Праисторию
Для очень хорошего киносайта "Фильм.Ру" меня попросили написать несколько коротких сюжетиков по гражданской войне.
Предлогом послужил выход фильма "Господа офицеры". Это кто не знает, такое кино про группу белых офицеров, составивших заговор, и попытавшихся освободить Николая II. Без особого грузилова - эдакий боевичок со стрельбой по-македонски и т.п.
Надо сказать, что это вполне в духе традиции. Еще в советском кино установилось своеобразное разделение труда между главными войнами XX века. На материале Великой Отечественной оттачивали свое мастерство лучшие наши режиссеры и делались серьезные и глубокие фильмы, а Гражданская почему-то оказалась базой для облегченного и незамысловатого «экшена со стрельбой», своеобразных советских вестернов. Именно по ней, по той единственной Гражданской, гуляли забубенные головушки, стреляющие без промаха и неустанно доказывающие - мой револьвер быстр. «Неуловимые мстители», «Белое солнце пустыни», «Свой среди чужих, чужой среди своих», «Адъютант его превосходительства», «Шестой», «Поговорим, брат», «Седьмая пуля»…
Ну а фильм «Господа офицеры» просто возрождает традицию. Не очень, правда, понятно, зачем надо было экранизировать выдуманную историю, если и реального исторического материала для работы более чем достаточно, особенно с отменой базового принципа «красные - хорошие, остальные плохие». Лихих героев, как выяснилось, хватало у всех воюющих - и у белых, и у красных, и у зеленых, и у всяческих националистов. Вот меня и попросили вспомнить несколько эпизодов Гражданской войны, являющихся, по сути, готовыми синопсисами для приключенческих фильмов в самых разных жанрах. А я, как ленивый и нелюбопытный, тут же попросил консультации у вас, за которые вам огромное спасибо.
Ну а потом начал рыть, конечно, и нарыл кучу интересного для себя, дилетанта, материала. Все-таки, конечно, страшное было время, страшное именно в своем безумии. В стране было возможно все, людей несло как щепки в потоке, и что с кем случится - зависело от людей в очень малой степени.
В итоге я по своему обыкновению увлекся и вместо требуемых сюжетиков в пару абзацев расписал на изрядную статью. Меня, конечно же, поправили, я все сократил, а полные версии - те, что заслуживают, думаю сунуть сюда.
Сегодня два сюжетика о моей малой родине - Средней Азии. Вот уж где "время веселое" было.
Жанр: костюмная комедия
Красные в стране Насреддина (спасибо за наводку netelo)
Сюжет для любителей костюмного кино. Многие уже забыли, но карте мира в то время наличествовал эдакий реликт средневекового Востока под названием Бухара. Это карликовое государство формально находилось под протекторатом Российской империи, но де-факто потребности урусов были невелики - эмиру пришлось разрешить им провести железную дорогу через свою территорию, да периодически откупаться от неверных небольшой частью налогов. А в остальном - жили так же, как и несчитанные поколения предков - тенистый дворец эмира, глинобитные дувалы, гаремы, арыки, павлины, рабы, караван-сараи… Со времен зажигавшего здесь Насреддина не поменялось почти ничего.
Революцию в Бухаре почти не заметили - свергли белого царя? Нам же лучше - будем теперь полностью самостоятельными. Так и случилось - большевики признали независимость ханства и отменили соглашение о протекторате России. И все бы хорошо, если бы не золотая молодежь. Во всех странах периодически заводятся эти жучки, которым в процессе траты папиных денег идейки начинают в голову приходить. Помотаются по заграницам, вернутся в родные пенаты - и ну ныть. Нет, мол, у нас культуры, весь мир движется в светлое будущее, а здесь недвижный пруд, тиной подернутый. Надо быстро построить новый мир, с блэкджеком и шлюхами.
Появились такие и в Бухаре, и обозвали они себя «младобухарцами» - по аналогии с «младотурками». Одной из самых заметных фигур среди младобухарцев был Файзулла Ходжаев - мальчик из очень хорошей семьи. Сын одного из богатейших людей Бухары, купца-миллионщика, сделавшего состояние на экспорте каракуля. В 11 лет Файзулла вместе с отцом уехал в Россию и несколько лет жил и учился в Москве. Потом отец умер, осиротевший наследник вернулся на родину, и естественно, после кипящей Москвы в сонной Бухаре быстро заскучал. Включился в движение младобухарцев, и мутили они воду до тех пор, пока последний эмир Сайид Алим-хан, обеспокоенный шевелением, смутьянов малость подрепрессировал. Обиженные младобухарцы решили заставить эмира провести реформы силой, используя военные ресурсы утвердившихся в Туркестане большевиков.
