Когда то я была совсем не религиозна.
Когда то я была совсем не религиозна. Меня не интересовали ни дни памяти апостолов, ни посты, ни акафисты, ни мощи, ни чудотворные иконы, ни явления на небе креста господня и все, что я знала обо всех религиях вместе взятых, это ответ «Воистину воскрес!» на пасху. Но пасха один раз в год, весной, ошибиться невозможно. Но вот распался СССР и то, что окружало нас со всех сторон, я имею в виду призывы типа «Слава КПСС!» или «Да здравствует Коммунистическая партия Советского Союза!», быстро исчезли с телеэкранов и постепенно с улиц и площадей. И выяснилось, что мне ужасно интересно знать, что такое арианство, кто такой Арий и почему его до сих пор проклинают, причем как в западной, так и восточной церквях. Почему сунниты воевали с шиитами практически сразу после смерти Мухаммада, и за что был убит четвертый праведный халиф Али ибн Абу Талиб. Что говорят Веды о благочестии и что ответил Кришна на вопрос Арджуны: почему он должен сражаться, если знание является более важным, чем деятельность? И как трактуются звуки шофара и яблоки с медом на столе в Рош-А-Шана? Короче, вы поняли, что «Всему свое время, и время всякой вещи под небом», и на ближайшие годы мое чтение составили Библия, Коран, «Мусульманский ренессанс», «Вселенские Соборы», «Бхагават-гита», деяния Серафима Саровского и прочая, и прочая, так называемая, духовная литература.
Но вот вопрос: для чего я это пишу? Одна история не дает мне покоя. Причем раньше, до Pussi Riot, эта история лишь изредка всплывала в памяти и требовала какой то огласки, может быть обсуждения. Мне хотелось услышать: да, ты права. Или наоборот. Но в любом случае, мне было интересно, какие мысли вызовет эта история у других людей.
Так вот, в те годы, а период чтения занял примерно десять лет, я успешно занималась бизнесом, много путешествовала, устраивала свою личную жизнь, но вечерами, как одержимая, читала, читала, читала. Причем не делая предпочтения для буддизма или суфизма, я рьяно штудировала попадающиеся мне книги и, в конце концов, решила, что, видимо, настало время от вкушения пищи духовной перейти к деяниям на ниве сострадания и заботы о будущей жизни))
Дело в том, что родившись в семье, где мама русская и все живущие на тот момент ее предки православные христиане, и папа еврей и все живущие на тот момент его предки правоверные иудеи, на момент распада СССР стали абсолютными правоверными атеистами. Т.е. они не верили ни в Бога, ни в дьявола, а верили в честных и порядочных людей. Мне же, прожив детство с мамой, все таки ближе было именно православие.
Итак, я стала ходить в церковь, приняла крещение, о чем вспоминая, вздрагивая до сих пор, т.к. обряд крещения длился два часа и все это время мне и другим проходящим этот обряд, нужно было стоять босиком на каменных плитах в не отапливающейся церкви (дело было в начале марта). Так вот став христианкой, я иногда жертвовала на всякие богоугодные дела, т.е. перечисляла деньги то в общество сирот Латвии, то просто давала деньги, естественно как дар, бывшей сотруднице, оказавшейся без работы и без денег, но с маленьким ребенком или другой приятельнице с проблемой отсутствия денег на похороны мамы или у хороших знакомых нет крыши над головой, т.к. хозяйка их дома, вступив в права владения, выгнала всех жильцов, наплевав на все законы о предоставлении жилья и т.д. В общем, на ниве сострадания можно было подавать бесконечно, т.к. жизнь постоянно предоставляла эту возможность.
