«Нашествие»
Ровно год назад 8 марта со мной случилось нечто странное. Я не помню, как это вышло. Утром встала: человек как человек, а к ночи была уже будто не в себе малость. И в этом состоянии провела весь следующий год - один из лучших в моей жизни.
Чтобы объяснить происшедшее, придется отступить далеко назад - на 32 года, в ту пору, когда мне было 15. Тогда - в 87-м я впервые ее увидела - девушку по имени Анна. Она появилась почему-то на физике, в середине урока, когда я, убаюканная бубнежкой несравненной нашей зануды Ии Палны, бездумно глазела в пыльное окно на кучи раскисшего черного снега.
Надо же, какая красавица, меланхолично подумала я, любуясь очень светлой кожей и тонкими чертами. Наглядеться всласть не успела - физичка затеяла опрос, и я забыла о гостье, так внезапно посетившей мое воображение.
В следующий раз она явилась не одна и была в маске. Больше я не забывала о ней никогда. Она меня поразила - это было нетрудно: 15-тилетняя дурёха обожала романтические тайны.
А тайн было хоть отбавляй: кто она? Почему в маске? И наконец: что она делает в моей голове? Нет, прямо так я вопросы не ставила - зачем же? Разве не очевидно: это все мои фантазии. Ну подумаешь, одолели, с кем не бывает! То, что своенравные «выдумки» не слушались и вообще не обращали на меня внимания, не особо смущало - других объяснений все равно не было. Я об этих двоих - Анне и том, кто был с ней - никому не говорила: еще чего! За сумасшедшую примут.
Со временем я привыкла к чудному «кину» в голове, к постоянному фону их параллельно текущей невообразимой и в то же время такой обыкновенной жизни. Анна и тот, кто был с ней - со временем я узнала его имя - Иманд (въяве сроду такого не слышала), существовали в моем уме как отдельная реальность с неподвластными мне законами. Я могла сколько влезет наблюдать за их жизнью, но не влиять на нее. Я не спрашивала себя, почему. Если эта пара порождение моей фантазии, почему я не могу поступать с ними как с прочими плодами воображения?
Просто привыкла принимать их как данность, как самостоятельную часть внутреннего мира. Может и у других людей есть что-то похожее, кто знает… Разве о таком спросишь? Я до того сжилась с ними, что когда полжизни назад мне понадобился псевдоним, не раздумывая, назвалась Анной. Многие из тех, кто знает меня по работе, уверены, что я Анна и есть.
Но ту Анну - я никогда не считала своим alter ego (нельзя же не знать себя до такой степени!) Я лишь добросовестно заблуждалась, принимая ее - их обоих, за вымысел. Сомнения в том, что я их придумала, появились годы спустя, вместе с входящими в нашу жизнь смартфонами, томографами, беспилотными авто и прочими вещами, которые в 87-м казались мне такой же «сказкой», как телевизор - дикарю.
Конечно тогда я не понимала, что за чудеса техники вижу, да и не вникала особо. Анна, Иманд - связавшее их чувство, было (и остается) куда необыкновенней и важнее, чем высокотехнологичные реалии чужого быта.
Лет семь назад одна моя френдесса попросила подарить ей на день рождения историю счастливой любви. Я знала такую историю. Но рассказать ее… о нет, никогда! Такое вообще нельзя говорить. Да я и не сумею. Зря, что ли, великая литература имеет тенденцию умолкать… едва влюбленные впервые соприкоснутся губами?
В тот раз я исполнила просьбу френдессы - подарила ей сюжет из своей собственной жизни.
Откуда взялась во мне та - другая история, о которой я не собиралась рассказывать - не знаю. Придумать наукообразное объяснение можно - но зачем? В мире полно вещей, которых нам не постичь никогда. Что вовсе не делает их невозможными. Никто не знает, как совершаются открытия и рождаются образы, столетиями будоражащие умы, не говоря уж о том, что творилось в голове у их авторов.