Ставшим к тому времени безоговорочным лидером Файзулла тайно выехал на переговоры с председателем Совнаркома Советского Туркестана Федором Колесовым и убедил таки его, что пора делать мировую революцию, и присоединить к братству пролетариата многострадальный народ Бухарского эмирата. В итоге в марте 1918 г. Колесов с крупным военным отрядом перешел границу, занял город Каган, и совместно с Ходжаевым направил эмиру ультиматум: «Распустить существующее при Вас правительство и назначить на его место Исполнительный Комитет младобухарцев».
Обеспокоенный эмир вроде как согласился, начал переговоры, но на деле ,как выяснилось, тянул время, собирая собственные силы. А подтянув войска, решил дело по-восточному просто - большевистская делегация ,прибывшая в Бухару для ведения переговоров была изрублена саблями в мелкие куски, в самой Бухаре ударно провели резню младобухарцев, сочувствующих и - на всякий случай - всех, получивших европейское образование и читающих газеты. Общим количеством порядка тысячи пятисот человек. А на отряд Колесова двинулась армия Эмира в сопровождении десятков тысяч вооруженных чем попало людей, жаждущих покарать кяфыров, забив их кетменями.
Сперва большевики с младобухарцами попытались сопротивляться. Вот как описывал события сам Ходжаев: «Единственным нашим преимуществом перед эмирской армией было наличие у нас артиллерии европейского образца. Мы и решили это преимущество использовать и начать обстрел Старой Бухары, заставив этим эмира прекратить наступление, а также подействовать на толпу, создав панику в городе.
Обстрел начался и продолжался на протяжении нескольких часов, но никаких результатов не дал. Как потом выяснилось, ни один наш снаряд не попал в город. Этот странный и печальный для нас факт был тотчас же использован муллами как доказательство помощи Аллаха и Магомета, не допустивших, чтобы артиллерия неверных и отступников ислама - младобухарцев, разрушила "святую Бухару". Аллах и Магомет, по словам мулл, защитили от снарядов верующих и эмира.
Наконец, иссякли снаряды. Ничего не оставалось больше, как отступить, и Колесов приказал начать отход в сторону Ташкента».
Дальше не очень интересно - бегство как бегство. Отступление примечательно лишь тем, что колесовцы пограбили в посёлке Кермине (ныне Навои) бухарских евреев, и остались на скрижалях как организаторы единственного за всю историю Средней Азии еврейского погрома.
Надо добавить, что «золотой мальчик» оказался человеком упорным. Бежав в Россию и сведя там знакомства с братьями-мусульманами, одержимыми идеей строительства нового мира (прежде всего - с башкирскими и татарскими коммунистами), вступил в партию и через два года уговорил большевиков повторить попытку. Вот только войсками теперь командовал не Федор Колесов, недавний конторщик на ташкентской железной дороге, а военный гений красных Михаил Фрунзе. В итоге власть эмира была свергнута, Файзулла Ходжаев в ноябре 1924 года стал председателем Совета народных комиссаров Узбекской ССР, а с 1925-го одновременно одним из председателей ЦИК СССР. Карьера новоявленного партийного функционера закончилась так же, как и у многих его товарищей - Ходжаев был арестован НКВД, обвинен в организации националистического заговора, направленного на свержение советской власти в Узбекистане, и приговорен к расстрелу 13 марта 1938 года.
А вот его подельник по революции Федор Колесов карьеры не делал и высоко не летал. Бывший конторщик закончил институт, мирно трудился архитекторов и тихо умер в собственной постели в 1940 году.
Жанр: абсурдистская трагедия
Машинисты, конторщики, милиционеры и другие государственные деятели
Заявление товарища Сухова «Восток - дело тонкое» является верным, но не достаточным. Восток - дело не только тонкое, но и путанное. Если честно экранизировать историю Гражданской войны на территории Средней Азии, в это просто никто не поверит, получится какая-то абсурдистская кинолента. Господи, как же здесь перепуталось всё и все - и белые, и красные, и пролетарии-железнодорожники, и ретрограды-казаки, крестьяне переселенцы, да не забудьте еще мешанину местных народностей, под шумок принявшуюся сводить счеты как с «урусами», так и друг с другом.
Вот вам только несколько сюжетов. В Семиречье (Киргизия и Юго-Восточный Казахстан) как-то власть взял красный авиатор Шавров. Просто прилетел из Ташкента, вылез из аэроплана, создал здесь реввоенсовет фронта, и начал военную реформу - попытался создать из отрядов местной вольницы регулярные полки. Почти получилось, но тут летчик на беду арестовал местного партизанского вожака Калашникова. Соратники арестованного тут же явились мстить, освободили батьку и убили самого Шаврова. Вскоре, правда, Калашникова тоже убили - уже совсем какие-то неизвестные искатели приключений.