И вот однажды я познакомилась с женщиной, которая работала помощницей одного священника. Мы и познакомились то потому что она попросила денег на мобильную связь для батюшки и рассудив, что священнику тоже нужно пользоваться мобильной связью, я оплатила небольшой счет. Тут нужно объяснить, у этого священника не было мерседеса или майбаха, у него вообще не было своей машины. У него не было огромного дома, он жил в маленьком даже не домике, а какой то времяночке при церкви. И церковь его была очень маленькая, но довольно известная, расположенная не в Риге. а … например, в Салдусе. Так вот, помощница этого священника, назовем ее Ольгой, на своей маленькой машинке объезжала в Риге офисы и конторы и собирала пожертвования на церковь. Причем делала она это в свободное от работы время, а работала она операционной медсестрой в больнице и еще ассистировала в стоматологии, когда не дежурила в больнице. Да, и одна воспитывала сына.
В общем, церковь ремонтировалась и Ольга, получая у бизнесменов деньги на краску, присылала фотографии купола церквушки до и после покраски. Получая деньги на устройство пасеки при церкви, присылала фотографии и банки меда в подарок. Но я все это знала лишь потому, что подружившись с Ольгой, была в курсе ее дел. Конечно, работу она проделывала огромную. При церкви был устроен небольшой пункт питания для бездомных и нищих. Потом построили теплицы, там работали люди, и их нужно было кормить. При церкви живут бывшие уголовники. Они вышли из тюрьмы и им абсолютно некуда деваться. Священник дает им работу в теплицах и мастерских и кормит.
Я немного, очень редко ей помогала, объясняя, что в церковь далеко ехать и я устаю на работе и еще кучу всяких причин находила, чтобы не участвовать в этой абсолютно не оплачивающейся и тяжелой работе. Т.е. пожертвовать деньги это одно, а каждый день мотаться из Риги в Салдус это совсем другое. На какое то время мы перестали общаться, но небольшие счета за ремонт или оплату каких то услуг для их церкви я постоянно делала.
И вот через несколько лет Оля звонит мне и еще раз предлагает, нет, просит заменить ее на пару месяцев. Т.е. я должна буду ездить в Салдус, отвозить в церковь пожертвования, в частности рыбу. Да-да, на рынке в Риге есть торговец, жертвующий целые брикеты рыбы для церкви. И отвозить письма с благодарностями тем, кто пожертвовал. И участвовать в церковной жизни, и делать еще массу дел, на которые у меня просто нет ни сил, ни возможностей.
Но я соглашаюсь поехать в церковь и поговорить со священником. Возможно, я буду ее заменять. Встретившись, я уже не задаю вопросы, т.к. понимаю, что отпуск у нее будет по рождению ребенка и ей, откровенно говоря, нужно не на пару месяцев, а на пару лет взять отпуск. Мы едем в ее машинке. За эти годы машинка состарилась окончательно, она подозрительно стучит на поворотах и тормозные колодки нужно проверить срочно. Но Оля абсолютно не обращает на это внимание.
- Мой батюшка дал благословение на эту поездку,- говорит она,- так что все будет нормально, - успокаивает она меня.
- А давно батюшка знает о проблеме с тормозами? - спрашиваю я.
Оля молчит, и я понимаю, что ей неприятен этот вопрос.
- А кто тебе оплачивает ремонт машины?- спрашиваю я.
- Сама, машина то моя, я же езжу на ней и на работу, и по делам.
- Но ты наматываешь в Салдус и обратно столько, что это больше, чем все вместе взятые твои поездки. И по Риге сколько колесишь по делам церкви, почему тебе не оплатят хотя бы ремонт тормозов?
Опять нет ответа. Тут Оля начинает рассказывать, как она познакомилась с отцом ее будущего ребенка. Это священник, после семинарии приехал, вероятно, на практику в эту церковь.
- И вот, согрешили мы, - говорит она.- Теперь батюшка читает молитвы, просит прощения за наши грехи.
- А жениться этот практикант на тебе не хочет? - спрашиваю я.
Ведь Оля интересная, молодая женщина. Очень добрая и верующая, тем более решившая родить этого ребенка. Нет, ни жениться, ни алиментов от него не будет, да и не собирается она подавать на алименты! Она сама, с Божьей помощью!
