Перекличка гениев
Лев Толстой:
«Ложное понимание жизни в том, чтобы считать собою свою умирающую личность, а не свою вечно растущую душу.» Лев Толстой, Дневники.
«Бессмертная душа не может удовлетвориться смертным, конечным делом; ей нужно дело бесконечное и бессмертное, как она сама.» Лев Толстой, Дневники.
«Чехов - это Пушкин в прозе» Лев Толстой
А.П. Чехов:
«Я боюсь смерти Толстого. Если бы он умер, то у меня в жизни образовалось бы большое пустое место.
Во-первых, я ни одного человека не любил так, как его; я человек неверующий, но из всех вер считаю наиболее близкой и подходящей для себя именно его веру.
Во-вторых, когда в литературе есть Толстой, то легко и приятно быть литератором; даже сознавать, что ничего не сделал и не делаешь, не так страшно, так как Толстой делает за всех.
В-третьих, Толстой стоит крепко, авторитет его громадный, и, пока он жив, дурные вкусы в литературе, всякое пошлячество, наглое и слезливое, всякие шершавые, озлобленные самолюбия будут далеко и глубоко в тени. Только один его нравственный авторитет способен держать на известной высоте так называемые литературные настроения и течения. Без него бы это было беспастушное стадо или каша, в которой трудно было бы разобраться». Из письма А.П. Чехова М.О.Меньшикову
«...Знаете, есть люди, которые боятся делать гадости только потому, что жив ещё Толстой. Да, да, да.» Из письма А.П. Чехова Б. Лазаревскому
Эрнест Хемингуэй:
«C тех пор как я обнаружил библиотеку Сильвии Бич, я прочитал всего Тургенева, все вещи Гоголя, переведенные на английский язык, Толстого в переводе Конcтанс Гapнетт и английские издания Чехова. B Торонто, ещё до нашей поездки в Париж, мне говорили, что Кэтрин Мэнсфилд пишет хорошие рассказы, даже очень хорошие рассказы, но читать её после Чехова - всё равно что слушать старательно придуманные истории ещё молодой старой девы после рассказа умного, знающего врача, к тому же хорошего и простого писателя. Мэнсфилд была как разбавленное пиво. Тогда уж лучше пить воду. Ho y Чехова от воды была только прозрачность. Кое-какие его рассказы отдавали репортерством. Но некоторые были изумительны.
У Достоевского есть вещи, которым веришь и которым не веришь, но есть и такие правдивые, что, читая их, чувствуешь, как меняешься сам, - слабость и безумие, порок и святость, одержимость азарта становились реальностью, как становились реальностью пейзажи и дороги Тургенева и передвижение войск, театр военных действий, офицеры, солдаты и сражения у Толстого. По сравнению c Толстым описание нашей Гражданской войны y Стивена Kpeйна казалось блестящей выдумкой больного мальчика, который никогда не видел войны, а лишь читал рассказы о битвах и подвигах и разглядывал фотографии Бpэйди, как я в своё время в доме деда. Пока я не прочитал «Chartreuse de Parme» Стендаля, я ни y кого, кроме Толстого, не встречал такого изображения войны; к тому же чудесное изображение Ватерлоо y Стендаля выглядит чужеродным в этом довольно скучном романе. Открыть весь этот новый мир книг, имея время для чтения в таком городе, как Париж, где можно прекрасно жить и работать, как бы беден ты ни был, всё равно что найти бесценное сокровище. Это сокровище можно брать с собой в путешествия; и в горах Швейцарии и Италии, куда мы ездили, пока не открыли Шрунс в Австрии, в одной из высокогорных долин Фopaльберга, тоже всегда были книги, так что ты жил в найденном тобой новом мире: днём снег, леса и ледники с их зимними загадками и твое пристанище в деревенской гостинице «Tayбе» высоко в горах, a ночью - другой чудесный мир, который дарили тебе русские писатели. Сначала русские, а потом и все остальные. Ho долгое время только русские».» Хемингуэй "Праздник, который всегда с тобой"
(Следующий пост), (Продолжение темы), (Цитаты и афоризмы), (Содержание)
«Ложное понимание жизни в том, чтобы считать собою свою умирающую личность, а не свою вечно растущую душу.» Лев Толстой, Дневники.