В Ташкенте шла грызня - две образовавшиеся власти, русский ТурЦИК с Совнаркомом узбекское Мусульманское бюро РКП(б) всячески подсиживали друг друга и вредили по мелочам. Вражду прекратил бывший прапорщик Осипов, который поднял восстание захватил почти весь город, расстрелял председателя ТурЦИКа, председателя Совнаркома, еще 12 руководящих деятелей, но при попытке захватить Ташкентскую крепость потерпел поражение от засевших там красноармейцев во главе с комендантом Беловым. В мятеже, кстати, принимал участие и младший сын Великого князя Николая Константиновича - Александр. Спасаясь, Осипов с товарищами бежал в Фергану.
А там и без него было не протолкнуться. После разгрома «Кокандской автономии» ее лидер Иргаш стянул на себя силы местных националистов и мусульман, став зачинателем басмаческого движения. Потом его потеснил курбаши Курширмат, звавший себя «верховным предводителем мусульманского воинства», и резавший всех неверных, и красных, и белых. Затем поднял восстание начальник уездной милиции в Маргелане Мадамин-бек, который со своими милиционерами сначала басмачил вместе с Иргашом, но потом отпочковался и учредил «мусульманскую народную армию». Бывший милиционер оказался самым, пожалуй, талантливым и дальновидным басмачом. В частности, в отличие от других «воинов Аллаха» он не чурался иноверцев, брал себе в штаб бывших русских офицеров и вскоре стал самым крутым в округе. О его успехах прослышал даже Колчак и, желая возбудить в нем симпатии к белому делу, присвоил ему звание полковника.
А тут еще в районе Джелалабада русские крестьяне, замученные набегами Мадамин-бека, при помощи Красной армии воздали отряды самообороны, которые возглавил конторский служащий с пугающей фамилией Монстров. В дальнейшем судьба сделала очередной зигзаг - озлобленные введенной продразверсткой крестьяне рассорились с большевиками, и неожиданно предложили союз… Мадамин-беку. На удивление бывший милиционер и бывший письмоводитель крепко сдружились, «Крестьянская армия» вступила в союз с «Мусульманской народной армией» и этот невероятный альянс еще долго гулял по округе, брал города и вообще всячески веселился.
Не отставала и Закаспийская область, нынешняя Туркмения, где, как вы помните, и происходили события «Белого солнца пустыни».
Здесь всегдашний бардак и действия отряда «интернационалистов» из венгерских пленных достали не крестьян, а рабочих. Восстал Ашхабад, рабочие отряды возглавил паровозный машинист с опереточной фамилией Фунтиков, избранный в итоге главой правительства. Восстание покатилось по всей Туркмении, к рабочим стали присоединяться воинственные туркменские племена, и Фунтиков стал силой, с которой приходилось считаться всем. Тем более, что нрав у него оказался вовсе не опереточный. Безо всяких разговоров он «кончил» посланного для наведения порядка комиссара Туркестанского СНК Полторацкого, вслед за ним отправил «в штаб Духонина» 9 комиссаров Закаспийской области. Встревоженный этой лихостью, Ташкент начал собирать против Закаспия войска, Фунтиков быстренько обратился за помощью к сидящим в Персии англичанам. Те перебросили в Туркмению 19-й Пенджабский батальон, подразделения Хэмпширского полка и 44-ю полевую батарею, окончательно придав этому интернациональному воинству сюрреалистичный вид. А когда бежавшие из Баку комиссары приплыли по Каспию в Красноводск, «уговорил» и их, положив начало легенде про «26 бакинских комиссаров».
Во всем этом перманентном бардаке встречались и островки стабильности. В богом забытой Кушке, к примеру, сидел пожилой генерал с не менее «говорящей» фамилией Востросаблин. Говорят, именно этот деятель обогатил офицерский фольклор поговоркой «Меньше взвода не дадут, дальше Кушки не пошлют». Сидел он там давно, с 1910 года, просидел в крепости и Первую Мировую войну, и крушение царизма, в Временное правительство, и Октябрьскую революцию, и последовавший всеобщий бардак. Занимался там тем, для чего и был поставлен - охранял рубежи России.
