Пара слов за Крейзи Хорс
Как говорится в известном анекдоте - во первых, это красиво. Позволю себе заметить, что даже очень красиво, ибо в одной точке пространства и времени сходятся сразу несколько линий, способных восхитить наше восприятие: эстетики, эротики, ритмики, пластики, звука, света, экспрессии, юмора. Все эти линии-нити смешиваются в вибрирующую невидимую ткань, незримо присутствуя и, в то же время, не скрывая ничего. Катарсис в чистом, незамутненном виде. Как любил, по другому, конечно, поводу, говаривать Сенека : «Вот зрелище, достойное того, чтобы на него оглянулся Бог, оглядывая свои творения».
Но не все так просто - всякое произведение искусства (а Крейзи Хорс - это конечно же искусство) требует к себе понимания, основанного на узнавании составных частей, знаков и символов, условностей и прочих аллюзий. И здесь поджидает зрителя основная опасность. Опасность профанации восприятия. Очень легко, окинув поверхностным, якобы искушенным вглядом пляжного пикапера строй голых девушек, синхронно топчущих сцену, пробурчать, мол, «Ну, и за что тут было платить 100 €? У Клавки и то сиськи больше»... Клава, если Вы меня слышите, бегите от него. Бегите, не оглядывайтесь. Ибо не понимает он ни Вашей, ни иной красоты, сводя ее, ничтоже сумняшеся, к объему чашечки. Объему. Чашечки. Понимаете?
Я сам - несостоявшийся театральный актер. И мне всегда больно видеть, когда во время спектакля (тем более - составленного из номеров) встают люди и уходят, не дожидаясь конца номера или антракта, неся на своих лицах печаль разочарования. Мне больно за актеров, видящих эти разочарованные спины. Но, в то же время, несравнимо, однако же - мне жаль этих зрителей. Они обманулись в своих планах на вечер. Они ожидали крутого стриптиза, мощного разврата, рафинированной порнографии. А ничего этого в спектакле не оказалось. Да, дети, эротика может быть чистой и возвышенной, совсем не пошлой и сказочно далекой от всего, что рифмуется со словом разврат... просто поверьте мне, я знаю, о чем говорю.
Красота Крейзи Хорс - она иная. Она в затейливой игре форм. Казалось бы, вот - ноги, живот, грудь (да, с сосками, кому это мешает, еще раз могу написать - с сосками), спина, шея, волосы, попа, глаза, яркие губы - все формы и линии, давно и детально изученные нами: и в пубертатной теории, и на более поздней практике, в принципе - более или менее похожие, в достаточно широких рамках конституционных и возрастных пропорций. Но - не здесь, не сейчас, не на этой сцене. Формы и линии голых тел, в постоянном движении соединяются в новые формы, распадаются и сливаются еще, пересекаются линиями света, цвета, зеркал и отражений в них. Это не округлости стриптиза, не стеклянная прозрачность пип-шоу, не складки порнографической эквилибристики. Это настоящая красота, без обмана и притворства, созданная голым телом. Просто голым телом. Вдумайтесь: просто голым телом.
Конечно, все не так просто. Кроме голых тел есть и декорации, и костюмы. Да, есть костюмы. Их как бы нет, но они все же есть. Даже если это миниатюрный черный бархатный треугольник, прикрывающий [лобок]лобок (Бивис, он сказал "лобок", гыгыгы), парик, туфли (Кристиан Лабутен лично примеряет девочкам свои модели), пара чулок, перчатки... как никогда к месту известная сентенция о капельке духов в роли костюма.
И свет. Невероятный, рассчитанный по сантиметрам, проецируемый прямо на голые тела, создающий феерические рисунки, новые линии, новые формы, новые изгибы. Всплески глаз и губ, вырванных из темноты тонкой полоской света, волны рук и невероятные изгибы спин, образующих чаши, круги, римские цифры и волны на песчаных дюнах.
