История о настоящем герое.
Эта история основана на реальных событиях, рассказана мне моим другом Сергеем две недели назад. Я почему-то не смог ее забыть и переложил на бумагу. В рассказ добавлены художественные подробности от меня, но в целом - суть настоящая.
«Автобус Волгоград-Камышино отходит через 15 минут, посадка пассажиров осуществляется на 12 платформе» - монотонно прохрипел репродуктор женским голосом. Алефтина Егоровна работала на автовокзале диспетчером и одновременно диктором уже второй десяток лет. Сколько рейсов она отправила в разные населенные пункты области уже и не посчитать и тем более не вспомнить.
Петр Васильевич стоял у своего верного ЛАЗа и встречал своих пассажиров. Он также был старожил и на этом маршруте крутил баранку уже не меньше, чем Алевтина обьявляла его отъезды и приезды. Единственное отличие было в том, что его работа, не смотря на кажущееся однообразие (шутка ли, 14-ый год по одному и тому же маршруту) отличалась общением с разными людьми. Да, Петр Васильевич уже многих знал в лицо, ведь он сам из Камышино, но каждый раз были все новые и новые лица. Кто-то к родственникам ездил, выпускники училищ возвращались из города в деревню с новой кровью в лице мужей или жен, иногда уже сразу с ребеночком. Петр стоял у водительской двери своего верного железного коня, так, чтобы видеть спешащих пассажиров и с одной и с другой стороны. Покуривая сигарку он поторапливал пассажиров:
- Митяй, давай быстрее, шевели трикошками, вишь, как заметает!
- Бегу,бегу, Васильич, че-то сегодня действительно пурга разыгралась! - остановившись возле двери токарь совхоза поставил сумку на землю и стал неистово дышать на руки, пытаясь их отогреть - папироску дашь?
Васильич достал пачку Примы и протянул земляку.
- Держи, коли пальцы вытянут.
Митяй достал кое-как сигарету, спички, подкурил и сразу сделал две глубокие затяжки.
- Рейс-то не отменишь, Васильич? Пурга-то разыгралсь.
- Дак, а нам че пурга? Ты в салон зайди, там в майке можно ехать, я уже полтора часа для вас прогреваю - улыбнулся в усы водитель.
- Это хорошо. Ладно, побёг я греться, а то и курево не в радость на таком ветруне.
Васильич открыл ему дверь и он семеня ногами заскочил в действительно разогретый салон ЛАЗа.
Пригородный автобус выехал с автостанции с пятнадцатиминутным опозданием из-за метео условий. Конечно, он мог выехать вовремя, но Васильич понимал, что люди могут опоздать из-за резко свалившейся непогоды. Тут как раз недвусмысленно звучала поговорка: Как снег на голову.
Нетропясь автобус проехал по волгоградским опустевшим улицам, вывернул на мост, оттуда через 15 минут вышел на трассу и стал неспеша, но верно отсчитывать километры дороги.
Пассажиры в автобусе, как правило тоже были почти все знакомы. Поэтому там и тут раздавались спокойные голоса, односельчане делились новостями. Где-то мужики спорили, но не мешая остальным. Молодежь хихикала, в основном сидя на последних сиденьях. Многие пассажиры спали, потому что после такого ветра и мороза в теплом автобусе большинство разморило и потянуло в сон.
Васильич ехал внимательно вглядываясь в темноту, сквозь снежную стену. Он не торопился, понимая, что лучше опоздать, но довезти всех в деревню. Понимал также, что и крутанется по Камышино, чтобы по максимуму ближе к дому земляков развести, а не бросать на автостанции в такую погоду. Внимательность на дороге, скорей всего, была даже излишней - за это время он настолько хорошо знал этот путь, что летом мог угадывать через сколько метров ворона будет сидеть на обочине. Поэтому иногда он отвлекался на какие-то мимолетные мысли о своем внуке, о своем первом внуке - Сережке, которого он так долго ждал и вот дочь ему его подарила. Вспомнит вот так на мгновенье, улыбнется и тут же возвращается к дороге.
Автобус с тремя десятками пассажирами уже прошел две трети пути, голосов в салоне было все меньше, на улице снега и ветра все больше. За все это время водитель не встретил ни одной машины ни в сторону Волгограда, ни в сторону Камышино его никто не обгонял.