В арсенале крепости к началу Первой мировой было 100 орудий, 200 пулеметов, пять тысяч винтовок, несколько миллионов патронов, десятки тысяч артиллерийских снарядов. В 1915 году крепость Кушка имела самую мощную в Средней Азии радиостанцию, способную принимать сообщения не только из Ташкента и Петрограда, но и из Константинополя, Калькутты и Вены. Кстати, начштаба крепости был Константин Сливицкий, один из известнейших наших радиоразведчиков. Такое богатство не могло остаться без внимания, и однажды у стен крепости появилось войско в несколько тысяч человек. Те самые вооруженные силы Закаспийского временного правительства Фунтикова, где кого только не было: и туркменские националисты, и белые офицеры, и английские инструктора. Востросаблина же располагал всего парой сотен бойцов, однако подчиниться отказался и полтора месяца отбивал атаки. Потом из Ташкента ему прислали помощь красные, и это решило судьбу генерала - он перешел на сторону большевиков.
По предложению штаба Туркфронта, А. П. Востросаблин выехал из Кушки в Ташкент, где за боевые заслуги был награжден орденом Красного Знамени. Позже руководил курсами красных командиров в Ташкенте, а после подавления вышеупомянутого восстания Осипова стал членом Реввоенсовета Туркестанской республики. В 1920 году Востросаблин был избран делегатом на краевой съезд в Баку, но по дороге его выбросили из поезда, и от полученных травм генерал-лейтенант Востросаблин скончался.
Ирония судьбы - что тут еще скажешь. Впрочем, наша абсурдистская лента и не могла закончиться по-другому. Судьбу других героев этого фильма тривиальной тоже не назовешь. Конец правлению Фунтикова положили те самые ашхабадские рабочие, что и вознесли машиниста на вершину власти. В Ашхабаде начались крупные волнения, и правительство ушло в отставку. После этого вскрылись крупные злоупотребления, Фунтикова арестовали, однако в дальнейшей суматохе следы его потерялись. Нашелся Фунтиков только через много лет после Гражданской войны, в 1925 году, когда Советское правительство усиленно творило легенду о бакинских комиссарах. Как выяснилось, он, устав от зигзагов судьбы, вернулся в Россию, и мирно крестьянствовал на хуторе Ляпичево Нижневолжского края. Здесь он спокойно, под своей фамилией, жил с 1922 года, вел небольшое, хорошо поставленное хозяйство и среди окрестных крестьян выделялся разве только тем, что неплохо разбирался в машинах. 27 апреля 1926 года Военная коллегия Верховного Суда СССР приговорила Фунтикова Ф. А. к высшей мере наказания - расстрелу.
Бывший прапорщик Осипов, бежав из Ташкента, прихватил с собой золотой запас Туркестана, хранившийся в городском банке в виде наличной валюты в бумажных деньгах и золотых слитках и золотых червонцах. Как вы догадываетсь, по это йпричине за ним гнались все, кто только мог передвигаться. Но Осипов почти без снаряжения в жуткий мороз перевалил через Пскемский и Чаткальский хребты (каждый 4000 м над уровнем моря). Преследователи сочли его мертвым и повернули назад - до сих пор никому такое не удавалось. Однако Осипов остался жив, и передохнув в кишлаках по ту сторону гор, в сопровождении небольшой группы сподвижников, уцелевших в ледовом походе, спустился в Ферганскую долину. К тому самому бывшему милиционеру Мадамин-беку.
Некоторое время Константин Осипов был у курбаши главным военным советником, но затем, устав от толкотни в Ферганской долине, перебрался в Бухару, где быстро пришелся по душе эмиру. По крайне мере, в отличие от многих его соратников, самого Осипова эмир так и не выдал, несмотря на все требования ташкентского правительства Туркреспублики. А когда Фрунзе навсегда сокрушил Бухарский эмират, вместе с эмиром в Афганистан бежал и Осипов. Дальнейшая судьба этого красноярского землемера неизвестна - исчез в Кабуле, и ни о нем, ни о прихваченном золоте никто и никогда не слышал.
Иргаш был разгромлен красными и убит. Письмоводитель Монстров сдался Советской власти и был расстрелян. Мадамин-бек басмачил до 1920 года, потом бывший милиционер тоже сдался красным частям, и не просто сдался, а начал воевать их стороне. Воевал честно, и однажды отправился на переговоры с возглавившим после него басмаческое движение Курширматом, надеясь склонить его к сдаче оружия. Однако тот, нарушив договоренность, вероломно напал на отряд Мадамин-бека, и, захватив его живым, отдал в руки заклятого врага, вожака киргизских басмачей Хал-ходжи, который и отрубил бывшему милиционеру, бывшему басмачу, бывшему главе «временного Ферганского правительства», бывшему полковнику колчаковской армии, а ныне красному командиру голову.
