Дорога в Шамбалу
Пока Борис Николаевич лихо отплясывал на сцене постсоветского пространства, экипаж нашего лайнера готовился к взлету.
Выполняя контрольную карту, пилоты щелкали тумблерами, выставляли параметры, проверяли гидравлику.
- Сибирь, занимайте исполнительный. Взлёт по готовности.
Елка на вертикальном хвостовом оперении поехала вдоль служб обеспечения аэропорта Домодедово.
- Сибирь на исполнительном, к взлету готов.
- Сибирь, взлетайте. Выход из зоны правым, по схеме...
Связь оборвалась. По необьяснимым причинам гражданской авиации, некоторое время в процессе подготовки и рулежки, пассажиры рейса Москва - Барнаул слышали радиобмен экипажа с диспетчером.
Я сидел у окошка, чуть позади крыла. Это был первый, за долгое время, полет на самолёте. Да ещё и в возрасте, который запоминается.
День подходил к концу, самолёт стоял на бетоне, насвистывая двигателями.
- Взлетаем! - Второй пилот обжал ладони на штурвале.
Сигнал от РУДов пришёл в блок управления, и где-то в глубинах фюзеляжа электромоторы киросиновых насосов начали подавать топливо в камеры сгорания. Моторы засвистели веселее, по самолёту пробежала заметная вибрация. Лётчик отпустил тормоза, двигателям дали взлетный режим и пассажиров вдавило в кресла.
Подготовка к походу на Алтай началась в апреле. Я беспечно болтался во дворе с друганами, мама обзаводилась необходимым инвентарем.
Впервые у нас появились "флиски". Настоящие горные ботинки для сурового треккинга вдоль Ворот Шамбалы, стояли на балконе натертые маслом. Боты по прочности были сравнимы с бетоном красноярской ГЭС, над которой им предстояло пролететь дважды.
Забегая вперёд, надо отдать производителю должное : ботинки почти не изменились за три недели прыжков по курумнику, ледникам и бродам. Чего не скажешь о коже на ногах.
Два новых рюкзака "Октопус" отвисали в кладовке, готовясь принять всю тяжесть пешего горного похода на наши спины. Плащ - палатки из легендарной "Серебрянки" пошитые на заказ, нежно и осторожно упаковывались поглубже, что б не спёрли в аэропорту.
Предстоящий поход должен был стать для меня третьим. До Алтая мы дважды сходили по Крыму классическими путями : Бахчисарай - мыс Айя, через пещерные города и виноградники. Группа была большая и самая разношерстная. Основной костяк составляли "маевцы" и сочувствующие с маминой работы.
Беспечно попорхав вдоль моря, взрослые на одном из гусятников вдруг решили : "А не сходить ли нам в пешку на Алтай?"
Нам, детям, было всё равно : на Алтай, так на Алтай. Куда угодно, лишь бы не по бабкам в пыльные города.
Алтайская группа была разделена на две : спортсмены - разрядники и женщины с детьми. Спортсмены, вооружённые до зубов лыжным палками, ледорубами, кошками и канатами из спортзала, отправлялись добывать разряды на склоны горы Белуха и ехали поездом.
Группа "Родители - Дети" топала круговой маршрут по ледникам и перевалам : Аккем, Аккемский ледник, перевалы "Дружба" и "Карачек", озеро "Горных духов", Кучерла. Снаряжения у нас было меньше, мы летели самолётом.
Стюардессы покатили тачку бортового питания. Самолёт неподвижно висел в рассветом небе бескрайней страны. Мы летели навстречу вращению Земли. Ночь, не успев начаться, уже сдавалась первым лучам солнца. Я не спал, смотрел в окошко на проплывающие под моим крылом огни и совсем ни о чем не думал.
Гул двигателей заметно притих, внутри самолёта зашевелились какие-то авиационные шестерни, завыли насосы. Командир вышел на связь, сообщил в начале снижения, о порядке на борту, о пристегнутых ремнях.
Выполнив всего два поворота наш самолёт загремел колёсами о барнаульскую полосу. Подогнали трап, выпустили на улицу. Пахло керосином, мужики в кабине что-то писали. Самолёт легонько покачивался на переднюю стойку. Слоны неспешно раскидывали башмаки и тянули кабеля наземки. На перроне наш борт был единственным. Никому не надо было в Барнаул в такое раннее утро.
Поезд со второй частью команды прибывал в обед. Изрядно поболтавшись по городу, который оставил впечатление одноэтажного, мы встретились с автобусом фирмы ПАЗ и прибыли на вокзал загружать железнодорожников.
