Больше никогда
В ленте предсказуемо много Победы и рассказов о героях. Добавлю, что.
Моего деда с папиной стороны, Владимира Константиновича Капшина, председателя птицесовхоза, в оккупацию поставили перед выбором: либо птицесовхоз продолжает работу, либо всех его сотрудников расстреливают. После снятия оккупации его сослали в Новосибирскую область за пособничество немцам. Жена отдала ему маленького сына и исчезла в неизвестном направлении. Совсем маленького, в Книге памяти его местом рождения даже записано Черепаново, а не Железноводск.
Примерно в это же время бабушка с маминой стороны, которой не было ещё десяти лет, пряталась от авианалётов под кроватью. Её отец, Сергей Иванович Сорокин, вскоре погиб на фронте. Без медалей, в должности рядового, в полях рядом с маленьким хутором.
Немного раньше, в сорок первом, семью другой моей бабушки арестовали. За немецкую кровь и за то, что Борис Филиппович Жуковский, её брат, не вернулся с боевого вылета. После нескольких месяцев тюрьмы их сослали в Новосибирскую область, куда чуть позже приедет к ним мой дед с ребёнком от первого брака.
Из всей семьи избежала ареста только бабушкина сестра Лида, тогда уже Грабовска. Муж прислал ей вызов в Польшу, и их отпустили, потому что Франек Грабовский сражался в Армии крайовой, против немцев. Пока остальные сидели в тюрьме, Лида с маленькой дочерью жили на кухне опечатанного дома и наблюдали, как приведённая чекистом женщина выбирает в этом доме, что ей понравится: серебряное зеркальце, кружевные воротнички...
В Польшу Лида с дочерью шла пешком, прячась на всякий случай вообще от всех и ночуя в стогах сена. Из одного такого стога хорошо были слышны крики из соседнего села. Утром оказалось, что село вырезали бандеровцы.
На самом деле, с моей семьёй война ещё довольно мягко обошлась. Но "можем повторить" вместо "больше никогда!" - просто за гранью. Повторить десятки миллионов погибших по всему миру, из которых больше половины - мирные жители? Какая-то запредельная наивность и оторванность от реальности.
Моего деда с папиной стороны, Владимира Константиновича Капшина, председателя птицесовхоза, в оккупацию поставили перед выбором: либо птицесовхоз продолжает работу, либо всех его сотрудников расстреливают. После снятия оккупации его сослали в Новосибирскую область за пособничество немцам. Жена отдала ему маленького сына и исчезла в неизвестном направлении. Совсем маленького, в Книге памяти его местом рождения даже записано Черепаново, а не Железноводск.
Примерно в это же время бабушка с маминой стороны, которой не было ещё десяти лет, пряталась от авианалётов под кроватью. Её отец, Сергей Иванович Сорокин, вскоре погиб на фронте. Без медалей, в должности рядового, в полях рядом с маленьким хутором.
Немного раньше, в сорок первом, семью другой моей бабушки арестовали. За немецкую кровь и за то, что Борис Филиппович Жуковский, её брат, не вернулся с боевого вылета. После нескольких месяцев тюрьмы их сослали в Новосибирскую область, куда чуть позже приедет к ним мой дед с ребёнком от первого брака.
Из всей семьи избежала ареста только бабушкина сестра Лида, тогда уже Грабовска. Муж прислал ей вызов в Польшу, и их отпустили, потому что Франек Грабовский сражался в Армии крайовой, против немцев. Пока остальные сидели в тюрьме, Лида с маленькой дочерью жили на кухне опечатанного дома и наблюдали, как приведённая чекистом женщина выбирает в этом доме, что ей понравится: серебряное зеркальце, кружевные воротнички...
В Польшу Лида с дочерью шла пешком, прячась на всякий случай вообще от всех и ночуя в стогах сена. Из одного такого стога хорошо были слышны крики из соседнего села. Утром оказалось, что село вырезали бандеровцы.
На самом деле, с моей семьёй война ещё довольно мягко обошлась. Но "можем повторить" вместо "больше никогда!" - просто за гранью. Повторить десятки миллионов погибших по всему миру, из которых больше половины - мирные жители? Какая-то запредельная наивность и оторванность от реальности.