В машине стоит застоявшийся запах рыбы, ну да, это ведь пожертвования, их нужно возить с центрального рынка Риги в Салдус. Я представляю себе как я в свою новенькую машинку только что из салона запихну брикеты подтаявшей вонючей рыбы и как потом в салоне будет приятно ездить. Но Оля не замечает ничего. Она не слышит стук старых тормозных колодок, она не чувствует застаревший запах рыбы, она пьет кофе и ест козинаки (это ее обед) пока заправляется ее машина.
Приехав в церковь, она в первую очередь бежит попить освященной воды. Какая вкусная, восклицает она и передает мне общий ковшик, из него могут пить все те, кто не принес свою кружку. Я отказываюсь, не могу я переступить свое врожденное чистоплюйство.
Мы идем на обед и я замечаю как мало еды в тарелках. Вареная картошка и парочка маленьких рыбок, кажется это мойва. А где же лосось? Оля рассказывала, что вчера опять везла огромный брикет лосося в церковь. Ну да, лосось для клира, а для паствы то ли вареная мойва, то ли хамса.
Я спрашиваю у Оли сколько платят рабочим. Ничего! Их только кормят. А пашут они, будь здоров. При церкви построены на благотворительные деньги теплицы, пасека, вырыт пруд для разведения рыбы. Все построено на пожертвования. И бесплатная рабсила, которую нужно кормить, да, это то точно нужно делать. А на что же уходят доходы?
- Да вот,- отвечает мне уже священник церкви.- Поставили памятник подводникам. Мраморный!
- Почему здесь возле церкви в Салдусе должен стоять мраморный памятник погибшим подводникам?!
Ответ мне известен. Потому что священник бывший моряк, кажется даже адмирал. Вышел на пенсию и пошел, что называется по религиозной стезе. А еще священник написал книгу о религии, естественно. И издал ее.
А Оля все эти годы работает для души и для будущей жизни, чтобы вот этот памятник стоял. Огромный, черный, мраморный. Поставленный в Салдусе в память по погибшим подводникам. Кстати от Салдуса до моря километров 80, а то и все 100.
Короче, отказалась я от этой работы. И теперь думаю, может я была не права?
И еще, очень интересно узнать, как Оля отнеслась к акции Pussi Riot? Думаю, немного по возмущалась, а потом сказала свое любимое: все мы грешные. Оля ведь была в секте, жила в Голландии, курила марихуану, а потом, вернувшись в Ригу, нашла этого священника и стала ему помогать, а в дальнейшем просто работать на эту церковь бесплатно. Но то, что она не в состоянии кинуть камень в кого-нибудь даже мысленно, это точно. Проверено!
Но вот вопрос: для чего я это пишу? Одна история не дает мне покоя. Причем раньше, до Pussi Riot, эта история лишь изредка всплывала в памяти и требовала какой то огласки, может быть обсуждения. Мне хотелось услышать: да, ты права. Или наоборот. Но в любом случае, мне было интересно, какие мысли вызовет эта история у других людей.
Так вот, в те годы, а период чтения занял примерно десять лет, я успешно занималась бизнесом, много путешествовала, устраивала свою личную жизнь, но вечерами, как одержимая, читала, читала, читала. Причем не делая предпочтения для буддизма или суфизма, я рьяно штудировала попадающиеся мне книги и, в конце концов, решила, что, видимо, настало время от вкушения пищи духовной перейти к деяниям на ниве сострадания и заботы о будущей жизни))
Дело в том, что родившись в семье, где мама русская и все живущие на тот момент ее предки православные христиане, и папа еврей и все живущие на тот момент его предки правоверные иудеи, на момент распада СССР стали абсолютными правоверными атеистами. Т.е. они не верили ни в Бога, ни в дьявола, а верили в честных и порядочных людей. Мне же, прожив детство с мамой, все таки ближе было именно православие.
