М.-Л. фон А., или отъезд в Америку
У Сальвадора Дали есть картина “Рождение нового человека” (“Geopoliticus Child Watching the Birth of the New Man”; см. картинку). В ней прорыв человека из яйца-Земли показан на территории США. Можно ли считать Дали мистиком, или он просто эксцентричный человек? Я предполагаю, что он пытался визуализировать видения, которые обычно пытаются вербализировать, но делал это в несколько эксцентричной манере. Сейчас, оглядываясь назад, мне всё чаще приходит в голову, что может быть переезд в Америку и был моей основной жизненной задачей: “бык” украл “Европу”и перевёз её через океан. В таком случае нечто мистическое должно было сопровождать мой отъезд.
Всё было и просто, и необычно одновременно. Отъезд начался сразу после развала СССР. Как-то шеф объявил, что нашу лабораторию посетит важный немецкий профессор. При этих словах мне вспомнилось Булгаковское “Да, пожалуй, немец…”. Принимать его должны были мой шеф и я, его заместитель. К следующему дню моя жена испекла пироги с курицей, и с курагой, а я к обеду сварил кофе из тщательно отобранных зерён. И то, и другое получилось таким вкусным, каким никогда позже у нас не получалось. Профессор и его жена (тоже заведующая кафедрой) были невероятно довольны. После обеда произошло непредвиденное: некто попросил шефа выйти на минуточку из кабинета, но вернулся он только часа через два. Я полагаю, что он потерял счёт времени, поскольку невероятно воспитанный шеф по возвращению даже не извинился. В его отсутствие я вынужден был рассказать немцам всё, что смог изложить по-английски, включая свои 3 стендовых доклада. Сразу же после появления шефа профессор попросил его отпустить меня на месяц в Билефельд. Поездка была назначена на декабрь.
Я уже писал о своём волнении перед этой поездкой и вещем сне. Поездка превзошла все мои ожидания. В самолёте мне досталось место рядом с Алисой Фрейндлих, которая летела с дочкой и внуком в Дюссельдорф к родственникам. Мы проговорили с ней почти 2 часа о кино, о только что умершем Гайдае, которого она знала и любила, и о … диатезе её внука.
Дюссельдорф встретил меня небывалыми для Германии морозами в -5 по Цельсию и снегом. Провинциальный Билефельд был по вечерам сказочно красив. Мне ничего не нужно было делать для немецкого профессора. Я получил доступ к ксероксу и интернету и в основном занимался сбором литературных данных. За это мне выдали сказочную профессорскую зарплату в 5000 марок и подарили новый 486 компьютер для лаборатории. Под занавес было немецкое Рождество с ежедневными угощениями, гостями-ресторанами и глюнвайном на городской ярмарке.
В мой первый же день в Билефельдском университете со мной произошёл случай, повторившийся позже, и возможно имевший какой-то смысл. Зав кафедрой (тот самый профессор) предложил мне пойти с ним отобедать в студенческую столовую. Когда мы вышли в главный коридор университета, впереди нас появился совершенно голый мужчина прекрасного телосложения, идущий в том же направлении. Профессор мне тут же объяснил, что это абсолютно не типично для их университета. Действительно, в тот мой приезд в Билефельд голые люди в университете мне больше не попадались. Однако когда я приехал туда через год в первый же день по пути в туже столовую и в том же месте передо мной и моими друзьями оказался (уже другой) совершенно голый мужчина. Я засмеялся, на что все хором начали мне объяснять, что это абсолютно не типично для их университета, но я уже не мог остановиться...
В этот раз я приехал в Билефельд уже на два месяца и с желанием найти какую-нибудь временную работу. Про этот период, наполненный мистическими событиями я тоже уже писал. Тогда я осознал, что всю свою жизнь я пытался убежать от тех, кто был мне близок Там, дома, до рождения. Я понял, что ухожу от них к Свету, но старые “товарищи” нашли меня в Билефельде. Прапраправнучка немецкого Всадника М.-Л. фон А. к моему появлению в Билефельде сказочно преобразилась. С фотографий ещё месячной давности на меня смотрел абсолютно другой человек. М.-Л. была красивой женщиной редкой силы духа. В молодости она входила в сборную Западной Германии по плаванию. У неё были права профессионального автогонщика, пилота аэроплана и сертификат на право полётов на воздушном шаре, но главной её страстью была верховая езда. Первый её муж был чёрным американским военным лётчиком. По её словам, его гаитянская бабушка была настоящей ведьмой. Когда муж их познакомил, бабушка сказала, что сейчас все узнает о М.-Л. После ворожбы она заявила, что на земле сейчас не живёт более сильной женщины. Зная М.-Л., я охотно этому верю.
