«Спасибо деду за победу!» 08 «ТАНЦЫ НАД ПРОПАСТЬЮ»
«ТАНЦЫ НАД ПРОПАСТЬЮ»
Начало https://valafila.livejournal.com/37403.html
В конце 70-х - начале 80-х до эсэсэсэра уже дошла западная молодежная мода вместе со жвачкой, духом свободы и начинающейся моральной и сексуальной революцией. На улицах города и в техникуме я видела молодежь, одетую по последнему «писку» моды с яркими пакетами и сигаретой в руках. Конечно, я мечтала о джинсах, о красивой и модной одежде, о солнцезащитных очках-каплях. Их тогда «доставали» по связям, по великому блату «нужные» и состоятельные люди, для себя и своих детей. Но моих родителей совершенно не интересовала вся эта «заграничная бесовщина», и меня они содержали по остаточному после них принципу. Мама считала, что все остальное я могу себе сшить сама, что я и делала из имеющихся возможностей. Я уже чувствовала вопиющее несоответствие моей яркой внешности и дешевого «прикида». Мною сшитые брюки-колокола и связанные мамой жилеты никак не решали этой важной для каждой молодой девушки проблемы. Свою повышенную отличную стипендию я должна была отдавать маме, и только она определяла, что мне нужно купить в этом сезоне. Мне не давали даже той надбавки за отличную учебу, - все шло в общий домашний бюджет. Моя настойчивость рассматривалась, как вымогательство. Немного удавалось скопить на косметику из того, что давали на обеды и иногда расщедрившийся отец после получки подкидывал «за хорошую учебу». Внутри себя я злилась на них, протестовала и еще больше мечтала уйти в свою самостоятельную жизнь.
Там, в гостях у папиного сводного брата я увидела их другую, непохожую на нашу жизнь, начиная от дорогой мебельной обстановки и заканчивая коньяками и сигаретами. В своем доме дядя с тетей вели себя более раскрепощенно. Тетя в кресле, слегка приподняв подол юбки и обнажив свои красивые колени, закидывала ногу на ногу и затягивалась сигаретой. Она держала сигарету двумя пальчиками и делала кокетливые движения губами, выпуская колечки дыма. «Как в кино», - думала я, глядя на нее и почему-то мне было неловко.
Но тем не менее я тоже пробовала курить. Пока я не затягивала дым, все было ничего, но когда мне объяснили, как правильно надо это делать, меня тут же одолели кашель, слезы, тошнота... Но я упорно пыталась привыкнуть к дыму, ведь это так стильно! Моей тете было чуть более тридцати, она классно выглядела и пользовалась успехом у мужчин, а дядя ее постоянно ревновал. Мне казалось, что ей нравится поддразнивать его. Как-то забывшись, она села в эту любимую позу у нас дома, после чего отец про себя и без них стал называть ее одним известным словом и смотрел на нее с ухмылкой.
Но коли они с мамой отправили меня к ним, чтобы устроить мою судьбу, значит, они и мне хотят такую жизнь?
Те, нежданно приехавшие к нам двое иностранных студентов-летчиков, которых учил летать мой дядя и русскому языку его жена - моя тетя, действительно были издалека, такого «далека», которое мои мама с папой никогда в глаза не видели. В летной форме там в гарнизоне они все были одинаковыми, но в «гражданке» я увидела другого человека. Я увидела очень симпатичного эффектного молодого элегантно одетого мужчину с цветами и какими-то подарками. И я смутилась. Иностранное происхождение выдавал сильный акцент и легкая смуглость арабской кожи.
Элегантный мужчина.
Первая встреча у нас дома длилась недолго: они приехали на такси, которое их будет ждать, пока этот претендент на мое внимание представится моим родителям.
Мама стала хлопотать над закусками, а я не знала, что мне делать в этой неожиданной ситуации и просто сидела. Отец стал расспрашивать, откуда они родом, про семью, обычаи. Выяснилось, что они «муслимы», то есть мусульмане... но совершенно не ортодоксальные, а вполне современные, европейские, что они из состоятельных семей и вообще очень положительные.
А на следующий день к нам в гости приехали дядя с тетей. Они привезли еще больше подарков, какие-то красивые платки-палантины маме, дорогой коньяк и сигареты папе, и мне - джинсы и какую-то косметику. Моя тетя была сама любезность, она наряжала меня и приговаривала, какой я красоты неписаной, что я достойна самого лучшего... А за столом, уже обращаясь больше к отцу, она рассказывала о том, какой состоятельный тот парень, потерявший от его дочери голову. Ну и что ж, что иностранец-мусульманин, зато дочь будет купаться в роскоши и еще сюда с подарками ездить... Отец с недоверием и с той же ухмылкой смотрел на жену своего брата и что-то про себя думал. Дядя, чуть смущаясь от слов жены, налегал на дорогой коньяк, который они привезли. Мама, как хлебосольная хозяйка угощала его, стараясь изо всех сил. А я была счастлива от джинсов. Наконец-то и у меня есть!
