Моздок. На пороге Кавказа
Место, где принимали в русское подданство Осетию и Малую Кабарду; один из истоков Терского казачьего войска и предвестие Пугачёвского бунта; родина отечественной, если не мировой, нефтеперерабатывающей промышленности; начало Военно-Грузинской дороги "за стену Кавказа" и "врата ада" двух Чеченских войн. Всё это - Моздок, второй по величине город (42 тыс. жителей, не считая предместий) Северной Осетии в её равнинной части, на берегу Терека за сотню километров от Владикавказа. И хотя при ближайшем рассмотрении оказалось, что читать о Моздоке интереснее, чем гулять по нему, именно здесь я начал своё путешествие по весеннему Кавказу.
Ну а пост такой огромный потому, что помимо собственно города я покажу здесь ещё и близлежащую станицу Новоосетинскую с весьма необычной церковью, построенной и не в РФ, и не в РИ, и даже не в СССР.
...В 13-14 веках в степях и горах Предкавказья мучительно погибала Алания - некогда могущественное христианское государство, предками которого числятся скифы, а потомками - осетины. На её руины могли претендовать горцы, только и мечтавшие со своих круч однажды выйти "на плоскость". Но у вайнахов высшей формой организации оставался тейп (клан), а вот черкесы имели подобие государственности и наследственную аристократию. И вот в 14-15 веках от Эльбруса до Казбека раскинулась своебразная черкесская "колония" - Кабарда. С ослаблением кумыков, степных тюрок, господствовавших в те века на Восточном Кавказе, за Терек потянулись кабардинские князья, проигравшие в междоусобных войнах, и к 18 веку "на гребнях" (лесистых хребтах между Тереком и Сунжей) образовалась Малая Кабарда, где чужеродными вкраплениями стояли "остроги" русских казаков и всё активнее селились чеченцы и ингуши, которых знатные кабардинцы, не спрашивая, считали своими подданными. Междоусобицы, однако, не прекращались, и малокабардинские князья, сидевшие на Дарьяльском проходе через Кавказ, искали союза то с Грузией, то с Россией. Наконец, в 1759 году князь Кургока Канчокин поехал в Кизлярскую крепость, а вернулся оттуда другим человеком - теперь звали его Андрей Канчокин-Черкасский, и сверкал на его шее православный крест. Однако получил в свой удел новоиспечённый дворянин не поместье в губернии Пензенской, а собственную крепость Моздок, построенную в 1757-63 годах в глухих лесах на северном берегу Терека. Первым её гарнизоном стала Кургокина дружина из сотни черкесов и осетин, названная в русских документах Моздокской горской казачьей бригадой. Однако в последующие годы крещёные горцы служили в основном гонцами да переводчиками - на Терек прибывали всё новые части регулярных русских войск и казаки с Волги и Дона: десяток станиц вокруг крепости сложился в Моздокский казачий полк, позже ставший одной из основ объединённого в 1860 году Терского войска. Кабардинцы, предприняв несколько безрезультатных набегов на Моздокскую крепость, сами махнули рукой да пошли к "белым волкам" на поклон. Как и осетины, в 1774 году державшие совет старейшин, по итогам которого в Моздокскую крепость прибыла делегация с прошением о подданстве. Следующие пол-века стали расцветом Моздока, превратившегося в центр Русского Кавказа: в 1784 году прямая дорога через Дарьял связала его с Тбилиси, а ещё год спустя крепостные форштадты были объединены в уездный город. Однако Моздок был только ключом, отворившим кавказскую дверь, и быстро затерялся среди лежавших за ней сокровищ: в 1825 году поменялась трасса Военно-Грузинской дороги, в 1835 была упразднена Моздокская крепость, а в 1847 расформировался и уезд, прежде не раз переходивший из губернии в губернию. Позже, конечно, были здесь новые взлёты и падения, но в целом Моздок последних полутора столетий - это такая добротная, крепкая глушь.
2.