Она рассказала о себе ещё одну историю. После очередной аварии, она была прикована к инвалидному креслу и проводила дни на балконе с видом на лес. Постепенно возле неё стали собираться вороны. Она с ними разговаривала и немного их подкармливала. Когда здоровье её пошло на поправку, она вышла на свою первую прогулку. На встречу ей ехала велосипедистка. Увидев М.-Л., она упала и, бросив велосипед, убежала с криками: “Ведьма, ведьма”. Поначалу М.-Л. решила, что за время болезни она сильно изменилась не в лучшую сторону, потом осмотрела одежду и только потом оглянулась, решив, что речь, вероятно, идёт не о ней. То, что она увидела, её невероятно рассмешило: за ней шла пешком целая стая ворон. Это и напугало бедную женщину.
В ходе общения с М.-Л. я почувствовал преображение статуса: я стал соответствовать больше своему годовому знаку Белого (металлического) Быка - самому сильному знаку в Зодиаке. Но она не только принесла мне эту “весть”, но и сама была моим искушением.
Мы много говорили с ней о жизни и смерти. Она была в восторге от изменений в России и уверяла меня, что через 3-5 лет жизнь в России будет не хуже, чем в Германии. Она говорила, что любит меня. Я испытывал к ней чувство близкое к благоговению. В целом, это было ощущение счастья от встречи с дорогим мне существом. Так получилось, что мне не удалось найти работу в Билефельде, но неожиданно меня пригласил посетить США на месяц-два мой старый друг по Питерской лаборатории. Перед самым отъездом из Германии срок этот был продлен до года. Я ехал изучать новые методики, и у меня оставалась надежда на возвращение в любимую Германию. Однако мне приснился сон, в котором я в буквальном смысле пролетел над ней. Всем своим существом я тянулся назад к тому, что предвкушал в начале полёта, но Германия осталась позади, я обернулся, но остановиться не смог. Я летел в США. Наяву до отъезда оставалось 2 месяца. Я хотел познакомить М.-Л. с моей женой и пригласил её с мужем к нам в Санкт-Петербург.
Как-то мы все шли мимо Адмиралтейства, и М.-Л. увидела посреди дороги люк без крышки. Машины его ловко объезжали, но она попыталась выскочить на дорогу в качестве предупредительного знака. Я её остановил, сказав, что за углом видел полицейского. Когда мы подошли к нему, он разговаривал с молодым человеком, и мы в нетерпении встали сбоку. После ухода молодого человека офицер к нам не повернулся и продолжал с нами разговаривать, глядя в стену перед собой. На изложение сути вопроса он сказал, что всё понял, но к нам так и не повернулся, и с места не сдвинулся. Мы ушли. Время от времени М.-Л. спрашивала: “Всё ли я ему сказал” и “понял ли он”, а потом, подумав минут 10, сказала: “Ну может быть через 10, или 15 лет”. Я вдруг понял, что она продолжила разговор, начатый 3 месяца назад. Проблема была в разнице немецкого и русского менталитета.
Я не собирался уезжать из любимого города навсегда, но чувствовал, что вряд ли вернусь через год. Вероятно, поэтому незадолго до отъезда в США мне приснился сон. Я подошёл к Неве и нырнул в её ледяную воду. Под водой я задержался дольше обычного, удивляясь прозрачности воды и тому, что я не замерзаю. Когда я вынырнул, голос надо мной произнёс: “Прошло два года.” Я пошёл вдоль Невы, с интересом рассматривая людей и пытаясь понять, произошли ли изменения к лучшему. Изменений было много, но они не были принципиальны.
Мы улетели в Майями через Хельсинки. М.-Л. дала мне на дорогу 2000 марок. Как только мы заработали эти деньги, жена настояла на их возвращении. М.-Л. писала, что если я их верну, она прекратит всякое общение со мной. Так и получилось. С последней её фотографии на меня смотрел совершенно незнакомый мне человек. Впервые после отъезда в США я приехал в Петербург шесть лет спустя. Я увидел много перемен, но потребительский менталитет оставался тем же тормозом. Вспомнилось: “Ну может быть лет через 10, или 15.”
Я больше никогда не видел М.-Л. Мы познакомились с ней примерно через месяц, после того как у неё удалили злокачественную опухоль матки или придатков (мой английский тогда не позволил мне разобраться в этом деликатном вопросе). Судя по фотографиям, именно тогда её душа вселилась в тело М.-Л. фон А.. Год спустя М.-Л. была ещё жива, но это была уже не Она. Она ждёт меня Там, но я не уверен, что вернусь, потому что всё еще надеюсь найти дорогу к Свету.
(Следующий), (Дефрагментация памяти), (Содержание)