"Нож" Живорада-Жики Митровича (1967)
Предлагаю вашему вниманию завершающую часть триптиха о сходящих с ума от скуки женах югославских "красных буржуев".
1. Живорад-Жика Митрович режиссер чрезвычайно заслуженный, упоминаемый в анналах югославского фильма прежде всего как основоположник «партизанского боевика» («Эшелон доктора М.», 1955 г.). На самом деле, не было жанров в югославском кино, где бы Митрович не отметился: снимал он и костюмные драмы из довоенной жизни, и детективные истории из жизни современной, а закончил свою карьеру в 1986 г. сатирическим детективом «Протестный альбом», который посвящен звездам югославской поп-альтернативы (композитор - музыкальный хулиган Саша Хабич).
2. Обозреваемый нами сегодня фильм - попытка Митровича состряпать что-то в духе немецких «крими». О специфике жанра «крими» можно почитать, например, вот здесь. От итальянских «джалли», коих Дядя Жора большой любитель, немецкие «крими» отличаются меньшим количеством экшена, большим числом разговоров, обязательными второплановыми комическими персонажами, эротика же у немцев сводится, как правило, к голым девичьим коленкам. Именно «крими» избрал Жика Митрович объектом для подражания, в качестве своей лепты внеся в жанр изрядную долю социальной критики. Этим нам его фильм и интересен.
3. Собственно сюжет: в своей роскошной квартире найден убитым молодой и чрезвычайно успешный эстрадный певец Александр (Шандор) Киш. Звезде югославской эстрады были нанесены два ножевых ранения, нож позднее найден во дворе в мусорном баке, весь в крови, но без отпечатков. За расследование дела берутся лучшие силы белградской милиции - Бата Живоинович и Любиша Самарджич. Бата этакий супер-мент, от одного взгляда которого бандиты цепенеют и роняют из рук оружие, Любиша его комический спутник, вечно что-то ломающий и задающий глупые вопросы. Первый из этой парочки явно тяготится одномерной, лишенной нюансов ролью, второй же вдохновенно валяет дурака, наслаждаюсь каждой своей репликой.
4. Довольно быстро выясняется, что этот самый певец Шандор был довольно гнусный тип (здесь мы категорически призываем не путать героя фильма с российской звездой эстрады Шандором, в память о гибели которого установлена часовня на 25 километре Симферопольского шоссе). Мало того, что он плейбой и пьяница - этим-то как раз никого не удивишь - он еще и плагиатор. Также покойный любил устраивать у себя дома вечеринки с импортным бухлом и стриптизом, а гостей втихаря снимать на камеру. В числе присутствующих на клубничных мероприятиях отмечены музыкальные критики, директора издательских концернов, крупные госчиновники. Картинки с обнаруженных милицией компроматных пленок заставляют вспомнить «Пробуждение крыс» Живоина Павловича, разве что девицы тут поавантажней…
5. Короче говоря, основания избавить Шацу от груза кармы имелись у многих. Он там до кучи еще и в карты продулся, и машину заложил, а отдавать не хочет… Проблема в том, что дуэту Живоинович-Самарджич категорически не дают вести самостоятельное расследование и делать собственные выводы. Сначала в комиссариат заявляется вездесущий музыкальный журналист (тот же, что на пленках с компроматом) и берет на себя все контакты милиционеров с шоу-бизнесом. Попутно он сыщикам настойчиво внушает, что Шаца был парень непутевый, но по сути добрый и очень талантливый. Затем начинаются анонимные звонки, настоятельно призывающие следаков сосредоточится на соседях Шандора по дому. В завершение к Бате Живоиновичу является директор грампластиночного концерна (он тоже есть на пленках!) и говорит прямым текстом: «Я ваш бывший коллега… В каком-то смысле… Ну, вы поняли. И именно как бывший коллега говорю вам - вы не там ищете. Не трогайте богемную тусовку и не пытайтесь раскрутить историю с плагиатом. Это не нужно, опасно, да к тому же корни преступления все равно не там…». Вот и попробуй вести следствие в таких условиях!
6. Номенклатурщик, бывший чекист, нынешний культуртрегер, толсто намекающий следователю, что не надо ему лезть куда не надо - это, товарищи, смело! Для 1967 г. просто невероятно смело. Это покруче даже, чем собственно оргии с блэкджеком и шлюхами на квартире Шандора. Попробовал бы в Советском Союзе кто-нибудь вытащить на экран подобного типа… Большой начальник от культуры - уже рискованно, а он еще и «в каком-то смысле коллега». Смягчает наезд на морально разложившихся номенклатурщиков разве что тот факт, что в конечном итоге «бывший коллега» оказался прав - убийство Шацы не было связано ни с богемными компашками, ни с плагиатом.
