Мятеж во имя закона. I. Август 1991-октябрь 1993. Улица. Сразу после ГКЧП.
23 августа 1991 года пассажиры отходившего поезда Новгород-Москва наблюдали из окон вагонов красочные огни салюта по случаю победы над ГКЧП. Корреспондент «Киф» отметил, что зрелище привлекло внимание большинства отъезжающих. Две его соседки по вагону заговорили о событиях последних дней и похвалили за проявленную твёрдость Ельцина и Горбачева. Корреспондент прошёлся по плацкартному вагону в надежде услышать и критические отзывы о победителях. Но таковых не звучало. Правда, большинство людей созерцали фейерверк с молчанием, за которым в принципе могло скрываться всё что угодно. Могло, но явно не скрывалось. В конце концов, негативное отношение, если бы оно лежало в душах большинства, непременно себя бы обнаружило. Хотя бы косвенно, в виде разговора о дороговизне фейерверков. Но ничего подобного не было. Вернувшись на своё место, корреспондент дослушал беседу женщин. Они говорили, что теперь Ельцин может помириться с Горбачевым, хвалили российский парламент.
Так с отдельными похвалами победителям над ГКЧП на общем фоне молчаливого непротивления переменам общество вступало в новый этап своей политической жизни.
У некоторых молчание временами прерывалось, и становилось заметно, что оно несёт оттенок тревоги. В Рязани беспартийный рабочий «Теплосети» А.Латовин, узнав о приостановлении деятельности КПСС, принялся звонить «политически грамотным» с его точки зрения знакомым и спрашивать, «что же творится в стране». В редакцию «Киф» пришло несколько писем с просьбой не считать больше адресатов подписчиками. Один из них - житель далекого Алтая - написал, что последние события «повеяли духом 37-го года» и потому он просит уничтожить всё, что говорило бы о его прикосновенности оппозиционному изданию. Пенсионер А.Жогин, спроецировав политические перспективы на бытовой уровень, пришёл к выводу, что теперь картофель лучше хранить не на далёкой даче, а в более безопасном месте.
Отдельные лица мыслили и действовали, исходя из оппозиционных побуждений. Издатель московской газеты «Молния» Виктор Анпилов и редактор газеты ОФТ «Что делать?» Владимир Якушев сочли необходимым скрыться на пару недель. Экономист А.Сергеев рекомендовал стороннику, звонившему из Ростова-на-Дону, «залечь на дно». Секретарь заводского парткома Н.С. в тёмное время суток спешно эвакуировал из кабинета картотеку членов КПСС и некоторые документы. Груз документов оказался довольно тяжёлым, но секретарь, поколебавшись, прихватил ещё и небольшой бюст Ленина, оставив всё, что могло иметь материальную ценность. В Москве российские писатели отказались покидать помещение своего Союза, которое хотели опечатать представители победивших властей. В результате помещение осталось за Союзом писателей. Сотрудники «Киф» торопились выпустить очередной номер своей оппозиционной газеты, и всего за три дня хождений по кабинетам победивших властей добились разрешения оформить заказ в типографии. В Петрозаводске группа лиц приняла решение создать подпольную организацию «Коммунистическое народное сопротивление» (КОНАС). В Новгороде на стенах домов появились листовки со словами «ГКЧП был прав, но очень слаб». В первых числах сентября в Москве небольшие группы людей начинают приходить к мавзолею и музею Ленина. С этого времени «пятачок» у музея Ленина начинает превращаться в место постоянных встреч оппозиции - в Москве появляется оппозиционный аналог той постоянной демократической толкучке, которая в то время ещё существовала у здания «Московских новостей». К середине сентября руководители ряда течений, существовавших в КПСС, приняли решения об учреждении новых коммунистических партий и назначили их съезды на ноябрь (ВКПБ, РКРП).
Так с отдельными похвалами победителям над ГКЧП на общем фоне молчаливого непротивления переменам общество вступало в новый этап своей политической жизни.
У некоторых молчание временами прерывалось, и становилось заметно, что оно несёт оттенок тревоги. В Рязани беспартийный рабочий «Теплосети» А.Латовин, узнав о приостановлении деятельности КПСС, принялся звонить «политически грамотным» с его точки зрения знакомым и спрашивать, «что же творится в стране». В редакцию «Киф» пришло несколько писем с просьбой не считать больше адресатов подписчиками. Один из них - житель далекого Алтая - написал, что последние события «повеяли духом 37-го года» и потому он просит уничтожить всё, что говорило бы о его прикосновенности оппозиционному изданию. Пенсионер А.Жогин, спроецировав политические перспективы на бытовой уровень, пришёл к выводу, что теперь картофель лучше хранить не на далёкой даче, а в более безопасном месте.
Отдельные лица мыслили и действовали, исходя из оппозиционных побуждений. Издатель московской газеты «Молния» Виктор Анпилов и редактор газеты ОФТ «Что делать?» Владимир Якушев сочли необходимым скрыться на пару недель. Экономист А.Сергеев рекомендовал стороннику, звонившему из Ростова-на-Дону, «залечь на дно». Секретарь заводского парткома Н.С. в тёмное время суток спешно эвакуировал из кабинета картотеку членов КПСС и некоторые документы. Груз документов оказался довольно тяжёлым, но секретарь, поколебавшись, прихватил ещё и небольшой бюст Ленина, оставив всё, что могло иметь материальную ценность. В Москве российские писатели отказались покидать помещение своего Союза, которое хотели опечатать представители победивших властей. В результате помещение осталось за Союзом писателей. Сотрудники «Киф» торопились выпустить очередной номер своей оппозиционной газеты, и всего за три дня хождений по кабинетам победивших властей добились разрешения оформить заказ в типографии. В Петрозаводске группа лиц приняла решение создать подпольную организацию «Коммунистическое народное сопротивление» (КОНАС). В Новгороде на стенах домов появились листовки со словами «ГКЧП был прав, но очень слаб». В первых числах сентября в Москве небольшие группы людей начинают приходить к мавзолею и музею Ленина. С этого времени «пятачок» у музея Ленина начинает превращаться в место постоянных встреч оппозиции - в Москве появляется оппозиционный аналог той постоянной демократической толкучке, которая в то время ещё существовала у здания «Московских новостей». К середине сентября руководители ряда течений, существовавших в КПСС, приняли решения об учреждении новых коммунистических партий и назначили их съезды на ноябрь (ВКПБ, РКРП).