(no subject)

[vdovchenkov]

Моя статья о современном русском неоязычестве и причинах его популярности.

Евразийское пространство глазами молодых, или новое поколение о… Альманах Школы молодого автора (2006-2007 гг.). М., 2008. С. 87-98.

Современное славянское неоязычество

как реакция на кризис

русской этнической идентичности

Евгений Вдовченков

В современной России получило определенную известность такое явление, как неоязычество. Оно зародилось в Западной Европе и США, во второй половине 1980-х гг. распространяется в СССР, а затем и в постсоветском пространстве. Мы можем говорить о развитии данного феномена как о мировой тенденции, поскольку наряду с другими формами нетрадиционных религий оно присутствует во многих странах, в первую очередь на Западе, где известно как «neopaganism». В России неоязычество называют также ведизмом, язычеством, новым язычеством, параязычеством, православием - от «славить правь» («правь», наряду с «явью» и «навью», являются популярными языческими категориями), нативизмом (от лат. nativus - родной, природный)[1], родноверием, политеизмом. Оно (т. е. эти движения) ориентировано на возрождение языческих культов, многобожия, возвращение к своим настоящим этнокультурным истокам и реконструкцию старинных верований.

Насколько правомерно использование самого распространенного термина - неоязычество? Этот название, производное от «язычества», возникло в христианской среде и, таким образом, является внешним по отношению к его сторонникам. Как подчеркивает С. А. Токарев, термин «языческие религии» не является научным и скорее подходит для церковно-миссионерской литературы[2]неоязычество» являются наиболее популярными и используются как в публицистике, так и научных трудах.. Впрочем, в настоящее время термины «язычество» и «

Можно ли сравнивать то древнее и «настоящее» язычество с новым и «ненастоящим»? Ведь между современным человеком, считающим себя язычником, и человеком древнего социума, являвшегося язычником, огромная дистанция. Быть язычником в древности - это значит поддерживать те религиозные (и не только религиозные) традиции, культы и ритуалы, которые отличают этот социум от других, и тем самым подтверждать принадлежать к своему роду, племени, общине. Это судьба, неотделимая от судьбы своего рода, и сознание, растворенное в коллективном начале. В одиночку человек выжить не мог, и это обуславливало высокую степень зависимости человека от коллектива и, следовательно, общинный характер самой религии. Современный городской человек - яркий индивидуалист по определению, экономически вполне самодостаточный и свободный от традиций и «прочих предрассудков». Он обладает в своей жизни гораздо большей свободой, нежели представитель традиционного общества, хотя, как последний, тоже нуждается в чувстве сопричастности и идентификации себя с каким-либо обществом, группой, идеей. Поэтому прямое сопоставление современного и традиционного язычества вряд ли корректно - это два разных явления, появившихся на разных этапах человеческой истории.

Один из ведущих исследователей нового язычества В. А. Шнирельман выделяет два направления в движении, разделяемые им по их отношению к традиции. Первое можно назвать городским неоязычеством. Оно не имеет опыта непрерывной традиции и, как особенно подчеркивается, умозрительно. Последователи этого течения заново изобретают, конструируют религию. Другое неоязычество, «деревенское», ориентировано на возрождение религиозных культов, еще не исчезнувших окончательно, в связи с чем можно говорить об определенной исторической преемственности, непрерывности развития язычества в некоторых странах и регионах (например, у народов Поволжья)[3]. Следует, однако, указать на условность этого разделения, поскольку в обоих случаях мы наблюдаем процессы культуротворчества, приспособления языческих идей и практик к современным реалиям.

Славянское неоязычество, если придерживаться схемы В. А. Шнирельмана, относится к первому направлению, поскольку за почти тысячу лет господства христианства в России системы дохристианских славянских верований не сохранились и информация по ним очень скудна. Неизвестно, насколько были развиты общие религиозные представления славян. Характерно замечание М. Элиаде: «Бессмысленно даже пытаться воссоздать историю религии славянских народов»[4]. Поэтому русское неоязычество не может существовать без конструирования славянских дохристианских политеистических верований. В основе построений неоязычников - данные исторической науки, а также археологии, лингвистики, филологии. Опираясь на эти сведения, или скорее отталкиваясь от них, сторонники нового язычества приступают к их интерпретации, которая, как правило, носит произвольный характер и не отвечает элементарным требованиям научности и достоверности. Они смело привлекают сравнительные материалы из других религий и мифологических систем (отдавая предпочтение германской, индийской, греческой мифологии), используют откровенные фальсификации. Классический пример подобного рода - Велесова книга, которую иногда даже называют Библией неоязычников[5].

