Концерт в Новосибирске, статья
КУЛЬТУРНЫЙ ШОК НОВОСИБИРСКА
Бывает странное ощущение, когда хочется о чем-то рассказывать всем вокруг бесконечно, но «нет слов»; когда эмоции переполняют, но сил их выплеснуть уже не остается. Чувство дикого удовлетворения, и в то же время - ощущение, что теперь чего-то будет очень не хватать…
Книжный фестиваль в Новосибирске- первое мероприятие подобного и масштаба в России (разумеется, за пределами столицы). Пресс-релиз, попавший в руки за два дня до фестиваля, заставлял сниться по ночам Пригова, Рубинштейна, Успенского. Не верилось просто, что такое свершится!
Но это свершилось! С 17го по 19е ноября, театр им. Октябрьской Революции и Театр Кукол, стали местом сосредоточения литературной элиты (большинство из представителей которой, еще в советские годы были под жестким правительственным «табу»), ценителей творчества, и, собственно, организаторов с журналистами.
Что здесь происходило, поначалу разобрать было нелегко. Заходившие в буфет «звезды» литературы и телевидения, заставляли конфузиться. Стоящий в конце длинной очереди в гардероб телеведущий, критик, писатель, Дмитрий Быков, вообще выглядел как-то странно, ставший случайным собеседником человек, оказался писателем Стоговым…
Все смешалось, что называется…
В первый же день - 14 событий, охватить все казалось нереальным, но пришедшие старались побывать везде. По крайней мере, выставка Комиксов «Люди мертвой рыбы» и произведений Д.А. Пригова «Лики», украшавшие стены театра, точно никто не пропустил.
«Быков- типичный китаец…»
Одной из форм фестивальных мероприятий были проводимые между его участниками дискуссии. Например, на тему «Писатели и телевидение» высказывались Дмитрий Быков и Илья Стогоff.
Оба, имея , кроме всего прочего, опыт работы на ТВ, спорили на тему телевидения и журналистов. На реплику Стогова о том, что телевизор он не смотрит, Быков живописно описал, почему он, в противовес своему оппоненту, это делает: «Мы смотрим на Петросяна не потому, что нам нравится Петросян. А потому что на его фоне мы в шоколаде. Телевидение- это тот уровень, от которого мы отсчитываем себя, это зеркало, отражение реальности, и я бы не стал так уж дурно к нему относиться, потому что я себя не считаю намного лучше. Мне кажется позиция ваша [Cтогова] неплодотворна. Я ТВ не отвергаю. Я пытаюсь сделать это чуть более симпатичным. И когда нас таких станет много, мы почувствуем перемены, просто взглянув в телевизор». Стогов парирует: «Когда я учился в институте, у нас был предмет «синология» - наука о Китая. Лектор объяснял, в чем разница между отечественным творцом переворота и китайским. Как русский делает переворот… хлопнули шампанского, пришли к императору, задушили, табакеркой череп проломили, вот тебе и новое царство -типичный переворот по-русски. В Китае собрались группа молодых энтузиастов, один пошел в министерство внутренних дел, другой в МИД. Через 30 лет они заняли там ключевые посты. Никто ничего не заметил - переворот совершен. В этом смысле, Дмитрий Быков типичнейший китаец, а я типичнейший русский, потому как если потихоньку менять климат, как это делает Быков… ну думаю, не доживу я до того времени, когда такими темпами что-то изменится».
Разговор вышел далеко за предложенные рамки, в частности, речь зашла и о преимуществах известности и узнаваемости (маме Быкова, например, по быстрому починили балкон, а Илье Стогову отремонтировали «стояк» в туалете только после того, как он пригрозил заведующей ЖЭКа, что «если не сделают унитаз, завтра же опубликует ее фотографию, на первой, мазафака, странице»).
Кстати, автограф, оставленный Ильей: «Наташе от Че Гевары» на книжке «Камикадзе», его революционный настрой подтверждает.
