Бинарадский овраг. Поход выходного дня. 2021 год. 27 ноября.
Шагая по заснеженному Бинарадскому оврагу, не раз отмечал его сходство с оврагом Студёным, что за Новым Буяном, где прежде бывал не раз.
Оба эти оврага заросли смешанным лесом с открытыми полевыми пространствами к северу от их верховий. В обоих, заболачивая днище, текут ручьи, перегороженные ближе к устьевой части дамбами с образованием прудов.
Такая похожесть неудивительна: местность, по сути, одна и та же, расстояние между оврагами в подпруженной части всего 11 километров.
Но гораздо больше нахожу в них отличий.
Студёный овраг от верховий до пруда короче на километр, зато обводнён на всём протяжении, ручьи бегут и из боковых отвершков. А в Бинарадском водоток гораздо короче, вода появляется от слияния двух его основных рукавов.
Долина Бинарадского оврага шире, и по ней проложена дорога: с верховий - по западному рукаву, от «стрелки» до пруда - левым (ор.) краем днища. Студёный заметно уже, но и здесь по терраскам левого борта, как мне показалось, местами угадывается старая дорога. Ещё одна дорога когда-то пересекала овраг в направлении СВ-ЮЗ. Она показана пунктиром на картах прошлых лет, да и сегодня ещё угадывается на спуске по левому склону.
В Бинарадском овраге переувлажнённый участок долины не зря получил право называться болотом. А в Студёном это, скорее, густая сеть извилистых водоносных русел, на которые дробится ручей, к тому же, имеющий несколько боковых ручейков (ис-при-токов). Это сказалось на распространённости влаголюбивых пород деревьев, кустарников.
В целом же, Бинарадский овраг более масштабен и лесист.
В нём много сосны, в том числе старых толстоствольных высоченных деревьев. И молодых сосёнок полно - явный самосев, но в одном месте по обочине дороги одновозрастные сосны стоят ровным рядком, что навело на мысль об искусственной их посадке.
И - в противовес - бросается в глаза большое количество соснового валежника, на отдельных участках днища и склонов Бинарадского - прямо, штабеля лежат. Видели и пока не упавшие сухие обескорённые деревья. Специально присмотрелись: обгорелых хвойных лесин нет. Поскольку хлысты часто навалены параллельно, можно бы предположить, что причина - ураган. В то же время, торчащих обломков стволов - пеньков, как и корней-выворотней, не видать. Непонятно.
Много берёзы. На болоте сплошной молодой березняк поднимается над сплошным же тростниковым … подлеском. Эта картинка запомнилась мне как «берёзовый туман» во время первого посещения болота в Бинарадском овраге в мае 10-го года. Тогда ещё по обочине дорожки со стороны болота густо цвели купавки (Купальница европейская).
И ещё: по оврагу все берёзы живые, на что сразу обратил внимание, вспоминая обширные погибшие березняки в Красноглинском лесу, около Прибрежного, Курумоча и того же Нового Буяна. Здесь же белую красавицу знойным летом 10-го года спасло, очевидно, обилие воды. А вот при подъёме из оврага, на водоразделах между его отвершками, естественно, суше. Потому и в верхнем лесу, насколько глаз хватает, - повсюду торчат, как печные трубы на пожарище, обломанные стволы погибших берёз.
На этом участке пути пропали сосны, по обе стороны дороги - сплошные, причём, нестарые дубняки с примесью широколистого клёна и лещины. И повсюду - кабаньи «пашни». Оно и понятно: кабан - не белка, сосновыми семенами не питается. Вот, жёлуди и орехи лещины - совсем другое дело.
То, что мы кабанов не видели, так это - не каждый же раз. Да, и зачем нам кабан? Не, кабан нам не нужен. Ни один не нужен, ни несколько: судя по площади тут и там изрытой земли с выброшенной на снег палой листвой и многочисленным следам копытных, лесных хрюшек в здешних местах полно.
Следы кабанов и косуль я не слишком различаю, в отличие, например, от лосиных. И лисьих. Или собачьих?.. Тоже, кстати, похожи. Вот, заячьи опознаю легко, но их было немного. В основном же - следы копыт. Местами вокруг не видно было свободного от них снега - всё истоптано вдоль и поперёк. А ещё выделялись многочисленные звериные тропы, особенно заметные на склонах оврага и в местах пересечения ими дороги.
В отличие от кабанов, косули несколько раз нам повстречались. Семь или восемь штук. После недавнего «нашествия» этих парнокопытных, что мы наблюдали в десяти километрах юго-западнее, такое количество, прямо скажем, не впечатляет. Миша по этому поводу ещё пошутил: «Будто, с закрытыми глазами идём».
Ага, с закрытыми! Получается, он с закрытыми глазами видит больше, чем я с открытыми; да, что там, открытыми - вытаращенными! «Вон, - говорит, - смотрите, прямо на дороге косуля стоит, к нам … спиной». Вскорости Анна тоже разглядела белое пятно - хвостовое «зеркало». И Ольга с ней солидарна. А я, как ни вглядывался, вижу только «что-то беленькое чернеется», но соотнести ЭТО с олешкой у меня никак не получается. Тем более, что пятно расположено прямо на дороге и на наше, отнюдь, не крадущееся, приближение не реагирует.
Но тут картинка изменилась, и я разглядел-таки повыше белого пятна повёрнутую вправо голову зверя с огромными ушами. Вот - взгляните моими глазами:
Правда, уши я принял, было, за рога, но это - детали. Тут и косуля, наконец, встрепенулась и пустилась наутёк. Причина её «заторможенности» объяснялась просто: ветер дул нам навстречу и шумел в соснах.