Конечно же, такие «исследования» не имеют отношения к науке и являются около- и псевдонаучными. Закономерен скепсис, который испытывают специалисты в отношении современного язычества, и при анализе неоязычества как религии часто подчеркивается его конструируемость и квазирелигиозный характер[6]. Вызывает сомнение искренность веры в придуманных богов. Отсюда - оценка современного неоязычества как чего-то несерьезного и надуманного, нежизненного.

Следует, однако, обратить внимание на масштабы его распространения. О значимости нового язычества в нашем обществе говорят книги, появившихся на прилавках магазинов, а также масса информации в Интернете. Заметную роль играет неоязыческая идеология и ее элементы в политических концепциях некоторых партий и движений; некоторые идеи проникают в научные произведения[7]. По сведениям британского Центра религиозно-социологических исследований, Россия выходит на 4-е место в Европе по числу язычников (3-е место занимает соседняя Украина, а 1-е и 2-е соответственно Исландия и Норвегия)[8]. Эти обстоятельства заставляют нас пристально всмотреться в это новое для России явление и понять причины его распространения.

Неоязычество обычно характеризуется как религия. Так, В. А. Шнирельман определяет неоязычество как общенациональную религию, искусственно создаваемую городской интеллигенцией из фрагментов древних локальных верований[9]. При внимательном рассмотрении этой проблемы оказывается, что на первый план выходит не вера как таковая, не культовая и обрядовая стороны язычества, а его мировоззренческий и культурный аспекты. Ученый из Санкт-Петербурга А. В. Гайдуков замечает, что «в силу своей разноплановости неоязычество несводимо к религии как таковой, общественному или политическому движению, поэтому его возможно рассматривать как своеобразную субкультуру, представляющую автономное образование внутри господствующей культуры»[10]. Сами неоязычники подчеркивают мировоззренческий характер своего движения. Так, видный теоретик неоязычества, идеолог французского движения «новых правых» Ален де Бенуа пишет: «Сегодняшнее язычество состоит не в возведении алтарей Аполлона или возрождения культа Одина <…> Оно подразумевает взгляд на богов как на “центры ценностей” <…>, а на верования, предметом которых они являются, как на системы ценностей: боги и верования уходят, но ценности (выделено А. де Бенуа. - Е. В.) остаются»[11]religion, tradition, trend, sect, cult, faith group[13].. Неоязычник Д. Гаврилов определяет язычество как «иерархию мировоззрений, направленных на самосовершенствование человека и приобретение им необходимых способностей <…> Язычество - это мифологическое мировоззрение, а не религия»[12]. Неслучайно в западных исследованиях существует терминологическая неопределенность с этим явлением: оно называется

Современное неоязычество включает в себя весьма разнообразные объединения и группы, которые петербургский исследователь А. Гайдуков делит на следующие.

1. Национал-патриотические, участвующие в политических акциях;

2. Природно-экологические, заинтересованные в сближении с природой и восстановлении гармонии с ней;

3. Этнографическо-игровые, воссоздающие мир произведений Дж. Р. Р. Толкиена и других фэнтэзи или реконструющие народный быт, одежду, танцы, славянские ратоборства и т. п.[14]

Но в целом это разделение в известной степени условно. Для всех этих объединений характерен определенный набор представлений, принимаемых большинством неоязычников.

Выделяют следующие причины возникновения неоязычества в современном обществе: 1) наступление технической цивилизации, в результате чего человек оказался оторван от природы[15]; 2) духовный кризис XX в., который заставил людей переосмыслить свои традиционные ценности и обратиться к нетрадиционным формам религий; 3) экологическая проблема, решение которой, по мнению неоязычников, состоит в изменении отношений человека с природой; 4) процессы «этнического ренессанса», который возникает как реакция на процессы универсализации и глобализации в современном мире, в связи с чем повышается актуальность так называемых этнических религий[16]; 5) развитие феминистского движения, для которого оказалось неприемлемо христианство с его «мужским» богом[17]; 6) повышение интереса к магии и оккультизму; 7) эстетическая (языческая обрядность и древнее искусство славян, кельтов, германцев и других народов привлекает своей самобытной эстетикой).