«То слишком точно,
То чересчур приблизительно…»
Возможность услышать стихи Тимура Кибирова, Льва Рубинштейна, Андрея Родионова, Дмитрия Пригова, новосибирских поэтов, раньше бы казались невозможностью. Здесь можно было не только лицезреть авторов, но и пообщаться, взять автограф, сфотографироваться, спросить о всем, что волнует.
Как сказал один из гостей фестиваля: «Ничего не понимаю в этих стихах, но жутко нравится!». Кто-то воспринимал стихи глубоко, где-то в себе, раскачиваясь в такт говорящему поэту, закрыв глаза, словно медитируя, кто-то неотрывно следил за движениями и мимикой. А пришедшие на Пригова, ждали его знаменитого «кричания» стихов.
«То слишком точно,
То чересчур приблизительно.
То вообще ни то, ни се.
А тут еще через плечо заглядывают». Пожалуй, то, что происходило на поэтических чтениях, отражают эти строки Льва Рубинштейна.
Шизофрения Аглаи Дюрсо
Диалог книжного пространства и визуального - абсолютно, казалось бы, нереальная вещь. Но для зрителя, клипы на стихи, театральные шоу-чтения произведений, переплетение книги и видио-съемки, все три дня фестиваля, воплощались всего лишь с помощью маленького экранчика в уютном камерном зале.
Желающих посмотреть на дело рук поэтической студии «Орбита», «создателя сомнительных виртуальных ценностей» (как написано в программке), Аглаи Дюрсо, режиссеров Брессона, Куросова и др., оказалось так много, что располагались зрители даже на полу.
Елена Гринева (она же Аглая Дюрсо), одна из участников творческой группы проектов «Последний герой», писатель, художник, скульптор, автор кукол, эссеист, привезла с собой саунд-трек-клип к своей книге «Секс по sms». Хотя книга, говорит автор, совершенно не о том.
Собственно, содержание показанных клипов можно назвать интеллектуально-визуальным потоком сознания, описывать увиденное смысла не имеет, ибо это будет выглядеть примерно так: «Болтающиеся ангелы, заглохший мотор самолета, снятый в реальных условиях через иллюминатор на мобильный телефон, прыгающая девушка, музыка, постоянно меняющаяся, Аглая, читающая в камеру цитату из своей книги…». В общем, тут достаточно процитировать саму Елену-Аглаю, когда видео-ряд закончился, а в зале царила гробовая тишина: «Вспомнился анекдот про премьеру фильма, отснятого слепым оператором, глухим звуковиком и режиссером-дебилом, когда вообще не понятно происходящее на экране, совершенно молчащая аудитория, после показа включается свет. Режиссер выдерживает паузу, не дождавшись реакции, говорит: «А мне нравится!».
По честности сказать, увиденное, соседка по креслу обозвала «интеллектуальной шизофренией».
А вообще, захотелось купить ее книгу.
«Тихий Дон» написал не Шолохов
Дегустация Индии с Марией Арбатовой (буддистка, феминистка, писательница, помимо презентации новой книги, рассуждала на тему женщин в политике, и вообще, места женщин в современном мире), чайная церемония с китаистом Брониславом Виногродским, завтрак с Виктором Ерофеевым и Петром Вайлем… на книжном фестивале и это стало возможным.
Ведущий программы «Апокриф» на канале «Культура», писатель Ерофеев, например, вызвал глубочайшую симпатию, за чашкой кофе со вкусными пирожными, отвечал на вопросы пришедших с ним позавтракать. Говорили обо всем: о его тезке Венедикте Ерофееве (с которым по части культивирования алкоголя Виктор не согласен, он считает, что «водка нас просто растопчет»), Сорокине (нет ничего странного, что при всем его творчестве, он глубоко религиозный человек - научимся разделять человека и его произведения), Дэне Брауне (его «Код Да Винчи», по мнению Ерофеева, грешит кучей переводческих «ляпов»), Шолохове («он не мог написать «Тихий Дон». Шолохов не умеет писать по-русски!». Писателя удивляет, почему до сих пор исследователи не обращают внимания на то, как написан этот роман, и как в самом деле писал Шолохов.).