Ирония судьбы - сказали бы в России. Кысмет - говорят на Востоке.
Предлогом послужил выход фильма "Господа офицеры". Это кто не знает, такое кино про группу белых офицеров, составивших заговор, и попытавшихся освободить Николая II. Без особого грузилова - эдакий боевичок со стрельбой по-македонски и т.п.
Надо сказать, что это вполне в духе традиции. Еще в советском кино установилось своеобразное разделение труда между главными войнами XX века. На материале Великой Отечественной оттачивали свое мастерство лучшие наши режиссеры и делались серьезные и глубокие фильмы, а Гражданская почему-то оказалась базой для облегченного и незамысловатого «экшена со стрельбой», своеобразных советских вестернов. Именно по ней, по той единственной Гражданской, гуляли забубенные головушки, стреляющие без промаха и неустанно доказывающие - мой револьвер быстр. «Неуловимые мстители», «Белое солнце пустыни», «Свой среди чужих, чужой среди своих», «Адъютант его превосходительства», «Шестой», «Поговорим, брат», «Седьмая пуля»…
Ну а фильм «Господа офицеры» просто возрождает традицию. Не очень, правда, понятно, зачем надо было экранизировать выдуманную историю, если и реального исторического материала для работы более чем достаточно, особенно с отменой базового принципа «красные - хорошие, остальные плохие». Лихих героев, как выяснилось, хватало у всех воюющих - и у белых, и у красных, и у зеленых, и у всяческих националистов. Вот меня и попросили вспомнить несколько эпизодов Гражданской войны, являющихся, по сути, готовыми синопсисами для приключенческих фильмов в самых разных жанрах. А я, как ленивый и нелюбопытный, тут же попросил консультации у вас, за которые вам огромное спасибо.
Ну а потом начал рыть, конечно, и нарыл кучу интересного для себя, дилетанта, материала. Все-таки, конечно, страшное было время, страшное именно в своем безумии. В стране было возможно все, людей несло как щепки в потоке, и что с кем случится - зависело от людей в очень малой степени.
В итоге я по своему обыкновению увлекся и вместо требуемых сюжетиков в пару абзацев расписал на изрядную статью. Меня, конечно же, поправили, я все сократил, а полные версии - те, что заслуживают, думаю сунуть сюда.
Сегодня два сюжетика о моей малой родине - Средней Азии. Вот уж где "время веселое" было.
Жанр: костюмная комедия
Красные в стране Насреддина (спасибо за наводку netelo)
Сюжет для любителей костюмного кино. Многие уже забыли, но карте мира в то время наличествовал эдакий реликт средневекового Востока под названием Бухара. Это карликовое государство формально находилось под протекторатом Российской империи, но де-факто потребности урусов были невелики - эмиру пришлось разрешить им провести железную дорогу через свою территорию, да периодически откупаться от неверных небольшой частью налогов. А в остальном - жили так же, как и несчитанные поколения предков - тенистый дворец эмира, глинобитные дувалы, гаремы, арыки, павлины, рабы, караван-сараи… Со времен зажигавшего здесь Насреддина не поменялось почти ничего.
Революцию в Бухаре почти не заметили - свергли белого царя? Нам же лучше - будем теперь полностью самостоятельными. Так и случилось - большевики признали независимость ханства и отменили соглашение о протекторате России. И все бы хорошо, если бы не золотая молодежь. Во всех странах периодически заводятся эти жучки, которым в процессе траты папиных денег идейки начинают в голову приходить. Помотаются по заграницам, вернутся в родные пенаты - и ну ныть. Нет, мол, у нас культуры, весь мир движется в светлое будущее, а здесь недвижный пруд, тиной подернутый. Надо быстро построить новый мир, с блэкджеком и шлюхами.
Появились такие и в Бухаре, и обозвали они себя «младобухарцами» - по аналогии с «младотурками». Одной из самых заметных фигур среди младобухарцев был Файзулла Ходжаев - мальчик из очень хорошей семьи. Сын одного из богатейших людей Бухары, купца-миллионщика, сделавшего состояние на экспорте каракуля. В 11 лет Файзулла вместе с отцом уехал в Россию и несколько лет жил и учился в Москве. Потом отец умер, осиротевший наследник вернулся на родину, и естественно, после кипящей Москвы в сонной Бухаре быстро заскучал. Включился в движение младобухарцев, и мутили они воду до тех пор, пока последний эмир Сайид Алим-хан, обеспокоенный шевелением, смутьянов малость подрепрессировал. Обиженные младобухарцы решили заставить эмира провести реформы силой, используя военные ресурсы утвердившихся в Туркестане большевиков.
