Josef Sudek
«Открытие - вот что важно. Сначала приходит открытие. За ним - работа. И в результате иногда что-то из этого остается...»
Йозеф Судек родился в чешском городке Колин в 1896 году. Рос, учился, собирался стать переплетчиком, получил соответствующий диплом. Ему было девятнадцать, когда его забрали на фронт - началась Первая мировая. Долгие месяцы войны, тяжелое ранение, госпиталя, потеря правой руки, вердикт - полная неработоспособность. Дом инвалидов. И в то же время: развитие появившегося еще в детстве интереса к фотографии - просто потому, что любительская камера была едва ли не единственным рабочим инструментом, с которым можно было управиться одной рукой. Поступление в пражскую Школу графических искусств...
А дальше - то, о чем не говорят факты, хотя их можно перечислять: вступление в Чешское фотографическое общество, выставки, публикации. Дальше то, чего не объясняют слова, хотя всё можно выразить всего в двух: обретение смысла...
Полное растворение, годы самозабвенной, фанатичной работы. Без оглядки на публику, без мыслей об успехе. И при этом - с неизменным успехом во всем. Признание. За десять с небольшим лет обретение статуса самого значимого фотографа Чехии, а заодно - лучшего из всех, кто когда-либо фотографировал ее столицу - Прагу.
Про Судека говорили: «Если он не на концерте и не снимает где-нибудь в городе, значит, вы обнаружите его дома за печатью своих фотографий». Со временем уклад этот становился все более определенным, все более строгим. Работа, съемки целый день, а вечером - музыка. Концерт. Граммофон всю ночь напролет. С утра - всё снова... Жить, чтобы увидеть. Жить, чтобы запечатлеть. Изо дня в день. Каждую секунду. Полная поглощенность, неспособность отдавать себя чему-то еще. Неспособность себя поделить даже для того, чтоб получить свою долю земной любви - никогда в жизни Судека не было любимой женщины, ни одной интрижки - и то не было.
Снимая свою знаменитую серию фотографий Собора св. Витта, Судек мог упорно ждать правильного, нужного ему освещения, зная, что дней, которые дадут ему такой свет, два или три в году. В поисках нужного ракурса он - однорукий, «неработоспособный инвалид», - таща за собой тяжелую уже далеко не любительскую камеру, взбирался на строительные леса. Нередко во время таких восхождений он случайно повреждал в камере фотопластину. Тогда он спускался вниз, менял ее - и восхождение начиналось заново. Порой освещение тем временем успевало поменяться, и Судек ждал снова - неделю, месяц, год - сколько требовалось.
Йозеф Судек работал допотопными огромными камерами и печатал снимки контактным способом. Эффект был потрясающим: фотография будто прилипала к сознанию зрителя, не могла не оставить следа. Огромная серия "Окно моего ателье" предстает откровением уставшего от жизни философа. Каждая фотография - это окно, сквозь которое заглядываешь внутрь себя. Одного взгляда на любой снимок достаточно, чтобы заразиться болезнью наблюдателя-экзистенциалиста.
Судек был человеком, склонным к долгим, изнуряющим раздумьям. Их отпечаток хранит множество вещей из его мастерской. Они все были осмыслены художником, поняты им и интерпретированы в снимках. Все эти забавные предметы, которые можно видеть на фотографиях, Судек получил от друзей в подарок. Граненые стаканы, кусочки стекла, ракушки...
Часто Судека можно было застать рассматривающим сквозь лучи света стеклянные шары, бокалы, кусочки слюды. Этот процесс продолжался часами. Он бесконечно комкал бумагу, пытаясь придать ей форму понятную только ему. С утра до вечера мог просидеть на скрипучем стуле, вертя в руках кувшин или доисторическую кофемолку. Он очень нежно поглаживал отполированную временем поверхность вещицы, пытаясь понять, как передать на фото фактуру старости. Однажды удивленные поклонники спросили художника: "Почему Вы фотографируете эти предметы?" На что Судек ответил: "...Они красивы".