Чему способствует само расположение: на карте Северная Осетия удивляет своей формой с характерной "головой" на тонкой длинной шее. Вот эта голова и есть Моздокский район: восстановленный в 1899 году как Моздокский отдел Терской области, в последующие полвека он раз пять передавался из региона в регион и наконец в 1944-м отошёл Северо-Осетинской АО. А впридачу с ним родине предков Иосифа Виссарионыча Дзагоева достались солидный кусок Балкарии и большая часть Ингушетии, жители которой уехали тогда в теплушках обживать ледяную казахскую степь. На родину они возвратились в 1958 году поредевшие и злые, и если отданные русским районы вернули былым хозяевам без вопросов да с добавкой, то между двумя кавказскими народами нашла коса на камень. Восстановление Чечено-Ингушской АССР в полном объёме значило, что в неё придётся включить половину Владикавказа, а Моздокский район превратится в эксклав. Так между двумя регионами России образовалась натурально спорная территория, light-версия Нагорного Карабаха - Восточная часть Пригородного района (на кадре выше - выступ от Владикавказа на восток) и Моздокский коридор шириной в несколько километров, посреди которого стоит ингушское село Хурикау, а для своих - Кескем. С распадом Союза территориальный спор перерос в небольшую войну, не ставшую главным событием постсоветского Кавказа лишь потому, что её затмили ужасы Чеченских войн: в столкновениях в Пригородном районе осенью 1992 года было убито полторы сотни осетин и без малого тысяча ингушей, а ещё 35 тысяч человек стали беженцами. Не то что неприязнь, а взаимная ненависть двух народов ощущается до сих пор, причём со стороны осетин - в весьма специфической форме: критическая масса жителей Алании считают всех ингушей поголовно головорезами и террористами, к которым приличному человеку не стоит приближаться на выстрел. В теории из Владикавказа в Моздок ведёт прямая 80-километровая дорога через предместья ингушских Назрани и Малгобека, но ни один уважающий себя осетин по ней не поедет, предпочтя куда более длинную и глухую дорогу через Моздокский коридор. И даже Хурикау она так мудрено огибает по зелёным холмам Сунженского хребта, что ингушское село лишь краем глаза успеваешь заметить в низине.
3.
Я готовился въезжать в Моздок по мосту через Терек, который покажу ещё ближе к концу поста. Но Кескемская дорога пересекает реку километрах в 20 выше города, где из прибрежных кустов вдруг показывается нечто, похожее странную на Г-образную плотину. Коей по сути и является - это головное сооружение Терско-Кумского канала, с 1960 года орошающего степи Восточного Ставрополья. Его стережёт изрядное количество вооружённой до зубов охраны, вахта которой плавно переходит в столь типичный для Кавказа придорожный блок-пост, так что вместо моей фотографии - карточка из музея да ссылка на репортаж zavodfoto.
3а.
Миновав Терек, маршрутка ещё долго едет по пригородным станицам, затем петляет по городу и прибывает наконец на автовокзал. Надо заметить, и эта сущность в Моздоке неоднозначна: Старая автостанция на объездной заброшена совсем недавно и многие таксисты по привычке возят к ней, а Нижняя автостанция на центральном рынке обслуживает пригородные маршруты и единственный (в 13:00) рейс в Назрань. Новая автостанция же, с которой ездят в Пятигорск, Владикавказ и Грозный, примыкает к железнодорожному вокзалу (1913-15), от которого и начнём прогулку:
4.
Сам вокзал легко принять за ворота крепости, причём крепости действующей и ждущей набега горцев. Привокзальная площадь с контуром бетонных блоков напоминает эспланаду, а проходы к путям закрыты так надёжно, что лишь столбы с проводами выдают наличие путей. Тяжёлые двери вокзала большую часть времени наглухо заперты - он открывается лишь к поездам, коих тут ходит 2 пары: Москва - Грозный и Петербург - Махачкала.
5.
Напротив вокзала - небольшой опрятный Парк Победы со стелой Три Штыка (1979), а вдоль Вокзальной улицы тянутся домики старой путейской слободки:
6.
Среди которых высится школа с благородным старым корпусом меж силикатных пристроек:
7.
