(no subject)
вот такое вот
Относительно недавно я прочел (в фейсбуке, кажется) стихотворение Окуджавы:
Вобла
Холод войны немилосерд и точен.
Ей равнодушия не занимать.
…Пятеро голодных сыновей и дочек
и одна отчаянная мать.
И каждый из нас глядел в оба,
как по синей клеенке стола
случайная одинокая вобла
к земле обетованной плыла,
как мама руками теплыми
за голову воблу брала,
к телу гордому ее прикасалась,
раздевала ее догола…
Ах, какой красавицей вобла казалась!
Ах, какою крошечной вобла была!
Она клала на плаху буйную голову,
и летели из-под руки
навстречу нашему голоду
чешуи пахучие медяки.
А когда-то кружек звон, как звон наковален,
как колоколов перелив…
Знатоки ее по пивным смаковали,
королевою снеди пивной нарекли.
…Пятеро голодных сыновей и дочек.
Удар ножа горяч как огонь.
Вобла ложилась кусочек в кусочек -
по сухому кусочку в сухую ладонь.
Нас покачивало военным ветром,
и, наверное, потому
плыла по клеенке счастливая жертва
навстречу спасению моему.
1957
Конечно, я читал его и раньше, но прочитанное в толстом томе Новой Библиотеки Поэта оно проскользнуло мимо сознания, а сейчас вдруг стали видны и христианские мотивы, и сочетание быта с мифологией, то как «королева снеди пивной» становится «счастливой жертвой».
В один момент стало понятно, внебытийная реальность проступает сквозь быт не в одном и не в двух стихотворениях Б. О. Собственно говоря, у него окружающий мир всегда имеет оборотную сторону, с чем связаны многие лучшие его стихотворения, и худшие тоже: иногда миф в стихотворении провисает в воздухе, остаются только пустые слова, красивая оболочка. Так, например, происходит в известной песне «Опустите, пожалуйста, синие шторы…»: Вера, Надежда, Любовь оторваны от матери Софьи, в матерь превращается Надежда, от легенды о мученицах не остается даже словесной формулы… метафорический рассказ о погибшей жизни течет гладко и ровно.
К счастью, примеров противоположных гораздо больше, таких, как «виноградная косточка» («Грузинская песня»). При всей высокой напряженности текста центральна здесь строка «В темно-красном своем будет петь для меня моя Дали». Дмитрий Быков пишет, что Дали - грузинская поэтесса Дали Цаава, в год случайной встречи с Окуджавой - ленинградская студентка, и, как пишет Быков, Окуджаве понравилось имя, и он сделал студентку Дали символом Грузии. Странно, Быков не упоминает, что Дали - грузинская языческая богиня охоты, но именно богиня, вдобавок в окружении цветов флага государства 1918-21 гг. (красный, черный, белый) для Окуджавы символ Грузии.
При этом что происходит в стихотворении? Поющая женщина, возлюбленная или жена лирического героя, под его взглядом оборачивается языческой богиней, пространство - пространством мифа, в которое вплывают «белый буйвол, и синий орел, и форель золотая». Этот сюжет побеждает все остальные, в первую очередь политические, понимание которых, скорее, мешает восприятию.
Другое стихотворение написано почти через 20 лет после «Грузинской песни»:
После дождичка небеса просторны,
голубей вода, зеленее медь.
В городском саду - флейты да валторны.
Капельмейстеру хочется взлететь.
Ах, как помнятся прежние оркестры,
не военные, а из мирных лет!
Расплескалася в улочках окрестных
та мелодия... А поющих нет.
С нами женщины. Все они красивы.
И черемуха - вся она в цвету.
Может, жребий нам выпадет счастливый:
снова встретимся в городском саду.
Но из прошлого, из былой печали,
как ни сетую, как там ни молю,
проливается черными ручьями
эта музыка прямо в кровь мою.
Удивительный пример простоты и легкости. В стихотворении нет ничего специального, никаких ярких красок, никаких стилизованных фигурок. Только свет небытия пронизывающий все четыре строфы, тени красивых женщин, гуляющих вдоль промытых дождем строчек. Даже ошибки обретают ценность и смысл: «С нами женщины» - буквы слипаются (привет сдвигологии Крученых), и сны заполняются дорожками сада и цветущей черемухой. Мир соприкасается с не-миром, стихотворение становится окошком, через которое он виден. Окуджава заглядывает за грань, а там только музыка из прошлого, черные ручьи музыки.