Ставшим к тому времени безоговорочным лидером Файзулла тайно выехал на переговоры с председателем Совнаркома Советского Туркестана Федором Колесовым и убедил таки его, что пора делать мировую революцию, и присоединить к братству пролетариата многострадальный народ Бухарского эмирата. В итоге в марте 1918 г. Колесов с крупным военным отрядом перешел границу, занял город Каган, и совместно с Ходжаевым направил эмиру ультиматум: «Распустить существующее при Вас правительство и назначить на его место Исполнительный Комитет младобухарцев».
Обеспокоенный эмир вроде как согласился, начал переговоры, но на деле ,как выяснилось, тянул время, собирая собственные силы. А подтянув войска, решил дело по-восточному просто - большевистская делегация ,прибывшая в Бухару для ведения переговоров была изрублена саблями в мелкие куски, в самой Бухаре ударно провели резню младобухарцев, сочувствующих и - на всякий случай - всех, получивших европейское образование и читающих газеты. Общим количеством порядка тысячи пятисот человек. А на отряд Колесова двинулась армия Эмира в сопровождении десятков тысяч вооруженных чем попало людей, жаждущих покарать кяфыров, забив их кетменями.
Сперва большевики с младобухарцами попытались сопротивляться. Вот как описывал события сам Ходжаев: «Единственным нашим преимуществом перед эмирской армией было наличие у нас артиллерии европейского образца. Мы и решили это преимущество использовать и начать обстрел Старой Бухары, заставив этим эмира прекратить наступление, а также подействовать на толпу, создав панику в городе.
Обстрел начался и продолжался на протяжении нескольких часов, но никаких результатов не дал. Как потом выяснилось, ни один наш снаряд не попал в город. Этот странный и печальный для нас факт был тотчас же использован муллами как доказательство помощи Аллаха и Магомета, не допустивших, чтобы артиллерия неверных и отступников ислама - младобухарцев, разрушила "святую Бухару". Аллах и Магомет, по словам мулл, защитили от снарядов верующих и эмира.
Наконец, иссякли снаряды. Ничего не оставалось больше, как отступить, и Колесов приказал начать отход в сторону Ташкента».
Дальше не очень интересно - бегство как бегство. Отступление примечательно лишь тем, что колесовцы пограбили в посёлке Кермине (ныне Навои) бухарских евреев, и остались на скрижалях как организаторы единственного за всю историю Средней Азии еврейского погрома.
Надо добавить, что «золотой мальчик» оказался человеком упорным. Бежав в Россию и сведя там знакомства с братьями-мусульманами, одержимыми идеей строительства нового мира (прежде всего - с башкирскими и татарскими коммунистами), вступил в партию и через два года уговорил большевиков повторить попытку. Вот только войсками теперь командовал не Федор Колесов, недавний конторщик на ташкентской железной дороге, а военный гений красных Михаил Фрунзе. В итоге власть эмира была свергнута, Файзулла Ходжаев в ноябре 1924 года стал председателем Совета народных комиссаров Узбекской ССР, а с 1925-го одновременно одним из председателей ЦИК СССР. Карьера новоявленного партийного функционера закончилась так же, как и у многих его товарищей - Ходжаев был арестован НКВД, обвинен в организации националистического заговора, направленного на свержение советской власти в Узбекистане, и приговорен к расстрелу 13 марта 1938 года.
А вот его подельник по революции Федор Колесов карьеры не делал и высоко не летал. Бывший конторщик закончил институт, мирно трудился архитекторов и тихо умер в собственной постели в 1940 году.
Жанр: абсурдистская трагедия
Машинисты, конторщики, милиционеры и другие государственные деятели
Заявление товарища Сухова «Восток - дело тонкое» является верным, но не достаточным. Восток - дело не только тонкое, но и путанное. Если честно экранизировать историю Гражданской войны на территории Средней Азии, в это просто никто не поверит, получится какая-то абсурдистская кинолента. Господи, как же здесь перепуталось всё и все - и белые, и красные, и пролетарии-железнодорожники, и ретрограды-казаки, крестьяне переселенцы, да не забудьте еще мешанину местных народностей, под шумок принявшуюся сводить счеты как с «урусами», так и друг с другом.
Вот вам только несколько сюжетов. В Семиречье (Киргизия и Юго-Восточный Казахстан) как-то власть взял красный авиатор Шавров. Просто прилетел из Ташкента, вылез из аэроплана, создал здесь реввоенсовет фронта, и начал военную реформу - попытался создать из отрядов местной вольницы регулярные полки. Почти получилось, но тут летчик на беду арестовал местного партизанского вожака Калашникова. Соратники арестованного тут же явились мстить, освободили батьку и убили самого Шаврова. Вскоре, правда, Калашникова тоже убили - уже совсем какие-то неизвестные искатели приключений.
