Предисловие к Талмуду рабби Джозефа Германа Герца, 5
V
История Талмуда
Теперь перейдем к истории Талмуда. Для поколений, живших после завершения Талмуда, он стал тем, чем Пятикнижие было для Таннаим Мишны, а Мишна - для Амораим. Савораим («высказавшие мнение») в шестом веке и Геоним («превосходные») в следующем столетии внесли в Талмуд небольшие добавления. Затем начала ощущаться необходимость его упрощения и разъяснения. Основные установления Талмуда были классифицированы и упорядочены по 613 заповедям, а hалахические части были отделены от hагады и напечатаны без нее. Позже к тексту различных трактатов были написаны пояснительные заметки.
Среди евреев
Из всего, что было предпринято, величайшим трудом, без которого до сего дня совершенно нельзя понять Талмуд, является комментарий рабби Шломо Йицхаки известного как Раши, из города Труа во Франции. Раши родился в 1040 году, в том самом году, когда институт духовных руководителей еврейского народа в изгнании был ликвидирован в Вавилонии. Его комментарий - это шедевр краткости, точности и ясности. «Он обладал двумя величайшими и редчайшими дарами комментатора: инстинктом, позволяющим ему разглядеть, какое точно место требует разъяснения, и искусством оказать помощь или указать, где ее искать, используя минимально возможное количество слов» (Дж. Ф. Мур).
Французские раввины 12-го и 13-го веков продолжили разъяснение Талмуда в своих заметках известных как Тосефот. Эти Тосефот наряду с комментарием Раши печатаются во всех стандартных изданиях Талмуда. Тем временем гениальный Маймонид дал толкование Мишны в своем комментарии на арабском языке, а в своем гигантском предприятии, называющемся Мишне Тора или Яд hаХазака, написанном на ясном новом иврите, он успешно ввел в лабиринт Талмуда логический порядок и классификацию. В 1567 году рабби Йосеф Каро выпустил Шульхан Арух, в котором все религиозные и гражданские законы еврейской жизни, еще действующие в его дни, были тематически классифицированы. Это работа с заметками рабби Моше Иссерлеса из Кракова, датированными 1571 годом, является последней авторитетной кодификацией hалахи, в свою очередь, давшей жизнь множеству комментариев и суперкомментариев.
За пределами еврейства
На протяжении всех этих столетий отношение к Талмуду со стороны неевреев оставалось непримиримо враждебным. «Все время с момента появления Талмуда - даже чуть ли не до того, как он принял осязаемую форму, - с ним обращались, как с человеческой особью, - говорит Эмануэль Дойч. - Он объявлялся вне закона, на него налагался арест, он сжигался сотню раз вновь и вновь. Короли, императоры, папы и их противники состязались друг с другом в изрыгании анафем, булл и декретов о массовой конфискации и сожжении, направленных против несчастной книги. Мы помним только один проблеск благоразумия в этом Вавилоне манифестов. Клемент Пятый в 1307 году, перед тем, как осудить эту книгу, пожелал что-то узнать о ней, а ему некому было рассказать. Поэтому он предложил основать кафедры по изучению древнееврейского, арамейского и арабского как трех языков, ближайших к языку Талмуда, в университетах Парижа, Саламанки, Болоньи и Оксфорда. Со временем, надеялся он, один из этих университетов, возможно, будет в состоянии сделать перевод этой таинственной книги. Есть ли нужда говорить о том, что эта цель никогда не была достигнута? Процесс уничтожения возобновлялся снова, снова и снова со все большей интенсивностью и не просто в отдельных городах Италии и Франции, а по всей Священной Римской Империи».
Иоганн Рейхлин, великий гуманист, был первым, кто высказывал мысль, что даже если Талмуд содержит нападки на христианство, то было бы лучше всего ответить на них. «Сожжение, - говорил он, - это не более, чем аргумент бандитов». Защита еврейских книг и их спасение от уничтожения истеричными изуверами стали боевым кличем тех, кто боролся за религиозную свободу. И не случайно, что в том же 1520 году, когда вышло в свет первое полное издание всего Вавилонского Талмуда, Лютер сжег папскую буллу в Виттенберге. За этим последовали два столетия лихорадочной деятельности христианских теологов, пытавшихся стать знатоками Талмуда, не всегда из чистой любви к учению. Только в наше время нееврейские ученые такие, как Джордж Фут Мур в Америке, Траверс Герфорд в Англии, а также Вюнше и Штрак в Германии до прихода к власти нацистов были захвачены изучением раввинизма ради него самого и признали, что такое изучение абсолютно необходимо, чтобы разъяснить фундаментальные проблемы мира религии. Полный перевод Вавилонского Талмуда на немецкий вместе с воспроизведением оригинала по первому венецианскому изданию 1520 года, был предпринят Л. Гольдшмидтом в 1897 году и теперь почти завершен.