И девочки с крылечка удивлённо смотрели, как рослый мужчина в белой панаме фотографирует школьный двор. Его отмечают памятник и мемориальная доска весьма неожиданному государственному деятелю: так и не ставший "Сталиным 2.0." Юрий Андропов родился в 1914 году в семье железнодорожника на станции Нагутской, и в 1924-32 годах, потеряв отца и отчима и перебравшись с матерью в Моздок, учился в этой самой школе.
7а.
От вокзала до центра ещё километра два, но всё прямо - по длинной и шумной улице Кирова, очевидно главной в Моздоке. На полпути - отмеченный горскими башнями в миниатюре главный городской перекрёсток с улицей Мира, спускающейся к Терскому мосту:
8.
Сами же районы между центром и вокзалом откровенно невзрачны, и я бы даже сказал - мрачны. При скромном размере, Моздок удивительно неоднороден, и стены, десятилетиями не знавшие ремонта...
9.
...тут запросто могут соседствовать с блестящими новизной плиточными тротуарами и всяческими новостройками жанра "для людей":
10.
Что же до самих этих людей, то первое слово, которым можно описать Моздок - "многонациональный". Официально здесь 60% жителей русские, и лишь 8% - осетины. Им наступают на пятки кумыки (7%), вместе с чеченцами (3,5%, в основном потомки беженцев), кабардинцами (3,5%) и внезапно, турками (2%) представляющие в Моздоке мусульман, благодаря женскому дресс-коду и обилию детей весьма заметных на улицах. Ещё 6% моздокцев - армяне, и они тут старожилы: к началу ХХ века на языке Месропа Маштоци говорила четверть жителей города. Совсем уж неожиданностью для меня стало заметное количество явно азиатских лиц: я думал, что это калмыки, а оказалось - заброшенные судьбой через Дальний Восток и Среднюю Азию корейцы, коих в Моздоке целых 2% населения. Здешние русские же какие-то другие - более смуглые, более патриархальные, более домовитые, чем даже жители соседнего Ставрополья, но в отличие от последних - не слишком религиозные. Уж не знаю, сохранили они кровь терского казачества или просто привыкли жить с кавказцами и перенимать их уклад, но беглым взглядом Моздок совсем не похож на привычную Россию.
11.
Сама же смесь тут весьма гремучая, тем более в сочетании с бедностью и полным отсутствием туристов. Подвозивший меня военный напутствовал: "вечером лучше не гуляй, тут молодёжь националистически настроенная осталась", а я к тому времени уже успел пройтись по городу в сумерках и отметить подзабытое за последние десять лет обилие самых классических гопников. Добавьте сюда военных, по тёртому камуфляжу и обветренным лицам которых легко усомниться, правда ли на Кавказе кончилась война, и огромное количество режимных объектов с вооружённой охраной. Атмосфера Моздока тяжёлая и тревожная, и даже в самых уютных дворах здесь ощущается что-то зловещее.
12.
...Тем временем, улица Кирова выводит на круглую площадь, над которой изящно взлетает Миг-21, поставленный в 1975 году опять же в память Великой Отечественной:
13.
Тогда же, видимо, был построен Кинотеатр имени Кирова, где последние лет 25 показывают только вот это:
14.
Самолёт и театр, однако, открывают Старый Моздок, и резко поворачивающая на круглой площади улица Кирова в этой своей части когда-то называлась Алексеевской. Здесь встречают сталинка местного техникума и весьма пафосный отель "Моздок":
15.
Главная же в городе площадь 50-летия Октября лежит чуть в стороне:
16.
А возраст неожиданно огромных памятника Ленину и Дворца культуры примерно ясен из её названия:
17.
Как я понимаю, площадь обустроили на месте Успенского собора (1877-92), серьёзно повреждённого войной и окончательно доломанного в 1958 году:
17а.
От площади я вышел на Ростовскую улицу и по ней вернулся к улице Кирова. Перекрёсток отмечает пара скульптур - с одной стороны предельно бестолковый Мыслящий Горожанин:
18а.