«Назвать крокодила Васей было бы слишком по-русски»
Для самых маленьких ценителей литературы, организаторы тоже устроили праздник- Артур Гиваргизов, Александр Скляр, Эдуард Успенский, Ая эН, и другие известные детские писатели, встречались с детьми, смотрели с ними спектакли, мультфильмы, слушали «страшилки» и колыбельные. В общем, было, где разгуляться детской душе, Театр Кукол с удовольствием принимал малышей. На встрече с Успенским, непоседливые читатели изо всех сил тянули руки, чтобы спросить, почему крокодила Гену зовут Геной, а у Чебурашки большие уши, как был придуман Дядя Федор, и когда же уже, наконец, можно будет получить автограф.
Эдуард Николаевич отвечал на вопросы, попутно рассказывал анекдоты про Петьку и Чапаева, читал стихи, автограф обещал поставить «за бутылку», и спрашивал, читают ли дети Толстого, получал ответ хором «Дааааа!», на вопрос же, читают ли они Солженицына, активная аудитория (примерно 4-10 лет) как-то заробела. Кто-то честно прокричал «Неееет!», кто-то уверил: «Даааа!».
В общем, вопрос остался открытым.
«Ундервуд» - это печатная машинка
Совершенно неожиданным (хотя слово «неожиданное» можно подписать под любым из выступлений), стало выступление группы «Ундервуд». Акустический концерт, в стиле… смешенном стиле (джаз, рок, рэп, андеграунд…) только гитары, синтезатор и микрофоны.
Как повелось на фестивале- прямое общение с публикой. «Какое отношение вы имеете к фестивалю, кроме того, что «Ундервуд»- это печатная машинка?» - спрашивали в записках слушатели. «Никакого, - отвечал солист, - мы не имеем никакого отношения ни к Пригову, ни к Рубинштейну… мы будем пить водку с Родионовым!». Шутили так. А, может, и не шутили.
По-моему, группа отлично вписывалась в формат (или скорее «неформат» фестиваля): интересные тексты, харизматичные лидеры, качественная музыка.
Ночные чтения Пригова
Самыми неожиданными, по-моему, в программе оказались «Книжки ночью». Еще раз насладиться тем, как «кричит» свои стихи Пригов, увидеть лучшие клипы видео-поэзии, посмотреть фильмы Владислава Старевича, - все это можно было с 22.30 до 2х ночи. Зал был немаленький, но и он с трудом втеснил в себя всех желающих. Даже директору фестиваля Александру Гаврилову пришлось сидеть на полу…
Ночь. Пригов, запрещенные в советское время его стихи…
Может, в то время примерно так все и было. Только без микрофонов, не дай бог, камер, и спокойствия.
Вот дождь идет, мы с тараканом
Сидим у мокрого окна
И вдаль глядим, где из тумана
Встает желанная страна
Как некий запредельный дым
Я говорю с какой-то негой:
Что, волосатый, улетим! -
Я не могу, я только бегать
Умею -
Ну, бегай, бегай.
Масштаб фестиваля просто поразил. При чем, не только нас, зрителей, но, похоже, и самих организаторов. Все получилось.
Первый блин не вышел «комом». Постоянная аудитория к третьему дню уже привыкла к тому, что в театральном буфете за соседним столиком сидят именитые поэты (и иногда даже читают там стихи), некоторые даже не прочь выпить вместе, совершенно непринужденно разговаривают со всеми желающими, пишут интересные вещи в качестве автографа (моей коллеге Эдуард Успенский написал: «Пресса-двигатель прогресса. Где Кристина- там истина!», а Стогоff, застав ее за распитием пива, расписался в своей новой книжке «Грешники»: «Кристина! Кто много пьет, тот скоро умрет. Живите всегда!».
После трех дней литературного безумства, хочется творить, читать, слушать…
Культурный шок.
Хотим еще.