ПАЗик был нанят для заброски нашей группы в посёлок Тюнгур. Крайне неспешный агрегат привёз нас в начало маршрута тёмной ночью раннего утра следующего дня. Высадив всех перед подвесным деревянным мостом через Катунь, автобус долго не решался и, в итоге, отказался от затеи довезти многочисленные вещи заключительные четыреста метров. Началась утомительная часть перетаскивания, складирования, спотыкания. Лагерь разбили уже посветлу. Весь следующий день отдыхали от дорог воздушных, железных и грунтовых. Паковали снаряжение, купались в Катуни, бегали покупать лепешки на турбазу в посёлок.
Я никогда прежде не видел такой голубой, такой стеклянно - прозрачной воды. Невероятный контраст зелено - жёлтых берегов с голубой по центру, синей к берегам реки. Скорость течения поражала. Катунь двигалась ничуть не медленнее нашего автобуса. Нежной силой она обнимала огромные камни, лежащие на дне. Вертелась спиралями водоворотов, шелестела волной вдоль берега. Никогда прежде я не видел такой чарующей силы природы. Катунь была словно дракон, благодушно позволяющей жить около людям. Брать из неё воду, ловить рыбу, любоваться ей.
Руководители договорились с местным представителем ульяновского автозавода и утром второго дня стоянки в Тюнгуре, мы тронулись в путь.
Машина везла рюкзаки сколько могла. Прихватив с собой горячих лепешек, вся наша группа топала по пыльной дороге влед за вещами. Путешествие по Алтаю началось. Солнце сияло над золотыми сопками, грело высоченные кедры, блестело изумрудами в многочисленных речушках, пересекающих нам путь. Первый день ничем не отличался от крымских походов. На этом сходство закончилось. Проснувшись на утро третьего, среди прекрасного алтайского луга, все сразу же почувствовали различия.
- Ого - Серёга поднял свой рюкзак и попробовал одеть его стоя с колена - Помоги, не выходит! Я подкинул рюкзак, Серый вставился в лямки.
- У тебя чего там? - была моя очередь пристегиваться к рюкзаку - Бензин для примуса, десять литров. Да, я нёс бензин. И канистра мало - помалу то-ли текла, то-ли пропускала пары. Выходной вес для детей нашего возраста был явно велик. Я нёс порядка двадцати двух килограмм при собственном весе тридцать один и возрасте двенадцать лет. Поднять рюкзак без помощи я не мог, как и снять тоже. Алтай с первого дня дал понять, что здесь не Крым с магазинами по дороге. Три недели отрыва от людей мы понесем на себе и других вариантов не предвидится.
Место первой ночёвки на маршруте находилось на террасе безымянной сопки. Внизу, далеко внизу, спеша к Катуни нёсла воды Аккемского ледника, река Аккем. Наш маршрут лежал вдоль реки до Озера Аккем.
Это была первая неделя аклиматизации, стертых ног, плеч, двух кружек бульона и пары сухарей по раскладке на день. Дети ныли. То тише, то погромче. Требовали еды, еды не было. Искали ягоды, находили кедровые шишки. Сложно представить, как медведи отьедаются шишками. Мы откровенно голодали и шишки помогали очень посредственно. Но группа шла, никто не собирался обратно, несмотря на тяжесть за спиной и скудный пищевой паек. За пару дней мы сбросили высоту до высоты реки. Дальше тропа шла в гору, против течения Аккема. Лес вокруг стоял высоченной стеной кедров, подпирая небо, словно атланты. Речка шумела слева, тропа вела среди корней и гладких стволов. Впереди качался чей-то рюкзак, внизу двигались мои ботинки.
Вдруг лес отошёл от тропы. Деревья стали редеть, уменьшаться, расступаться и неожиданно кончились. Наша группа перешла по мостику какой-то весёлый ручей, остановившись на обед во мхах Озера Аккем. Я обернулся назад, кедры стояли точно по невидимой границе. Словно кто-то не пускал их дальше. Перед нами открылась долина Аккемского ледника. Сопки заметно выросли, скинули с себя всю зелень трав и сурово чернели мокротой камней : со стороны Белухи тянуло низкие, седые облака. Цепляясь за исполинские вершины, облака проливались мелким дождём. Вода собиралась в ручьи, сбрасывая камни вниз по склону. Казалось, что горы живы : постоянно что-то шуршало и бухало вдоль ущелья.
На озере погода испортилась, нас застал дождик. Горы отказали нам в гостеприимстве. Мы вернулись обратно под колючие лапы кедров на дневку.
Переделав все дела по лагерю, я с Серёгой отпросились на метео - станцию МЧС с миротворческой миссией раздобыть еды, установить языковой контакт. Спасатели продали нам сто грамм печенья за восемьсот рублей и показали на берегу озера баню. При условии, что мы заготовим поленицу дров, нашей группе разрешалось эту баню затопить.
