(no subject)
Пост «Гипотеза криптоколониальности» http://enzel.livejournal.com/169092.html#cutid1 навел меня на некоторые размышления о механизме криптоколониального управления. Действительно ведь непонятно как это работает. Для начала чтобы прояснить свою позицию, я введу одно простое различение в сферу «непонятного».
Одно дело, когда мне фактически что-то непонятно: я не знаю чего-то конкретного, объективного, у меня просто недостаточно информации о предмете. В этом случае, узнав факты, я пойму о чем идет речь. Мне станет «понятно». Такое происходит, когда внутренне я готов к восприятию новой информации, она не меняет мою картину мира. Вчера было непонятно, а сегодня - вполне.
Другое дело, когда что-то мне «психологически непонятно». В этом случае я обычно не могу найти в своем жизненном опыте аналогий, которые помогли бы мне воспринять новую информацию как еще один вариант уже известного и положить ее на соответствующую полочку в своем внутреннем мире. В этом случае моя искренняя реакция больше похожа на «я не могу в это поверить», чем на «я не понимаю».
Конечно, психологическое непонимание относится в основном к миру людей. Физику или биологию я «просто» не понимаю, а вот человеческое поведение мне может быть глубинно не понятно, даже если факты лежат на поверхности.
Когда я задумался о «криптоколонии» всерьез, то понял, что «криптоуправление» распространено в нашем мире так же широко, как и обычное управление. Более того, они не только практически всегда перемешаны, но обычное управление людьми или организациями невозможно без скрытых ниток или шестеренок. Думаю, чем меньше элемента «крипто» в управлении людьми, тем больше там необходимость в прямом насилии. Вообще-то обычно криптоподчинение выражается и воспринимается как простое соблюдение приличий. Это те самые тайны, о которых приличные люди никогда не говорят.
И здесь мы действительно сразу упираемся в сферу «психологического», в сферу глубоких и часто даже не осознаваемых чувств, ведь основное сопротивление идеям Галковского о русской истории заключается не в том, что «это не доказано», а в том, что это стыдно, ущемляет нашу (национальную) гордость. Знание приносит боль.
Открытие самого факта «криптоколониального управления» его страной для отдельного индивида напоминает открытие, что его отец - не родной для него. Однажды я работал с человеком, который в возрасте 45 лет, уже после смерти родителей, случайно узнал, что он был усыновлен. Самым болезненным для него был именно факт сокрытия: «Боже мой, меня всю жизнь обманывали!»
Думаю, одна из причин мощного влияния Галковского очевидна - он говорит то, что мы в глубине души чувствуем сами. Усыновленный мужчина всего лишь получил подтверждение того, что «всегда знал». У него не было претензий к приемным родителям, они его любили и заботились о нем, и в то же время на протяжении многих лет он чувствовал : ЧТО-ТО НЕ ТО. Однако он жил в семье, в которой ни в коем случае нельзя было спрашивать об этом «не то». Не было прямого запрета, но выяснять, а что собственно «не то» было неприлично. И он не выяснял.
В начале 80-х, когда я учился на первом курсе, у нас спрашивали, какими проблемами мы хотели бы заниматься. Один наивный студент сказал, что его интересуют «белые пятна в истории партии», на что получил четкий ответ: «В истории партии нет белых пятен». Такой разговор мог состояться только потому, что студент был якутом и не понимал простых вещей, его более трезвые товарищи и так прекрасно знали, что «в истории партии нет белых пятен». Сам этот диалог пересказывался со смехом, как пример разговора о чем разговаривать нельзя.
Я понимаю, что хожу вокруг да около - такая тема, простому описанию не поддается. У Галковского часто спрашивали: «Как же так, почему великий Сталин (Хрущев, Брежнев) не взбунтовался?» И Галковский много чего на эту тему отвечал. Когда читаешь, то понимаешь его слова, но если немного отвлечься и подумать, то - ну непонятно же все равно!