С другой - целый мемориал "афганцам", причём если бюст Василия Маргелова (основатель ВДВ) явно новый, то чёрная рука с гранатой появилась здесь уже в 1992 году. Меня, впрочем, больше всего озадачил пулпулак - армянский питьевой фонтанчик, судя по типовому проекту и даже надписи армянскими буквами доставленный сюда прямиком из Еревана, а судя по вполне рабочему состоянию - ещё и считанные месяцы назад. Возможно, это памятник миротворцам Второй Карабахской войны?
18.
Ещё пара кварталов мимо больницы и новенького ТЦ - и вдоль улицы Кирова начинает сгущаться исторический центр. К началу ХХ века Моздок подошёл захолустьем с населением 7,9 тыс. жителей. Население это было столь же многонациональным, и даже более того - за сотню лет город порядочно обрусел: по переписи 1897 года здесь числилось 46% русских, 24% армян, те же 7% осетин и 5% кабардинцев.
19.
Из соседней улицы Свердлова на этот квартал глядят крепостные ворота - на самом деле всего лишь оригинально оформленный, пусть и заброшенный, летний театр. Он стоит в Комсомольском парке, разбитом в свою очередь на месте самого долговечного элемента Моздокской крепости - её тюрьмы. Здесь же и памятник известнейшему узнику - будущему "мужицкому царю". Емелька Пугачёв был донским казаком из станицы Зимовейская, исправно воевал с турками в Бессарабии, но затем заболел и вскоре обнаружил своё полное бесправие. Приехав отвести душу к родичам в Таганрог, он договорился с ними до того, что к гордому казаку чины как к простому солдату относятся, и решил бежать с Дона на Терек. Там Пугачёв стал атаманом станицы Ищёрской (ныне - на севере Чечни), но быстро обнаружил, что вольная волюшка давным-давно и отсюда ушла. Приехав в 1772 году в Моздок как ходок от Ищёрской, Наурской и Галюгаевской станиц по каким-то их нуждам, Пугачёв был узнан как беглый донец и арестован, но легко бежал и с здешней гауптвахты. Ну а ещё год спустя на Яике, где вольница была ещё жива, объявился "чудом выживший Пётр III"...
20.
Самая же интересная часть парка - на краю, по разные стороны Армянской улицы. Ближе видно весьма заслуженное дерево, которое тут называют то Дуб-Исполин, то Дуб-Ровесник Моздока. На камне у основания - провинциально-трогательные строчки местного поэта Льва Пальцева:
Кто-то добрый тебя посадил у дороги,
Может терский казак иль седой осетин,
Так шуми же листвою без бурь и тревоги,
Летописец Моздока, наш дуб-исполин.
А по мне так грех не увязать появление этого дуба с той самой делегацией 1774 года и принятием Осетии в состав России. Тем более что заброшенная Кирлло-Мефодиевская школа (1913) стоит на месте первой в своём роде Осетинской школы, открывшейся при крепости в 1764 году. В 1798 в ней же была напечатана и первая книга на осетинском - букварь и катехезис:
21.
Комосомльский парк вытянут вдоль одноимённой улицы в квартале южнее улицы Кирова. А вот парой кварталов севернее, на улице Шаумяна, встречает Успенско-Никольская церковь (1898), оставшаяся за главную после утраты собора:
22.
От которого она унаследовала посвящение и главную святыню - Моздокскую икону Богоматери, чудотворный список Иверской иконы, который по преданию даровал осетинам Давид-Сослан, муж грузинской царицы Тамары и её главный полководец. Сама же церковь вовсе не проста: сквозь штукатурку и не скажешь, но вообще-то она деревянная, чем и уникальна сразу по двум пунктам. Во-первых, это самая южная деревянная церковь всей России (но не экс-СССР - свои деревянные храмы есть в Грузии), а во вторых как бы не единственный (в экс-СССР так точно!) образец армянского деревянного зодчества - как можно понять по островерхим куполам, строилась она как какая-нибудь Сурб-Аствацацин или Сурб-Григор.
23.