Всё-таки косуль здесь много, просто они сегодня какие-то скромные, старались на глаза не показываться. А, вот, за глаза … Когда, заканчивая маршрут, переходили овраг по дамбе, из густого леса - явно, в наш адрес - пару раз рыкнула-гавкнула косуля. Этот звук я расценил совсем не как «До свиданья, до новых встреч!», а скорее, как «Скатертью дорожка!».
И, да - пока шли по оврагу, ветер, большей частью, виделся и слышался в кронах деревьев, а внизу было тихо. Но это - пока дорога не поднялась на «плато». Здесь движение воздуха ощутил лицом, а затем и голыми руками. Пришлось накинуть капюшон анорака и достать перчатки. Да уж, конец ноября - это вам не май месяц!
Наверное, будь небо чистым от облаков, чуть-минусовая температура воздуха и свежий ветер воспринимались бы по-иному, но весь день было пасмурно. Обещанный синоптиками для Самары ясный прогноз (почему-то) не сбылся в Старой Бинарадке. А ведь всего-то 35 километров по прямой! Когда вечером, возвращаясь, ехали от Глинки до Южного, завидовали Самаре, над которой закатное солнце окрасило розовым голубой небосвод. Впрочем, как узнал, вернувшись домой уже в сумерках, в городе в течение дня было переменно.
Зато насчёт снега, вернее, отсутствия пушистых осадков метеорологи не обманули: их не было. Вообще, на мой взгляд, снегу в этих лесах нынче выпало меньше, чем в районе Прибрежного (было неделю назад). К тому же, за прошедшие ветреные, тёплые дни снег уплотнился и стаял с деревьев и кустов, отчего лес смотрелся уже не так по-зимнему. Зато, когда вышли из леса на открытое место, дорога с наветру утонула в сугробах, наметённых с поля, из-за чего движение сразу замедлилось. Потом-то мы (читай: Миша) догадались шагать по звериным следам, стёжки которых тянулись под крайними деревьями, по противопожарному рву: звери выбирали места с неглубоким снегом. Но всё равно что-то притомились, да и время уже первый час.
Для обеденного привала приглядели огромные сосновые брёвна обочь дорожки в верховье западного рукава оврага, куда спустились с края поля.
Сразу занялись заготовкой дров. Достал из рюкзака топор, заветный пакетик с зажигалкой, свечным огарком и кусочками бересты для растопки - аккуратненькими такими, размером со спичечный коробок. Потом огляделся в поисках меленьких веточек (Аня с Ольгой уже принесли хворосту, но ветки толстоваты, сразу не займутся). Глядь - Михаил берёсту тащит. Неаккуратную такую стопу рваных кусков, размером каждый … больших, в общем.
Сложил я их неаккуратной кучей высотой до колена, щёлкнул зажигалкой и - всё, никаких тебе проблем с растопкой. Дымно, конечно, и дёготно … (Сразу вспомнилось, как когда-то берёста выручила нас на золотых песках Северного Урала).
И на обратном пути в машине пахло как в локомобиле. Хоро-шо!
P.S.
Была ещё в этот день у нас встреча … неоднозначная.
Замыкая составляющее большую часть маршрута кольцо, мы уже миновали стрелку оврагов, когда Аня заметила далеко впереди крупную птицу, летящую низко-низко над дорогой. Чуть позже и мы с Мишей увидели пернатого хищника, который как-то неловко взлетел от подножия сосен на левой обочине. И дальше птица снова полетела вдоль колеи над самой землёй.
Солидные размеры, коричневый окрас и белые перья в хвосте позволили предположить, что это орлан - белохвост. Но что он делает здесь, в лесу? Это же не его, рыбоеда, место обитания. Да, и летает как-то … Это ж не муха или какое другое насекомое, высота полёта которых зависит от атмосферного давления.
Шагаем дальше, обсуждая странное поведение орла. Мимоходом поглядываем на заснеженную обочину, где - вариант? - могли остаться объедки клювастого хищника. Может, он там мышковал (на безрыбье…)?
И, действительно, следы вскоре обнаружились. Следы самого орла - маховых перьев его широченных крыльев и следы лап. Только, вот, полноценным был след одной когтистой лапы, а вторая оставила какие-то несуразные вмятины.
Вот, в чём дело: птица ранена, одна лапа у неё серьёзно повреждена, либо вовсе отсутствует. Поэтому орёл не может сесть не то, что на привычное для него место - ветку на макушке дерева, - просто, на землю, и вынужден ложиться. Его «инвалидность» явно не позволяет охотиться, и, похоже, голодная птица серьёзно ослабла.
В подтверждение своих выводов, шагая дальше по дороге, наблюдали, как орёл несколько раз неуклюже, цепляя землю крыльями, садился и так же взлетал. По земле он передвигался, заваливаясь на одну сторону. Приземлившись в очередной раз, птица больше не поднялась в воздух.
Подходили осторожно, стараясь не шуметь. Орёл, похоже, упал в снег у валежины метрах в трёх от дороги. На наше появление он почти не отреагировал, только отвернул голову в сторону.
Постояли немного рядом, обсуждая возможность помочь птице. С сожалением признали, что реально ничего сделать не сможем. Мелькнувшую, было, мысль про ветлечебницу, зоопарк отбросили, трезво рассудив, что в руки нам орёл спокойно не дастся и тогда, чего доброго, придётся искать «человеческую» травматологию.
Увы, как ни жаль бедолагу, но, похоже, мы стали невольными свидетелями одной из маленьких трагедий, ежечасно случающихся в дикой природе.