Наташа ГУТОВА http://www.liveinternet.ru/community/books/post23957968/
Бывает странное ощущение, когда хочется о чем-то рассказывать всем вокруг бесконечно, но «нет слов»; когда эмоции переполняют, но сил их выплеснуть уже не остается. Чувство дикого удовлетворения, и в то же время - ощущение, что теперь чего-то будет очень не хватать…
Книжный фестиваль в Новосибирске- первое мероприятие подобного и масштаба в России (разумеется, за пределами столицы). Пресс-релиз, попавший в руки за два дня до фестиваля, заставлял сниться по ночам Пригова, Рубинштейна, Успенского. Не верилось просто, что такое свершится!
Но это свершилось! С 17го по 19е ноября, театр им. Октябрьской Революции и Театр Кукол, стали местом сосредоточения литературной элиты (большинство из представителей которой, еще в советские годы были под жестким правительственным «табу»), ценителей творчества, и, собственно, организаторов с журналистами.
Что здесь происходило, поначалу разобрать было нелегко. Заходившие в буфет «звезды» литературы и телевидения, заставляли конфузиться. Стоящий в конце длинной очереди в гардероб телеведущий, критик, писатель, Дмитрий Быков, вообще выглядел как-то странно, ставший случайным собеседником человек, оказался писателем Стоговым…
Все смешалось, что называется…
В первый же день - 14 событий, охватить все казалось нереальным, но пришедшие старались побывать везде. По крайней мере, выставка Комиксов «Люди мертвой рыбы» и произведений Д.А. Пригова «Лики», украшавшие стены театра, точно никто не пропустил.
«Быков- типичный китаец…»
Одной из форм фестивальных мероприятий были проводимые между его участниками дискуссии. Например, на тему «Писатели и телевидение» высказывались Дмитрий Быков и Илья Стогоff.
Оба, имея , кроме всего прочего, опыт работы на ТВ, спорили на тему телевидения и журналистов. На реплику Стогова о том, что телевизор он не смотрит, Быков живописно описал, почему он, в противовес своему оппоненту, это делает: «Мы смотрим на Петросяна не потому, что нам нравится Петросян. А потому что на его фоне мы в шоколаде. Телевидение- это тот уровень, от которого мы отсчитываем себя, это зеркало, отражение реальности, и я бы не стал так уж дурно к нему относиться, потому что я себя не считаю намного лучше. Мне кажется позиция ваша [Cтогова] неплодотворна. Я ТВ не отвергаю. Я пытаюсь сделать это чуть более симпатичным. И когда нас таких станет много, мы почувствуем перемены, просто взглянув в телевизор». Стогов парирует: «Когда я учился в институте, у нас был предмет «синология» - наука о Китая. Лектор объяснял, в чем разница между отечественным творцом переворота и китайским. Как русский делает переворот… хлопнули шампанского, пришли к императору, задушили, табакеркой череп проломили, вот тебе и новое царство -типичный переворот по-русски. В Китае собрались группа молодых энтузиастов, один пошел в министерство внутренних дел, другой в МИД. Через 30 лет они заняли там ключевые посты. Никто ничего не заметил - переворот совершен. В этом смысле, Дмитрий Быков типичнейший китаец, а я типичнейший русский, потому как если потихоньку менять климат, как это делает Быков… ну думаю, не доживу я до того времени, когда такими темпами что-то изменится».
Разговор вышел далеко за предложенные рамки, в частности, речь зашла и о преимуществах известности и узнаваемости (маме Быкова, например, по быстрому починили балкон, а Илье Стогову отремонтировали «стояк» в туалете только после того, как он пригрозил заведующей ЖЭКа, что «если не сделают унитаз, завтра же опубликует ее фотографию, на первой, мазафака, странице»).
Кстати, автограф, оставленный Ильей: «Наташе от Че Гевары» на книжке «Камикадзе», его революционный настрой подтверждает.