Вдруг, почти перед самым носом Васильич увидел резкий свет фар! В тоже мгновенье из снежной завесы выскочил Газон и все произошло за какое-то мгновенье. Газон выскочил, на секунду ослепил фарами, в следующую секунду исчез, но исчез с каким-то глухим ударом. И что это за звук был - непонятно. Васильич скорее почувствовал, как в салоне становится холодно, чем понял, что же это был за звук и какие могут быть последствия. Автоматически, на рефлексе он стал снижать скорость и уже через несколько секунд пришел в себя и понял, что произошло. Но за эти несколько секунд, как в кино, у него промелькнула вся жизнь перед глазами. Такие быстро мелькающие картинки, каждая из которых даже долю секунды не задерживалась перед глазами: полисадник, лето, внук, супруга, речка, рыба на крючке, смеющийся сослуживец Азат, поле кукурзы, мухомор в лесу, дети, день рождения жены, студенческий отряд, гитара, звезды на небе и огромная луна, смеющийся друг детства Колька - весь-весь в конопушках - еще, наверняка что-то, сейчас и не вспомнишь...
Потом резко эти картинки оборвались и Петр вернулся к реальности. Видимо из под колес Газика вылетел камень. Именно в том месте, где они повстречались на дороге. И попал ровнехонько в лобовое стекло, моментально выбив его. Все произошло так быстро, что уже почти оттормозившись водитель понял, что ему в лицо дует сильнейший ветер, стекла в салоне, на ногах, на полу, на одежде и легкий, все нарастающий гул в салоне.
Ситуацию надо было оценивать моментально, что он и сделал.
- Так, мужики, бабы, без паники! Так, в первую очередь кто с дитями - садитесь сюды, за мной! Тут есть еще перегородка, все меньше дуть будет.
- Василич - заорал мужик - че ж с нами будет то? Замерзнем к херам!
- Игнат, закрой рот и одевайся поскорее. Так, бабы не вопите, успокойтесь, едренбатон! Давай, Галка, скорее сюда тащись! Вот, вот. Да не сюда. Говорю, вот за мной садись. Так - от волнения Васильич все время повторял слово «так», это давало хоть какую-то секундочку на раздумья. - остальные все быстро кутайтесь во все свои одежи, если есть портки в сумках срочно, прямо сейчас доставайте и напяливайте все на себя! Так. Если у кого-то портков много, а на себя не лезет дайте соседу. И жмитесь к друг другу сильней. Кто мужа или жену боится, что приревнуют - мне потом скажите я с ними разберусь.
- Василич, так как мы поедем? У тебя ж стекла лобового нет.
- Нормально поедем, я на своем Москвичке так все лето гонял - попытался отшутиться Петр, но понимал, что это неравноценное сравнение...
Намотав на лицо до глаз шарф. Обмотав руки до локтей другим тряпьем. Попросив у кого-то из пассажиров вторые варежки, Земцов Петр Васильевич 45 минут вез своих пассажиров, своих земляков домой. За его спиной и за перегородкой сидели притихшие дети с мамками, которые от страха даже забыли, что надо плакать. Дальше сидели мужики, которые от стыда боялись себе признаться, что им холодно, потому что впереди всего автобуса сидел простой русский мужик, который был весь в снегу, вся морда покрыта инеем от горячего дыхания и холодного ветра - сидел и молча, не причитая, вел этот автобус к своей деревне. В его закостенелых от холода руках и ногах была их жизнь. Жизнь каждого пассажира.
Ветер, как будто застыдившись, что бросает такое испытание этому отважному мужику потихоньку отступал и видимость становилась все лучше.
Впереди замерцали огоньки и напряжение было настолько сильным, что кто-то не сдержался:
- Родненькие, чучуть осталось, терпим!
И, как по команде, заголосили бабы, заревели дети. Покатились слезы и у Васильича. До деревни оставалось минут 10 и он точно знал, что в этот раз он победил. Он еще увидит свою жену, дочку, внука. Он знал, что он довез каждого из своих соседей домой. Знал и плакал от счастья.