Как представляется, самой главной причиной распространения русского неоязычества стал кризис идентичности, кризис русского этнического самосознания. Распад СССР, глобальные трансформации в советском, а затем и российском обществе привели к катастрофическим последствиям, в числе которых можно назвать маргинализацию общества, деиндустриализацию, депопуляцию, резкое падение уровня жизни[18]Поскольку ядром для формирования советской нации был именно русский народ, крушение советского проекта особо тяжело сказалось на русской этнической идентичности[20].. Крушение официальной идеологии и поиски новых путей развития, переориентация общества с системы ценностей, ориентированной на коллектив, на индивидуалистские ценности привели к разбалансировке идентичностей и разрушению модели советского человека[19].

Казалось бы, строительство нового Российского государства вместо Советского с его интернациональной идеологией должно способствовать русскому национальному подъему, однако этого не произошло. Свою роль здесь, конечно же, сыграло ослабление государства, поскольку русский народ - это народ-государственник, и этатистские ценности всегда были значимы для него. Последовательный уход государства из разных сфер жизни общества, а также отсутствие четкой позиции в русском вопросе не могли не сказаться на русском самосознании[21]. Особенно следует подчеркнуть роль крушения СССР. Анатоль Ливен, исследователь чеченской войны и главный редактор журнала «Strategical Comments», отмечает: «Русское национальное самосознание, по крайней мере со времен Петра Великого, всегда зависело от двух империалистических государств, призывавших не к этнической, а к идеологической, транснациональной верности, одно - православию, царю и империи, другое - коммунизму и Советскому Союзу. В результате после развала советского государства способность России к национальной мобилизации резко уменьшилась»[22].

Распад советской сверхдержавы и сужение государства до искусственных границ РСФСР, выкроенных в свое время большевиками, чрезвычайно сильно ударил по самосознанию русских. Последние 15 лет деструктивные процессы существенно опережают конструктивные, и мы можем говорить о процессах деэтнизации русского народа[23].

Нельзя сказать, что русское население никак не реагирует на сложившуюся ситуацию. Вызовы времени - масштабные социально-экономические потрясения, внешне- и внутриполитическая нестабильность, война в Чечне и угроза исламского экстремизма приводят к распространению националистических и патриотических концепций и идей в обществе. Однако в целом для русского населения на территории России в настоящее время характерны инертность и пассивность[24].

Именно эти обстоятельства и сложившаяся ситуация помогает нам во многом понять феномен и условия распространения русского неоязычества, представители которого призывают к консолидации русского общества или его части. Апелляция к историческому прошлому русского народа, создание новых национальных мифов, удревление его истории (порой на несколько тысячелетий), возвеличивание и утверждения об уникальности и исключительности русских - все это важнейшие составляющие современного русского неоязычества.

Самым емким лозунгом, содержащим основные ценности родноверов, является лозунг «ПРИРОДА - РОДИНА - НАРОД»[25]Неслучайно последние ежегодные международные конгрессы неоязычников, начиная с 1998 г., регулярно объявляли себя Конгрессами этнических религий[26]., то есть сочетание идей патриотизма и национализма (от самого умеренного вплоть до экстремистских лозунгов) и сближения с природой. В свете современных проблем России (экономических, внешне- и внутриполитических, социальных и национальных) неоязычество становится актуальным именно как этническая религия.

Политика современного Российского государства, не позволяющая решить самые важные и актуальные вопросы, стоящие перед обществом (развитие экономики, науки, национальные проблемы, уровень жизни населения), вызывает разочарование и неверие в современные политические институты. Повышению легитимности власти отнюдь не способствуют различные эксперименты в области образования, бюджетной сфере, политике, которые, к сожалению, не прекращаются. Один из самых авторитетных исследователей неоязычества приходит к выводу, что «движения, подобные неоязыческому, показывают глубокое разочарование людей, и прежде всего молодых, в способности государственных структур наладить нормальную жизнь. Отсюда стремление дистанцироваться от государства и даже от современного российского общества»[27].

В такой ситуации люди ищут опору в этносе и национализме. Осознание своей идентичности, чувство принадлежности к своему этносу, ощущение связи с предками являются очень важными средствами психической защиты. Этническая идентичность может стать не только средством психической стабильности, но и важнейшим политико-экономическим ресурсом. Отличительной особенностью русского народа в настоящее время является неспособность самоорганизоваться. В то же время малочисленные, но сплоченные и хорошо организованные этносы предельно эффективно используют этнический ресурс для своих целей.

