Как я провел выходные.
Был в Майами.
Цфасман и пальмы - вот это вечно. Ах, как же я наглотался этих пальм, до желудочных, откровенно скажу, колик. Только, пока что, без Цфасмана - играла сальса, сальса, сальса, и юные сальсеритас трясли божественно очерченными задами... нет не так: сальса танцуется иначе. Движения партнера - сдержанны, и даже скупы. Движения дамы - сальсеры (а если юна, то сальсериты, но кто не юн, нет, вы покажите?!) - это пожар на складе боеприсов, раздуваемый ураганом. Это рвущиеся струны гитары под балконом во время исполнения серенады. Это человеческое сердце, маринованное в роме, и зажженное, перед тем, как быть поданым в виде десерта. И десерт этот - единственное, что повар включил в меню - оно повторяется на всех надцати его страницах, только цена всякий раз другая. Видимо, все больше и больше, но ты уже просто не помнишь - так ли это, не так ли... Просто был огромный такой десерт. Длиной в несколько дней.
А теперь скучаешь за ним, как junkie за героином. Хорошо еще, что я приехал из тропиков в тропики: ведь если бы пришлось возвращаться не к себе, а в какой-нибудь солнечный Нарьян-Мар, то я бы застрелился на пол-пути. Ибо какой уже смысл?..
Ну и Цфасман... - его стоит слушать сейчас, под другими пальмами. И тихонько переливаться в другую уже грусть, чтобы не привыкать к этой.
Ведь что наша жизнь? Цфасман - сальса - Цфасман. И Шопен на последний бис.
Цфасман и пальмы - вот это вечно. Ах, как же я наглотался этих пальм, до желудочных, откровенно скажу, колик. Только, пока что, без Цфасмана - играла сальса, сальса, сальса, и юные сальсеритас трясли божественно очерченными задами... нет не так: сальса танцуется иначе. Движения партнера - сдержанны, и даже скупы. Движения дамы - сальсеры (а если юна, то сальсериты, но кто не юн, нет, вы покажите?!) - это пожар на складе боеприсов, раздуваемый ураганом. Это рвущиеся струны гитары под балконом во время исполнения серенады. Это человеческое сердце, маринованное в роме, и зажженное, перед тем, как быть поданым в виде десерта. И десерт этот - единственное, что повар включил в меню - оно повторяется на всех надцати его страницах, только цена всякий раз другая. Видимо, все больше и больше, но ты уже просто не помнишь - так ли это, не так ли... Просто был огромный такой десерт. Длиной в несколько дней.
А теперь скучаешь за ним, как junkie за героином. Хорошо еще, что я приехал из тропиков в тропики: ведь если бы пришлось возвращаться не к себе, а в какой-нибудь солнечный Нарьян-Мар, то я бы застрелился на пол-пути. Ибо какой уже смысл?..
Ну и Цфасман... - его стоит слушать сейчас, под другими пальмами. И тихонько переливаться в другую уже грусть, чтобы не привыкать к этой.
Ведь что наша жизнь? Цфасман - сальса - Цфасман. И Шопен на последний бис.