Глава 5. Начало
Оглавление http://v-m-zolotyx.livejournal.com/4426.html
Глава 4. Окончание http://v-m-zolotyx.livejournal.com/7944.html
Глава 5. Борис Жидиславич. Лето то же.
- Дернул меня черт связаться с проклятым семенем Глебовым! Чтоб им ни дна, ни покрышки!
Старый Борис Жидиславич крыл последними словами тех, кого любил больше всего, и кому верно служил с тех самых пор, как убили Великого князя Андрея. Ради них он бросил любимый Владимир. Уезжая, он надеялся вскоре вернуться вместе с князем Глебом Рязанским и Ростиславичами, племянниками покойного князя Андрея Боголюбого, сыновьями его старшего брата. Даже не стал увозить из усадьбы добро. Но человек предполагает, а Бог располагает, и, уезжая на месяц, он покинул дом навсегда. Сперва на великокняжеском столе сел Михалк, брат князя Андрея, все думали, что это ненадолго, ведь даже в битву за Владимир его несли на носилках, больного. И правда, хоть тогда Михалку удалось поправиться, через два года он умер, но Мстиславу Ростиславичу не удалось сесть во Владимире, хоть старый Ростов и был за него.
Борис Жидиславич мог поклониться этому выскочке полугреку Всеволоду, поцеловать ему крест и встать под его руку. Да, мог. Некоторые так и сделали. Но не Борис. Бояр покойного старшего брата новый Владимирский князь жаловал не так, как своих, а уж для того, кто пошел с Глебом Рязанским, у него и вовсе не нашлось бы милостей и кормления. Но Жидиславич не жалел. Глеб Ростиславич был ему добрым князем, и Роман Глебович после него. Но Святослав Глебович, к которому его приставили нянькой - это сущее наказание. Во-первых, не слушает старших, а Жидиславич на седьмом десятке ему в деды годится, во-вторых жаден не в меру, но самое плохое - глуп и не видит дальше своего носа. Взять хоть эту историю со сдачей Пронска, зачем было Всеволодову дружину хватать? Решил помириться с братьями - честь и хвала. Отпусти помощь из Владимира за ненадобностью, а лучше бы и с подарками - не будет у Великого князя повода к вражде с тобой и братьями. И княгиню братнину пусти - пусть уж к мужу во Владимир едет... Нет же, решил купить у старшего брата милость сегодня, а о том, что завтра это принесет большую войну, и не подумал.
Или вот сейчас. Ну ясно же, идут князья Всеволод Владимирский и Всеволод Пронский -брат, с которым ты рассорился и чью жену вы со старшими братьями в плену держите. Оба Всеволода разгневаны сильно и идут быстро. Что нужно делать? И младенец скажет: затворись в городе и сиди. Тем более что Переяславль Рязанский, который Роман Святославу дал - как раз у них на пути. Никак не минуешь его, если идти из Владимира в Рязань. Нет, все Святославу мало - заладил: вот еще в эту деревню заедем, хлеб возьмем, и вернемся, и еще вот в эту, а тут по дороге олень показался, рогами поманил, Святослав коня и пришпорил... А Жидиславичу-то старику уже эта бешеная скачка не по годам, этак все кости по дороге растеряешь, да и не годится весь полк по лесу раскидывать, когда Владимирский князь в двух переходах...
***
Давыд хмуро кутался в плащ. Хотя осень только начиналась, по утрам было зябко. Стеганое одеяло низких туч стал рвать ветер и отвернул краешек - и на востоке показалась алая полоса. Солнце скоро встанет. Но Давыд в небо не смотрел, не до того было. Он возвращался от Волохово - дальнего села почти на границе Рязанского княжества, по дороге жег и грабил. Точней сначала грабил, а потом уж жег. В общем, занимался похвальным делом служения Великому князю и замирения Рязанский земли. Причем все это по таким дорогам, что и подмокшая после вчерашнего дождя глина главного пути из Владимира в Переяславль Рязанский радовала его несказанно - дорогу лошадям и телегам не проходилось прорубать в ивняке. Два всадника ехали в ряд совершенно свободно и могли ехать настолько быстро, насколько хотели. Соскучившийся по резвой езде Давыд вместе с тремя десятками дружинников вырвался вперед, оставив прочих позади. Разъезды никого не встретили, он ехал спокойно, как на охоте. Поэтому когда Святослав Глебович, младший разанский князь, глянул на дорогу, он увидел лишь крохотный отряд с княжеским стягом впереди. Легкая добыча! Святослав был зол и весел - сегодня не везло, сначала он поругался с воеводой брата, Борисом Жидиславичем, потом олень ушел от него, и от его воинов, но теперь-то удача повернулась к нему лицом. Он собрал всех на полянке, он видел врага, а вниз к дороге вел такой удобный некрутой склон, заросший невысокой травой...