Итак, я стала ходить в церковь, приняла крещение, о чем вспоминая, вздрагивая до сих пор, т.к. обряд крещения длился два часа и все это время мне и другим проходящим этот обряд, нужно было стоять босиком на каменных плитах в не отапливающейся церкви (дело было в начале марта). Так вот став христианкой, я иногда жертвовала на всякие богоугодные дела, т.е. перечисляла деньги то в общество сирот Латвии, то просто давала деньги, естественно как дар, бывшей сотруднице, оказавшейся без работы и без денег, но с маленьким ребенком или другой приятельнице с проблемой отсутствия денег на похороны мамы или у хороших знакомых нет крыши над головой, т.к. хозяйка их дома, вступив в права владения, выгнала всех жильцов, наплевав на все законы о предоставлении жилья и т.д. В общем, на ниве сострадания можно было подавать бесконечно, т.к. жизнь постоянно предоставляла эту возможность.
И вот однажды я познакомилась с женщиной, которая работала помощницей одного священника. Мы и познакомились то потому что она попросила денег на мобильную связь для батюшки и рассудив, что священнику тоже нужно пользоваться мобильной связью, я оплатила небольшой счет. Тут нужно объяснить, у этого священника не было мерседеса или майбаха, у него вообще не было своей машины. У него не было огромного дома, он жил в маленьком даже не домике, а какой то времяночке при церкви. И церковь его была очень маленькая, но довольно известная, расположенная не в Риге. а … например, в Салдусе. Так вот, помощница этого священника, назовем ее Ольгой, на своей маленькой машинке объезжала в Риге офисы и конторы и собирала пожертвования на церковь. Причем делала она это в свободное от работы время, а работала она операционной медсестрой в больнице и еще ассистировала в стоматологии, когда не дежурила в больнице. Да, и одна воспитывала сына.
В общем, церковь ремонтировалась и Ольга, получая у бизнесменов деньги на краску, присылала фотографии купола церквушки до и после покраски. Получая деньги на устройство пасеки при церкви, присылала фотографии и банки меда в подарок. Но я все это знала лишь потому, что подружившись с Ольгой, была в курсе ее дел. Конечно, работу она проделывала огромную. При церкви был устроен небольшой пункт питания для бездомных и нищих. Потом построили теплицы, там работали люди, и их нужно было кормить. При церкви живут бывшие уголовники. Они вышли из тюрьмы и им абсолютно некуда деваться. Священник дает им работу в теплицах и мастерских и кормит.
Я немного, очень редко ей помогала, объясняя, что в церковь далеко ехать и я устаю на работе и еще кучу всяких причин находила, чтобы не участвовать в этой абсолютно не оплачивающейся и тяжелой работе. Т.е. пожертвовать деньги это одно, а каждый день мотаться из Риги в Салдус это совсем другое. На какое то время мы перестали общаться, но небольшие счета за ремонт или оплату каких то услуг для их церкви я постоянно делала.
И вот через несколько лет Оля звонит мне и еще раз предлагает, нет, просит заменить ее на пару месяцев. Т.е. я должна буду ездить в Салдус, отвозить в церковь пожертвования, в частности рыбу. Да-да, на рынке в Риге есть торговец, жертвующий целые брикеты рыбы для церкви. И отвозить письма с благодарностями тем, кто пожертвовал. И участвовать в церковной жизни, и делать еще массу дел, на которые у меня просто нет ни сил, ни возможностей.
Но я соглашаюсь поехать в церковь и поговорить со священником. Возможно, я буду ее заменять. Встретившись, я уже не задаю вопросы, т.к. понимаю, что отпуск у нее будет по рождению ребенка и ей, откровенно говоря, нужно не на пару месяцев, а на пару лет взять отпуск. Мы едем в ее машинке. За эти годы машинка состарилась окончательно, она подозрительно стучит на поворотах и тормозные колодки нужно проверить срочно. Но Оля абсолютно не обращает на это внимание.