Переселенцы из Закавказья и были первыми гражданскими жителями моздокских форштадтов. По данным 1764 года, тут жило 3,2 тыс. человек (для того времени - очень много, примерно как 300 тыс. жителей сейчас), из которых 40% составляли армяне, ещё 8% - грузины и 20% черкесы. И сам факт армяно-грузинской общины на бойком месте в общем-то совсем не удивляет, а вот откуда хай и картвелы сюда явились - историки не знают до сих пор: скорее всё же ехали они из Астрахани или Дагестана, чем напрямик из Закавказья или Персии. Памятник жертвам геноцида армян соседствует на церковном дворе с силуэтами горских башен.
24.
Центр, между тем, всё ближе, и даже на боковых улицах начинают попадаться единичные старые домики:
25.
А на бывшей Алексеевской есть даже пара более-менее целостных старых кварталов. Их открывают дом купца Великанова:
26.
И городская администрация 1930-х годов:
27.
Невзрачное здание женской гимназии практически напротив него занимает основанный в 1970 году Моздокский музей краеведения, переехавший сюда в 1981-м. Окружает его неуёмный, как в революционных рассказах из журнала "Пионер", пафос, вплоть до раздела "Стихи о музее" в вики-статье, но внутри встретили меня темнота и затхлость. Среди сотрудниц поначалу случился лёгкий переполох, и прежде, чем мне продали билет и разрешили фотографировать, кассирша обзвонила несколько инстанций. Дальше я шёл по залам, в которых для меня включали и выключали свет, и любовался не столько экспонатами, сколько интерьерами глубокой советской эпохи.
28.
Тем не менее, визит в музей себя оправдал - ведь вне музея про Моздок рассказано ещё меньше, и только здесь я смог найти информацию о происхождении отдельных зданий. И что за дом стоит с музеем по соседству - витрины не знают:
29.
А вот напротив него - бывший кинотеатра "Палас", где 24 января 1918 года проходил Первый съезд народов Терека, ставший предвестием Красного Кавказа. Делегацию большевиков на нём возглавлял Сергей Киров, так что и название центральной улицы закономерно.
30.
Рядом - самый роскошный в старом Моздоке дом купца-винокура Ходжаева:
31.
Напротив - какие-то лавки. Вид на них с другой стороны - на заглавном кадре:
32.
Улица Кирова упирается в колоннаду (2018):
33.
За которой, на фоне ещё каких-то дореволюционных зданий, ярко горит Вечный огонь:
34.
И стоит скромный памятник Военно-Грузинской дороге (1984), появившийся тут на её 200-летие. Началом дороги в Тбилиси, не потерявшей актуальности и 240 лет спустя, воспринимается Владикавказ, но официально она начиналась в станице Екатериноградской, а до 1825 года выходила прямо из ворот Моздокской крепости.
35.
На месте которой, между Тереком и его старицами, теперь разбит Детский парк:
36.
Половина его ближе к колоннаде ныне выглядит "с иголочки", а вот напротив сталинки кинотеатр "Мир" (кадр выше) встречает жутковатое запустение.
37.
Среди разрухи притаились мутанты - одни клянчили у меня денег на выпивку, другие просто смотрят из пыли:
38.
С кинотеатром "Мир" же соседствует огромная школа-интернат №1, рядом с которой стоит, пожалуй, самый интересный в Моздоке памятник братьям Дубининым (1983), построившим здесь, ни много ни мало, первый в мире нефтеперерабатывающий завод:
39.