Текст Д. Быкова
https://www.kommersant.ru/doc/2301302
Относительно недавно я прочел (в фейсбуке, кажется) стихотворение Окуджавы:
Вобла
Холод войны немилосерд и точен.
Ей равнодушия не занимать.
…Пятеро голодных сыновей и дочек
и одна отчаянная мать.
И каждый из нас глядел в оба,
как по синей клеенке стола
случайная одинокая вобла
к земле обетованной плыла,
как мама руками теплыми
за голову воблу брала,
к телу гордому ее прикасалась,
раздевала ее догола…
Ах, какой красавицей вобла казалась!
Ах, какою крошечной вобла была!
Она клала на плаху буйную голову,
и летели из-под руки
навстречу нашему голоду
чешуи пахучие медяки.
А когда-то кружек звон, как звон наковален,
как колоколов перелив…
Знатоки ее по пивным смаковали,
королевою снеди пивной нарекли.
…Пятеро голодных сыновей и дочек.
Удар ножа горяч как огонь.
Вобла ложилась кусочек в кусочек -
по сухому кусочку в сухую ладонь.
Нас покачивало военным ветром,
и, наверное, потому
плыла по клеенке счастливая жертва
навстречу спасению моему.
1957
Конечно, я читал его и раньше, но прочитанное в толстом томе Новой Библиотеки Поэта оно проскользнуло мимо сознания, а сейчас вдруг стали видны и христианские мотивы, и сочетание быта с мифологией, то как «королева снеди пивной» становится «счастливой жертвой».
В один момент стало понятно, внебытийная реальность проступает сквозь быт не в одном и не в двух стихотворениях Б. О. Собственно говоря, у него окружающий мир всегда имеет оборотную сторону, с чем связаны многие лучшие его стихотворения, и худшие тоже: иногда миф в стихотворении провисает в воздухе, остаются только пустые слова, красивая оболочка. Так, например, происходит в известной песне «Опустите, пожалуйста, синие шторы…»: Вера, Надежда, Любовь оторваны от матери Софьи, в матерь превращается Надежда, от легенды о мученицах не остается даже словесной формулы… метафорический рассказ о погибшей жизни течет гладко и ровно.
К счастью, примеров противоположных гораздо больше, таких, как «виноградная косточка» («Грузинская песня»). При всей высокой напряженности текста центральна здесь строка «В темно-красном своем будет петь для меня моя Дали». Дмитрий Быков пишет, что Дали - грузинская поэтесса Дали Цаава, в год случайной встречи с Окуджавой - ленинградская студентка, и, как пишет Быков, Окуджаве понравилось имя, и он сделал студентку Дали символом Грузии. Странно, Быков не упоминает, что Дали - грузинская языческая богиня охоты, но именно богиня, вдобавок в окружении цветов флага государства 1918-21 гг. (красный, черный, белый) для Окуджавы символ Грузии.
При этом что происходит в стихотворении? Поющая женщина, возлюбленная или жена лирического героя, под его взглядом оборачивается языческой богиней, пространство - пространством мифа, в которое вплывают «белый буйвол, и синий орел, и форель золотая». Этот сюжет побеждает все остальные, в первую очередь политические, понимание которых, скорее, мешает восприятию.
Другое стихотворение написано почти через 20 лет после «Грузинской песни»:
После дождичка небеса просторны,
голубей вода, зеленее медь.
В городском саду - флейты да валторны.
Капельмейстеру хочется взлететь.
Ах, как помнятся прежние оркестры,
не военные, а из мирных лет!
Расплескалася в улочках окрестных
та мелодия... А поющих нет.
С нами женщины. Все они красивы.
И черемуха - вся она в цвету.
Может, жребий нам выпадет счастливый:
снова встретимся в городском саду.
Но из прошлого, из былой печали,
как ни сетую, как там ни молю,
проливается черными ручьями
эта музыка прямо в кровь мою.
Удивительный пример простоты и легкости. В стихотворении нет ничего специального, никаких ярких красок, никаких стилизованных фигурок. Только свет небытия пронизывающий все четыре строфы, тени красивых женщин, гуляющих вдоль промытых дождем строчек. Даже ошибки обретают ценность и смысл: «С нами женщины» - буквы слипаются (привет сдвигологии Крученых), и сны заполняются дорожками сада и цветущей черемухой. Мир соприкасается с не-миром, стихотворение становится окошком, через которое он виден. Окуджава заглядывает за грань, а там только музыка из прошлого, черные ручьи музыки.
Текст Д. Быкова
https://www.kommersant.ru/doc/2301302