Земцов Петр Васильевич, дед моего друга Сергея из г. Камышин, Волгоградской области, получил значительные обморожения лица и рук, был награжден государственной наградой. Все пассажиры того рейса, как и водитель остались живы!
«Автобус Волгоград-Камышино отходит через 15 минут, посадка пассажиров осуществляется на 12 платформе» - монотонно прохрипел репродуктор женским голосом. Алефтина Егоровна работала на автовокзале диспетчером и одновременно диктором уже второй десяток лет. Сколько рейсов она отправила в разные населенные пункты области уже и не посчитать и тем более не вспомнить.
Петр Васильевич стоял у своего верного ЛАЗа и встречал своих пассажиров. Он также был старожил и на этом маршруте крутил баранку уже не меньше, чем Алевтина обьявляла его отъезды и приезды. Единственное отличие было в том, что его работа, не смотря на кажущееся однообразие (шутка ли, 14-ый год по одному и тому же маршруту) отличалась общением с разными людьми. Да, Петр Васильевич уже многих знал в лицо, ведь он сам из Камышино, но каждый раз были все новые и новые лица. Кто-то к родственникам ездил, выпускники училищ возвращались из города в деревню с новой кровью в лице мужей или жен, иногда уже сразу с ребеночком. Петр стоял у водительской двери своего верного железного коня, так, чтобы видеть спешащих пассажиров и с одной и с другой стороны. Покуривая сигарку он поторапливал пассажиров:
- Митяй, давай быстрее, шевели трикошками, вишь, как заметает!
- Бегу,бегу, Васильич, че-то сегодня действительно пурга разыгралась! - остановившись возле двери токарь совхоза поставил сумку на землю и стал неистово дышать на руки, пытаясь их отогреть - папироску дашь?
Васильич достал пачку Примы и протянул земляку.
- Держи, коли пальцы вытянут.
Митяй достал кое-как сигарету, спички, подкурил и сразу сделал две глубокие затяжки.
- Рейс-то не отменишь, Васильич? Пурга-то разыгралсь.
- Дак, а нам че пурга? Ты в салон зайди, там в майке можно ехать, я уже полтора часа для вас прогреваю - улыбнулся в усы водитель.
- Это хорошо. Ладно, побёг я греться, а то и курево не в радость на таком ветруне.
Васильич открыл ему дверь и он семеня ногами заскочил в действительно разогретый салон ЛАЗа.
Пригородный автобус выехал с автостанции с пятнадцатиминутным опозданием из-за метео условий. Конечно, он мог выехать вовремя, но Васильич понимал, что люди могут опоздать из-за резко свалившейся непогоды. Тут как раз недвусмысленно звучала поговорка: Как снег на голову.
Нетропясь автобус проехал по волгоградским опустевшим улицам, вывернул на мост, оттуда через 15 минут вышел на трассу и стал неспеша, но верно отсчитывать километры дороги.
Пассажиры в автобусе, как правило тоже были почти все знакомы. Поэтому там и тут раздавались спокойные голоса, односельчане делились новостями. Где-то мужики спорили, но не мешая остальным. Молодежь хихикала, в основном сидя на последних сиденьях. Многие пассажиры спали, потому что после такого ветра и мороза в теплом автобусе большинство разморило и потянуло в сон.
Васильич ехал внимательно вглядываясь в темноту, сквозь снежную стену. Он не торопился, понимая, что лучше опоздать, но довезти всех в деревню. Понимал также, что и крутанется по Камышино, чтобы по максимуму ближе к дому земляков развести, а не бросать на автостанции в такую погоду. Внимательность на дороге, скорей всего, была даже излишней - за это время он настолько хорошо знал этот путь, что летом мог угадывать через сколько метров ворона будет сидеть на обочине. Поэтому иногда он отвлекался на какие-то мимолетные мысли о своем внуке, о своем первом внуке - Сережке, которого он так долго ждал и вот дочь ему его подарила. Вспомнит вот так на мгновенье, улыбнется и тут же возвращается к дороге.
Автобус с тремя десятками пассажирами уже прошел две трети пути, голосов в салоне было все меньше, на улице снега и ветра все больше. За все это время водитель не встретил ни одной машины ни в сторону Волгограда, ни в сторону Камышино его никто не обгонял.