Одной из популярнейших у неоязычников идей является восприятие жизни как борьбы и вера в то, что закон борьбы и противостояния является основным в природе и человеческом обществе. В этом отношении закономерно, что одним из важнейших каналов распространения язычества являются различные стили борьбы и рукопашного боя. Из них наиболее известной является славяно-горицкая борьба, авторская система А. К. Белова. Борьба может воплощаться в конкретное противодействие с каким-либо врагом (в качестве которого могут выступать: христианство, евреи, США, определенные социальные группы в России) или же быть жизненным принципом, не позволяющим человеку смиряться с неблагоприятными обстоятельствами и несправедливостью. Неоязычество тем и привлекает многих, что постулирует высокую социальную и политическую активность личности. Многих сторонников язычества гораздо сильнее волнует не религия и прилагающиеся к этому вопросы культа, обрядности, постулаты веры, а многочисленные проблемы современной России. Практически во всех их концепциях проглядывается стремление сформировать активного гражданина (в пику распространенной точке зрения о пассивности русских) и сцементировать русское национальное ядро. В этом отношении неоязычество - это ростки пробивающихся в России элементов гражданского общества, хотя в данном случае принимающего очень причудливые формы[28].

Отдельного внимания заслуживает вопрос, почему же в качестве национальной идеи новые язычники не используют православную веру. Хотя новое язычество возникло в обществе, пронизанном христианскими ценностями, идея неприятия христианства является одним из важнейших элементов самоидентификации. Конечно, большую роль сыграло советское атеистическое прошлое - за годы советской власти христианская традиция была прервана, и для людей, не воспитанных в духе православия, возникла ситуация выбора. Далеко не всегда выбор решался и решается в пользу традиционной религии.

Причина отторжения христианства язычниками - несогласие со следующими положениями православия (необходимо при этом подчеркнуть, что эти воззрения приписываются христианам неоязычниками, хотя со многими из них сами христиане могут не соглашаться): 1) нетерпимость и претензии на свою исключительность и истинность, а также презрение, ненависть к иноверцам, откуда, как полагают язычники, исходит дух фанатизма и тоталитаризма в современном обществе[29]неприятие идеи милосердия и замена ее идеей справедливости.; 2) идеи смирения и пассивного, как это представляют неоязычники, отношения к жизни, дистанцирование церкви от общественных проблем[30]; 3) страдальческий и жертвенный характер православия[31]; 4) идея врожденной греховности человека и его принижение в христианстве (человек - раб божий); 5) отрицание плотского и телесного начала в человеке (в язычестве, как правило, утверждается идея гармонии физического и духовного); 6) идея абсолютного добра и абсолютного зла (в отличие от христианства постулируется относительность этих понятий); 6) возможность приобщиться к божественному только посредством церкви; 7)

Часто утверждается, что христианство неприменимо в качестве религии, поскольку это чужая этническая традиция, а именно - иудейская, что дает основания некоторым авторам употреблять термины «иудеохристианство»[32] и «чужебесие». Отторгает от христианства также его наднациональный характер.

Несогласие с основными постулатами христианства отнюдь не означает, что борьба с ним неизбежна. В неоязыческой литературе можно найти самое разное отношение к православию: от идеи спокойного сосуществования до жестокого неприятия и непримиримой конфронтации. В последнее время со стороны язычников раздается все больше призывов к взаимоуважению и терпимости, как, например, в «Обращении русских язычников к Российским средствам массовой информации 25 сентября 2003 года», инициированном религиозной языческой группой «Содружество Природной Веры “Славия”»: «Возрождающиеся языческие организации сталкиваются с негативным влиянием со стороны РПЦ при формировании образа язычества в общественном мнении, с противодействием представителей РПЦ развитию языческого движения путем вмешательства в деятельность государственных органов власти, вмешательства в повседневное общение с близкими, друзьями и коллегами по работе, и во многих других случаях. Основная наша задача в этом смысле - не позволить очернительства по отношению к язычеству в целом, отстоять свои культурные, нравственные и религиозные ценности, добиться полноправного участия в общественной жизни… Изо дня в день сталкиваясь с агрессией против своей веры и ее символов, мы решительно осуждаем действия, направленные на осквернение любой святыни любой религии… Мы готовы к диалогу, сотрудничеству, совместным действиям с любыми организациями, по предотвращению вандализма и осквернения священных и культурно значимых сооружений, независимо от их конфессиональной принадлежности»[33].