Сложно однозначно сказать, что это. Шоу? Ну, да. Перформанс? Типа того. Видеоинсталляция? Отчасти. Балет? И балет, конечно. Нет, не ошибусь, если скажу - Мистерия. Из тех, «благодаря которым мы, дикие и жестокие люди, были перевоспитаны в духе человечности и мягкости, были допущены, как говорится, к таинствам и поистине познали основы жизни и научились не только жить с радостью, но и умирать с надеждой на лучшее». Марк Туллий Цицерон. Две тысячи лет назад. Умри, лучше не скажешь.
Но не все так просто - всякое произведение искусства (а Крейзи Хорс - это конечно же искусство) требует к себе понимания, основанного на узнавании составных частей, знаков и символов, условностей и прочих аллюзий. И здесь поджидает зрителя основная опасность. Опасность профанации восприятия. Очень легко, окинув поверхностным, якобы искушенным вглядом пляжного пикапера строй голых девушек, синхронно топчущих сцену, пробурчать, мол, «Ну, и за что тут было платить 100 €? У Клавки и то сиськи больше»... Клава, если Вы меня слышите, бегите от него. Бегите, не оглядывайтесь. Ибо не понимает он ни Вашей, ни иной красоты, сводя ее, ничтоже сумняшеся, к объему чашечки. Объему. Чашечки. Понимаете?
Я сам - несостоявшийся театральный актер. И мне всегда больно видеть, когда во время спектакля (тем более - составленного из номеров) встают люди и уходят, не дожидаясь конца номера или антракта, неся на своих лицах печаль разочарования. Мне больно за актеров, видящих эти разочарованные спины. Но, в то же время, несравнимо, однако же - мне жаль этих зрителей. Они обманулись в своих планах на вечер. Они ожидали крутого стриптиза, мощного разврата, рафинированной порнографии. А ничего этого в спектакле не оказалось. Да, дети, эротика может быть чистой и возвышенной, совсем не пошлой и сказочно далекой от всего, что рифмуется со словом разврат... просто поверьте мне, я знаю, о чем говорю.
Красота Крейзи Хорс - она иная. Она в затейливой игре форм. Казалось бы, вот - ноги, живот, грудь (да, с сосками, кому это мешает, еще раз могу написать - с сосками), спина, шея, волосы, попа, глаза, яркие губы - все формы и линии, давно и детально изученные нами: и в пубертатной теории, и на более поздней практике, в принципе - более или менее похожие, в достаточно широких рамках конституционных и возрастных пропорций. Но - не здесь, не сейчас, не на этой сцене. Формы и линии голых тел, в постоянном движении соединяются в новые формы, распадаются и сливаются еще, пересекаются линиями света, цвета, зеркал и отражений в них. Это не округлости стриптиза, не стеклянная прозрачность пип-шоу, не складки порнографической эквилибристики. Это настоящая красота, без обмана и притворства, созданная голым телом. Просто голым телом. Вдумайтесь: просто голым телом.
Конечно, все не так просто. Кроме голых тел есть и декорации, и костюмы. Да, есть костюмы. Их как бы нет, но они все же есть. Даже если это миниатюрный черный бархатный треугольник, прикрывающий [лобок]лобок (Бивис, он сказал "лобок", гыгыгы), парик, туфли (Кристиан Лабутен лично примеряет девочкам свои модели), пара чулок, перчатки... как никогда к месту известная сентенция о капельке духов в роли костюма.
И свет. Невероятный, рассчитанный по сантиметрам, проецируемый прямо на голые тела, создающий феерические рисунки, новые линии, новые формы, новые изгибы. Всплески глаз и губ, вырванных из темноты тонкой полоской света, волны рук и невероятные изгибы спин, образующих чаши, круги, римские цифры и волны на песчаных дюнах.
Сложно однозначно сказать, что это. Шоу? Ну, да. Перформанс? Типа того. Видеоинсталляция? Отчасти. Балет? И балет, конечно. Нет, не ошибусь, если скажу - Мистерия. Из тех, «благодаря которым мы, дикие и жестокие люди, были перевоспитаны в духе человечности и мягкости, были допущены, как говорится, к таинствам и поистине познали основы жизни и научились не только жить с радостью, но и умирать с надеждой на лучшее». Марк Туллий Цицерон. Две тысячи лет назад. Умри, лучше не скажешь.