Василий, Герасим и Макар Дубинины из села Верхний Ландех под Гороховцом были крепостными крестьянами графини Софии Паниной. Которая и переселила их, видимо не особо вникая, кто есть кто, из глухих русских лесов в чернозёмные степи Кавказа. Однако Дубинины жирной земле не обрадовались - ведь были они не пахари, а смолокуры, всю свою жизнь (а старшему брату было уже 35 лет - по тем временам немало) занимавшиеся перегонкой смолы на скипадар и дёготь. Облазав весь доступный Кавказ и умудрившись не попасть в плен к горцам, братья пригорюнились - их мастерство осталось без сырья... Но вот близ Грозной крепости на Сунже кого-то из Дубининых вдруг осенило - ведь по окрестным аулам вышедшие на равнину чеченцы рыли колодцы, а из колодцев этих не воду черпали, а чёрную едкую нефть, всем своим видом напомнившую братьям любимую смолу. Тут надо заметить, что нефть была известна людям испокон веков, и в древнем Вавилоне центральные улицы были крыты асфальтом, а Константинополь от морских атак защищали огнемёты и зажигательные бомбы в керамических горшках. Древняя жижа была востребована на Ближнем Востоке, по которому из соседнего Баку ежедневно расходился караван из 200 гружёных нефтяными кувшинами верблюдов. Персы и арабы знали, что её можно разделять на фракции - "чёрная нефть" (битум) шла на лекарственные мази и стройматериалы, а "белая нефть" (керосин) использовалась для освещения. Технологии перегонки нефти и смолы, конечно, порядком отличались, но всё же сходство их было достаточным, чтобы изголодавшиеся по своему ремеслу смолокуры сумели построить нефтеперегонную установку.
39а.
40-вёдерный железный куб с медной крышей нагревался до 200 градусов, от чего лёгкие фракции испарялись, и проходя по змеевику в бочке с холодной водой, конденсировались. Тут стоит добавить, что грозненская нефть очень лёгкая, и из 40 её вёдер братья получали 16 вёдер "белой нефти" - в последующие десятилетия она была известна как фотоген, а в наши дни - как керосин. Другими фракциями были мазут и бензин, и если первый братья научились использовать как смазку механизмов и топливо для перегонного куба, то второй просто сливали в канаву как бесполезный отход. Завод работал в Моздокской крепости в 1823-48 годах, и за это время братья не только выкупились из крепостничества - они активно занимались разведкой месторождений, готовили новые кадры уникальной в тогдашнем мире специальности, строили перегонные кубы в крепостях Кавказской линии. Главным препятствием к тому, чтобы стать первыми в мире нефтяными магнатами же стало законодательство - до 1872 года вся нефть Кавказа добывалась по откупной системе (то есть право на её добычу покупалось на фиксированный срок у землевладельца - в данном случае казаков), а прошения Дубининых выделить им собственную землю для промыслов не были услышаны государством. Затем вкус фотогена распробовала Европа, и огромные партии дешёвого топлива потекли в морские порты. В 1847 году Дубинины получили от государя-императора медаль, а ещё через год обанкротились.
39б.
И в общем, конечно, тут стоит задуматься, не был ли нефтезавод Дубининых порождением "борьбы с космополитизмом", как аэростат Крякутного или первенство Черепановых в создании паровоза. "Отцом" современной нефтепереработки в англоязычном мире считается канадец Абрахам Гесснер, нашедший способ перегонки керосина в 1846 году. В англовики, например, про Дубининых нет ни слова. В то же время о заводе Дубининых много писали уже в конце 19 века, на волне нефтяного бума в Баку, да и сама эта история выглядит вполне логично: Кавказ в мире 200-летней давности был едва ли не единственным местом, где вековые азиатские традиции добычи и использования соприкоснулись с относительно развитой европейской страной. Ну а Советы дело Дубининых возрождать в Моздоке не стали - ныне известнейшим предприятием города и по совместительству его художественным промыслом можно считать гардинную фабрику "Моздокские узоры", основанную в 1960 году.
40.
От Детского парка рукой подать до Центрального рынка и Нижней автостанции, а оттуда и до терского берега. Вот так получилось: Терский берег Белого моря я увидел на 10 лет раньше, чем тот терский берег, куда "выгнали казаки сорок тысяч лошадей". И на берегу этом можно вспомнить, что название Моздок в переводе с кабардинского значит "Глухой лес":
41.
Городская застройка в Моздоке, кажется, нигде не выходит к воде, а вот остатки Алборовского леса тянутся от города вниз по течению на десяток километров. С действующим автодорожным мостом же соседствует Взорванный мост (1929-30), напоминающий о Великой Отечественной - в 1942 году немцы заняли Моздок на четыре месяца и остановлены были лишь на Терском хребте под Малгобеком:
42.