Год назад со мной случилось «нашествие» - тайная история тридцать с лишним лет занимавшая меня факультативно, в одночасье встала на дыбы, заслонив, оттеснив все прочее, бывшее дотоле в моей жизни. Я сопротивлялась полтора месяца - довольно, чтоб понять, что я могу, а что нет. Не думать - не могу. Не писать - не могу. Не в смысле, ручкой по бумаге водить, а в смысле, не создавать текст в голове. Я его создавала «про себя», надеясь, что все это перегорит во мне… пока не убедилась, что себе не принадлежу. Инструмент не бывает сам свой, он - мастера. Так-то.
Я плохой инструмент - своенравный, пугливый, слишком чувствительный (мне ли не знать!). Жаль. Никогда в жизни мне так не хотелось «быть в силах» - отразить, передать, поставить знак равенства между написанным и пережитым.
Год прошел… Теперь история их счастливой любви есть отдельно от меня. Она не закончилась, не успокоилась во мне, наоборот: была река - стало море, было одно русло - стал мильён подводных течений. Только встав со стороны, я увидела это.
Я не спрашиваю, кому оно надо - ответ мне известен (для кого растет цветок? Если корова его съест, означает ли это, что он рос для коровы?). Не спрашиваю, что будет дальше - знаю. Да это и неважно. Я просто записываю один эпизод за другим, пока не придет пора «оставить эту карту страны нежности в покое: памятником себе самой».
------------------------------------
PS. В какой-то момент мне страшно захотелось увидеть Анну. Не так, как вижу всю жизнь - внутренним зрением, а, скажем, на фотографии. Ведь бывают же «двойники»… Я даже попыталась найти - так велико было мое желание.
Нет, полного совпадения не случилось, но я нашла лицо, взгляд, кольнувший сердце.
Понятия не имею, кто это, но глаза… Эта девушка сильно накрашена. Анна косметикой пользуется минимально, тушь ей не нужна. Губы у Анны совсем другой формы, нижняя губка полная, четко очерченная. Волосы не те. Анна не блондинка - она светлая шатенка с крупными кудрями. Единственное, что похоже - глаза, то как она смотрит, все остальное с Анной ничего общего не имеет.
Чтобы объяснить происшедшее, придется отступить далеко назад - на 32 года, в ту пору, когда мне было 15. Тогда - в 87-м я впервые ее увидела - девушку по имени Анна. Она появилась почему-то на физике, в середине урока, когда я, убаюканная бубнежкой несравненной нашей зануды Ии Палны, бездумно глазела в пыльное окно на кучи раскисшего черного снега.
Надо же, какая красавица, меланхолично подумала я, любуясь очень светлой кожей и тонкими чертами. Наглядеться всласть не успела - физичка затеяла опрос, и я забыла о гостье, так внезапно посетившей мое воображение.
В следующий раз она явилась не одна и была в маске. Больше я не забывала о ней никогда. Она меня поразила - это было нетрудно: 15-тилетняя дурёха обожала романтические тайны.
А тайн было хоть отбавляй: кто она? Почему в маске? И наконец: что она делает в моей голове? Нет, прямо так я вопросы не ставила - зачем же? Разве не очевидно: это все мои фантазии. Ну подумаешь, одолели, с кем не бывает! То, что своенравные «выдумки» не слушались и вообще не обращали на меня внимания, не особо смущало - других объяснений все равно не было. Я об этих двоих - Анне и том, кто был с ней - никому не говорила: еще чего! За сумасшедшую примут.
Со временем я привыкла к чудному «кину» в голове, к постоянному фону их параллельно текущей невообразимой и в то же время такой обыкновенной жизни. Анна и тот, кто был с ней - со временем я узнала его имя - Иманд (въяве сроду такого не слышала), существовали в моем уме как отдельная реальность с неподвластными мне законами. Я могла сколько влезет наблюдать за их жизнью, но не влиять на нее. Я не спрашивала себя, почему. Если эта пара порождение моей фантазии, почему я не могу поступать с ними как с прочими плодами воображения?