Многие фотографы пытались повторить «эффект Судека», печатая с его архивных негативов - результат никогда не приближался к оригинальным отпечаткам Мастера, изготовленным контактным способом на старой фотобумаге, неизвестно, сколько пролежавшей в судековском «лабиринте». Дело не в технике, а, скорее, в видении. Излишне упоминать об отсутствии какой бы то ни было ретуши, ни карандашной, ни, разумеется, компьютерной. Просто ТАК он видел этот мир и таким показывает его нам, настаивая, не смотря ни на что, на его безупречной красоте.
Он никуда не спешил. “Торопись медленно”, - любил повторять римскую поговорку философ Судек.
Он мог не спеша фотографировать в саду портреты камней и цветов, слушая мелодии, доносившиеся из распахнутого окна ателье. Любимые пластинки, старый граммофон… К музыке Судек был чувствителен всю свою жизнь. Даже измерял экспозицию снимков временем звучания того или иного произведения Вивальди. Светописью он передавал музыку вещей.
Среди художников всех видов и жанров у Судека были десятки друзей. Личное обаяние привлекало к нему внимание почти всех портретистов. Вначале 60-х была даже организована выставка “Йозеф Судек в изобразительном искусстве”, на которой экспонировалось 114 рисунков, графических листов, полотен, и скульптурных портретов. Судек, бесспорно относится к наиболее портретируемым фотографам в мире и, конечно, к наиболее фотографируемым. Это объясняется не только ролью, которую он играет в мировой фотографии, но его человеческой добротой, жизненной мудростью и вечно молодой душой. Такое количество портретов свидетельствует также об исключительном значении Судека не только для чехословацкой фотографии, но и для всей культуры вообще.
Йозеф Судек умер в 1976 году. После его смерти среди оставшихся фотографий и бумаг нашли снимок - на нем страница из книги со стихотворением Элизабет Браунинг. В нем есть такие строки:
самых ничтожных созданий,
любящих Господа, Господь принимает ради этой любви.
И то, что я чувствую, вопреки худшим свойствам того,
что я есть, оборачивается вспышкой, сиянием и дает увидеть
как великая работа Любви преображает работу Природы
http://www.sudek-atelier.cz/new_web/eng/sudek_foto.html
http://photography-now.net/josef_sudek/
Йозеф Судек родился в чешском городке Колин в 1896 году. Рос, учился, собирался стать переплетчиком, получил соответствующий диплом. Ему было девятнадцать, когда его забрали на фронт - началась Первая мировая. Долгие месяцы войны, тяжелое ранение, госпиталя, потеря правой руки, вердикт - полная неработоспособность. Дом инвалидов. И в то же время: развитие появившегося еще в детстве интереса к фотографии - просто потому, что любительская камера была едва ли не единственным рабочим инструментом, с которым можно было управиться одной рукой. Поступление в пражскую Школу графических искусств...
А дальше - то, о чем не говорят факты, хотя их можно перечислять: вступление в Чешское фотографическое общество, выставки, публикации. Дальше то, чего не объясняют слова, хотя всё можно выразить всего в двух: обретение смысла...
Полное растворение, годы самозабвенной, фанатичной работы. Без оглядки на публику, без мыслей об успехе. И при этом - с неизменным успехом во всем. Признание. За десять с небольшим лет обретение статуса самого значимого фотографа Чехии, а заодно - лучшего из всех, кто когда-либо фотографировал ее столицу - Прагу.
Про Судека говорили: «Если он не на концерте и не снимает где-нибудь в городе, значит, вы обнаружите его дома за печатью своих фотографий». Со временем уклад этот становился все более определенным, все более строгим. Работа, съемки целый день, а вечером - музыка. Концерт. Граммофон всю ночь напролет. С утра - всё снова... Жить, чтобы увидеть. Жить, чтобы запечатлеть. Изо дня в день. Каждую секунду. Полная поглощенность, неспособность отдавать себя чему-то еще. Неспособность себя поделить даже для того, чтоб получить свою долю земной любви - никогда в жизни Судека не было любимой женщины, ни одной интрижки - и то не было.