7. Здесь нам придется проспойлерить концовку, ибо без этого не вполне понятно, почему фильм «Нож» поставлен нами в один ряд с фильмами Петровича и Живановича. Те, кому интересна собственно детективная составляющая картины, дальше могут не читать. Предлагаемая читателю последовательность сюжетов такова: в фильме Петровича «Двое» скучающая номенклатурная жена заводит любовника; в фильме Живановича «Любовь, как у Ромео и Джульетты» скучающая номенклатурная жена доводит любовника до самоубийства; в фильме Митровича «Нож» скучающая номенклатурная жена (трям-брям, барабанная дробь!) своего любовника убивает. Такие вот этапы большого пути.
8. Этот самый Шаца, будучи подлинно артистической натурой, категорически не умел держать ширинку на замке. На момент смерти он имел долгоиграющие отношения одновременно с тремя женщинами: моделькой (в исполнении нашей старой знакомой Веры Чукич), которую он увел у коллеги/лучшего друга; дочерью консьержа из своего дома; соседкой по этажу, женой преуспевающего адвоката. Это не считая случайных «знакомых». Модель сыщики исключают сразу, во-первых, у нее железное алиби, во-вторых, она совершенно промискуитетная особа, сама спит со всеми подряд и не возражает против такового же поведения своего приятеля. Поэтому следствие сосредотачивается на версии убийства Шацы соблазненной и брошенной дочерью консьержа. Тем более что она прилюдно клялась отомстить сладкоголосому греховоднику, а алиби у нее нет. Опять же, именно на несчастную девушку сыщиков пытаются навести анонимными звонками. Но Бата Живоиныч тертый калач, его анонимками с пути не собьешь, и его вердикт категоричен - «Мила хорошая честная девочка из рабочей семьи, такие любовников ножом не убивают».
9. Рабочие девочки из рабочих семей может и не убивают, а вот жена адвоката, в прошлом актриса - вполне. Опять же у нее бальзаковский возраст, цветы запоздалые, бес в ребро… Короче, втрескавшаяся в красивого жестокого мальчика климактерическая тетка способна на все, вплоть до убийства. Причем вычисляют эту особу не за счет глубинного понимания сыщиками женской психологии, а путем сугубо научным. Отпечатки с ножа были стерты, зато осталось несколько капель крови убийцы. Слабосильная и малоопытная убийца порезалась об орудие преступления, но, пребывая в состоянии аффекта, сама этого не заметила. А вот в CSI Belgrade не принадлежащую убитому кровь заметили, проанализировали, и обнаружили, что убийца болен малярией.
10. Для Югославии 60-х - 70-х гг. малярия была примерно тем же, чем подагра для европейских аристократов прошлых веков. Это фирменная болезнь «международных кадров», югославских госслужащих, активно разъезжавших по странам третьего мира (от лица т.н. Движения неприсоединения, созданного Тито, Дж. Неру и Г.А. Насером). Поскольку вовремя диагностированная малярия лечится достаточно легко, она быстро стала для югославских «красных буржуев» предметом гордости. Вопрос: Как дела, что хорошего привез из Египта/Судана/Анголы? Ответ: Не поверишь - малярию… Произносится это с ленцой, долженствующей продемонстрировать пренебрежение к собственному здоровью, пренебрежение ко всем этим чомбам-лумумбам и аристократическую легкую скуку. Как бы то ни было, число людей с подобным диагнозом в городе Белграде было сравнительно не велико, все они наблюдались в соответствующей клинике и принимали соответствующие лекарства. Вот по ним-то сыщики и вышли на адвоката, постоянно мотавшегося по заграницам, и его жену, часто мужа сопровождавшую. Номенклатурщиков подвела номенклатурная болезнь.
11. Преступник пойман и непременно будет наказан, окружавшая Шандора Киша богемно-чиновничья тусовка может вздохнуть с облегчением. Посмертный сингл певца рвет все хит-парады, и тот факт, что последнюю свою песню Шаца нахально увел у лучшего друга (вместе с его девушкой) никого из посвященных не смущает. Девушка-моделька, кстати, вернулась к подлинному автору хитовой песни, так что и этот парень не в претензии. Все довольны, всех все устраивает. Над Белградом плывет песня Шандора Киша, в которой отчетливо слышатся мотивы «В пещере горного короля» Эдварда Грига. Злобные карлики сожрали Пера Гюнта, бабника, скандалиста, пьяницу, но, по сути - хорошего парня. И очень талантливого. Весь фильм - парафраз «Перы Гюнта», если кто не понял…
1. Живорад-Жика Митрович режиссер чрезвычайно заслуженный, упоминаемый в анналах югославского фильма прежде всего как основоположник «партизанского боевика» («Эшелон доктора М.», 1955 г.). На самом деле, не было жанров в югославском кино, где бы Митрович не отметился: снимал он и костюмные драмы из довоенной жизни, и детективные истории из жизни современной, а закончил свою карьеру в 1986 г. сатирическим детективом «Протестный альбом», который посвящен звездам югославской поп-альтернативы (композитор - музыкальный хулиган Саша Хабич).
