зло,
от которого в голове
так темно,
а на душе
так черно.
Ты не мог бы?
Просто нагнуться,
взглянуть на него -
улыбнуться,
раскрыть
и выхватить
спрятанный свет,
а потом - опустить,
я его уже
как-нибудь
сам
отыщу.
Достаточно
просто метки,
слабой зарубки,
легкой царапины
на стекле
этих глаз,
что смотрят
не видя:
я увижу её.
Начертай
на мире
одно только слово,
нацарапанное для меня:
я прочту
его.
Коснись
лишь мгновения
тишины:
я услышу
его.
И не бойся.
Я не боюсь.
Ты лети-лети молитва,
ты неси мои слова,
упорхни из клетки мира
ты неведомо куда.
Аминь.
(p) Алессандро Барикко, перевод с итальянского Геннадия Киселева
проти меня,
это снова я.
В общем, тут у нас
любо-мило,
ни шатко ни валко,
живём-можем,
храни нас, Боже,
крутимся-вертимся,
выкручиваемся.
Сам понимаешь.
Только дело не в этом,
а совсем в другом.
Наберись терпения,
послушай.
Дело в этой дороге,
чудесной дороге,
что приходит,
проходит
и уходит,
но не прямо,
как должна бы,
и не криво,
как могла бы -
нет.
Ни с того ни с сего
она сходит на нет.
Поверь, не в унижение Тебе, надо бы всё это растолковать, ибо дело тут людское, а не Божеское: вот была дорога - и нет её, пропала, как сквозь землю провалилась; Тебе такое, понятно, и не снилось: дело людское, а люди - они сегодня есть, а завтра - только их и видели, сбились с пути, ищи-свищи. Понимаешь, о чём я? О моей дороге. У каждого она своя, кому как не Тебе об этом знать, ведь ты, между прочим, не в стороне стоял, когда затеялся этот механизм, коим являемся все мы, всякий на свой манер. У каждого внутри своя дорога, так-то оно и шагается легче. Хотя иной раз наоборот. Вот как сейчас. Она сходит на нет, уже сошла, окаянная, нет её больше. Такое бывает. Поверь. Приятного мало.
Так что дело именно в этом: вокруг меня много дорог, а внутри - ни одной. Летит моя коляска, а куда - не знаю. Когда же ненароком задумываюсь над ответом, сознание покрывается мраком.
И я беру этот мрак,
и вкладываю его
в Твои ладони.
И прошу Тебя,
Милостливый Боже,
подержать его у Себя -
всего часок,
подержать на ладонях -
всего-навсего,
чтобы выветрилась чернота,
выветрилось зло,
от которого в голове
так темно,
а на душе
так черно.
Ты не мог бы?
Просто нагнуться,
взглянуть на него -
улыбнуться,
раскрыть
и выхватить
спрятанный свет,
а потом - опустить,
я его уже
как-нибудь
сам
отыщу.
Достаточно
просто метки,
слабой зарубки,
легкой царапины
на стекле
этих глаз,
что смотрят
не видя:
я увижу её.
Начертай
на мире
одно только слово,
нацарапанное для меня:
я прочту
его.
Коснись
лишь мгновения
тишины:
я услышу
его.
И не бойся.
Я не боюсь.
Ты лети-лети молитва,
ты неси мои слова,
упорхни из клетки мира
ты неведомо куда.
Аминь.
(p) Алессандро Барикко, перевод с итальянского Геннадия Киселева