Давыд успел только повернуться на крик и дробный топот копыт. Несколько десятков всадников летели от близкого леса, опустив копья. Давыд стал разворачивать коня навстречу, и понял, что не успевает. Все, что ему осталось - это подхватить со спины щит и принять на него удар. Потом конь под князем опрокинулся на бок, и они покатились по той самой слегка подмокшей глине, которой Давыд недавно так радовался.
Вскочив, он увидел, что его стяг упал - знаменосец и те, кто охраняли знамя, лежали в луже, подплывающей красным. И больно было видеть, как новое шелковое полотнище стяга, с которым он так ни разу и не успел вступить в битву, вдавливает в грязь копыто вражеского коня. Кто-то крикнул: «Защищайте князя!», и мимо спешенного Давыда промчались уцелевшие всадники из его маленького отряда и встали, закрыв его собой. Демьян соскочил с седла и поднял древко со стягом, воин рядом принял его и подержал, пока Демьян садился на коня, а после вернул - уступая Демьяну почетное право остаться безоружным и беззащитным.
Давыд стоял, уже с мечом в руке, но без шлема - шлем так и остался привязанным к луке седла. Его вороной ржал позади, пытаясь подняться, скользя по грязи копытами. Лязгнули, вынимаемые из ножен мечи - нападавшие, бросив сломанные в первом ударе копья, уже разворачивались для нового натиска. Противников было совсем немного, тем обиднее было понимать, что у Давыда осталось людей еще меньше, и что сейчас их сомнут, и так по собственной же глупости он тут и погибнет. Рязанцы теснили давыдовых муромцев, мечи воинов вздымались и опускались, встречая то дерево щита, то сталь шлема или кольчуги, а иногда и упругую плоть. Копья у воинов Давыда были целы, но даже те, кто еще оставался в седле, не могли взять разгон для удара, они сгрудились вокруг стяга, защищая спешенного князя.
Все вокруг ожесточенно рубились, и даже Давыд уже отразил щитом пару ударов, когда протрубил рожок, и из-за поворота дороги показались выстроенные и опустившие копья воины полусотни Якуна Милятича. Кто-то из рязанцев сумел прорваться сквозь жидковатый заслон Давыдовых людей и ускакал в сторону Переяславля, другие, связанные боем, сделать этого не успели. Кто-то схватил под уздцы коня с дорогой сбруей, а его всадник в позолоченном шлеме был сдернут с седла. Оставшихся рязанцев повязали - зачем убивать такого же как и ты дружинника, когда исход дела ясен, да и война - дело такое: сегодня он, завтра ты. Так и получилось, что у Давыда было не так уж много потерь - знаменосец был убит, еще семеро ранено, трое тяжело, да Воронок растянул ногу.
Да, пожалуй, не стоило заезжать в то последнее село, зерна и мяса и так бы хватило, прав был старый Борис Жидиславич... Лишним был и олень... - думал Святослав Глебович. Сперва его связали, но когда он сказал, кто он, молодой муромский князь снял с него веревки. Давыд глядел на пленника гордо, но в душе был пристыжен - если бы не Якун, он сейчас так же сидел бы связанным, а рязанские князья выторговывали бы у Всеволода мир за него, и, зная Великого князя, Давыд думал, что вряд ли бы что у них вышло. В сущности, смерти он боялся зря - убить его могли разве что случайно, тех, кто носит вышитые золотом оплечья, не убивают, а берут ради выкупа, а уж князей-то - и подавно. К чувству облегчения примешивалась досада - опять, как в детстве, Якун оказался лучше: тогда он был сильнее на деревянных мечах, сегодня оказался готов к бою, в то время как Давыд показал себя зеленым юнцом. И пусть даже будет считаться, что это он, князь, взял в плен Святослава, но свои-то знают, как дело было. И все-таки хорошо будет привезти Великому князю такого пленника, и лучше сделать это самому. Но пока стоит остановиться и укрепиться - захваченные дружинники рассказали, что они лишь часть отряда, вышедшего из Переяславля Рязанского, а большая его часть осталась впереди на той же дороге. Но из посланных разъездов один не вернулся, а другие никого на дороге не встретили.