«Бессмертная душа не может удовлетвориться смертным, конечным делом; ей нужно дело бесконечное и бессмертное, как она сама.» Лев Толстой, Дневники.
«Чехов - это Пушкин в прозе» Лев Толстой
А.П. Чехов:
«Я боюсь смерти Толстого. Если бы он умер, то у меня в жизни образовалось бы большое пустое место.
Во-первых, я ни одного человека не любил так, как его; я человек неверующий, но из всех вер считаю наиболее близкой и подходящей для себя именно его веру.
Во-вторых, когда в литературе есть Толстой, то легко и приятно быть литератором; даже сознавать, что ничего не сделал и не делаешь, не так страшно, так как Толстой делает за всех.
В-третьих, Толстой стоит крепко, авторитет его громадный, и, пока он жив, дурные вкусы в литературе, всякое пошлячество, наглое и слезливое, всякие шершавые, озлобленные самолюбия будут далеко и глубоко в тени. Только один его нравственный авторитет способен держать на известной высоте так называемые литературные настроения и течения. Без него бы это было беспастушное стадо или каша, в которой трудно было бы разобраться». Из письма А.П. Чехова М.О.Меньшикову
«...Знаете, есть люди, которые боятся делать гадости только потому, что жив ещё Толстой. Да, да, да.» Из письма А.П. Чехова Б. Лазаревскому
Эрнест Хемингуэй:
«C тех пор как я обнаружил библиотеку Сильвии Бич, я прочитал всего Тургенева, все вещи Гоголя, переведенные на английский язык, Толстого в переводе Конcтанс Гapнетт и английские издания Чехова. B Торонто, ещё до нашей поездки в Париж, мне говорили, что Кэтрин Мэнсфилд пишет хорошие рассказы, даже очень хорошие рассказы, но читать её после Чехова - всё равно что слушать старательно придуманные истории ещё молодой старой девы после рассказа умного, знающего врача, к тому же хорошего и простого писателя. Мэнсфилд была как разбавленное пиво. Тогда уж лучше пить воду. Ho y Чехова от воды была только прозрачность. Кое-какие его рассказы отдавали репортерством. Но некоторые были изумительны.
У Достоевского есть вещи, которым веришь и которым не веришь, но есть и такие правдивые, что, читая их, чувствуешь, как меняешься сам, - слабость и безумие, порок и святость, одержимость азарта становились реальностью, как становились реальностью пейзажи и дороги Тургенева и передвижение войск, театр военных действий, офицеры, солдаты и сражения у Толстого. По сравнению c Толстым описание нашей Гражданской войны y Стивена Kpeйна казалось блестящей выдумкой больного мальчика, который никогда не видел войны, а лишь читал рассказы о битвах и подвигах и разглядывал фотографии Бpэйди, как я в своё время в доме деда. Пока я не прочитал «Chartreuse de Parme» Стендаля, я ни y кого, кроме Толстого, не встречал такого изображения войны; к тому же чудесное изображение Ватерлоо y Стендаля выглядит чужеродным в этом довольно скучном романе. Открыть весь этот новый мир книг, имея время для чтения в таком городе, как Париж, где можно прекрасно жить и работать, как бы беден ты ни был, всё равно что найти бесценное сокровище. Это сокровище можно брать с собой в путешествия; и в горах Швейцарии и Италии, куда мы ездили, пока не открыли Шрунс в Австрии, в одной из высокогорных долин Фopaльберга, тоже всегда были книги, так что ты жил в найденном тобой новом мире: днём снег, леса и ледники с их зимними загадками и твое пристанище в деревенской гостинице «Tayбе» высоко в горах, a ночью - другой чудесный мир, который дарили тебе русские писатели. Сначала русские, а потом и все остальные. Ho долгое время только русские».» Хемингуэй "Праздник, который всегда с тобой"
(Следующий пост), (Продолжение темы), (Цитаты и афоризмы), (Содержание)