Ганс
Охотников был одной из самых удивительных личностей, встреченных в моей жизни. Мы с ним были интересны друг другу, как могут быть «интересны» разно заряженные полюса магнита. Он очень много рассказывал о себе, но мы не стали друзьями: я не видел в жизни более жестокого человека.
Встретил я его в общежитии геологов ЛГУ: высокий и красивый, он был студентом второго курса, председателем персональной комиссии, чемпионом Дальнего Востока по боксу среди юношей, полновластным представителем деканата геофака и начальника районного отделения милиции при общежитии геофака. Друзей у него не было. Более того, выпив с товарищами по оперотряду на дне рождения, он запросто мог их всех сдать начальству (было дело). Поэтому обычно он пил один, закрывшись в своей персональной комнате. Всё, что я расскажу ниже (кроме концовки) - это с его слов.
Родом он был, как вы уже поняли, с Дальнего Востока, из какой-то деревни, где к нему прилипла кличка Ганс. Кличкой он явно гордился. Рассказывал, что получил её за исключительную жестокость: когда в деревне нужно было убить свинью, то звали его, и он стрелял ей в лоб из обреза.
Когда Ганс примерно в 1980-м поступил в Ленинградский Университет и оказался в общежитии геологов, там царило дедовство. В отличие от армейского дедовства прошлого, оно было связано с действительно престарелыми геологами: двоечники имели право "уйти в экспедицию" и восстановиться потом в любое время. При этом, жить они имели право в том же общежитии. Денег после экспедиций у них было очень много. То есть, это были настоящие бородатые деды, которые уже потеряли интерес к учёбе, но не отказывались от возможности провести зиму в Питере. Вечно пьяные, они бузили по ночам и гоняли молодёжь в магазин за водкой. Так продолжалось до прихода Ганса.
Ганс был классным бойцом «без правил»: во всяком случае я после своего спецбатальона не мог ему противостоять. Для начала он избил на глазах у команды тренера карате в соседнем общежитии (тот сам пристал). Затем принялся за местных "дедов". Где-то на волне этого первого «криминала» он, вероятно, и попался на глаза и местной милиции, и деканату геофака. Деканат быстро оценил открывшуюся возможность навести порядок в общежитии и предоставил Гансу возможность выгонять из университета тех, кого он сочтёт нужным. Первыми вылетели "деды".
Идти «дедам» было просто некуда. Ганса пытались бить и даже убить: ему устраивали засады по пути на электричку - нападали с ножами, но он со всеми справился. Я пришёл в общежитие, когда власть уже начала кружить ему голову. Он взялся за искоренение пьянства. С его правами это было не сложно, но он же не зверь: пойманных в нетрезвом виде мальчиков отправлял на разборки в деканат, а девочкам, как говорили, давал возможность исправиться, ставя их в очередь к себе на ночь.
Так не могло долго продолжаться, и Ганса элементарно подставили (да по-другому с ним было и не справиться). Когда он немного выпил у кого-то на дне рождения, ему на лестнице повстречался якобы в хлам пьяный студент, набросившийся на него с кулаками. Пара ударов решила вопрос в пользу Ганса, а студент скатился по лестнице, встал и обратился с побоями в скорую. В отличие от Ганса, он оказался совершенно трезв. В результате за пьяную драку Ганс был исключён с геофака и пропал, как мы думали, до следующего учебного года.
Незадолго до этого события он взял у меня поносить купленные у приятеля фарцовщика (с юрфака Путина-Медведева) очки-капельки, и я уж думал, что никогда их не увижу. Но месяца через три он объявился в форме лейтенанта милиции и в моих очках. Я с радостью забрал у него предложенные за очки 25 рублей и больше никогда его не видел. Я не знаю, как он так быстро получил офицерское звание, и не знаю, где он сейчас, но почему-то уверен, что он не стал ни бандитом, ни оборотнем. Он был ментом до мозга костей. Это было очень странно для студента: я-то их, настоящих милицейских волков, повидал в армии, а он, якобы, даже не служил. Насмотревшись современных детективов, я иногда думаю, не работал ли он под прикрытием. То есть, фамилия Охотников, возможно, не настоящая, а имени его я не помню, хотя по кличке мы его никогда не называли.