Глава 5. Продолжение http://v-m-zolotyx.livejournal.com/8906.html
Глава 4. Окончание http://v-m-zolotyx.livejournal.com/7944.html
Глава 5. Борис Жидиславич. Лето то же.
- Дернул меня черт связаться с проклятым семенем Глебовым! Чтоб им ни дна, ни покрышки!
Старый Борис Жидиславич крыл последними словами тех, кого любил больше всего, и кому верно служил с тех самых пор, как убили Великого князя Андрея. Ради них он бросил любимый Владимир. Уезжая, он надеялся вскоре вернуться вместе с князем Глебом Рязанским и Ростиславичами, племянниками покойного князя Андрея Боголюбого, сыновьями его старшего брата. Даже не стал увозить из усадьбы добро. Но человек предполагает, а Бог располагает, и, уезжая на месяц, он покинул дом навсегда. Сперва на великокняжеском столе сел Михалк, брат князя Андрея, все думали, что это ненадолго, ведь даже в битву за Владимир его несли на носилках, больного. И правда, хоть тогда Михалку удалось поправиться, через два года он умер, но Мстиславу Ростиславичу не удалось сесть во Владимире, хоть старый Ростов и был за него.
Борис Жидиславич мог поклониться этому выскочке полугреку Всеволоду, поцеловать ему крест и встать под его руку. Да, мог. Некоторые так и сделали. Но не Борис. Бояр покойного старшего брата новый Владимирский князь жаловал не так, как своих, а уж для того, кто пошел с Глебом Рязанским, у него и вовсе не нашлось бы милостей и кормления. Но Жидиславич не жалел. Глеб Ростиславич был ему добрым князем, и Роман Глебович после него. Но Святослав Глебович, к которому его приставили нянькой - это сущее наказание. Во-первых, не слушает старших, а Жидиславич на седьмом десятке ему в деды годится, во-вторых жаден не в меру, но самое плохое - глуп и не видит дальше своего носа. Взять хоть эту историю со сдачей Пронска, зачем было Всеволодову дружину хватать? Решил помириться с братьями - честь и хвала. Отпусти помощь из Владимира за ненадобностью, а лучше бы и с подарками - не будет у Великого князя повода к вражде с тобой и братьями. И княгиню братнину пусти - пусть уж к мужу во Владимир едет... Нет же, решил купить у старшего брата милость сегодня, а о том, что завтра это принесет большую войну, и не подумал.
Или вот сейчас. Ну ясно же, идут князья Всеволод Владимирский и Всеволод Пронский -брат, с которым ты рассорился и чью жену вы со старшими братьями в плену держите. Оба Всеволода разгневаны сильно и идут быстро. Что нужно делать? И младенец скажет: затворись в городе и сиди. Тем более что Переяславль Рязанский, который Роман Святославу дал - как раз у них на пути. Никак не минуешь его, если идти из Владимира в Рязань. Нет, все Святославу мало - заладил: вот еще в эту деревню заедем, хлеб возьмем, и вернемся, и еще вот в эту, а тут по дороге олень показался, рогами поманил, Святослав коня и пришпорил... А Жидиславичу-то старику уже эта бешеная скачка не по годам, этак все кости по дороге растеряешь, да и не годится весь полк по лесу раскидывать, когда Владимирский князь в двух переходах...
***
Давыд хмуро кутался в плащ. Хотя осень только начиналась, по утрам было зябко. Стеганое одеяло низких туч стал рвать ветер и отвернул краешек - и на востоке показалась алая полоса. Солнце скоро встанет. Но Давыд в небо не смотрел, не до того было. Он возвращался от Волохово - дальнего села почти на границе Рязанского княжества, по дороге жег и грабил. Точней сначала грабил, а потом уж жег. В общем, занимался похвальным делом служения Великому князю и замирения Рязанский земли. Причем все это по таким дорогам, что и подмокшая после вчерашнего дождя глина главного пути из Владимира в Переяславль Рязанский радовала его несказанно - дорогу лошадям и телегам не проходилось прорубать в ивняке. Два всадника ехали в ряд совершенно свободно и могли ехать настолько быстро, насколько хотели. Соскучившийся по резвой езде Давыд вместе с тремя десятками дружинников вырвался вперед, оставив прочих позади. Разъезды никого не встретили, он ехал спокойно, как на охоте. Поэтому когда Святослав Глебович, младший разанский князь, глянул на дорогу, он увидел лишь крохотный отряд с княжеским стягом впереди. Легкая добыча! Святослав был зол и весел - сегодня не везло, сначала он поругался с воеводой брата, Борисом Жидиславичем, потом олень ушел от него, и от его воинов, но теперь-то удача повернулась к нему лицом. Он собрал всех на полянке, он видел врага, а вниз к дороге вел такой удобный некрутой склон, заросший невысокой травой...
