касторка из 30х
Я родился вечером. В погоне за карьерой такие мелочи, разумеется, упускаешь. Вот только голова начинает соображать к закату.
Мы сидели на ступенях Макдоналдса в Кузминках. Досадно ныло правое ухо и нижняя часть челюсти : по глупости от усталости, открылся, и получил левой от замечательного мастера своего дела, боксера - разрядника и, по совместительству, куратора моей научной работы в институте.
- Ты солдат, Юра! Зачем раскис? Руки выше!
Классный Нармухамедыч мужик. Завкафедры Патфизиологии.
Наши дороги непродолжительно соприкоснулись, затем навсегда разошлись. А память живёт. Можно было запросто взять и зайти к нему выпить чаю или побоксировать. Я студент, он - свет науки. В коридоре бледные на пересдачу. А у нас глухая защита и по корпусу.
Зимой, когда в бессознательном сознании сверх раннего утра, примерзал к окошку в электричке, когда всё, что удавалось купить и съесть за день был лишь лаваш, когда нищенское существование в старой, застиранной, ненавистной, голодной одежде становилось невмоготу, две ложки сахара в тёплый чай да ириска имели для меня колоссальное значение.
Я в соавторстве с такими же оборванцами сочинял научную работу про иммунитет телят.
Живая наука. Нам казалось у нас в руках ключи от ящика в котором волшебная палочка.
Ещё немного экспериментов, ящик откроется, медицина шагнет на новый виток развития и умчится в заоблачную даль, где можно лечить не иглой, нет. Управлять физикой тела, течением биотоков. Чистая магия в руках с белыми рукавами. Реальность отрезвила от максимализма юности из кружки Эсмарка.
Романтику в анатомию крови и боли я принёс из "Записок Сельского Ветеринара". Книга выпала из пыльного шкафа при поисках фотографий родственников и выбор был решительно сделан : будем лечить!
- Как прадед! - Блаженно вздыхали бабки и вспоминали забор сарая, глядя на бравый портрет прадеда в орденах.
Иван поправил ватный тампон в ноздре : пару дней назад он полез к дамам в общагу по карнизам и трубам. В районе третьего этажа некачественный монтаж какого-то соединения прервал его путь. Выход был один, смиренно рухнуть в яму под окнами. В результате ссадины и очень глубокое рассечение крыльев носа. Дело было к вечеру, в корпусах горели ночные огни. На терапии дежурили друганы. Иван зажимая рану рукой, как в войну, потопал в хирургию подлататься. Хирургия была закрыта, никто не дежурил. Жизнь была только у животных в терапии.
Я убирал у овец, Пашан болтался без цели.
Осмотр боевых подвигов Ивана однозначно поставил задачу : надо шить!
Загремели ключи, шаги по лестницам. Самые обычные студенты, с не самым благополучным прошлым и не менее мрачным, на тот момент, будущим, имели не ограниченный доступ к любой химии, что располагала ветлечебница академии. Никто об этом не думал.
Сделали всё по уму : блокада, шов с пуговицами, тампоны.
Через пару дней были разборы полетов : кто, где, когда. За самодеятельное ателье дали по шее. За чистоту у животных и помощь боевому товарищу похвалили.
Кусок оторвавшейся трубы мы чинили втроём.
Тампоны надо было менять. Из носа постоянно текло и вата быстро приходила в негодность.
Апрельское солнышко прогрело ступени из мира капитала, а мы - студенты ветфака, грелись, смотрели на вечное движение Москвы и обсуждали внутренности иммунитета телят.
Во внутрь осколка Америки идти было не за чем : денег то нет, да и не хотелось. Зима кончилась, долгожданное тепло разливалось вокруг.
- Человек науки, как солдат на передовой. Голод и холод наши лучшие друзья, только так можно идти вперёд и закладывать мешками таланта пустоты наших знаний. Как только сел за стол и слопал миску борща, всё - ты оттаял и задумал переклеить обои в коридоре.
Я не спорил. Нам было двадцать лет, мы регулярно встречались со смертью и хотели бы изменить подход. Но, чем больше мы погружались в тёмную материю науки, тем больше становилось понятно, что необходимо остановиться на каком-то этаже и сосредоточиться на конкретном.
- Юра, Юра - вздыхал Нармухамедыч и хлопал по плечу. Мы стояли на развилке тропинок. Ящик из Хогвартса не открывался ни молотком ни динамитом. Требовались неограниченные возможности человека, ограниченные нашими возможностями.
На этом наши пути разошлись. Я не стал врачом ветеринарной медицины и никогда больше об этом не вспоминал.