(Следующий пост), (Продолжение темы), (Дефрагментация памяти), (Содержание)
Встретил я его в общежитии геологов ЛГУ: высокий и красивый, он был студентом второго курса, председателем персональной комиссии, чемпионом Дальнего Востока по боксу среди юношей, полновластным представителем деканата геофака и начальника районного отделения милиции при общежитии геофака. Друзей у него не было. Более того, выпив с товарищами по оперотряду на дне рождения, он запросто мог их всех сдать начальству (было дело). Поэтому обычно он пил один, закрывшись в своей персональной комнате. Всё, что я расскажу ниже (кроме концовки) - это с его слов.
Родом он был, как вы уже поняли, с Дальнего Востока, из какой-то деревни, где к нему прилипла кличка Ганс. Кличкой он явно гордился. Рассказывал, что получил её за исключительную жестокость: когда в деревне нужно было убить свинью, то звали его, и он стрелял ей в лоб из обреза.
Когда Ганс примерно в 1980-м поступил в Ленинградский Университет и оказался в общежитии геологов, там царило дедовство. В отличие от армейского дедовства прошлого, оно было связано с действительно престарелыми геологами: двоечники имели право "уйти в экспедицию" и восстановиться потом в любое время. При этом, жить они имели право в том же общежитии. Денег после экспедиций у них было очень много. То есть, это были настоящие бородатые деды, которые уже потеряли интерес к учёбе, но не отказывались от возможности провести зиму в Питере. Вечно пьяные, они бузили по ночам и гоняли молодёжь в магазин за водкой. Так продолжалось до прихода Ганса.
Ганс был классным бойцом «без правил»: во всяком случае я после своего спецбатальона не мог ему противостоять. Для начала он избил на глазах у команды тренера карате в соседнем общежитии (тот сам пристал). Затем принялся за местных "дедов". Где-то на волне этого первого «криминала» он, вероятно, и попался на глаза и местной милиции, и деканату геофака. Деканат быстро оценил открывшуюся возможность навести порядок в общежитии и предоставил Гансу возможность выгонять из университета тех, кого он сочтёт нужным. Первыми вылетели "деды".
Идти «дедам» было просто некуда. Ганса пытались бить и даже убить: ему устраивали засады по пути на электричку - нападали с ножами, но он со всеми справился. Я пришёл в общежитие, когда власть уже начала кружить ему голову. Он взялся за искоренение пьянства. С его правами это было не сложно, но он же не зверь: пойманных в нетрезвом виде мальчиков отправлял на разборки в деканат, а девочкам, как говорили, давал возможность исправиться, ставя их в очередь к себе на ночь.
Так не могло долго продолжаться, и Ганса элементарно подставили (да по-другому с ним было и не справиться). Когда он немного выпил у кого-то на дне рождения, ему на лестнице повстречался якобы в хлам пьяный студент, набросившийся на него с кулаками. Пара ударов решила вопрос в пользу Ганса, а студент скатился по лестнице, встал и обратился с побоями в скорую. В отличие от Ганса, он оказался совершенно трезв. В результате за пьяную драку Ганс был исключён с геофака и пропал, как мы думали, до следующего учебного года.
Незадолго до этого события он взял у меня поносить купленные у приятеля фарцовщика (с юрфака Путина-Медведева) очки-капельки, и я уж думал, что никогда их не увижу. Но месяца через три он объявился в форме лейтенанта милиции и в моих очках. Я с радостью забрал у него предложенные за очки 25 рублей и больше никогда его не видел. Я не знаю, как он так быстро получил офицерское звание, и не знаю, где он сейчас, но почему-то уверен, что он не стал ни бандитом, ни оборотнем. Он был ментом до мозга костей. Это было очень странно для студента: я-то их, настоящих милицейских волков, повидал в армии, а он, якобы, даже не служил. Насмотревшись современных детективов, я иногда думаю, не работал ли он под прикрытием. То есть, фамилия Охотников, возможно, не настоящая, а имени его я не помню, хотя по кличке мы его никогда не называли.
(Следующий пост), (Продолжение темы), (Дефрагментация памяти), (Содержание)