Давыд успел только повернуться на крик и дробный топот копыт. Несколько десятков всадников летели от близкого леса, опустив копья. Давыд стал разворачивать коня навстречу, и понял, что не успевает. Все, что ему осталось - это подхватить со спины щит и принять на него удар. Потом конь под князем опрокинулся на бок, и они покатились по той самой слегка подмокшей глине, которой Давыд недавно так радовался.
Вскочив, он увидел, что его стяг упал - знаменосец и те, кто охраняли знамя, лежали в луже, подплывающей красным. И больно было видеть, как новое шелковое полотнище стяга, с которым он так ни разу и не успел вступить в битву, вдавливает в грязь копыто вражеского коня. Кто-то крикнул: «Защищайте князя!», и мимо спешенного Давыда промчались уцелевшие всадники из его маленького отряда и встали, закрыв его собой. Демьян соскочил с седла и поднял древко со стягом, воин рядом принял его и подержал, пока Демьян садился на коня, а после вернул - уступая Демьяну почетное право остаться безоружным и беззащитным.
Давыд стоял, уже с мечом в руке, но без шлема - шлем так и остался привязанным к луке седла. Его вороной ржал позади, пытаясь подняться, скользя по грязи копытами. Лязгнули, вынимаемые из ножен мечи - нападавшие, бросив сломанные в первом ударе копья, уже разворачивались для нового натиска. Противников было совсем немного, тем обиднее было понимать, что у Давыда осталось людей еще меньше, и что сейчас их сомнут, и так по собственной же глупости он тут и погибнет. Рязанцы теснили давыдовых муромцев, мечи воинов вздымались и опускались, встречая то дерево щита, то сталь шлема или кольчуги, а иногда и упругую плоть. Копья у воинов Давыда были целы, но даже те, кто еще оставался в седле, не могли взять разгон для удара, они сгрудились вокруг стяга, защищая спешенного князя.
Все вокруг ожесточенно рубились, и даже Давыд уже отразил щитом пару ударов, когда протрубил рожок, и из-за поворота дороги показались выстроенные и опустившие копья воины полусотни Якуна Милятича. Кто-то из рязанцев сумел прорваться сквозь жидковатый заслон Давыдовых людей и ускакал в сторону Переяславля, другие, связанные боем, сделать этого не успели. Кто-то схватил под уздцы коня с дорогой сбруей, а его всадник в позолоченном шлеме был сдернут с седла. Оставшихся рязанцев повязали - зачем убивать такого же как и ты дружинника, когда исход дела ясен, да и война - дело такое: сегодня он, завтра ты. Так и получилось, что у Давыда было не так уж много потерь - знаменосец был убит, еще семеро ранено, трое тяжело, да Воронок растянул ногу.
Да, пожалуй, не стоило заезжать в то последнее село, зерна и мяса и так бы хватило, прав был старый Борис Жидиславич... Лишним был и олень... - думал Святослав Глебович. Сперва его связали, но когда он сказал, кто он, молодой муромский князь снял с него веревки. Давыд глядел на пленника гордо, но в душе был пристыжен - если бы не Якун, он сейчас так же сидел бы связанным, а рязанские князья выторговывали бы у Всеволода мир за него, и, зная Великого князя, Давыд думал, что вряд ли бы что у них вышло. В сущности, смерти он боялся зря - убить его могли разве что случайно, тех, кто носит вышитые золотом оплечья, не убивают, а берут ради выкупа, а уж князей-то - и подавно. К чувству облегчения примешивалась досада - опять, как в детстве, Якун оказался лучше: тогда он был сильнее на деревянных мечах, сегодня оказался готов к бою, в то время как Давыд показал себя зеленым юнцом. И пусть даже будет считаться, что это он, князь, взял в плен Святослава, но свои-то знают, как дело было. И все-таки хорошо будет привезти Великому князю такого пленника, и лучше сделать это самому. Но пока стоит остановиться и укрепиться - захваченные дружинники рассказали, что они лишь часть отряда, вышедшего из Переяславля Рязанского, а большая его часть осталась впереди на той же дороге. Но из посланных разъездов один не вернулся, а другие никого на дороге не встретили.
Глава 5. Продолжение http://v-m-zolotyx.livejournal.com/8906.html