Следует обратить внимание, что современное язычество может содержать в себе элементы ксенофобии, расизма, крайнего национализма и шовинизма. Эта направленность ряда течений в неоязычестве рассмотрена, пожалуй, подробнее других[34]. Для нашего исследования важно, что радикализм этих процессов напрямую зависит от масштабов и характера постигшего общества кризиса.

Очень интересным является вопрос о характере возникновении современного язычества - формировании его определенными группами и личностями «сверху» или же о спонтанном развитии «снизу». Является ли неоязычество в этом отношении чьим-то задуманным и реализованным проектом? На это, по моему мнению, можно ответить и «да» и «нет». Конечно, неоязычество представляет собой конструкт, созданный для реализации своих целей конкретными людьми и активно используемый ими. Однако если учесть то внимание к своему прошлому, которое является характерной чертой культурной жизни 1970-х и 1980-х годов, всплеск интереса к национальной проблематике и мучительный поиск национального самосознания в конце 1980-х и в 1990-е годы, то становится ясно, что движение в своей основе зародилось в самом обществе и является его органичной (несмотря на экзотичность и маргинальность) частью.

Вряд ли стоит говорить о том, что неоязычество поднимется до общенационального уровня - уж слишком оно разнородно по своим формам, конкретным идеям, социальным практикам, методам и целям. Следует отметить и узость социальной базы неоязычества, и то, что это явление находится на периферии современной культуры. Но это движение уже прочно заняло свою, пусть и узкую, нишу в российском обществе, и мы можем прогнозировать его дальнейшее существование и развитие. В. А. Шнирельман, говоря о перспективах развития движения, предполагает, что «русское неоязычество находится на распутье, и перед ним открываются две дороги - либо продолжать культивировать ксенофобию, что ведет к неонацизму, либо сместить акцент на экологическую безопасность, феминистские идеи и раскрепощение человека от чрезмерного пресса современной массовой культуры, как это уже сделали многие западные неоязыческие группы»[35]. Позволю себе не согласиться с этой точкой зрения. Исходя из того, что главная проблема, волнующая неоязычников - это масштабный кризис современного российского социума, то идеи экологической безопасности, раскрепощения человека, а тем более феминизм отходят на второй, а то и третий план. Реальная дилемма, стоящая перед сторонниками неоязычества - радикализироваться и идти по пути конфронтации или же выбирать диалог для решения ключевых политических, экономических и культурных проблем российского общества.

[1] Дорошенко М. Доклад на секции «Тоталитарные секты и методы противодействия им» XI Рождественских образовательных чтений (30 января 2003 г.) // iriney.vinchi.ru/sects/heathen/news009.htm. Последнее посещение 20 апреля 2006 г.

[2] Токарев С. А. Ранние формы религии. М.: Политиздат, 1990. С 24.

[3] Неоязычество на просторах Евразии. (Приложение к журналу «Страницы»). М.: Библейско-богословский ин-т св. апостола Андрея, 2001. С. 168.

[4] Элиаде М. История веры и религиозных идей. Т. III. От Магомета до Реформации. М.: «Критерион», 2002. С. 35.

[5] Гайдуков А. Молодежная субкультура славянского неоязычества в Петербурге; Клейн Л. С. Воскрешение Перуна. СПб.: Евразия, 2004. С. 107-130; Шнирельман В. А. Перун, Сварог и другие: русские неоязычники в поисках себя // Он же. Неоязычество и национализм: Восточноевропейский ареал. (Институт этнографии и антропологии РАН, Исследования по прикладной и неотложной этнологии. № 114). М.: Библейско-богословский ин-т св. апостола Андрея, 1998; Неоязычество на просторах Евразии.

[6] Прибыловский В. Русское язычество - квазирелигия национализма и ксенофобии // Верховский А., Михайловская Е., Прибыловский В. Политическая ксенофобия. Радикальные группы. Представления лидеров. Роль Церкви. М.: ООО «Панорама», 1999. С. 123-133.

