Штирлиц. Попытка к бегству
Недавно довелось мне побывать на мюзикле «Штирлиц. Попытка к бегству» в «Гиперионе». Если кто не знает, «Гиперион» это небольшой книжный магазинчик в Хохловском переулке, известный тем, что там регулярно проходят концерты бардовской песни. Я уж трижды побывал там на концертах, а вот теперь и на мюзикле.
С разу оговорюсь, что музыкальные и поэтические достоинства мюзикла отнюдь не оставили меня равнодушным, но не на них я хотел бы остановиться подробно, ибо в этой области есть критики гораздо глубже меня, а меня же, как специалиста по мифам, интересует иное.
Прежде чем поделится впечатлением о собственно мюзикле, мне необходимо поразмышлять, а возможно ли его воспринять вне знаменитого сериала «Семнадцать мгновений весны». Казалось бы, каждое художественное произведение должно восприниматься вне связи с другими произведениями, даже вне какого-либо контекста, как цельное и самодостаточное. Конечно, знание контекста помогает глубже понять произведение, но в принципе, это не обязательно. Возможно, когда-нибудь, много лет спустя, это произойдет и с этим мюзиклом, но пока у меня этого не получается, пока я неизбежно сравниваю.
Для меня образ Штирлица, созданный в сериале, вполне укладывается в тот, каким он представлен в известном анекдоте, где Гитлер, наблюдая за тем, ка Штирлиц у него не глазах фотографирует секретные документы, интересуется у Мюллера, почему тот не арестует этого советского разведчика, а Мюллер отвечает: да какой смысл, все равно отвертится. Фильм «Семнадцать мгновений весны» трагичный, но не страшный. Нам жаль доброго немецкого солдата, жертвующего собой, но мы знаем, что его жертва не напрасна: гестаповцы не найдут Кэт с детьми, но их найдет Штирлиц и увезет в безопасную Швейцарию. Нам жаль профессора Плейшнера, но мы знаем: он не попадет в руки гестапо, он успеет раскусить ампулу с ядом, а Штирлиц узнает, что профессор хотя и растяпа, но не предатель. Нас восхищает, как убедительно сумел Штирлиц объяснить, почему отпечатки его пальцев оказались на рации русской радистки. Мы знаем, что пастор Шлаг дойдет на лыжах до Швейцарии, хотя у Штирлица и сжимается сердце, и козни союзников, пытающихся вести за спиной СССР сепаратные переговоры с гитлеровцами, будут раскрыты. Порой Штирлиц проявляет жалость, будь то к одинокой немке, или собаке, сидящей на пороге его дома, и это единственная проявляемая им эмоция. Обычно же на лице его застыло спокойно-уверенной выражение, и только голос за кадром сообщает нам, что Штирлиц способен на иные эмоции. Советский агент, с которым Штирлиц встречается в Швейцарии, сообщает ему, что Родина не настаивает на его возвращении в Германию, то есть он может пересидеть в безопасности до конца войны, благо он уже не за горами. Но Штирлиц отвергает это предложение, и хотя авторы сериала усиленно намекают, что Штирлиц едет на верную смерть, мы не верим в это, мы верим, что все будет хорошо. Когда я узнал, что Юлиан Семенов сочинил продолжение, в котором Мюллер поймал Штирлица, я был разочарован. Штирлица нельзя поймать - в этом суть мифа о Штирлице, и разрушить его не под силу даже автору.
А вот мюзикл в «Гиперионе» сумел то, что не сумел Юлиан Семенов. Он безжалостно разрушает этот миф, и мы видим совсем иного Штирлица - беспомощного, мучимого сомнениями, ни в чем не уверенного. Он не уверен в своем праве убить провокатора Клауса и послать на верную смерть профессора Плейшнера. Он не убедителен в споре с пастором Шлагом. Он, хотя и спасает Кэт от гестапо, но не может спасти ее от безумия, от потери способности любить Родину. Абсолютно все персонажи постоянно обращаются к Штирлицу, требуя у него ответа, а он дать ответ им не может. Он бесконечно одинок, кругом враги, торжествующий Мюллер, друзья гибнут, и даже Родина, не которую его неудержимо рвет, может лишь послать его на смерть. Да, Родина посылает его на смерть, и мы в это верим, от мифа не осталось и следа, и этот Штирлиц, посылаемый Родиной на смерть, гораздо убедительней, чем Штирлиц, пойманный Мюллером у Юлиана Семенова.
