Моя первая работа. Часть 1.
(Впечатлительным не читать)
Моя трудовая деятельность началась совершенно неожиданно. Шёл последний год учёбы в школе, и мы с моим другом-одноклассником (на фото он справа) решили поступать в медицинский институт. Единственное, что нас смущало, это то, что знали мы профессию врача только со стороны пациентов. Нам срочно нужен был взгляд изнутри. Чтобы познакомиться с самыми неприятными с нашей точки зрения сторонами медицины, мы решили после школы работать в морге. На моё счастье в нашей заводской больнице место в морге (рабочее :) оказалось только одно, и нам предложили поработать санитарами в травматологии. На полставки и с шестичасовым рабочим днём получалось всего по три часа в день через день и 35 рублей зарплаты в месяц. Я сейчас уже не помню, сколько я проработал. Думаю, что около 6 месяцев, но опыт нахождения по ту сторону «добра и зла» запомнился мне на всю жизнь. Тогда я познакомился с миром настоящих людей…
Кроме того, что нам иногда приходилось мыть пол в коридоре и палатах, выносить отрезанные конечности на мусорник и трупы в морг, один из нас обычно помогал в операционной (я), а другой - в приёмной травмпункта (мой одноклассник). У травматологического отделения при огромном металлургическом комбинате не было спокойных дней, а иногда я чувствовал себя просто как на войне: то рабочий упадёт под поезд, то кто-нибудь собьёт мотоциклиста… Слава Богу, мы ещё попали не в нейротравматологическое отделение: там и трупов было больше, и крик стоял невыносимый для неокрепшей психики.
Уже через месяц мы стали совершенно своими в отделении. Иногда при нас не боялись высказать и врачебную тайну. Помню, как-то я шёл по коридору с одним из наших травматологов. Мы о чём-то говорили, но вдруг из палаты, возле которой мы проходили, раздался дружный хохот. Врач завернул туда, посмеялся с больными, задал пару слов красивому парню на костылях, сказал всем напоследок что-то смешное, и мы пошли дальше. «Да, не срастается кость, завтра этому парню ногу отрежем», - Вдруг сказал он уже без улыбки. Я остолбенел. Очень уж не вязалось весёлое лицо парня с таким известием. «Он ещё не знает» - объяснил доктор. - «Сегодня попозже скажу». Только тогда я понял, какой моральный груз лежит на плечах врачей.
Постепенно я втянулся в жизнь отделения. В травмпункте нам стали доверять накладывать простые швы, а в операционной (моём основном месте работы) я присутствовал при сборке переломанных конечностей. Мне казалось, что уже ничего не может меня удивить, и тут нам представился случай побывать на операции в хирургическом отделении: в травмпункт пришёл «пьяный в дым» мужик с дырой в животе («Упал, напоролся на что-то…», хотя в соседнем пивбаре недели не проходило, чтоб кто-нибудь не всадил кому-то нож «За то, что без очереди лезет»). Вопрос оказался хирургическим. Мы отнесли его на носилках в хирургию и попросились посмотреть. Я с трудом перенёс скрип скальпеля, разрезавшего человеческую кожу (в травматологии не резали, а зашивали). Но самое страшное оказалось впереди. Когда хирург вытащил кишечник пациента в тазик, стал находить дырки и зашивать, по операционной пошёл странный запах. От него я был на грани обморока, а мой друг просто развернулся и вышел. Это был концентрированный запах человека. Сейчас, как биолог, я могу сказать, что брюшная полость любого животного имеет концентрированный запах специфический для данного вида, но тогда я только думал о том, успею ли я снять маску, если что… Обошлось…
(Следующий, Продолжение), («Медицинские истории»), (Содержание)
Моя трудовая деятельность началась совершенно неожиданно. Шёл последний год учёбы в школе, и мы с моим другом-одноклассником (на фото он справа) решили поступать в медицинский институт. Единственное, что нас смущало, это то, что знали мы профессию врача только со стороны пациентов. Нам срочно нужен был взгляд изнутри. Чтобы познакомиться с самыми неприятными с нашей точки зрения сторонами медицины, мы решили после школы работать в морге. На моё счастье в нашей заводской больнице место в морге (рабочее :) оказалось только одно, и нам предложили поработать санитарами в травматологии. На полставки и с шестичасовым рабочим днём получалось всего по три часа в день через день и 35 рублей зарплаты в месяц. Я сейчас уже не помню, сколько я проработал. Думаю, что около 6 месяцев, но опыт нахождения по ту сторону «добра и зла» запомнился мне на всю жизнь. Тогда я познакомился с миром настоящих людей…
Кроме того, что нам иногда приходилось мыть пол в коридоре и палатах, выносить отрезанные конечности на мусорник и трупы в морг, один из нас обычно помогал в операционной (я), а другой - в приёмной травмпункта (мой одноклассник). У травматологического отделения при огромном металлургическом комбинате не было спокойных дней, а иногда я чувствовал себя просто как на войне: то рабочий упадёт под поезд, то кто-нибудь собьёт мотоциклиста… Слава Богу, мы ещё попали не в нейротравматологическое отделение: там и трупов было больше, и крик стоял невыносимый для неокрепшей психики.
Уже через месяц мы стали совершенно своими в отделении. Иногда при нас не боялись высказать и врачебную тайну. Помню, как-то я шёл по коридору с одним из наших травматологов. Мы о чём-то говорили, но вдруг из палаты, возле которой мы проходили, раздался дружный хохот. Врач завернул туда, посмеялся с больными, задал пару слов красивому парню на костылях, сказал всем напоследок что-то смешное, и мы пошли дальше. «Да, не срастается кость, завтра этому парню ногу отрежем», - Вдруг сказал он уже без улыбки. Я остолбенел. Очень уж не вязалось весёлое лицо парня с таким известием. «Он ещё не знает» - объяснил доктор. - «Сегодня попозже скажу». Только тогда я понял, какой моральный груз лежит на плечах врачей.
Постепенно я втянулся в жизнь отделения. В травмпункте нам стали доверять накладывать простые швы, а в операционной (моём основном месте работы) я присутствовал при сборке переломанных конечностей. Мне казалось, что уже ничего не может меня удивить, и тут нам представился случай побывать на операции в хирургическом отделении: в травмпункт пришёл «пьяный в дым» мужик с дырой в животе («Упал, напоролся на что-то…», хотя в соседнем пивбаре недели не проходило, чтоб кто-нибудь не всадил кому-то нож «За то, что без очереди лезет»). Вопрос оказался хирургическим. Мы отнесли его на носилках в хирургию и попросились посмотреть. Я с трудом перенёс скрип скальпеля, разрезавшего человеческую кожу (в травматологии не резали, а зашивали). Но самое страшное оказалось впереди. Когда хирург вытащил кишечник пациента в тазик, стал находить дырки и зашивать, по операционной пошёл странный запах. От него я был на грани обморока, а мой друг просто развернулся и вышел. Это был концентрированный запах человека. Сейчас, как биолог, я могу сказать, что брюшная полость любого животного имеет концентрированный запах специфический для данного вида, но тогда я только думал о том, успею ли я снять маску, если что… Обошлось…
(Следующий, Продолжение), («Медицинские истории»), (Содержание)