По чести сказать, эти новые дядя с тетей приезжали к нам не от нахлынувших родственных чувств. Им как-то повезло познакомиться с одной важной генеральской семьей, которые жили в нашем городе. И тетя надеялась через «генеральшу» добиться мужу хорошей карьеры. На следующий день после застолий с нами, выспавшись и позавтракав, они отправлялись к этим важным и нужным людям с «очень дорогими подарками». После «визита вежливости» тетя с мамой уходили далеко в сад, чтобы тетя покурила и обсудила с мамой достигнутые успехи. Несмотря на большую разницу в возрасте, тетя с мамой быстро нашли общий язык и интересы. Тетя до сих пор вспоминает мамину «необычайную доброту, чудесный характер и всегда смеющиеся и чуть удивленные голубые глаза».
В другой раз «потерявший голову» студент-летчик приехал к нам, заранее предупредив через тетю. Он пригласил всю нашу семью в ресторан, но родители решили, что лучше нам без них сходить «повеселиться». Я пару раз уже была в ресторане на каких-то торжествах. Мне нравилась «живая» музыка, под которую можно было танцевать, и необыкновенно вкусный цыпленок-тапака. Я надела светлое шелковое платье, которое шила на новый год, ярко накрасила глаза и губы... Я была неотразима. Я наслаждалась восторгами этого будущего летчика какой-то страны, в которой я никогда не была, я пила с ним Шампанское, ела цыпленка, фрукты, мороженое, танцевала под ресторанную музыку. И ни о чем серьезном тогда не думала.
А на следующие выходные тетя с дядей привезли мне в подарок шикарный японский магнитофон с кассетами - «от него». На кассетах в основном была арабская музыка, тягучий дудук с дарбукой - восточным барабаном, для восточного танца «живота», который я тоже любила танцевать и от которого тот студент совсем терял голову. Пока я разглядывала магнитофон, тетя опять завела разговор с мамой и отцом о моем будущем. Меня не спрашивали: моих восторгов джинсами и магнитофоном было волне достаточно. Хотя у меня тогда и мысли о замужестве не возникало. Я взяла магнитофон и пошла к подружке - слушать музыку, потом к ней собрались другие парни и девушки, и мы все вместе пошли радоваться в большой городской сад.
Через неделю к нам снова приехали дядя с тетей. Они были несколько напряжены, дядя даже сердит. Я впервые видела его таким недовольным. Он не хотел ехать к «генералам» и снова налегал на крепкий алкоголь. Но тетя, похоже, хорошо умела справляться с подобными ситуациями. Она заговорила об опасности летной работы, о детях, которым отец - опора в жизни, их будущем. Она призывала в помощь моего отца - образумить ее мужа и его младшего брата, чтобы тот не отказывался от шикарной перспективы - летной академии в Москве, которую она выхлопотала, наконец, через генеральшу. Она настаивала, чтобы ее муж непременно послушал старшего брата, а старший брат, в свою очередь, должен убедить его перестать летать и подвергать опасности себя и семью...
Тогда, конечно, никто не вспомнил, что этого «старшего брата» в детстве в тяжелые послевоенные годы бросил его отец, их общий отец с младшим братом. И старшому самому пришлось выкарабкиваться в нашу сегодняшнюю жизнь - через полуголод и полухолод, что ему пришлось оставить даже надежду на «карьеру» капитана корабля...
Моя тетя была молодой, но опытной, и дядя никуда не делся, стал собираться на важную в их судьбе встречу.
Вдруг тетя обратилась ко мне - где магнитофон? Я удивилась - зачем? Ведь это мне подарок?! А магнитофон пока у подружки, у нее какой-то праздник... Тетя решительно потребовала - неси его мне! Я вопросительно глянула на отца, он - на нее. Она заверила, что только покажет магнитофон генеральше, чтобы потом такой же купить для нее у иностранцев-студентов, а этот привезет обратно. Я принесла. Отдала. Дядя, понуро опустив голову и не глядя на меня, взял магнитофон.
Когда они ушли, отец громко и с брезгливостью произнес то слово, которым называют женщин известного поведения.
Вскоре объявился студент-летчик. Я ждала его, мне нужно было задать пару прямых вопросов и совсем не про магнитофон. Студент привез другой магнитофон, поменьше. Он долго извинялся за непредвиденный казус на плохом русском языке. Он вдруг стал называть моих родителей папой и мамой, стал обещать папе новую иномарку, маме - настоящий арабский ковер с высоким и плотным ворсом, не такой хилый, как у нас на стене... Я спросила его при всех - почем он продает дяде с тетей все это: магнитофоны, сервизы, шмотки? Может быть, он просто фарцовщик, а никакой не «арабский шейх»? Студент-иностранец не понял значения слова «фарцовщик», но смысл вопроса понял. «Нет, я никогда ни копейки не брал ни с товарища старшего капитана, ни с его женщины», - он так и назвал - женщины. - «Я привожу ей то, что она заказывает, бесплатно». Свой второй вопрос я не стала задавать даже ему одному. Мне стало и так все понятно. Да и что он мог мне ответить про их отношения с моей тетей, в которых она или они хотели меня сделать разменной монетой...
Еще раз дядя с тетей заезжали к нам практически перед отъездом в Москву. Тетя еще хотела выторговать у «генеральши» академию для мужа заочно и параллельно загранработу. Но дядя тут просто встал на дыбы: его и так лишили «неба», и ни в какую заграницу он не хочет.
Прощание родителей с этими «родными людьми» было уже не таким радостным, как встреча. Впервые гости уезжали почти трезвыми и несколько смущенными.
Vala Fila