Почему у Штирлица такая Родина, почему у нас такая Родина - этот вопрос неотвратимо встает перед нами, и ответ на него у каждого может быть свой, но что-то уж очень актуальным представился мне мюзикл «Штирлиц. Попытка к бегству», который довелось посмотреть мне в «Гиперионе».
С разу оговорюсь, что музыкальные и поэтические достоинства мюзикла отнюдь не оставили меня равнодушным, но не на них я хотел бы остановиться подробно, ибо в этой области есть критики гораздо глубже меня, а меня же, как специалиста по мифам, интересует иное.
Прежде чем поделится впечатлением о собственно мюзикле, мне необходимо поразмышлять, а возможно ли его воспринять вне знаменитого сериала «Семнадцать мгновений весны». Казалось бы, каждое художественное произведение должно восприниматься вне связи с другими произведениями, даже вне какого-либо контекста, как цельное и самодостаточное. Конечно, знание контекста помогает глубже понять произведение, но в принципе, это не обязательно. Возможно, когда-нибудь, много лет спустя, это произойдет и с этим мюзиклом, но пока у меня этого не получается, пока я неизбежно сравниваю.
Для меня образ Штирлица, созданный в сериале, вполне укладывается в тот, каким он представлен в известном анекдоте, где Гитлер, наблюдая за тем, ка Штирлиц у него не глазах фотографирует секретные документы, интересуется у Мюллера, почему тот не арестует этого советского разведчика, а Мюллер отвечает: да какой смысл, все равно отвертится. Фильм «Семнадцать мгновений весны» трагичный, но не страшный. Нам жаль доброго немецкого солдата, жертвующего собой, но мы знаем, что его жертва не напрасна: гестаповцы не найдут Кэт с детьми, но их найдет Штирлиц и увезет в безопасную Швейцарию. Нам жаль профессора Плейшнера, но мы знаем: он не попадет в руки гестапо, он успеет раскусить ампулу с ядом, а Штирлиц узнает, что профессор хотя и растяпа, но не предатель. Нас восхищает, как убедительно сумел Штирлиц объяснить, почему отпечатки его пальцев оказались на рации русской радистки. Мы знаем, что пастор Шлаг дойдет на лыжах до Швейцарии, хотя у Штирлица и сжимается сердце, и козни союзников, пытающихся вести за спиной СССР сепаратные переговоры с гитлеровцами, будут раскрыты. Порой Штирлиц проявляет жалость, будь то к одинокой немке, или собаке, сидящей на пороге его дома, и это единственная проявляемая им эмоция. Обычно же на лице его застыло спокойно-уверенной выражение, и только голос за кадром сообщает нам, что Штирлиц способен на иные эмоции. Советский агент, с которым Штирлиц встречается в Швейцарии, сообщает ему, что Родина не настаивает на его возвращении в Германию, то есть он может пересидеть в безопасности до конца войны, благо он уже не за горами. Но Штирлиц отвергает это предложение, и хотя авторы сериала усиленно намекают, что Штирлиц едет на верную смерть, мы не верим в это, мы верим, что все будет хорошо. Когда я узнал, что Юлиан Семенов сочинил продолжение, в котором Мюллер поймал Штирлица, я был разочарован. Штирлица нельзя поймать - в этом суть мифа о Штирлице, и разрушить его не под силу даже автору.
А вот мюзикл в «Гиперионе» сумел то, что не сумел Юлиан Семенов. Он безжалостно разрушает этот миф, и мы видим совсем иного Штирлица - беспомощного, мучимого сомнениями, ни в чем не уверенного. Он не уверен в своем праве убить провокатора Клауса и послать на верную смерть профессора Плейшнера. Он не убедителен в споре с пастором Шлагом. Он, хотя и спасает Кэт от гестапо, но не может спасти ее от безумия, от потери способности любить Родину. Абсолютно все персонажи постоянно обращаются к Штирлицу, требуя у него ответа, а он дать ответ им не может. Он бесконечно одинок, кругом враги, торжествующий Мюллер, друзья гибнут, и даже Родина, не которую его неудержимо рвет, может лишь послать его на смерть. Да, Родина посылает его на смерть, и мы в это верим, от мифа не осталось и следа, и этот Штирлиц, посылаемый Родиной на смерть, гораздо убедительней, чем Штирлиц, пойманный Мюллером у Юлиана Семенова.
Почему у Штирлица такая Родина, почему у нас такая Родина - этот вопрос неотвратимо встает перед нами, и ответ на него у каждого может быть свой, но что-то уж очень актуальным представился мне мюзикл «Штирлиц. Попытка к бегству», который довелось посмотреть мне в «Гиперионе».