Вдруг, почти перед самым носом Васильич увидел резкий свет фар! В тоже мгновенье из снежной завесы выскочил Газон и все произошло за какое-то мгновенье. Газон выскочил, на секунду ослепил фарами, в следующую секунду исчез, но исчез с каким-то глухим ударом. И что это за звук был - непонятно. Васильич скорее почувствовал, как в салоне становится холодно, чем понял, что же это был за звук и какие могут быть последствия. Автоматически, на рефлексе он стал снижать скорость и уже через несколько секунд пришел в себя и понял, что произошло. Но за эти несколько секунд, как в кино, у него промелькнула вся жизнь перед глазами. Такие быстро мелькающие картинки, каждая из которых даже долю секунды не задерживалась перед глазами: полисадник, лето, внук, супруга, речка, рыба на крючке, смеющийся сослуживец Азат, поле кукурзы, мухомор в лесу, дети, день рождения жены, студенческий отряд, гитара, звезды на небе и огромная луна, смеющийся друг детства Колька - весь-весь в конопушках - еще, наверняка что-то, сейчас и не вспомнишь...
Потом резко эти картинки оборвались и Петр вернулся к реальности. Видимо из под колес Газика вылетел камень. Именно в том месте, где они повстречались на дороге. И попал ровнехонько в лобовое стекло, моментально выбив его. Все произошло так быстро, что уже почти оттормозившись водитель понял, что ему в лицо дует сильнейший ветер, стекла в салоне, на ногах, на полу, на одежде и легкий, все нарастающий гул в салоне.
Ситуацию надо было оценивать моментально, что он и сделал.
- Так, мужики, бабы, без паники! Так, в первую очередь кто с дитями - садитесь сюды, за мной! Тут есть еще перегородка, все меньше дуть будет.
- Василич - заорал мужик - че ж с нами будет то? Замерзнем к херам!
- Игнат, закрой рот и одевайся поскорее. Так, бабы не вопите, успокойтесь, едренбатон! Давай, Галка, скорее сюда тащись! Вот, вот. Да не сюда. Говорю, вот за мной садись. Так - от волнения Васильич все время повторял слово «так», это давало хоть какую-то секундочку на раздумья. - остальные все быстро кутайтесь во все свои одежи, если есть портки в сумках срочно, прямо сейчас доставайте и напяливайте все на себя! Так. Если у кого-то портков много, а на себя не лезет дайте соседу. И жмитесь к друг другу сильней. Кто мужа или жену боится, что приревнуют - мне потом скажите я с ними разберусь.
- Василич, так как мы поедем? У тебя ж стекла лобового нет.
- Нормально поедем, я на своем Москвичке так все лето гонял - попытался отшутиться Петр, но понимал, что это неравноценное сравнение...
Намотав на лицо до глаз шарф. Обмотав руки до локтей другим тряпьем. Попросив у кого-то из пассажиров вторые варежки, Земцов Петр Васильевич 45 минут вез своих пассажиров, своих земляков домой. За его спиной и за перегородкой сидели притихшие дети с мамками, которые от страха даже забыли, что надо плакать. Дальше сидели мужики, которые от стыда боялись себе признаться, что им холодно, потому что впереди всего автобуса сидел простой русский мужик, который был весь в снегу, вся морда покрыта инеем от горячего дыхания и холодного ветра - сидел и молча, не причитая, вел этот автобус к своей деревне. В его закостенелых от холода руках и ногах была их жизнь. Жизнь каждого пассажира.
Ветер, как будто застыдившись, что бросает такое испытание этому отважному мужику потихоньку отступал и видимость становилась все лучше.
Впереди замерцали огоньки и напряжение было настолько сильным, что кто-то не сдержался:
- Родненькие, чучуть осталось, терпим!
И, как по команде, заголосили бабы, заревели дети. Покатились слезы и у Васильича. До деревни оставалось минут 10 и он точно знал, что в этот раз он победил. Он еще увидит свою жену, дочку, внука. Он знал, что он довез каждого из своих соседей домой. Знал и плакал от счастья.
Земцов Петр Васильевич, дед моего друга Сергея из г. Камышин, Волгоградской области, получил значительные обморожения лица и рук, был награжден государственной наградой. Все пассажиры того рейса, как и водитель остались живы!