[7] Волков Ю. Г. Идеология для россиян (основные идеи гуманистической идеологии России). М.: АНО РЖ «Соц.-гуманит. знания», 2004; Щедрин О. Г. Правовой нигилизм - как характеристика современного русского правосознания. Ростов-на-Дону: «Литфонд», 1994.
[8] Солдатов А. Родная вера или вражеский «нью-эйдж». Чем современное русское язычество привлекает нацистов и либералов? // Московские новости. 2006. № 3. 27 января.

[9] Шнирельман В. А. Неоязычество и национализм. Восточно-европейский ареал. С. 3.

[10] Гайдуков А. Молодежная субкультура славянского неоязычества в Петербурге // Молодежные движения и субкультуры Санкт-Петербурга (социологический и антропологический анализ). СПб.: НОРМА, 1999.

[11] А. де Бенуа. Как можно быть язычником. М.: «Русская правда», 2004. С. 22, 23.

[12] Куликов И. Определение понятия «неоязычество». Сущностные характеристики неоязычества // seminaria.bel.ru/pages/mo/2001/mo4 st 4.htm . Последнее посещение 20 апреля 2006 г.

[13] Неоязычество на Западе // www.dvpt.ru/analytics017.htm . Последнее посещение 25 ноября 2006 г.

[14] Гайдуков А. Указ. соч.

[15] Фаликов Б. Неоязычество // Новый мир. 1999. № 8. С. 159.

[16] Крутоус В. П. Заметки о неоязычестве - многоликом Протее раздвоенной культуры // Вестник Московского университета. Сер. 7. Философия. М., 2000. № 5. С. 86.

[17] Шнирельман В. А. Второе пришествие арийского мифа // Восток. 1998. № 1. С. 99-100.

[18] Семенов Ю. И. Философия истории. Общая теория, основные проблемы, идеи и концепции от древности до наших дней. М.: «Современные тетради», 2003. С. 564-588.

[19] Губогло М. Н. Идентификация идентичности: Этносоциологические очерки. М.: «Наука», 2003. С. 278.

[20] Там же. С. 203.

[21] Так, судьба 25 миллионов русских, оставшихся в бывших республиках СССР после его распада, оказалась вне зоны внимания Российского государства.

[22] Ливен А. Война в Чечне и упадок российского могущества // www.sakharov-center.ru/chs/chrus12_2.htm . Последнее посещение 25 ноября 2006 г.

[23] Козлов В. И. История трагедии великого народа: Русский вопрос. М., 1997. Истоки этих процессов, как показывает автор, уходят еще в советское прошлое.

[24] Примечательно, что масштабного русского национализма как массового и организованного явления не существует, вопреки антифашистскому и антинационалистическому пафосу СМИ.

[25] Доброслав. Язычество как волшебство. М.: «Слава!», 2004. С. 200.

[26] Шнирельман В. А. От «советского народа» к «органической общности»: образ мира русских и украинских неоязычников // Славяноведение. 2005. № 6. С. 7.

[27] Там же. С. 24.

[28] В высшей степени примечательно, что В. А. Шнирельман, исследующий неоязычество и обращающий внимание на самые причудливые и негативные его проявления, в недавней своей статье пришел к выводу, что «в деятельности неоязычников можно обнаружить зачатки гражданского общества» (Шнирельман В. А. От «советского народа» к «органической общности»... С. 23).

[29] Гус Ди Зерига. Христиане и язычники. М.: ФАИР-ПРЕСС, 2002. С. 249 и дал.; А. де Бенуа. Указ. соч. С. 133-146.

[30] Белов А. К. Молот радогоры. М., 1996. С. 36-37; А. де Бенуа. Указ. соч. С. 153-177. В. А. Шнирельман отмечает: «русских неоязычников мало удовлетворяет христианская мораль, призывающая к смирению и тем самым разоружающая этнонационалистов. Ведь они прямо-таки рвутся в бой и готовы всерьез сражаться за свои идеалы, при этом они не исключают и вооруженной борьбы. Поэтому им нужна иная идеология, делающая акцент на героизме и воинственности, нужна “религия сильных и смелых”. Ведь борьба за власть требует совершенно иных качеств - агрессивности, смелости, жертвенности, готовности к кровопролитной вооруженной борьбе, нетерпимости к “врагам нации” и т. д. Вот почему для ряда идеологов этнического национализма одним из наиболее привлекательных моментов язычества служит именно дух милитаризма - им нужен не страдающий,