«То слишком точно,
То чересчур приблизительно…»
Возможность услышать стихи Тимура Кибирова, Льва Рубинштейна, Андрея Родионова, Дмитрия Пригова, новосибирских поэтов, раньше бы казались невозможностью. Здесь можно было не только лицезреть авторов, но и пообщаться, взять автограф, сфотографироваться, спросить о всем, что волнует.
Как сказал один из гостей фестиваля: «Ничего не понимаю в этих стихах, но жутко нравится!». Кто-то воспринимал стихи глубоко, где-то в себе, раскачиваясь в такт говорящему поэту, закрыв глаза, словно медитируя, кто-то неотрывно следил за движениями и мимикой. А пришедшие на Пригова, ждали его знаменитого «кричания» стихов.
«То слишком точно,
То чересчур приблизительно.
То вообще ни то, ни се.
А тут еще через плечо заглядывают». Пожалуй, то, что происходило на поэтических чтениях, отражают эти строки Льва Рубинштейна.
Шизофрения Аглаи Дюрсо
Диалог книжного пространства и визуального - абсолютно, казалось бы, нереальная вещь. Но для зрителя, клипы на стихи, театральные шоу-чтения произведений, переплетение книги и видио-съемки, все три дня фестиваля, воплощались всего лишь с помощью маленького экранчика в уютном камерном зале.
Желающих посмотреть на дело рук поэтической студии «Орбита», «создателя сомнительных виртуальных ценностей» (как написано в программке), Аглаи Дюрсо, режиссеров Брессона, Куросова и др., оказалось так много, что располагались зрители даже на полу.
Елена Гринева (она же Аглая Дюрсо), одна из участников творческой группы проектов «Последний герой», писатель, художник, скульптор, автор кукол, эссеист, привезла с собой саунд-трек-клип к своей книге «Секс по sms». Хотя книга, говорит автор, совершенно не о том.
Собственно, содержание показанных клипов можно назвать интеллектуально-визуальным потоком сознания, описывать увиденное смысла не имеет, ибо это будет выглядеть примерно так: «Болтающиеся ангелы, заглохший мотор самолета, снятый в реальных условиях через иллюминатор на мобильный телефон, прыгающая девушка, музыка, постоянно меняющаяся, Аглая, читающая в камеру цитату из своей книги…». В общем, тут достаточно процитировать саму Елену-Аглаю, когда видео-ряд закончился, а в зале царила гробовая тишина: «Вспомнился анекдот про премьеру фильма, отснятого слепым оператором, глухим звуковиком и режиссером-дебилом, когда вообще не понятно происходящее на экране, совершенно молчащая аудитория, после показа включается свет. Режиссер выдерживает паузу, не дождавшись реакции, говорит: «А мне нравится!».
По честности сказать, увиденное, соседка по креслу обозвала «интеллектуальной шизофренией».
А вообще, захотелось купить ее книгу.
«Тихий Дон» написал не Шолохов
Дегустация Индии с Марией Арбатовой (буддистка, феминистка, писательница, помимо презентации новой книги, рассуждала на тему женщин в политике, и вообще, места женщин в современном мире), чайная церемония с китаистом Брониславом Виногродским, завтрак с Виктором Ерофеевым и Петром Вайлем… на книжном фестивале и это стало возможным.
Ведущий программы «Апокриф» на канале «Культура», писатель Ерофеев, например, вызвал глубочайшую симпатию, за чашкой кофе со вкусными пирожными, отвечал на вопросы пришедших с ним позавтракать. Говорили обо всем: о его тезке Венедикте Ерофееве (с которым по части культивирования алкоголя Виктор не согласен, он считает, что «водка нас просто растопчет»), Сорокине (нет ничего странного, что при всем его творчестве, он глубоко религиозный человек - научимся разделять человека и его произведения), Дэне Брауне (его «Код Да Винчи», по мнению Ерофеева, грешит кучей переводческих «ляпов»), Шолохове («он не мог написать «Тихий Дон». Шолохов не умеет писать по-русски!». Писателя удивляет, почему до сих пор исследователи не обращают внимания на то, как написан этот роман, и как в самом деле писал Шолохов.).