2. Обозреваемый нами сегодня фильм - попытка Митровича состряпать что-то в духе немецких «крими». О специфике жанра «крими» можно почитать, например, вот здесь. От итальянских «джалли», коих Дядя Жора большой любитель, немецкие «крими» отличаются меньшим количеством экшена, большим числом разговоров, обязательными второплановыми комическими персонажами, эротика же у немцев сводится, как правило, к голым девичьим коленкам. Именно «крими» избрал Жика Митрович объектом для подражания, в качестве своей лепты внеся в жанр изрядную долю социальной критики. Этим нам его фильм и интересен.
3. Собственно сюжет: в своей роскошной квартире найден убитым молодой и чрезвычайно успешный эстрадный певец Александр (Шандор) Киш. Звезде югославской эстрады были нанесены два ножевых ранения, нож позднее найден во дворе в мусорном баке, весь в крови, но без отпечатков. За расследование дела берутся лучшие силы белградской милиции - Бата Живоинович и Любиша Самарджич. Бата этакий супер-мент, от одного взгляда которого бандиты цепенеют и роняют из рук оружие, Любиша его комический спутник, вечно что-то ломающий и задающий глупые вопросы. Первый из этой парочки явно тяготится одномерной, лишенной нюансов ролью, второй же вдохновенно валяет дурака, наслаждаюсь каждой своей репликой.
4. Довольно быстро выясняется, что этот самый певец Шандор был довольно гнусный тип (здесь мы категорически призываем не путать героя фильма с российской звездой эстрады Шандором, в память о гибели которого установлена часовня на 25 километре Симферопольского шоссе). Мало того, что он плейбой и пьяница - этим-то как раз никого не удивишь - он еще и плагиатор. Также покойный любил устраивать у себя дома вечеринки с импортным бухлом и стриптизом, а гостей втихаря снимать на камеру. В числе присутствующих на клубничных мероприятиях отмечены музыкальные критики, директора издательских концернов, крупные госчиновники. Картинки с обнаруженных милицией компроматных пленок заставляют вспомнить «Пробуждение крыс» Живоина Павловича, разве что девицы тут поавантажней…
5. Короче говоря, основания избавить Шацу от груза кармы имелись у многих. Он там до кучи еще и в карты продулся, и машину заложил, а отдавать не хочет… Проблема в том, что дуэту Живоинович-Самарджич категорически не дают вести самостоятельное расследование и делать собственные выводы. Сначала в комиссариат заявляется вездесущий музыкальный журналист (тот же, что на пленках с компроматом) и берет на себя все контакты милиционеров с шоу-бизнесом. Попутно он сыщикам настойчиво внушает, что Шаца был парень непутевый, но по сути добрый и очень талантливый. Затем начинаются анонимные звонки, настоятельно призывающие следаков сосредоточится на соседях Шандора по дому. В завершение к Бате Живоиновичу является директор грампластиночного концерна (он тоже есть на пленках!) и говорит прямым текстом: «Я ваш бывший коллега… В каком-то смысле… Ну, вы поняли. И именно как бывший коллега говорю вам - вы не там ищете. Не трогайте богемную тусовку и не пытайтесь раскрутить историю с плагиатом. Это не нужно, опасно, да к тому же корни преступления все равно не там…». Вот и попробуй вести следствие в таких условиях!
6. Номенклатурщик, бывший чекист, нынешний культуртрегер, толсто намекающий следователю, что не надо ему лезть куда не надо - это, товарищи, смело! Для 1967 г. просто невероятно смело. Это покруче даже, чем собственно оргии с блэкджеком и шлюхами на квартире Шандора. Попробовал бы в Советском Союзе кто-нибудь вытащить на экран подобного типа… Большой начальник от культуры - уже рискованно, а он еще и «в каком-то смысле коллега». Смягчает наезд на морально разложившихся номенклатурщиков разве что тот факт, что в конечном итоге «бывший коллега» оказался прав - убийство Шацы не было связано ни с богемными компашками, ни с плагиатом.