В Ташкенте шла грызня - две образовавшиеся власти, русский ТурЦИК с Совнаркомом узбекское Мусульманское бюро РКП(б) всячески подсиживали друг друга и вредили по мелочам. Вражду прекратил бывший прапорщик Осипов, который поднял восстание захватил почти весь город, расстрелял председателя ТурЦИКа, председателя Совнаркома, еще 12 руководящих деятелей, но при попытке захватить Ташкентскую крепость потерпел поражение от засевших там красноармейцев во главе с комендантом Беловым. В мятеже, кстати, принимал участие и младший сын Великого князя Николая Константиновича - Александр. Спасаясь, Осипов с товарищами бежал в Фергану.
А там и без него было не протолкнуться. После разгрома «Кокандской автономии» ее лидер Иргаш стянул на себя силы местных националистов и мусульман, став зачинателем басмаческого движения. Потом его потеснил курбаши Курширмат, звавший себя «верховным предводителем мусульманского воинства», и резавший всех неверных, и красных, и белых. Затем поднял восстание начальник уездной милиции в Маргелане Мадамин-бек, который со своими милиционерами сначала басмачил вместе с Иргашом, но потом отпочковался и учредил «мусульманскую народную армию». Бывший милиционер оказался самым, пожалуй, талантливым и дальновидным басмачом. В частности, в отличие от других «воинов Аллаха» он не чурался иноверцев, брал себе в штаб бывших русских офицеров и вскоре стал самым крутым в округе. О его успехах прослышал даже Колчак и, желая возбудить в нем симпатии к белому делу, присвоил ему звание полковника.
А тут еще в районе Джелалабада русские крестьяне, замученные набегами Мадамин-бека, при помощи Красной армии воздали отряды самообороны, которые возглавил конторский служащий с пугающей фамилией Монстров. В дальнейшем судьба сделала очередной зигзаг - озлобленные введенной продразверсткой крестьяне рассорились с большевиками, и неожиданно предложили союз… Мадамин-беку. На удивление бывший милиционер и бывший письмоводитель крепко сдружились, «Крестьянская армия» вступила в союз с «Мусульманской народной армией» и этот невероятный альянс еще долго гулял по округе, брал города и вообще всячески веселился.
Не отставала и Закаспийская область, нынешняя Туркмения, где, как вы помните, и происходили события «Белого солнца пустыни».
Здесь всегдашний бардак и действия отряда «интернационалистов» из венгерских пленных достали не крестьян, а рабочих. Восстал Ашхабад, рабочие отряды возглавил паровозный машинист с опереточной фамилией Фунтиков, избранный в итоге главой правительства. Восстание покатилось по всей Туркмении, к рабочим стали присоединяться воинственные туркменские племена, и Фунтиков стал силой, с которой приходилось считаться всем. Тем более, что нрав у него оказался вовсе не опереточный. Безо всяких разговоров он «кончил» посланного для наведения порядка комиссара Туркестанского СНК Полторацкого, вслед за ним отправил «в штаб Духонина» 9 комиссаров Закаспийской области. Встревоженный этой лихостью, Ташкент начал собирать против Закаспия войска, Фунтиков быстренько обратился за помощью к сидящим в Персии англичанам. Те перебросили в Туркмению 19-й Пенджабский батальон, подразделения Хэмпширского полка и 44-ю полевую батарею, окончательно придав этому интернациональному воинству сюрреалистичный вид. А когда бежавшие из Баку комиссары приплыли по Каспию в Красноводск, «уговорил» и их, положив начало легенде про «26 бакинских комиссаров».
Во всем этом перманентном бардаке встречались и островки стабильности. В богом забытой Кушке, к примеру, сидел пожилой генерал с не менее «говорящей» фамилией Востросаблин. Говорят, именно этот деятель обогатил офицерский фольклор поговоркой «Меньше взвода не дадут, дальше Кушки не пошлют». Сидел он там давно, с 1910 года, просидел в крепости и Первую Мировую войну, и крушение царизма, в Временное правительство, и Октябрьскую революцию, и последовавший всеобщий бардак. Занимался там тем, для чего и был поставлен - охранял рубежи России.