Снимая свою знаменитую серию фотографий Собора св. Витта, Судек мог упорно ждать правильного, нужного ему освещения, зная, что дней, которые дадут ему такой свет, два или три в году. В поисках нужного ракурса он - однорукий, «неработоспособный инвалид», - таща за собой тяжелую уже далеко не любительскую камеру, взбирался на строительные леса. Нередко во время таких восхождений он случайно повреждал в камере фотопластину. Тогда он спускался вниз, менял ее - и восхождение начиналось заново. Порой освещение тем временем успевало поменяться, и Судек ждал снова - неделю, месяц, год - сколько требовалось.
Йозеф Судек работал допотопными огромными камерами и печатал снимки контактным способом. Эффект был потрясающим: фотография будто прилипала к сознанию зрителя, не могла не оставить следа. Огромная серия "Окно моего ателье" предстает откровением уставшего от жизни философа. Каждая фотография - это окно, сквозь которое заглядываешь внутрь себя. Одного взгляда на любой снимок достаточно, чтобы заразиться болезнью наблюдателя-экзистенциалиста.
Судек был человеком, склонным к долгим, изнуряющим раздумьям. Их отпечаток хранит множество вещей из его мастерской. Они все были осмыслены художником, поняты им и интерпретированы в снимках. Все эти забавные предметы, которые можно видеть на фотографиях, Судек получил от друзей в подарок. Граненые стаканы, кусочки стекла, ракушки...
Часто Судека можно было застать рассматривающим сквозь лучи света стеклянные шары, бокалы, кусочки слюды. Этот процесс продолжался часами. Он бесконечно комкал бумагу, пытаясь придать ей форму понятную только ему. С утра до вечера мог просидеть на скрипучем стуле, вертя в руках кувшин или доисторическую кофемолку. Он очень нежно поглаживал отполированную временем поверхность вещицы, пытаясь понять, как передать на фото фактуру старости. Однажды удивленные поклонники спросили художника: "Почему Вы фотографируете эти предметы?" На что Судек ответил: "...Они красивы".
Многие фотографы пытались повторить «эффект Судека», печатая с его архивных негативов - результат никогда не приближался к оригинальным отпечаткам Мастера, изготовленным контактным способом на старой фотобумаге, неизвестно, сколько пролежавшей в судековском «лабиринте». Дело не в технике, а, скорее, в видении. Излишне упоминать об отсутствии какой бы то ни было ретуши, ни карандашной, ни, разумеется, компьютерной. Просто ТАК он видел этот мир и таким показывает его нам, настаивая, не смотря ни на что, на его безупречной красоте.
Он никуда не спешил. “Торопись медленно”, - любил повторять римскую поговорку философ Судек.
Он мог не спеша фотографировать в саду портреты камней и цветов, слушая мелодии, доносившиеся из распахнутого окна ателье. Любимые пластинки, старый граммофон… К музыке Судек был чувствителен всю свою жизнь. Даже измерял экспозицию снимков временем звучания того или иного произведения Вивальди. Светописью он передавал музыку вещей.
Среди художников всех видов и жанров у Судека были десятки друзей. Личное обаяние привлекало к нему внимание почти всех портретистов. Вначале 60-х была даже организована выставка “Йозеф Судек в изобразительном искусстве”, на которой экспонировалось 114 рисунков, графических листов, полотен, и скульптурных портретов. Судек, бесспорно относится к наиболее портретируемым фотографам в мире и, конечно, к наиболее фотографируемым. Это объясняется не только ролью, которую он играет в мировой фотографии, но его человеческой добротой, жизненной мудростью и вечно молодой душой. Такое количество портретов свидетельствует также об исключительном значении Судека не только для чехословацкой фотографии, но и для всей культуры вообще.
Йозеф Судек умер в 1976 году. После его смерти среди оставшихся фотографий и бумаг нашли снимок - на нем страница из книги со стихотворением Элизабет Браунинг. В нем есть такие строки:
самых ничтожных созданий,
любящих Господа, Господь принимает ради этой любви.
И то, что я чувствую, вопреки худшим свойствам того,
что я есть, оборачивается вспышкой, сиянием и дает увидеть
как великая работа Любви преображает работу Природы
http://www.sudek-atelier.cz/new_web/eng/sudek_foto.html
http://photography-now.net/josef_sudek/