Спортсмены из группы здоровья отозвались интузиазмом. Часа через четыре все желающие, окутанные алтайским паром, ныряли в ледяное озеро на краю мира, прямо у Порога в Шамбалу. Гор по - прежнему не было видно. Облака сплошным покрывалом закрывали белоснежные дома льда из камня, духов необъятного пространства могучей силы. Было понятно, что там идёт совещание за закрытыми дверьми. Совещание с повесткой дня : пускать нас, чужаков, в этот дивный край встречи с самим собой или же не пускать. Каждый из нас, украдкой, чувствовал это. Чувствовал, что там наверху, сейчас решается наша судьба. Если погода испортится и продолжать горную часть маршрута будет опасно, план предусматривал отмену основной части путешествия, спуск к Катуни, осмотр достопримечательностей внизу.
Банный день незаметно погрузился в пасмурный вечер. Дождик перестал. Над нами в облаках появились просветы миллиардов звёзд. Но горы продолжали кутаться в облачные спальные мешки, постепенно пропадая в темноте ночи.
Мы сидели у большого костра, помытые и отдохнувшие. Вода родников алтайских гор забрала всю усталость из тела. Купленное печенье поломали на кусочки и замесили в сгущёнку.
Отмечали Сашкин День Рождения, пили чай, подкидывали кедры в костёр, смотрели на звезды. Безмятежный покой, тепло, тишина внутри.
Как потом, спустя много лет, мне этого будет не хватать, среди асфальта и пластика больших городов.
- Я не видел горы. Ниразу не был в Больших Горах. Сейчас, когда столько уже позади, невозможно было повернуть назад! - В моих рассуждениях отсутствовал здравый смыл, здоровье всегда важнее. А здесь не до шуток, риск слишком велик.
Я отошёл от огня, что бы свет не мешал и попросил пропустить нас. К кому я тогда обращался? Невозможно ответить. К неведомой силе этого бесконечного по красоте края, к Алтаю, к Горам. Мне казалось, что здесь это актуально : здесь все легенды оживали и смотрели на нас с вершин синего неба.
Утро перед решением о выходе на горную часть маршрута началось с запаха свежеиспеченного хлеба. Над долиной мхов и зеркалом ледниковой воды, разливался магический запах поджаренного хлеба. Через десять минут мы с Серым стояли под окнами одной из бочек МЧС, безошибочно определив местонахождение хлебопекарни. Добрый дядька благодушно улыбался нашим сиротским глазам. - Ладно, берите - мне в ладони опустилась тёплая буханка белого - Передайте руководителю : улучшений погоды в горах не ожидается. Сегодня вечером ветер снова поменяет направление. В прогнозе обложные дожди.
Мы бежали, что было сил. Буханка грела руки, прогноз холодил сердце. " Не ожидается... Обложные дожди" - слова спасателя стучали пульсом в ушах.
- Хорошо, посмотрим! - мы передали прогноз - Пойдём под ледник, перейдем реку. Поднимемся на лбы и посмотрим. Может быть, ещё день постоим. Отличная буханка!
Реку переходили в брод, одетыми в страховочные системы, по одному, пристегнутые к стальному тросу, переброшенному с берега на берег. Трос был закреплён на стальных опорах, растянутых, как полевые антенны, толстой проволокой.
Река Аккем вытекала из одноимённого ледника в ста метрах правее. Ледник в высоту напоминал двадцатиэтажный дом. Реку форсировали долго из-за сильного течения. Река являлась своеобразной границей планеты зелени и мира булыжников. Дрова закончились. Теперь только примусы и собственное внутреннее тепло.
Сразу за рекой начинался крутой подъем, по камням среднего размера с жигули, куда-то в серую массу облаков. Ледник трещинами оставался справа. Наш путь лежал левее и вверх. Облака заволакивали уже со всех сторон. Становилось порядочно холодно, мокро и уныло. Вчерашний тёплый кедровый огонь рассыпался пеплом в памяти, пропадал в окружающих каплях, висящих в невесомости.
Пока дежурили, поднялся ветер. Он согнал облака в плотную массу и полил сильный дождь. Все, что до этого было сырое наполовину, промокло окончательно. Мы расползлись по палаткам и мрачно считали падающие капли. Мир вокруг погрузился в пропитанный водой, холодный сонный воздух. Мне было совершенно очевидно, что горы нас не пустили. Прогноз дядьки с буханкой оправдался полностью.
Проснулся я самый последний. В палатке никого уже не было. Ощущалась сырость и, почему-то, было тепло. Край палатки затопило, я лежал в воде, спальник промок. Вылезать не хотелось. Вчерашний день всё ещё капал с капюшона плаща - серебрянки. Снаружи была тишина. Собравшись с силами, я переоделся из спального, взял зубную щётку, расстегнул выход и вылез на камни.
Предомной, невероятно близко, только протяни руку, стояла Белуха во всей магической мощи. Сверкая своими, как следует помытыми дождём, двумя вершинами. Массив стены, нависал буквально над головой. Было видно каждую складку, каждую льдину, каждую снежную шапку на теле горы. Солнце сияло слева, а над горами густым голубым цветом переливалось небо.