Сам же Терек оказался именно таким, каким я всегда его представлял себе - быстрой, свирепой, мутной рекой. Начинаясь в Грузии, он спускается по Дарьяльскому ущелью и очерчивает по подножью Восточный Кавказ. Кубани, главной реке Западного Кавказа, Терек уступает длиной (623км) и расходом воды (305 м³/с) примерно в полтора раза, но фактически, с учётом более быстрого течения, он куда маловоднее: каскад ГЭС тут есть, а вот судоходства, кажется, никогда не было.
42а.
Терский мост упирается в Калининское - одно из десятка крупных сёл и станиц, опоясывающих Моздок по обеим берегам. Многие из них интересны сами по себе - например, грандиозный (11 тыс. жителей) Кизляр (не путать с городом в Дагестане!), пересечение которого на маршрутке ненадолго переносит на Ближний Восток с его женщинами в платках, неимоверным обилием детворы и грандиозностью мечетей. Я почему-то подумал, что живут здесь ингуши, но на самом деле - кумыки, причём их редкая терская разновидность, восходящая к отдельному тюркскому народу - тюменам, образовавшим на осколках Золотой Орды собственное Тюменское ханство, в 1594 году вошедшее в состав России. Тюменов все, конечно же, давно забыли, а вот кумыков в Моздоке знают как тех, кому лучше не попадаться ночью в тёмном переулке.
43.
На въезде же со стороны Владикавказа встречает станица Луковская (5,6 тыс. жителей), приросшая к Моздоку так плотно, что "на местности" граница двух селений не видна. Ехавшая в маршрутке разговорчивая осетинская бабушка, однако, сразу же восклинкула: "О, луковские казаки!" - кажется, разделение между горожанами и станичниками тут по сей день не забыто.
44.
Луковская мне запомнилась в Моздоке местом отдыха. Например, здесь находится "Джимара" - самое известное в Моздоке заведение, где продают на вынос осетинские пироги. Пироги эти не идут ни в какое сравнение с московским эрзацем - они огромны (раза в два больше тарелки), из печи раскалены почти до жидкого состояния, а главное - с необычными начинками вроде сыра и свекольных листьев или сыра и черемши. В самой "Джимаре" я пирогов так и не отведал, ибо ждать своей очереди мне пришлось бы без малого час, но в кафешке напротив (название её я, конечно, забыл) пироги тоже оказались великолепны. Ну а ужинал, завтракал и обедал двумя такими пирогами я в неожиданно уютной гостинице "Люис" (или всё-таки "Люкс"?) на улице Усанова, которая служит границей Луковской и Моздока и выполняет в нём роль объездной.
45.
Интересные селения есть и подальше от города. Например, Виноградное (2,3 тыс. жителей) за Тереком в 1880-1943 годах было немецкое колонией Гнаденбург, где даже сохранилось лютеранское кладбище. Ну а через Луковскую каждые час-полтора ходит ПАЗик до совхоза "Терек" (посёлок Притеречный), обслуживающий в первую очередь огромную и очень длинную станицу Павлодольскую (5,4 тыс., причём 12% - цыгане). Но нам куда интереснее следующая после неё, лежащая километрах в 20 от Моздока небольшая (600 жителей) станица Новоосетинская:
46.
Её, вместе с соседней Черноярской, основали в 1811 году осетины, спустившиеся из селения Мусгкау в Дигории и в 1824 году зачисленные в Моздокский казачий полк. К началу ХХ века тут жило около 2 тысяч человек, но при Советах станица не вписалась в планы и начала стремительно пустеть. Благодаря чему прекрасно сохранила аутентичный облик - длинная широкая улица-"прогон" да высокие заборы, где профлист сменил горизонтальную доску. В доме атамана (или чём-то вроде того) теперь детский садик:
47.
А на позапрошлом кадре обратите внимание ещё и на мусорные мешки, выставленные на лавочки в ожидании вывоза.
47а.
Кое-где среди каменных домов старых и новых попадаются типичные для Предкавказья турлучные хаты с плетёными стенами, покрытыми слоем самана:
48.