- Мой батюшка дал благословение на эту поездку,- говорит она,- так что все будет нормально, - успокаивает она меня.
- А давно батюшка знает о проблеме с тормозами? - спрашиваю я.
Оля молчит, и я понимаю, что ей неприятен этот вопрос.
- А кто тебе оплачивает ремонт машины?- спрашиваю я.
- Сама, машина то моя, я же езжу на ней и на работу, и по делам.
- Но ты наматываешь в Салдус и обратно столько, что это больше, чем все вместе взятые твои поездки. И по Риге сколько колесишь по делам церкви, почему тебе не оплатят хотя бы ремонт тормозов?
Опять нет ответа. Тут Оля начинает рассказывать, как она познакомилась с отцом ее будущего ребенка. Это священник, после семинарии приехал, вероятно, на практику в эту церковь.
- И вот, согрешили мы, - говорит она.- Теперь батюшка читает молитвы, просит прощения за наши грехи.
- А жениться этот практикант на тебе не хочет? - спрашиваю я.
Ведь Оля интересная, молодая женщина. Очень добрая и верующая, тем более решившая родить этого ребенка. Нет, ни жениться, ни алиментов от него не будет, да и не собирается она подавать на алименты! Она сама, с Божьей помощью!
В машине стоит застоявшийся запах рыбы, ну да, это ведь пожертвования, их нужно возить с центрального рынка Риги в Салдус. Я представляю себе как я в свою новенькую машинку только что из салона запихну брикеты подтаявшей вонючей рыбы и как потом в салоне будет приятно ездить. Но Оля не замечает ничего. Она не слышит стук старых тормозных колодок, она не чувствует застаревший запах рыбы, она пьет кофе и ест козинаки (это ее обед) пока заправляется ее машина.
Приехав в церковь, она в первую очередь бежит попить освященной воды. Какая вкусная, восклицает она и передает мне общий ковшик, из него могут пить все те, кто не принес свою кружку. Я отказываюсь, не могу я переступить свое врожденное чистоплюйство.
Мы идем на обед и я замечаю как мало еды в тарелках. Вареная картошка и парочка маленьких рыбок, кажется это мойва. А где же лосось? Оля рассказывала, что вчера опять везла огромный брикет лосося в церковь. Ну да, лосось для клира, а для паствы то ли вареная мойва, то ли хамса.
Я спрашиваю у Оли сколько платят рабочим. Ничего! Их только кормят. А пашут они, будь здоров. При церкви построены на благотворительные деньги теплицы, пасека, вырыт пруд для разведения рыбы. Все построено на пожертвования. И бесплатная рабсила, которую нужно кормить, да, это то точно нужно делать. А на что же уходят доходы?
- Да вот,- отвечает мне уже священник церкви.- Поставили памятник подводникам. Мраморный!
- Почему здесь возле церкви в Салдусе должен стоять мраморный памятник погибшим подводникам?!
Ответ мне известен. Потому что священник бывший моряк, кажется даже адмирал. Вышел на пенсию и пошел, что называется по религиозной стезе. А еще священник написал книгу о религии, естественно. И издал ее.
А Оля все эти годы работает для души и для будущей жизни, чтобы вот этот памятник стоял. Огромный, черный, мраморный. Поставленный в Салдусе в память по погибшим подводникам. Кстати от Салдуса до моря километров 80, а то и все 100.
Короче, отказалась я от этой работы. И теперь думаю, может я была не права?
И еще, очень интересно узнать, как Оля отнеслась к акции Pussi Riot? Думаю, немного по возмущалась, а потом сказала свое любимое: все мы грешные. Оля ведь была в секте, жила в Голландии, курила марихуану, а потом, вернувшись в Ригу, нашла этого священника и стала ему помогать, а в дальнейшем просто работать на эту церковь бесплатно. Но то, что она не в состоянии кинуть камень в кого-нибудь даже мысленно, это точно. Проверено!