В арсенале крепости к началу Первой мировой было 100 орудий, 200 пулеметов, пять тысяч винтовок, несколько миллионов патронов, десятки тысяч артиллерийских снарядов. В 1915 году крепость Кушка имела самую мощную в Средней Азии радиостанцию, способную принимать сообщения не только из Ташкента и Петрограда, но и из Константинополя, Калькутты и Вены. Кстати, начштаба крепости был Константин Сливицкий, один из известнейших наших радиоразведчиков. Такое богатство не могло остаться без внимания, и однажды у стен крепости появилось войско в несколько тысяч человек. Те самые вооруженные силы Закаспийского временного правительства Фунтикова, где кого только не было: и туркменские националисты, и белые офицеры, и английские инструктора. Востросаблина же располагал всего парой сотен бойцов, однако подчиниться отказался и полтора месяца отбивал атаки. Потом из Ташкента ему прислали помощь красные, и это решило судьбу генерала - он перешел на сторону большевиков.
По предложению штаба Туркфронта, А. П. Востросаблин выехал из Кушки в Ташкент, где за боевые заслуги был награжден орденом Красного Знамени. Позже руководил курсами красных командиров в Ташкенте, а после подавления вышеупомянутого восстания Осипова стал членом Реввоенсовета Туркестанской республики. В 1920 году Востросаблин был избран делегатом на краевой съезд в Баку, но по дороге его выбросили из поезда, и от полученных травм генерал-лейтенант Востросаблин скончался.
Ирония судьбы - что тут еще скажешь. Впрочем, наша абсурдистская лента и не могла закончиться по-другому. Судьбу других героев этого фильма тривиальной тоже не назовешь. Конец правлению Фунтикова положили те самые ашхабадские рабочие, что и вознесли машиниста на вершину власти. В Ашхабаде начались крупные волнения, и правительство ушло в отставку. После этого вскрылись крупные злоупотребления, Фунтикова арестовали, однако в дальнейшей суматохе следы его потерялись. Нашелся Фунтиков только через много лет после Гражданской войны, в 1925 году, когда Советское правительство усиленно творило легенду о бакинских комиссарах. Как выяснилось, он, устав от зигзагов судьбы, вернулся в Россию, и мирно крестьянствовал на хуторе Ляпичево Нижневолжского края. Здесь он спокойно, под своей фамилией, жил с 1922 года, вел небольшое, хорошо поставленное хозяйство и среди окрестных крестьян выделялся разве только тем, что неплохо разбирался в машинах. 27 апреля 1926 года Военная коллегия Верховного Суда СССР приговорила Фунтикова Ф. А. к высшей мере наказания - расстрелу.
Бывший прапорщик Осипов, бежав из Ташкента, прихватил с собой золотой запас Туркестана, хранившийся в городском банке в виде наличной валюты в бумажных деньгах и золотых слитках и золотых червонцах. Как вы догадываетсь, по это йпричине за ним гнались все, кто только мог передвигаться. Но Осипов почти без снаряжения в жуткий мороз перевалил через Пскемский и Чаткальский хребты (каждый 4000 м над уровнем моря). Преследователи сочли его мертвым и повернули назад - до сих пор никому такое не удавалось. Однако Осипов остался жив, и передохнув в кишлаках по ту сторону гор, в сопровождении небольшой группы сподвижников, уцелевших в ледовом походе, спустился в Ферганскую долину. К тому самому бывшему милиционеру Мадамин-беку.
Некоторое время Константин Осипов был у курбаши главным военным советником, но затем, устав от толкотни в Ферганской долине, перебрался в Бухару, где быстро пришелся по душе эмиру. По крайне мере, в отличие от многих его соратников, самого Осипова эмир так и не выдал, несмотря на все требования ташкентского правительства Туркреспублики. А когда Фрунзе навсегда сокрушил Бухарский эмират, вместе с эмиром в Афганистан бежал и Осипов. Дальнейшая судьба этого красноярского землемера неизвестна - исчез в Кабуле, и ни о нем, ни о прихваченном золоте никто и никогда не слышал.
Иргаш был разгромлен красными и убит. Письмоводитель Монстров сдался Советской власти и был расстрелян. Мадамин-бек басмачил до 1920 года, потом бывший милиционер тоже сдался красным частям, и не просто сдался, а начал воевать их стороне. Воевал честно, и однажды отправился на переговоры с возглавившим после него басмаческое движение Курширматом, надеясь склонить его к сдаче оружия. Однако тот, нарушив договоренность, вероломно напал на отряд Мадамин-бека, и, захватив его живым, отдал в руки заклятого врага, вожака киргизских басмачей Хал-ходжи, который и отрубил бывшему милиционеру, бывшему басмачу, бывшему главе «временного Ферганского правительства», бывшему полковнику колчаковской армии, а ныне красному командиру голову.
Ирония судьбы - сказали бы в России. Кысмет - говорят на Востоке.