Очевидная проблема рассуждений о высокой политике - это вера, что там все не так, как у нас, обычных людей. Когда эта вера доходит до крайности, то вывод следует однозначный - нечего думать о том, о чем не имеешь понятия, иди лучше делом займись. В этом, конечно, есть своя правда, но есть и ложь, а именно непонимание того, что политику делают люди, и в абсолютном большинстве - вполне заурядные, с человеческой «психологией».
Вопрос про несостоявшийся бунт местных правителей против заграничного хозяина имел один простой ответ: а зачем им бунтовать? Если бы приемный сын в детстве или в подростковом возрасте узнал о том, что не родной, то что он сделал бы? Ушел из дома? Взбунтовался против приемных родителей? Ничего подобного практически никогда не происходит. Какой бы ни был, а это его ДОМ, в котором его кормят и за ним ухаживают. Даже если родные родители живы и с ними установлен контакт, человек всегда сохраняет лояльность к приемным родителям. Потому что ПОЗДНО.
Когда человек узнаёт, что его воспитали «чужие», то у него основная претензия не к приемным, а к родным папе и маме - за то, что они его бросили. И почти не важно по каким причинам. Бросили и все. Ненависть (особенно молодых и не мотивированных идеологической пропагандой) читателей к Николаю 2, это ненависть к отцу, который бросил. Не важно почему, «слабый» потому что был или просто не повезло, но факт - он оставил нас на «чужих». Поэтому мы ему отомстим «николашкой».
Я думаю, что лояльность к своему дому, в котором вырос (даже у приемных или плохих родителей) - это самый глубокий фундамент верности простого народа советской истории. Рассуждение здесь самое элементарное - ничего другого у нас все равно нет, прошлого не изменишь, «это наша родина, сынок». А узнать историю своего подлинного отца - это слишком страшно, ведь это значит столкнуться лицом к лицу с собственной судьбой (почему я не такой как все).
Сравнение государственной власти с родительской совсем не так поверхностно, как может показаться на первый взгляд. Любая власть (экономическая, политическая, религиозная), которая хочет выглядеть естественной и нормальной, неизбежно апеллирует к этому истоку любой власти на земле - к биологической власти родителя. Отсюда и любовь (а не только страх) к человеку у власти со стороны народа - глубочайший инстинкт говорит людям, что лучше так, чем совсем без родителей.
В этом своем рассуждении о криптоуправлении, под местными властителями я имею в виду русских. Пусть даже они знают (хотя бы в общих чертах) про «чужих» и отождествляют себя не с ними, а с местным населением, даже в этом случае какой-либо «бунт» с их стороны психологически невероятен. Возьмем для наглядности последний пример с Прохоровым и партией «правое дело», вот где хорошо виден простой закон: ты можешь свободно управлять только тем, что сделал сам, с нуля.
Неужели добрые люди сделали ему политическую партию, назначили председателем, организовали рекламную кампанию для того, чтобы он там был хозяином и делал что хотел? Лично для меня сам скандал является показателем того, что Прохоров как будто не понимал основных правил игры и «своего места в системе общественных отношений». Его включили, а когда он подумал, что не является марионеткой и может что-то решать, выключили. Здесь сама надежда, что его достали из коробки ради него самого, поразительна, то есть человек явно показал, что не понимает, где находится.
Ты можешь свободно управлять только тем, что сделал сам, с нуля, а также тем, что получил по наследству от отца и матери. И это всё. Именно поэтому в ссср не должно было быть и не было наследственной элиты. Человек, получивший законное наследство, неизбежно начинает «много о себе понимать».
В начале 90-х годов один из моих сокурсников заработал (украл) много денег и захотел создать свою маленькую армию. И где он искал рекрутов? В детских домах, его интересовали исключительно сироты, у которых ни папы, ни мамы, и поэтому единственный свет в окошке, это он сам. Армия в итоге не получилась, потому что он очень быстро столкнулся с теми, кто был раньше, и по отношению к кому он и сам «сирота», но ход его мысли очень характерный.
Продолжение следует.