Терское казачество как оно есть. Вернее, как оно было:
49.
Ну а сердцем станицы остаётся Никольский храм в ярко выраженном византийском стиле:
50.
Впрочем, удивительнее облика у него история: заложена церковь была в 1917 году при Росреспублике, закончена - в 1918 году при Белом Юге, и только освятили её уже после распада Союза. В общем-то, случай этот даже не назвать уникальным - так, в Омске есть церковь, законченная в 1919 году, при колчаковцах. Но здесь инаковость читается в архитектуре - куда больше новоосетинский храм напоминает эмигрантские церкви зарубежья ( например, в Тегеране), чем зодчество царской России.
51.
А ещё что отличает Юг от Севера - даже пустеющее село тут не выглядит умирающим. На улицах народ, живущий явно дружно, в оградах индюки, и ПАЗик восемь раз на дню носится в обе стороны. На остановке помимо меня села девушка, а мужик сунул водителю в окно какую-то посылку, и водитель, взяв её, невозмутимо пояснил: "Магарыч!".
52.
Ну а в ХХ веке место станиц в Моздоке заняли гарнизоны, опоясывающие город с севера и запада. Камуфляж и кители - вполне привычная одежда прохожих, как и армейский магазин встречается немногим реже гастронома. Лица и взгляды совсем не вяжутся с тем, что на Кавказе нынче мир. Впрочем, в те времена, когда на Кавказе и правда был мир, военных тут было ещё больше - во многих кварталах Моздока нетрудно узнать бывшие военные городки.
53.
В суть здешних военных объектов я не вникал, но главный из них сам по себе на слуху - это расположенный чуть за городом и не уступающий ему размерами военный аэродром "Моздок", действующая с 1944 года база стратегической авиации, способная обслуживать любые самолёты вплоть до "Белого Лебедя" Ту-160. Что и предопределило роль Моздока в постсоветской России: аэродром стал "воротами в ад", а Моздок - главной тыловой базой обеих Чеченских кампаний. Которая, конечно, не могла не стать целью террористической войны. 5 июня 2003 года смертница Лидия Хальдырханова взорвала автобус авиабазы, убив 19 человек и ранив ещё 24.
54.
А за железной дорогой почти что до самой авиабазы тянется огромная промзона, представляющая собой конгломерат заводов и воинский частей. В самой глубине её блестит одинокий купол Казанской часовни, построенной в 2004 году. Десятью годами ранее, в 1994-м, на этом месте был обустроен военный госпиталь для раненных в Чечне, и вот 1 августа 2003 года его ворота протаранил "Камаз" с 10 тоннами аммиачной селитры и смертником Магомедом Дадаевым за рулём. Взрыв побил в городе стёкла, а от здания оставил полторы стены, так что кажется удивительным, что выживших (82 человека) оказалось больше, чем погибших (52 человека).
55.
Я пришёл сюда рано утром, полчаса попетляв в промзоне. Но буквально следом за мной в ворота прошёл ещё один человек с неприметным лицом, да расспросив, кто я и откуда, вспомнил, как у него погиб здесь друг, пожилой хирург-осетин Алик Дзуцев. К тому времени он уже вышел на пенсию, но коллеги попросили бывалого хирурга помочь со сложной операцией солдату именно в тот злополучный день. Если верить журналистам, оперировал Дзуцев не русского срочника, а чеченца из пророссийских формирований, а под завалами его нашли изувеченным и мёртвым, но сжимающим скальпель в руке.
56.
Сам же человек с неприметным лицом оказался пенсионером ФСБ, на покое принявшим баптизм. Мне он подарил карманное евангелие да отвёз до выезда на Новоосетинскую, по пути немного поговорив о Боге и вере. Не зная про автобус, я поймал машину, которую вёл удалой военный в новеньком камуфляже, причём военный потомственный - родившись на Сахалине, он помотался с отцом по гарнизоном всей Необъятной и в итоге пошёл по его стопам. О службе в Моздоке же он сказал так: "Смотри - здесь ещё Россия, там - другие страны, Грузия, Карабах; а от нас до границы - буфер".