Просто привыкла принимать их как данность, как самостоятельную часть внутреннего мира. Может и у других людей есть что-то похожее, кто знает… Разве о таком спросишь? Я до того сжилась с ними, что когда полжизни назад мне понадобился псевдоним, не раздумывая, назвалась Анной. Многие из тех, кто знает меня по работе, уверены, что я Анна и есть.
Но ту Анну - я никогда не считала своим alter ego (нельзя же не знать себя до такой степени!) Я лишь добросовестно заблуждалась, принимая ее - их обоих, за вымысел. Сомнения в том, что я их придумала, появились годы спустя, вместе с входящими в нашу жизнь смартфонами, томографами, беспилотными авто и прочими вещами, которые в 87-м казались мне такой же «сказкой», как телевизор - дикарю.
Конечно тогда я не понимала, что за чудеса техники вижу, да и не вникала особо. Анна, Иманд - связавшее их чувство, было (и остается) куда необыкновенней и важнее, чем высокотехнологичные реалии чужого быта.
Лет семь назад одна моя френдесса попросила подарить ей на день рождения историю счастливой любви. Я знала такую историю. Но рассказать ее… о нет, никогда! Такое вообще нельзя говорить. Да я и не сумею. Зря, что ли, великая литература имеет тенденцию умолкать… едва влюбленные впервые соприкоснутся губами?
В тот раз я исполнила просьбу френдессы - подарила ей сюжет из своей собственной жизни.
Откуда взялась во мне та - другая история, о которой я не собиралась рассказывать - не знаю. Придумать наукообразное объяснение можно - но зачем? В мире полно вещей, которых нам не постичь никогда. Что вовсе не делает их невозможными. Никто не знает, как совершаются открытия и рождаются образы, столетиями будоражащие умы, не говоря уж о том, что творилось в голове у их авторов.
Год назад со мной случилось «нашествие» - тайная история тридцать с лишним лет занимавшая меня факультативно, в одночасье встала на дыбы, заслонив, оттеснив все прочее, бывшее дотоле в моей жизни. Я сопротивлялась полтора месяца - довольно, чтоб понять, что я могу, а что нет. Не думать - не могу. Не писать - не могу. Не в смысле, ручкой по бумаге водить, а в смысле, не создавать текст в голове. Я его создавала «про себя», надеясь, что все это перегорит во мне… пока не убедилась, что себе не принадлежу. Инструмент не бывает сам свой, он - мастера. Так-то.
Я плохой инструмент - своенравный, пугливый, слишком чувствительный (мне ли не знать!). Жаль. Никогда в жизни мне так не хотелось «быть в силах» - отразить, передать, поставить знак равенства между написанным и пережитым.
Год прошел… Теперь история их счастливой любви есть отдельно от меня. Она не закончилась, не успокоилась во мне, наоборот: была река - стало море, было одно русло - стал мильён подводных течений. Только встав со стороны, я увидела это.
Я не спрашиваю, кому оно надо - ответ мне известен (для кого растет цветок? Если корова его съест, означает ли это, что он рос для коровы?). Не спрашиваю, что будет дальше - знаю. Да это и неважно. Я просто записываю один эпизод за другим, пока не придет пора «оставить эту карту страны нежности в покое: памятником себе самой».
------------------------------------
PS. В какой-то момент мне страшно захотелось увидеть Анну. Не так, как вижу всю жизнь - внутренним зрением, а, скажем, на фотографии. Ведь бывают же «двойники»… Я даже попыталась найти - так велико было мое желание.
Нет, полного совпадения не случилось, но я нашла лицо, взгляд, кольнувший сердце.
Понятия не имею, кто это, но глаза… Эта девушка сильно накрашена. Анна косметикой пользуется минимально, тушь ей не нужна. Губы у Анны совсем другой формы, нижняя губка полная, четко очерченная. Волосы не те. Анна не блондинка - она светлая шатенка с крупными кудрями. Единственное, что похоже - глаза, то как она смотрит, все остальное с Анной ничего общего не имеет.