7. Здесь нам придется проспойлерить концовку, ибо без этого не вполне понятно, почему фильм «Нож» поставлен нами в один ряд с фильмами Петровича и Живановича. Те, кому интересна собственно детективная составляющая картины, дальше могут не читать. Предлагаемая читателю последовательность сюжетов такова: в фильме Петровича «Двое» скучающая номенклатурная жена заводит любовника; в фильме Живановича «Любовь, как у Ромео и Джульетты» скучающая номенклатурная жена доводит любовника до самоубийства; в фильме Митровича «Нож» скучающая номенклатурная жена (трям-брям, барабанная дробь!) своего любовника убивает. Такие вот этапы большого пути.
8. Этот самый Шаца, будучи подлинно артистической натурой, категорически не умел держать ширинку на замке. На момент смерти он имел долгоиграющие отношения одновременно с тремя женщинами: моделькой (в исполнении нашей старой знакомой Веры Чукич), которую он увел у коллеги/лучшего друга; дочерью консьержа из своего дома; соседкой по этажу, женой преуспевающего адвоката. Это не считая случайных «знакомых». Модель сыщики исключают сразу, во-первых, у нее железное алиби, во-вторых, она совершенно промискуитетная особа, сама спит со всеми подряд и не возражает против такового же поведения своего приятеля. Поэтому следствие сосредотачивается на версии убийства Шацы соблазненной и брошенной дочерью консьержа. Тем более что она прилюдно клялась отомстить сладкоголосому греховоднику, а алиби у нее нет. Опять же, именно на несчастную девушку сыщиков пытаются навести анонимными звонками. Но Бата Живоиныч тертый калач, его анонимками с пути не собьешь, и его вердикт категоричен - «Мила хорошая честная девочка из рабочей семьи, такие любовников ножом не убивают».
9. Рабочие девочки из рабочих семей может и не убивают, а вот жена адвоката, в прошлом актриса - вполне. Опять же у нее бальзаковский возраст, цветы запоздалые, бес в ребро… Короче, втрескавшаяся в красивого жестокого мальчика климактерическая тетка способна на все, вплоть до убийства. Причем вычисляют эту особу не за счет глубинного понимания сыщиками женской психологии, а путем сугубо научным. Отпечатки с ножа были стерты, зато осталось несколько капель крови убийцы. Слабосильная и малоопытная убийца порезалась об орудие преступления, но, пребывая в состоянии аффекта, сама этого не заметила. А вот в CSI Belgrade не принадлежащую убитому кровь заметили, проанализировали, и обнаружили, что убийца болен малярией.
10. Для Югославии 60-х - 70-х гг. малярия была примерно тем же, чем подагра для европейских аристократов прошлых веков. Это фирменная болезнь «международных кадров», югославских госслужащих, активно разъезжавших по странам третьего мира (от лица т.н. Движения неприсоединения, созданного Тито, Дж. Неру и Г.А. Насером). Поскольку вовремя диагностированная малярия лечится достаточно легко, она быстро стала для югославских «красных буржуев» предметом гордости. Вопрос: Как дела, что хорошего привез из Египта/Судана/Анголы? Ответ: Не поверишь - малярию… Произносится это с ленцой, долженствующей продемонстрировать пренебрежение к собственному здоровью, пренебрежение ко всем этим чомбам-лумумбам и аристократическую легкую скуку. Как бы то ни было, число людей с подобным диагнозом в городе Белграде было сравнительно не велико, все они наблюдались в соответствующей клинике и принимали соответствующие лекарства. Вот по ним-то сыщики и вышли на адвоката, постоянно мотавшегося по заграницам, и его жену, часто мужа сопровождавшую. Номенклатурщиков подвела номенклатурная болезнь.
11. Преступник пойман и непременно будет наказан, окружавшая Шандора Киша богемно-чиновничья тусовка может вздохнуть с облегчением. Посмертный сингл певца рвет все хит-парады, и тот факт, что последнюю свою песню Шаца нахально увел у лучшего друга (вместе с его девушкой) никого из посвященных не смущает. Девушка-моделька, кстати, вернулась к подлинному автору хитовой песни, так что и этот парень не в претензии. Все довольны, всех все устраивает. Над Белградом плывет песня Шандора Киша, в которой отчетливо слышатся мотивы «В пещере горного короля» Эдварда Грига. Злобные карлики сожрали Пера Гюнта, бабника, скандалиста, пьяницу, но, по сути - хорошего парня. И очень талантливого. Весь фильм - парафраз «Перы Гюнта», если кто не понял…