Религия в Талмуде
В рамках Талмуда полностью разработана уникальная теория религиозной жизни. Религия в Талмуде пытается пронизать всю человеческую жизнь чувством законности и справедливости. Ничто человеческое, согласно Талмуду, не является незначительным или тривиальным, все регулируется и освящается религией. Религиозные наставления и обязанности сопровождают человека с его самых ранних лет до могилы и далее. Они управляют его желаниями и действиями в каждый момент времени. Прием пищи и сон, гражданские обязанности и семейная жизнь - все подчинено дисциплине Торы, и эти дисциплинарные ограничения принимаются свободно и радостно. В то время, как каждая религия пытается регулировать жизнь, система, развернутая в Талмуде, представляет собой борьбу за религиозную идею и ее совершенствование. «В наших глазах, - говорит Арсин Дармстетер, - это величайшая книга, заслуживающая того, чтобы ее уважали и принимали во внимание мыслители. Таким образом, в иудаизме мы имеем наиболее полное, а следовательно наиболее совершенное выражение религиозной идеи». Покойный И. Зангвилл описывал иудаизм мудрецов Талмуда как «кодекс, оставляющий разуму и эмоциям возможность размышлять и поражаться и благодаря этому созидать философию и поэзию, но сковывающий волю, оставляя разум вольным преступать закон в любви и самопожертвовании, но не давая ему пасть ниже этого уровня; так что даже те обыватели, которые, если говорить о религии, музыке жизни, не имеют слуха, должны, по крайней мере, пребывать в здравом уме и силе механически морально безупречными, что обеспечивает счастье им самим и возможность производства лучшего потомства. Они должны остерегаться играть фальшивые ноты и бренчать на расстроенных струнах, если уж они неспособны сочинить для нас свои собственные сонаты и симфонии».
Заключение
Уже сказано достаточно, чтобы продемонстрировать, что Талмуд - неординарная литературная работа. Он не имеет совершенно ничего общего ни с одним литературным произведением, но создает свой собственный мир и должен быть судим по его собственным законам. Древнееврейская метафора «океан Талмуда» помогает понять его природу. Талмуд - это действительно океан огромной протяженности и неизмеримой глубины, в том смысле, что он необъятен, как океан, и по нему движутся, будто путешествуют по океану. Его необъятная поверхность - то гладкая и спокойная, то бурлящая от волн, идущих от споров и спорщиков, и штормящая от высказываний и их опровержений. И подобно океану он кишит тысячей разнообразных форм жизни. Одинаково трудно сказать, что в нем есть и чего в нем нет. Тот, кто хотел бы безопасно путешествовать в море Талмуда, должен быть знаком с компасом и штурвалом, то есть с его языком и формами мышления, и прибегать к помощи опытного знатока, если он хочет собрать драгоценные залежи знаний и вдохновения, хранящиеся на его нетленных страницах.
Здесь не место говорить о влиянии Талмуда, о том, как на протяжении столетий тьмы и преследований он спасал народ Израиля от интеллектуальной и моральной деградации. Моя цель - просто дать краткую презентацию Талмуда как книги. Поэтому я закончу словами И. Эйбрахамса. «Талмуд,- говорит он, - одна из величайших книг мира. Раввинизм - это продолжение Танаха, и если, как все продолжения, он не совпадает со своим источником, он тем не менее сохраняет его величие. Произведения всех евреев вплоть до современного периода были продолжением этого продолжения. С помощью их всех, можно установить принцип, объединяющий их и заключающийся в том, что литература в ее самом истинном смысле включает саму жизнь, что интеллект - это слуга совести, и что самые лучшие книги - это те, что лучше всего учат людей, как жить. Афоризм Праведность избавляет от смерти, применим к книгам точно так же, как к людям. Литература, последовательно разрабатывающая тему праведности, бессмертна».
* *
*
Издание Сончино. Раздел Нэзикин.
Учащиеся долго и с нетерпением ожидали надежного английского перевода всего Вавилонского Талмуда. Эти ожидания начинают претворяться в жизнь публикацией раздела Нэзикин издательством Сончино.
Перевод основывается на тексте Виленского издания Талмуда, исправленного, где необходимо, с использованием вариантов из рукописей и других печатных изданий. Все фрагменты, искаженные или опущенные цензурой, восстановлены либо в тексте, либо в примечаниях. В примечаниях излагается суть классических интерпретаций, разъясняется аргументация и техническая терминология, а также указывается, в каком смысле надлежит понимать цитируемые стихи Танаха. Где возможно, идентифицируются географические названия, объясняются исторические и археологические ссылки и отслеживаются их параллели в жизни современных народов.
Такой замечательный результат достигнут благодаря необычайной эрудиции редактора, рабби и доктора И. Эпстайна, которому помогал штат квалифицированных переводчиков. Вступительное слово редактора дает некоторое понятие о колоссальном труде, требовавшемся для решения этой задачи. Помимо планирования объемов и характера работы редактор правил текст, управлял переводом и интерпретацией, а также написанием введений и словарей к различным частям Талмуда и сам написал больщую часть культурологических примечаний.
Издательство также выполнило свою часть работы добросовестно и эффективно. В результате ни один из предыдущих переводов раздела Нэзикин на английский язык не представлял для студентов такой ценности, как эти тома Вавилонского Талмуда, выпущенные издательством Сончино.
Дж. Г. Герц
Лондон, Ханука 5695 года.
2 декабря 1934 года.
К Введению р. Злотовица К четвертой части