«Назвать крокодила Васей было бы слишком по-русски»
Для самых маленьких ценителей литературы, организаторы тоже устроили праздник- Артур Гиваргизов, Александр Скляр, Эдуард Успенский, Ая эН, и другие известные детские писатели, встречались с детьми, смотрели с ними спектакли, мультфильмы, слушали «страшилки» и колыбельные. В общем, было, где разгуляться детской душе, Театр Кукол с удовольствием принимал малышей. На встрече с Успенским, непоседливые читатели изо всех сил тянули руки, чтобы спросить, почему крокодила Гену зовут Геной, а у Чебурашки большие уши, как был придуман Дядя Федор, и когда же уже, наконец, можно будет получить автограф.
Эдуард Николаевич отвечал на вопросы, попутно рассказывал анекдоты про Петьку и Чапаева, читал стихи, автограф обещал поставить «за бутылку», и спрашивал, читают ли дети Толстого, получал ответ хором «Дааааа!», на вопрос же, читают ли они Солженицына, активная аудитория (примерно 4-10 лет) как-то заробела. Кто-то честно прокричал «Неееет!», кто-то уверил: «Даааа!».
В общем, вопрос остался открытым.
«Ундервуд» - это печатная машинка
Совершенно неожиданным (хотя слово «неожиданное» можно подписать под любым из выступлений), стало выступление группы «Ундервуд». Акустический концерт, в стиле… смешенном стиле (джаз, рок, рэп, андеграунд…) только гитары, синтезатор и микрофоны.
Как повелось на фестивале- прямое общение с публикой. «Какое отношение вы имеете к фестивалю, кроме того, что «Ундервуд»- это печатная машинка?» - спрашивали в записках слушатели. «Никакого, - отвечал солист, - мы не имеем никакого отношения ни к Пригову, ни к Рубинштейну… мы будем пить водку с Родионовым!». Шутили так. А, может, и не шутили.
По-моему, группа отлично вписывалась в формат (или скорее «неформат» фестиваля): интересные тексты, харизматичные лидеры, качественная музыка.
Ночные чтения Пригова
Самыми неожиданными, по-моему, в программе оказались «Книжки ночью». Еще раз насладиться тем, как «кричит» свои стихи Пригов, увидеть лучшие клипы видео-поэзии, посмотреть фильмы Владислава Старевича, - все это можно было с 22.30 до 2х ночи. Зал был немаленький, но и он с трудом втеснил в себя всех желающих. Даже директору фестиваля Александру Гаврилову пришлось сидеть на полу…
Ночь. Пригов, запрещенные в советское время его стихи…
Может, в то время примерно так все и было. Только без микрофонов, не дай бог, камер, и спокойствия.
Вот дождь идет, мы с тараканом
Сидим у мокрого окна
И вдаль глядим, где из тумана
Встает желанная страна
Как некий запредельный дым
Я говорю с какой-то негой:
Что, волосатый, улетим! -
Я не могу, я только бегать
Умею -
Ну, бегай, бегай.
Масштаб фестиваля просто поразил. При чем, не только нас, зрителей, но, похоже, и самих организаторов. Все получилось.
Первый блин не вышел «комом». Постоянная аудитория к третьему дню уже привыкла к тому, что в театральном буфете за соседним столиком сидят именитые поэты (и иногда даже читают там стихи), некоторые даже не прочь выпить вместе, совершенно непринужденно разговаривают со всеми желающими, пишут интересные вещи в качестве автографа (моей коллеге Эдуард Успенский написал: «Пресса-двигатель прогресса. Где Кристина- там истина!», а Стогоff, застав ее за распитием пива, расписался в своей новой книжке «Грешники»: «Кристина! Кто много пьет, тот скоро умрет. Живите всегда!».
После трех дней литературного безумства, хочется творить, читать, слушать…
Культурный шок.
Хотим еще.
Наташа ГУТОВА http://www.liveinternet.ru/community/books/post23957968/